Geum.ru

Кузбасса Кемерово «скиф»

Вид материалаДокументы

Содержание


Земля Кузнецкая становится российской (1618—1721 годы)
Захватно-заимочное землепользование
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16
Глава II

Земля Кузнецкая
становится российской (1618—1721 годы)



§ 1. Присоединение Кузнецкой земли к России

XVII век в деле освоения территории современной Кемеровской области — это время осуществления исторической миссии России. Еще Древняя Русь вынуждена была выбрать экстенсивный путь своего развития — расширения территории и освоения ее природных богатств. Сама историческая обстановка предопределила освоение земель, лежащих к северу и востоку от ее границ: именно там не было соседей с сильным военно-экономическим потенциалом.

С образованием Русского государства проявился его интерес к далекой Сибири. Иван IV решил расширить за счет Сибири количество ясачных плательщиков. Ясак в Сибири собирали с коренного населения в основном шкурами пушного зверя: соболя, норки, горностая. Тогда этот товар высоко ценился на российских и зарубежных рынках и был верным и надежным источником пополнения государственной казны и личного состояния всякого предпринимателя. На пушные богатства Сибири распространялось монопольное право государства.

Главными путями продвижения русских землепроходцев, очевидно, были реки Чердынь, Вишера, Тавда, Тобол, Иртыш, Обь, Томь.

Исходной точкой проведения колонизации Кузнецкой котловины стало основание в 1604 году города Томска, который открыл путь русским землепроходцам к среднему и нижнему Притомью. Считается, что первые известия о посылке томским воеводой вооруженных отрядов вверх по реке Томи относятся к 1607—1608 годам. В литературе есть более точное указание: 20 ноября 1608 года первая группа казаков отправилась в верхнее течение Томи для сбора дани, а также обмена на пушнину « казанских товаров ». Во главе ее стояли Важен Константинов, Левка Олпатов и Ивашка Шокуров. В феврале 1609 года служилые люди вернулись в Томск.

Продвигаясь вглубь сибирской земли, русские служилые люди облагали местных жителей ясаком, всех их они называли татарами. Сбор ясака сопровождался своеволием сборщиков, которые твори-

48

ли подчас насилие и обиды из-за обмана. Бывало, вооруженными казаками захватывались заложники из числа «лучших людей», чтобы принудить местных татар к повиновению.

Попытки томских воевод собрать ясак с населения верхнего Притомья встретили ожесточенное сопротивление со стороны кыргызской, телеутской и калмацкой знати. Она сама отправляла сборщиков дани дальше от себя, к своим противникам, совершавшим на них набеги из бассейнов рек Томи, Мрассу и Кондомы. В такой ситуации местные жители попадали в систему двое- и троеданства, при которой слабый род вынужден был давать дань двум и даже трем сторонам. Русские служилые люди вынуждены были обороняться от конкурентов и тем самым объективно оборонять местных жителей от иноземного вымогательства.

Бывали случаи, когда местное население «добровольно» переходило под покровительство неизвестного для них русского царя. Тогда их род освобождали от уплаты ясака и включали его жителей в разряд так называемых служилых татар. Затем их использовали как переводчиков в сношениях с различными сибирскими народами, как участников «подводной гоньбы», т.е. перевозки грузов и людей по указанию местной администрации «для государева дела», или как военную силу в борьбе с другими местными жителями. Так применялась тактика «ведения войны против азиатов руками самих азиатов». За свою службу русскому государю служилые татары получали жалование деньгами, а иногда и в натуральной (хлебной) форме. Но местные князьки и мурзы по возможности не сами несли эту службу, а направляли на нее своих зависимых людей.

С момента прихода в 1609 году в земли бассейна реки Абы русские служилые люди первое время находили поддержку у местного князька Базаяка. Но после 1611 года абинцы оказались изменниками. Существует версия, что изменить отношение к русским им приказали кыргызы, данниками (кыштымами) которых они являлись. И абинцев пришлось покорять силой.

В трудных, непривычных природных условиях при сложных взаимоотношениях с местным населением отрядам русских служилых

49

людей приходилось подолгу задерживаться в незнакомых землях, а иногда и зимовать там. На месте таких зимовий стали возникать небольшие временные остроги как военные центры и центры управления на новых землях. Одним из первых острогов, возникших на Кузнецкой земле, был острог в районе Абагура, основанный в 1615 году. В этом же году была основана деревня Ягуново.

