Переходя от морфо – физиологических коррелятов речевых проявлений к собственно психологическим характеристикам слова, отметим, что оно обладает перцептивно - образной формой, выступает психическим гештальтом, связывающим слуховые, кинестетические, визуальные и т. д. впечатления от говорения, слушания, чтения, письма. Как самостоятельное восприятие или представление, оно уже в раннем культуро- и онтогенезе может участвовать в субъективном пространственно – временном взаимодействии элементов любой жизненной ситуации И в этом же качестве оно может быть изолировано из ситуации в роли «приметы», «намека», «указателя», «сигнала» и, наконец, «знака» наступления смежных событий и появления сопутствующих элементов ситуации. Здесь он является частью того синкретического целого, на состав которого указывает, он такой же «предмет», «вещь», как все остальное в этом целом. Например, клич в архаичном ритуале охоты. В такой же роли, впрочем, могут выступать аффекты, ощущения, жесты, действия, изображения, эмблемы. Внутриситуативное назначение ранних слов может не осознаваться субъектом, то есть, по выражению М. Фуко, используются «неизвестные» знаки. За ними не усматривается скрытых содержаний, не хранится никаких тайн, то есть, они являются «немыми». Но при этом, произносимые слова позволяют субъекту непроизвольно противопоставить себя ситуации, «магически» вызвать ее необходимые предметные составляющие или представления о них. Слова первых лет жизни ребенка призваны создавать одни и те же ситуации исполнения его желаний, и из них не должен выпасть ни один из слившихся со словом элемент.
В дальнейшем, по мере жизненного и культурного развития субъекта речи, слово становится подлинным знаком, то есть имеющим такое означаемое, которое отделено от него как «другое», может быть замещено словом без утраты своего основного содержания и входит этим содержанием в структуру словесного знака в виде «значения». В формулировках М. Фуко, слово – знак репрезентирует, представляет предмет, но это представление само представлено в нем. В отяжелевшем за счет значения речевом знаке имеет место удвоенная репрезентация: в словесном образе заключен содержательный «образ» объекта. (139 )
В значении постепенно структурируются все более отвлеченные межпредметные связи обозначаемого предмета, уводящие от его единичности, становящиеся концептуальным или «идеальным» представлением о предмете. Слово – знак является аналогом отвлеченных идей о предмете и позволяет оперировать предметом в идеальном плане
Превращение слова в собственно знак, как в общекультурном, так и в индивидуальном процессе, имеет ряд существенных условий и последствий. Модель языка в теории позднего структурализма (К. Леви -Строс, Ж Лакан, Ж. Деррида, Р. Барт, М. Фуко) интерпретирует их таким образом.
1.Слово как знак конституируется процессом познания и прежде всего, мыслительной деятельностью. В актах познания устанавливаются надситуативные отношения между индивидом и предметом, между словом и предметом, между индивидом и словом. Предмет дается познающему сначала как обобщенный предметный образ, а затем объемный, содержательный концепт, нуждающийся в экономных замещении и репрезентации, адекватных его отвлеченной сущности. В качестве этого заместителя используется акустически - зрительно - графический образ слова, с помощью которого индивид более эффективно, чем, например, посредством рисунка, картины, карты, схемы, может осознанно закодировать и передать свою мысль. Между словом и предметом устанавливается интеллектуальное отношение, переносящее предметное содержание внутрь словесного знака За оболочкой слова совершается колоссальная работа по умножению и структурированию его концептуального значения. Будучи отделенным от означаемого, знак одновременно внедрен в него, придавая предмету свойство «быть означенным». Мысль во взаимообращении означающего и означаемого приобретает двойную отнесенность: к предмету и слову. Целостность вербально – мыслительного процесса поддерживается субъектом познания, который рефлексивно отсылает мысль о предмете к слову и из слова извлекает мысль. Слово – знак в системе рациональных жизненных связей индивида приобретает статус самостоятельного объекта познания.
2. Слова – знаки универсальны, пригодны для любого индивидуального выражения основных операциональных и продуктивных структур мышления. Они обеспечивают социально – культурную преемственность в объективном, достоверном, истинном решении ряда коренных проблем жизни. Так, в мышлении современного человека словесный знак определяет многоплановую категориальную принадлежность предмета, его многоуровневое тождество предмета с другими предметами («бабочка» – «земное», «материальное», «живое», «животное», «насекомое» и т. д) Слово как бы притягивает все новые и новые признаки предметов родственных категорий и тем самым расширяет и интегрирует мир cogito субъекта. Одновременно, и это главное, словесный знак репрезентирует одну из множества предметных категорий («цветок», «часы», «человек» и т. д. ) и служит установлению бесчисленных различий между нею и другими категориями. То есть, благодаря слову, жизнь длится как непрерывный аналитический процесс. Вместе с тем, слово, поддерживая, не нарушая органичных европейскому мышлению оппозиционных разделений типа свет – тьма, материя – дух, мужское – женское, сознательное – бессознательное, коллективное – индивидуальное и т. д. преодолевает сосредоточение мысли на одной из оппозиций как первичной, основополагающей, подавляющей другую, утверждая равноправное существование и ценность каждой из них. Таким образом, в индивидуальном воспроизводстве рациональной жизни слово отождествляет, интегрирует, разделяет, ценностно уравнивает означаемые объекты.
