Под снегом

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   ...   57
внуков. Самому ему Бог послал пятерых деток, да троих ещё во младенчестве назад к себе забрал. Остались лишь Татьяна да Роман. А у тех свои ребята пошли: у Татьяны двое, Шурка да Олька, и у Романа сынок Федька, шестнадцать скоро, а шалопай растёт беспримерный. То на покосе под куст завалится и спит, то в лесу топор потеряет, то курятник спалит. Горе, а не помощник. Татьянины девки тоже не радуют. Одной двадцать четыре, другой двадцать два, обе старыми девами остались. И работящие, и умом не хуже прочих, да лицом не вышли – парни в их сторону и смотреть не хотят. Шурка к тому же с утра до ночи поклоны отбивает, всё книжки старинные, прабабкины вслух бормочет. Ни улыбки от неё, ни слова лишнего. Кого хочешь это отпугнёт. Только родные и знают про неё: душа голубиная, всех жалеет, только виду не показывает.

Семён Ильич так задумался, что не сразу понял: в калитку стучат. Аль забыли что, нехристи. Он отодвинул щеколду и ахнул: перед ним, улыбаясь, стоял Данила.

– Гостей не ждал, брат?

– Тебя не ждал. А других только что спровадил.

– А, так то наши. Я тоже в этой комиссии.

– Заходи, чего в воротах стоять.

Братья прошли в дом. Пока Данила здоровался с роднёй, Анна Никитична собрала на стол.

– Садись, Данила Ильич, чем богаты, тем и рады угостить.

– Спасибо, Аннушка. Поем с удовольствием. Оголодал в дороге.

– Ты, видно, оголодал, ещё не собираясь в дорогу-то, – не удержался Семён Ильич.

– А ты не поддевай. Знамо дело, в Питере сейчас трудно с продовольствием, карточки отоваривать бывает нечем. Да ведь время такое, вся страна в продовольствии нуждается.

– Вот ты, Данила, большим начальником стал, наверху сидишь, далеко глядишь. Скажи мне, тёмному, а с чего это Россия, богатейшая и землёй, и людьми держава, голодать вздумала?

– Причин тому много. Война, разруха, контрреволюционные заговоры… Кругом враги, Сёма.

– Не пойму, разруха-то откуда? Хозяев повыгоняли, добро всё осталось