Наконец томский воевода поставил перед Сибирским приказом вопрос о строительстве постоянного укрепления в верхнем течении реки Томи. Решение вопроса затягивалось: у центральной и местной власти не было необходимых сил и средств. И только в 1617 году из Москвы последовал указ о строительстве острога на реке Томи. По распоряжению русского царя Михаила Федоровича, переданному через тобольского воеводу князя И. С. Куракина и туринского воеводу Д. Вельяминова, томский воевода набрал отряд из своих служилых людей, также из служилых людей Тюмени и Верхотурья. Отряд сына боярского Остафия Харламова (Михалевского) из 45 казаков отправился в 1617 году вверх по реке Томи из Томска, чтобы поставить острог на устье Кондомы. Ранние морозы заставили отряд сделать незапланированную остановку на зимовку в среднем течении реки Томи. Сюда из Томска 18 февраля 1618 года был направлен еще один отряд под командованием томского татарского головы Осипа Кокарева и казачьего головы Молчана Лаврова. Они прибыли на лыжах. А оттуда объединенный отряд весной 1618 года, поднялся вверх по реке Томи для строительства острога.

Правда, вопрос о месте нахождения острога остается открытым. Документальных свидетельств об этом не сохранилось: видимо, они сгорели в огне пожара 1729 года. Г. Ф. Миллер думал, что острог располагался на северо-восточном берегу Томи, напротив устья реки Кондомы. Но по другой версии, первоначально острог был поставлен на реке Кондоме, в 6 километрах от ее впадения в Томь, на Красной Горе. Эту версию подтверждают материалы археологических раскопок.

Новый острог располагался в землях абинцев, которых казаки называли кузнецами за умение плавить и ковать железо. Отсюда

50

и название острога — Кузнецкий. Первыми кузнецкими воеводами стали Тимофей Степанович Бабарыкин (Боборыкин) и Осип Герасимович Аничков (Оничков или Онисков). Острог служил опорным пунктом для сбора ясачных платежей с местного населения.

Чтобы понять характер обустройства и быт первых русских кузнечан, важно учесть некоторые особенности их выживания на новых землях. До XVII века основным продуктом питания русских был ржаной хлеб. Очень распространенным видом хлебной пищи были каши — овсяные, гречневые, ячменные, пшеничные. Помимо этого, зерно служило основой для приготовления целого ряда напитков — кваса, пива, а также для винокурения. Продукты животноводства и птицеводства стояли на втором месте после хлеба и другой растительной пищи.

Земледельческий характер русской культуры в целом, потребность в хлебе и растительной пище, которую испытывали прибывавшие в Сибирь служилые люди, сделали вопрос хлебоснабжения одним из главных в деятельности местной администрации. Именно поэтому в переписке с центральными ведомствами государства вопрос о пашенных возможностях территории стал важным аргументом в пользу основания острога.

Первыми жителями острога были русские служилые люди и кузнецкие татары. Притом русские были на положении «го-довалыциков» — командированных из Томска на определенный срок. Они несли военно-караульную службу, совершали поездки по окрестностям для сбора ясака, совершали походы против кочевников, осуществляли работы по ремонту и строительству сооружений.

За службу государю полагалось денежное, соляное и хлебное жалованье (т. е. плата за службу наличными деньгами, зерном (хлебом) и солью). При этом на протяжении всего XVII века хлеб поступал в Тобольск из европейской части страны, преимущественно из поморских городов. Для его получения воеводы сибирских городов и острогов отправляли в сибирскую столицу специальные отряды служилых людей. Жалованье получали нерегулярно. Его часто задерживали и выплачивали не в полном объеме, как пра-

51

вило, ниже установленных окладов. Бывало так, что служилые люди, доставлявшие жалованье своим же сослуживцам, делили его в дороге между собой. Особенно часты были недоплаты хлебного жалованья.

Недостаток продовольствия, прежде всего хлеба, толкал русских служилых людей в условиях Сибири использовать в пищу нетрадиционные для них источники питания, что противоречило религиозно-этическим нормам православного человека.

