Старовойтенко Е. Б. Современная психология: формы интеллектуальной жизни издательство «Академический проект» Москва 2001

Вид материала

Реферат

Содержание Слово – символ.

Подобный материал:

• Старовойтенко елена борисовна культурная психология личности монография издательство, 3608.26kb.
• А. В. Брушлинского и О. К. Тихомирова и современная психология мышления. Тезисы, 507.63kb.
• Международная научно-практическая дистанционная конференция «Современная психология:, 13.06kb.
• Общая психология, 288.18kb.
• Программа дисциплины «Психология творческой личности» для направления 030300. 62- «Психология», 535.66kb.
• Пособие для логопедов Москва 2001 бек 74. 3 Удк 371. 927, 514.36kb.
• «Академический Проект», 5943.67kb.
• Текст взят с психологического сайта, 4864.55kb.
• 117279, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 55а; тел, 171.2kb.
• Психология лидера издание третье, исправленное и дополненное ннбф "Онтопсихология", 2605.04kb.

- Когда индивид именует, он поднимает на уровень сознания смутно ощущаемые интимные содержания бессознательного слоя психики, которые он хочет прояснить для себя. Здесь именование выполняет когнитивную функцию, тем более, что значительный массив этих содержаний относится к коллективному бессознательному, и, следовательно, его раскрытие и словесная зашифровка имеют широкую социально-культурную значимость Особенно хорошо это видно в именовании архетипов у К. Г. Юнга. Имена Анимы, Анимуса, Персоны, Тени, Самости, Мудреца, Трикстера, утрачивая авторскую принадлежность, давно живут автономной жизнью «понятий» в сферах философии, науки, искусства.

– Найденное творцом или мастером имя стремится вернуться к своему реальному предмету, предопределив в качестве носителя «деятельной энергии» его бытие, детерминировав изменения и преобразования. В имени может быть даже заключен проект будущего существования референта. Активная сущность имени отмечена Хайдеггером поэтической строкой из Гельдерлина: «Не быть вещам, где слова нет». Как к верхнему пределу своих достижений и духовных влияний, к именованию стремится профессиональный оратор, поэт, проповедник и пророк. Сам «феномен именования» становится деятельным именем в предположении философов – постмодернистов о том, что язык в 21 веке станет главной ценностной доминантой многих культур.

Слово – символ.

Символическое назначение слова по многим характеристикам близко именующему, но существенно отличается от нее тем, что приобретается словом в пространстве интеллектуального поиска, когда нужно, например, или уклониться от прямой концептуализации предмета, либо указать на существование немыслимого или неосмысленного содержания предмета, либо интегрировать в одном понятии большой объем концептуальных содержаний, либо за поверхностной идеей подразумевать другую, глубинную, иногда парадоксально соотносящуюся с первой. В последнем случае вербальный символический процесс неявно подчеркивает равноценность и взаимную обратимость логических противоположностей. Действует принцип децентрации, обоснованный Ю. Кристевой и Ж. Деррида в отношении литературных текстов.

Любое слово является условным «символом» в смысле обозначения звуком, речедвижением чего – то другого. Однако, речевая символизация в более глубоком определении означает опосредование словом процесса замещения одного психического содержания другим: мыслью - мысль, обобщенным образом - мысль, обобщенным образом - интуитивное прозрение или переживание. Словесное замещение мыслью мысли происходит, например, в творческом метафорическом процессе. Другим примером рождения символа является называние образа, подставляемого на место идей о многих референтах, объединенных чертами, собранными в образе. Вспомним любимые в символологии «сапфир», «дерево», «огонь», «воду» и т. д. Феноменом символизации выступает также объединяющее обозначение множества явлений, скорее не осознаваемых, а интуитивно улавливаемых и переживаемых. Таким путем, к примеру, появились подхваченные обществом новые слова «беспредел», «новый русский» и множество других народных ярлыков, навешенных на всеобщие неразрешимые проблемы нынешней жизни или странные качества известных людей. Однако, подобным же способом были созданы и другие символы, названные Андреем Белым «аристократическими» – символы великой литературы: Эдип, Гамлет, Фауст, Великий Инквизитор.

Коллективные словесные символы в общей системе речевой символики дополняются личными символами. Динамика их порождения хорошо показана Э. Фроммом в работе «Забытый язык» на примере перевода образов сновидений в осознанное словесное обобщение. (137) Так, приснившаяся нам окраина города, пустынный, незнакомый, убогий городской пейзаж могут быть внутренне связаны с чувствами одиночества, потерянности, страха, испытываемыми нами в последнее время. Образ сна отныне будет символизировать для нас эти переживания. Одновременно он может сгуститься в слове «окраина», которое в свою очередь становится для нас символом личной заброшенности, маргинальности и начинает активно входить в содержание наших высказываний.

Речевой символизм, хотя и является частью познавательного процесса, все же существенно противостоит его отвлеченности, логической упорядоченности, осознанности и рациональности. Это происходит, благодаря тесной связи слова – символа с продуктивным представлением, воображением, фантазией. Так же, как Возрождение, Классицизм и Серебряный век, нынешняя культурная эпоха увлечена образом. Р. Барт заключает, что современный текст отличается тотальным вторжением образа, вытесняющего традиционную абстрактность понятий. Оно выражается в «неотделимости конкретного примера от иллюстрируемой мысли», то есть в слиянии словесных образов и стоящих за ними идей, что и составляет суть символизма. ( 11, с. 348)

Философско – психологические обоснования речевого символизма ( 11; 15; 89; 94; 124; 158; 159 ) указывают на следующие отличительные особенности слов – символов: они связаны с познанием – творчеством – переживанием; обладают свойством соотносить и объединять между собой не только элементы сознания, но и элементы «бессловесного», «бессмысленного» мира, каким является Бессознательное; символ уводит субъекта от конкретных референтов в ментальный мир с его образно – понятийными трансформациями; образное содержание, чаще всего присутствующее в речевом символе, служит средством для перехода к основному, концептуальному, значению; слово – символ имеет внутреннее напряжение, связанное с загадочностью, проблемностью символизируемого, с отсутствием прозрачности соотношения символа и основного значения, с тем, что символически репрезентируется что-то неизвестное в референте; напряжение символического слова возникает и под влиянием переживаний субъекта, который выражает в нем не только знание и незнание о предмете, но и внутренне пристрастное отношение ко всему, что связано с этим предметом. Кроме того, слова – символы способны к спонтанному взаимопорождению, появляясь и ассоциируясь в продуктивном процессе, подобном цепной реакции Освещая в этом процессе основные значения, символы устанавливают между ними необычные отношения, осознание и обоснование которых может стать для субъекта задачей интеллектуального творчества. Так, в философии Ф Ницше огромной энергией символического и рационального генерирования обладает слово «сверхчеловек», у В. Соловьева - «богочеловечество». Наконец, слова – символы, рождаясь и соединяясь в сфере философского и поэтического творчества, а также в области самопознания, могут образовывать личные символические миры, по которым особенно легко распознаются талант и гений.