Бытовые трудности обустройства на новом месте, разные личные способности преодолевать трудности, нерегулярная выплата жалованья заставляли служилых людей вступать в долговые обязательства. Видимо, самой распространенной была заемная кабала, согласно которой невозможность должника выплачивать долг в срок вынуждала его со всей семьей отдаваться кредитору в холопство, т.е. в личную зависимость «до искупу». Однако поскольку подавляющую часть русского населения в Сибири составляли служилые люди, поэтому переход в холопское состояние для самих мужчин был невозможен, и в кабалу отдавали членов их семей.

В начале XVII века Кузнецкий острог был после Томска самым южным пунктом освоения земель в Сибири. Статус города Кузнецк получил в 1622 году. В том же году Кузнецк получил свой первый герб. Кузнецкая земля стала российской.

§ 2. Заселение Земли Кузнецкой. Создание русских поселений

Если первоначально жителями Кузнецкого острога стали пришедшие из Томска русские служилые люди, то уже в 1620 году на территории острога поселились крестьяне. Среди них были Полуянко Степанов, Стенка Поломошной, Ивашко Яковлев, Пятко Китаев, Безсоненко Юрьев, Ивашко Ортемьев,

52

Пронка Шляшинский, Фомка Матвеев. Приехали они вольно, «по прибору», получив на обзаведение хозяйством денежную «подмогу» в 13—16 рублей.

Ученые сходятся во мнении, что основным источником вольной колонизации Кузнецкого края было Поморье, районы Поволжья и Урала. Некоторую роль в колонизации играла ссылка. Только с 1625 по 1628 годы Тобольский воевода отправил в Кузнецк 17 прибывших в его распоряжение ссыльных. Из отправленных в 1641 —1642 годах в Кузнецк семи ссыльных в служилые люди было поверстано двое, а пять «посажены на пашню».

Для предотвращения набегов, защиты заимок, деревень и молодого земледелия возникли казачьи сторожевые станицы, строились укрепленные остроги. В 1657 году между сторожевыми казачьими станицами Ярской и Иткарой был поставлен Сосновский острог, административно вошедший в Томский уезд. В одном из отчетов Томского воеводы читаем: «Сосновский острог стоячей деревянной, а по сторонам на нем три башни. Мерою тот острог в длину сорок, а по перег 37 сажен, а в нем огненного наряду пушка железная чугунная мерою в длину два аршина, а весу в ней 14 пуд 10 гривенок, а по кружалу та пушка ядром в пол третья фунта, а к ней припасу 38 ядер железных, 23 фунта с четвертью пороху, 7 фунтов с полфунтом свинцу, а в нем прикащик томской сын боярской Михайла Лавров».

Находившиеся под защитой острога земли Сосновского стана были быстро заселены, а его жители положили начало земледелию на северо-западе нынешней нашей области. Уже в конце 50-х годов XVII века здесь возникло крупное село Зеледеево, а также деревни и заимки Корчуганова, Мохова, Соломатова, Басалаева. В 60-е годы возникли села Кулакова и Пачинское, деревня Усть-Сосновка. В 70-е годы были основаны 10 селений, в т. ч. деревни Верх-Ис-китимская и Поломошнова.

В 1665 году к югу от Сосновского был поставлен томскими служилыми людьми Верхотомский острог — «стоячей деревянной, а по сторонам на нем одна башня. Мерою тот острог в длину 20 сажен, а поперек тож... а в нем прикащик сын боярский Иван

53

Кинозеров». Первоначально все население сосредоточивалось в самом остроге. Затем вокруг него стали возникать заимки и деревни. В документе «Чертеж всех сибирских земель», составленном известным картографом С. У. Ремезовым, датированном им 1 октября 1698 года, отмечено «Д. Щеглова». В его же «Чертеже земли Томской», составленном в 1701 году, значится «д. Кеме-ров». Переписью 1703 года в нем учтено 50 крестьянских дворов, в том числе Степана Кемерова. В окрестностях острога учтены две деревни: возле устья речки Глубокая деревня Макарова, в которой переписано четыре семьи, и деревня Щеглова, где переписано шесть дворов. Заимка, а затем деревня Щегловых находилась, как и острог, на правом берегу Томи, и только позже название Щеглово закрепилось за левобережным населенным пунктом, официально именовавшимся — деревня Усть-Искитимская.

Заимка, а затем деревня Кемерова также возникла на правом берегу Томи, в восьми верстах от острога. Она была названа по фамилии своего основателя Афанасия Степановича Кемерова, отец которого Степан Кемеров проживал почти с момента основания в Верхотом-ском остроге, в ведомстве которого и была основана деревня.

Самой распространенной формой крестьянского землепользования в то время являлся захват. Захватно-заимочное землепользование основывалось на трех главных принципах обычного права: праве первого захвата «ничьей» земли, трудовом праве, праве давности. Ведущую роль играли первые два принципа, право давности имело второстепенное значение. Захватив земли, крестьянин считал себя их полным хозяином. Он мог продать их или сдать в аренду. Даже на пустующие захваченные земли не допускали своих соседей. Основную роль в урегулировании поземельных и социальных отношений среди русских играла община.

При захватно-заимочной системе преобладали уже не подсеки, а переложное двух- и трехпольное хозяйство с наличием паров. Оно явилось результатом адаптации пришлого русского населения к местному ландшафту и природным условиям.

В большинстве сел и деревень Притомья животноводство играло второстепенную роль. Рыболовство являлось подсобным промыслом.

54

Немногочисленная рыболовецкая артель из числа родственников и ближайших соседей ловила неводом окуней, плотву, налимов, а наиболее удачливые — тайменей и хайрюзей (хариусов). Имело распространение и пчеловодство.

Однако, находившиеся вокруг кочевые племена совершали набеги на местное коренное население и разоряли возникшие русские поселения. Так на чертеже «Града Кузнецкого» С. У. Ремезова, составленного в 1701 году, обозначено 33 расположенных неподалеку от Кузнецкого острога населенных пункта, представляющих собой заимки Антонова, Атаманова, Бедарева, Герасимова, Грошевских, Гускина, Долговых, Ефремова, Карпова, Сидорова, Мокроусова. Нанесено на карту также выросшее из заимки село Ильинское. В то же время 11 заимок и деревень были обозначены как исчезнувшие. Это связано с крупным набегом кочевых племен на Кузнецк в 1700 году, когда отряд кыргызского князька Тангустая разграбил и сжег не только русские селения, но и улусы телеутов, принявших русское подданство. Тангустай увел в плен 97 телеутов, угнал 832 лошади и до 1 500 голов овец и крупного рогатого скота.

В сентябре этого же года другой отряд кыргызского князька Кор-чинко Еренякова сжег шесть дворов и убил семь крестьян в деревне Верхотомской. Присланные из Томска служилые люди завязали бой с кыргызами и вынудили их к бегству. Однако и в дальнейшем набеги кочевых племен на русские деревни продолжались. В 1709 году князек Бадай не раз нападал на южные волости Кузнецкого уезда. Он сжег деревни Калачеву, Бунгурскую и Шарапскую, увел в плен нескольких крестьян, убил четырех и ранил семь кузнецких служилых людей. В следующем году четырехтысячный отряд калмаков под предводительством Духара напал на деревни Митину и Бедареву. Были сожжены 94 двора, угнано 266 лошадей, сотни голов крупного рогатого скота и овец.

С целью спасения от набегов в начале XVIII века стали строиться крепости по Иртышу и в верхнем течении Оби. От Иртыша до Енисея протянулась укрепленная линия. Часть ее к западу от Бийска называлась Бийской или Колыванской. Другая часть к востоку от Бийска — Кузнецкой. В самом Кузнецке расположился отряд

55

в 160 человек с семью пушками. Однако предпринятые меры не могли полностью обезопасить русское и принявшее российское подданство аборигенное население Кузнецкой земли. Значительная часть кузнецких татар (шорцев) к началу XVIII столетия находилась на положении двоеданцев: платили ясак русским властям и албан джунгарским и кыргызским феодалам.

Последним по времени возникновения стал Мунгатский острог вблизи современного села Крапивино, основанный в 1715 году присланными из Кузнецка казаками. По описанию известного историка-исследователя Сибири Г.-Ф. Миллера, острог состоял из «обводной стены, сооруженной из бревен и кольев в виде полукруга со стороны, противоположной берегу. Внутри ее находятся, помимо дома приказчика, судной избы, магазинов и амбаров, несколько частных домов... Со стороны реки никаких укреплений нет. Вся окружность при измерении была определена в 410 саженей. Гарнизон состоит из беломестных казаков, которые за службу освобождены от подушной подати и пользуются свободным хлебопашеством. Название острога взято от речки Мунгат, протекавшей в двух верстах выше него с запада». Сразу после возникновения острога в его стане появились деревни Меретская, Косминская и Верх-Успенская. Затем возникли еще более десятка деревень, в том числе Банная, Караканская, Брюхановская, Драченинская, Грамотеева, Хмелева.

С созданием системы укрепленных острогов и расположенных вокруг них земледельческих станов произошло окончательное формирование Томско-Кузнецкого земледельческого района. Он включал пахотные земли, расположенные на территории Томского и Кузнецкого уездов. В ходе реформ Петра I в уездах вводились низшие территориальные единицы-дистрикты. На территории будущего Кузбасса располагались Сосновский и Верхотомский дистрикты Томского уезда и Кузнецкий и Мунгатский дистрикты Кузнецкого уезда.

Расположенная на территории Кузнецкого края земля являлась «государевой десятинной пашней», а работающие на ней принадлежали к категории «пашенных крестьян». Обрабатывая одну десятину государева поля, пашенный крестьянин, как правило,

56

имел право для «собинного» (собственного) хозяйства обработать 4 десятины. Соотношение государевой и собинной пашни со временем менялось. Известный историк В. И. Шунков определил на начало XVIII века общий размер кузнецкой собинной пашни в 180 десятин. Вся же площадь возделанных полей равнялась к тому времени 230 десятинам.

В Верхотомском остроге в 1689 году числился 41 крестьянин, каждый из которых пахал по полдесятины государевой пашни. В Кузнецком остроге в 1628 году 25 крестьян пахали 13 государевых десятин. В 1650 году в этом остроге числилось уже 50 крестьян, а в 1705 году — 96 крестьян, пахавших 52 десятины государевой пашни. В 30-х годах XVII века часть пашенных крестьян была переведена с обработки десятинной пашни на сдачу отсыпного хлеба. 21 из 87 крестьян Сосновского острога в 1689 году сдавали отсыпной хлеб. Имелось определенное количество оброчных, «гулящих людей», не записанных ни в состав посадских, ни в состав крестьян. В 1665 году в Кузнецком остроге числилось 238, а в 1705 году — 368 служилых и оброчных людей. Были оброчные люди и в других острогах.

Затем произошли значительные изменения в социальном статусе кузнецкого крестьянства. Финансовые и экономические преобразования петровских времен, введение подушной подати юридически подготовили оформление в России сословия государственных крестьян. В Сибири костяк государственных крестьян составили бывшие пашенные крестьяне, обложенные подушной податью, которую должно было платить все мужское население государственных деревень, выявленное во время ревизий. В 20-х годах XVIII века в Кузнецком уезде насчитывалось около 3 тысяч ревизских душ. Вместо обработки «государевой десятинной пашни» бывшие пашенные, а затем государственные крестьяне переводились на денежный оброк. Таким образом необходимость в государевой десятинной пашне отпала.

Удаленный от главной дороги из «столицы Сибири» Тобольска на Енисей и Лену Томско-Кузнецкий земледельческий район не был особо привлекательным для переселенцев. Расширению земле-

57

дельческого хозяйства мешали постоянные вторжения местных кочевников-джунгар. В итоге к началу XVIII века хлебопашеством в районе занимались лишь 1800 дворохозяев (в то время как в соседнем Верхотурско-Тобольском земледельческом районе — свыше 10 тысяч). Из некрестьянского земледельческого населения выделялось земледелие служилых людей, которым только в Томском уезде занималось в 1703 году 534 дворохозяина.

Монастырское земледелие в Томско-Кузнецком районе также не получило широкого развития. На территории Земли кузнецкой находились вотчины Томского Алексеевского и Кузнецкого Христо-рождественского монастырей. В 1664 году Томским Алексеевским монастырем основано село Пачинское, ставшее центром поселения зависимых монастырских крестьян. В 1682 году за монастырем числилось 26 крестьянских дворов в деревнях Пача, Искитимская, Лебяжья и Тайменка. К 1720 году монастырю принадлежали только 23 двора со 170 душами мужского пола. Кузнецкому Христорож-дественскому монастырю в это время принадлежали семь дворов с 34 душами мужского пола. Он владел деревней Монастырской, переименованной затем в село Прокопьевское.

Дальнейшее развитие получило земледелие служилых людей. Они вели хозяйство с помощью феодально-зависимого населения — половников, захребетников и наемных работников, набиравшихся из неимущих «гулящих людей». В районе Кузнецка служилыми людьми были основаны деревни Атаманова, Сидорова, Антонова, Вызова, Лучшева. В отписке кузнецкого воеводы в 1673 году среди служилых людей, занятых земледелием, названы конный казак Пронка Тихонов, атаман Иван Бедарь; в отписке 1700 года упомянута казачья вдова Федосья Вызова; в документах 1722 года отмечены пятидесятники Иван Лутчев и Федор Бессонов, а также боярский сын Тимофей Бессонов.

Подавляющее большинство русских людей продолжали прибывать на Кузнецкую землю самовольно. Принудительно сосланных людей крестьянского сословия насчитывалось в начале XVIII века всего несколько десятков. В небольшом количестве ссылались сюда и служилые люди, среди которых были даже иностранцы. Так,

58

в 1638 году в Кузнецкий острог был выслан из Тобольска Савва Француженин — французский дворянин, авантюрист, принявший православие и перешедший на царскую службу. В окладном списке 1655 года упоминаются пятидесятник Петрушка Есмонт и пушкарь Ивашко Федотов Немчин.

Общая численность русского населения Земли кузнецкой в начале XVIII века была невелика. К первой ревизии 1722—1724 годов в Кузнецком уезде было учтено 1511 ревизских душ (т. е. мужчин), а в самом городе Кузнецке — 1 363 ревизских души. Женщин в то время насчитывалось гораздо меньше мужчин, поскольку в эти далекие края ехали преимущественно одинокие мужчины. Кузнецкий воевода Ф. Баскаков в отписке 1652 года даже просил прислать в Кузнецк «женок и девок», чтобы «оженить» одиноких крестьян, которые не заводят своего хозяйства, а скитаются «промеж двор».

Преимущественно сельскохозяйственное освоение Кузнецкой земли было характерно для первого этапа расселения здесь русских после присоединения ее к России. Энергичные меры Петра I по преодолению российской отсталости коснулись и этой земли. Разведывательные партии рудознатцев разошлись тогда по всей стране. Они искали железные и полиметаллические руды и по императорскому указу стремились найти каменный уголь, чтобы перевести на него с древесного угля зарождающуюся металлургическую промышленность России.

§ 3. Аборигены Кузнецкой земли в XVII—начале XVIII веков

Аборигены Кузнецкой земли в начале XVII века составляли несколько этнотерриториальных тюркоязычных образований, находящихся в политической зависимости от телеутов и енисейских кыргызов.

59

С приходом русских кузнецкие татары, телеуты и нижнетомские калмаки находились на положении «троеданцев» — платили ясак русскому царю, одновременно оставаясь «кыштымами» телеутов, а отдельные группы аборигенов подвергались поборам со стороны кыргызских князьков.

Самыми многочисленными были кузнецкие татары (абинцы и бирюсинцы), занимавшие бассейны рек Кондома, Мрассу, Бельсу и верховья Томи. Абинцы — это собирательное название различных родов таежного и лесостепного населения: Аба, Сары-Шор, Челей, Карга, Кобый, Чедибер и др. Унаследовав от кето-угро-самодийских племен уральский антропологический тип, они говорили уже на диалектах уйгурской группы языков и стали носителями тюркской культуры, составив ядро формирующегося шорского этноса.

Кузнецкие татары подразделялись русскими властями на несколько волостей, возглавлявшихся паштыками (главами). Многие волости назывались по названию родов-сеоков, например, Итиберская волость — сеок Чедибер, Елейская — сеок Челей, Карачорская — сеок Кара-Шор, Ковинская — сеок Кобый и др.

Севернее «кузнецких татар» по Томи, Ине и их притокам находились «степные» и «нижнетомские» волости: по Томи между устьями рек Ускат и Искитим — Тюлюберская и Баянская, Ачинская; по Чумышу, Бачатам и Ускату — Ачкыштымская и Тогульская. Точных сведений о родовом составе населения этих волостей для XVII—XVIII веков нет. По более поздним данным можно предполагать, что эти волостные названия отражают этнонимы Тогул, Тюльбер, Ачкештым. Начиная с XVIII века, эти этнические образования стали сливаться с «выезжими телеутами», абинцами и русскими старожилами. Чрезвычайно интересными в этнографическом отношении являются «белые калмыки», или телеуты. В начале XVII века из-за постоянных неурядиц в едином телеутском улусе князя Абака многие семьи телеутов бежали под защиту русских гарнизонов Томска и Кузнецка. Возле этих городов стали складываться группы телеутов, которые просуществовали до наших дней. У Кузнецка они жили по речке Ускат, по Томи — от Кузнецка вниз до устья Уската, частично в низовьях

60

Кондомы, а позже — по рекам Ур и Большому и Малому Бачатам. «Нижнетомские телеуты» — калмаки — расселялись в нескольких улусах (юртах) в низовьях Томи, по реке Искитиму — юрты Шалаевы, Усть-Искитимские, Костантиновы, Большой Улус и Зимник. Административно телеуты обеих групп были объединены в две телеутских волости.

Родовой состав и происхождение телеутов очень сложны. Среди их родов (сеоков) известны различные по происхождению родовые группы: древнетюркские — Меркит, Телес, Очу, Тодош, Кыпчак, Мундус; монгольские — Чорос, Найман; кыргызские — Пурут; среднеазиатские — Сарт, Торо.

Последней большой группой были жители так называемых «чулымских волостей». Часть населения этих волостей жила по рекам Кие, Яе, Урюку, Берешу, а часть в низовьях Томи — по рекам Стрельной, Аче-Искитиму. Известны в это время волости: Кумыкская (Кумышская), Шустская (Шуйская), Ячинские, Камларские, Корюкова и др. Управлялись они, как и остальные названные здесь с тюркоязычным населением, паштыками. Каким было само название этих групп, делились ли они по родам — неизвестно.

Основной структурной единицей социальной организации южносибирских тюрков был род — сеок (буквально — «кость»). Каждый сеок имел свою родовую территорию, промысловые угодья в определенных местах, пас скот на своих кочевьях, имел родовую гору, считавшуюся «первопредком». Браки между членами одного сеока запрещались, так как все они считались «карындаш» — единоутробными. Разрешались браки лишь между членами разных сеоков, не связанных представлениями о кровном родстве.

В отличие от «кузнецких татар», у телеутов в XVII веке, хотя и сохранились сеоки, но главной особенностью было наличие единого самосознания, закрепленного в самоназвании — «теленгет». Письменные источники говорят о том, что у телеутов имелись родовые и общетелеутские князья, свободное и зависимое население, существовал и термин для обозначения слова «раб» («кул»). То есть можно говорить о далеко зашедшем процессе разложения рода.

61

Хозяйство и материальная культура обеих групп «кузнецких татар» — абинцев и бирюсинцев — представляли сочетание степных скотоводческих традиций с особенностями хозяйства пеших охотников горной тайги. Русские документы XVII—XVIII веков главными занятиями основной части абинцев, ведущих оседлый образ жизни, называют металлургию и кузнечное дело, охоту на пушного зверя, а в качестве подсобных — скотоводство, примитивное земледелие, собирательство и меновую торговлю.

Наибольшее распространение имела пушная охота, продуктами которой платило ясак все мужское население. «Звериный промысел» у абинцев сочетался с металлургией, скотоводством и земледелием, а у бирюсинцев — с собирательством, рыболовством и примитивным ручным земледелием. Охотились преимущественно с помощью лука со стрелами и различных ловушек. Постепенно, с увеличением спроса на пушнину со стороны царской администрации, стала преобладать пушная охота, хотя сохранились и наиболее архаичные способы загонной охоты. Немаловажную роль в хозяйстве играло скотоводство, которое у абинцев было «во всем подобное телеутскому, но еще менее этого...» Имели «по примеру абинцев... наибольшее скотоводство» и верхнетомцы, выделенные И. Г. Георги в самостоятельную группу «кузнецких татар», хотя, вероятно, они являются частью абинцев. О бирюсинцах говорилось, что «они держат по нескольку лошадей и рогатого скота». Кроме того, абинцы разводили овец, стада которых пополнялись за счет обмена на железные изделия. Небольшие участки земли обрабатывали мотыгами — абылами с железными наконечниками и деревянной ручкой. Сеяли яровую рожь, пшеницу, ячмень, недостающее количество ежегодно закупалось у русских и сагайцев.

Относительно плавки и обработки железа в одних документах говорится, что в «Томской вершине живут 200 человек кузнецов», а в других — «тысячи с три, и все те кузнецкие люди горазды делать всякое кузнечное дело». Из других документов видно, что большая потребность в железных изделиях со стороны соседних кыргызов, телеутов, джунгаров приводила отдельные семьи абинцев к специализации в этом виде хозяйства. Производство

62

железных изделий становилось для них главным занятием. Излишки продуктов своего труда (оружие, конскую упряжь, орудия труда, утварь) они частично отдавали в ясак, частично обменивали у кочевников и местных жителей на скот и ячмень.

В. Н. Кашин, исследовавший по историческим документам этот вид ремесла у коренного населения Сибири XVII—XVIII веков, называл верховья Томи «крупнейшим центром выработки железных изделий во всей Сибири». Это подтверждается материалами сотрудника Новокузнецкого краеведческого музея К. А. Евреино-ва, участвовавшего в раскопках плавильных печей в устье реки Абы, отдельными находками геологом В. Юришем более мощных печей в низовьях Мрассу возле поселка Тоз, также подробными описаниями печей и процесса плавки, сделанными участниками академических экспедиций И. Г. Гмелиным и И. Г. Георги.

Появление русских приносило значительные изменения в жизнь аборигенов Притомья.

Русские деревни основывались, как правило, по берегам рек, выполнявших роль путей сообщения и, главное, богатых плодородными пойменными землями, рыбными угодьями и питьевыми ресурсами. Обитавшие на прибрежных землях малочисленные этнолокальные группы аборигенов быстро свыклись с новыми соседями, заимствуя у них, в первую очередь, новые, более совершенные формы ведения хозяйства и навыки плотницкого искусства.

К приходу русских на территорию Притомья среди местного населения был распространен шаманизм, который сочетался с древними родовыми культами. Его проявления остаются загадкой для многих ученых. Некоторые относят его появление даже к эпохе бронзы (Е. А. Окладникова), хотя существуют отдельные догадки его бытования еще в каменном веке.

Появление русского этноса на территории Притомья повлекло за собой не только хозяйственное освоение региона, но и установление плотных военно-дипломатических контактов с аборигенным населением, зачастую носящих религиозный подтекст. Даже первые сибирские летописи (Ремизовская, Есиповская

63

и др.) процессу колонизации придают, в первую очередь, характер распространения православия в языческой среде. Говорить же о начале самого процесса христианизации в Притомье, видимо, нужно с 1604 года, то есть со времени построения двух первых православных храмов: «Храм во имя Живоначальной Троицы да придел страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба» и «Федора Стратилата», связанных с основанием г. Томска. Воздействие православия отразилось на верованиях аборигенов, это явление получило название религиозного синкретизма.

В силу невысокой плотности населения в Сибири в XVII веке и этнической пестроты Кузнецкого уезда можно выявить здесь значительное количество географических точек непосредственного взаимодействия русских и аборигенов: д. Бородина, где вместе с русскими проживают «татары крещены», с. Спасское с церковью во имя Спаса Преображения, напротив которой живут чатские в казанских юртах, и т.д.

На сознание аборигенов оказывала воздействие, с одной стороны, Русская православная церковь — посредством проведения богослужений и архитектуры, когда храмы, значительно отличавшиеся от жилых построек аборигенов, влияли на их мировоззрение, а с другой стороны, посредством постоянного общения между аборигенами и русскими на бытовом уровне.

64