Все статьи для журнала «Мой ребёнок»
| Вид материала | Документы |
- Журнал «Автомобильная промышленность» Статьи научно-технического содержания, соответствующие, 18.05kb.
- Нло как предмет слухов., 1485.22kb.
- Миастения мой опыт излечения, 409.93kb.
- Договор об условиях и порядке передачи авторских прав на статью, 41.13kb.
- Все статьи Ратникова одним файлом, 2926.48kb.
- Рубрика «Понятия» старейшая в «АвтоЗвуке» и, в отличие от многих других, ни разу, 602.93kb.
- Доклад "какой отец нужен ребенку?", 111.36kb.
- Указатель журнала, 7627.28kb.
- В конце статьи приложена переписка с редакцией журнала «Космические исследования»,, 868.88kb.
- Глобальный Экологический Фонд программа, 6604.68kb.
Что такое рефлексия?
Мы, взрослые, частенько бываем несправедливы, совершаем некрасивые поступки по отношению к детям. Однако это не мешает нам быть хорошими воспитателями. Потому что хорошая мама и хороший папа – вовсе не те, которые никогда не ошибаются. И даже не те, которые ошибаются редко. А те, которые способны заметить свои ошибки и что-то изменить в себе.
Некая мама, назовем ее Ниной Анатольевной, однажды обещала своей пятилетней дочери взять ее с собой на работу. Анечка на работу у мамы еще не была, и ее это ужасно заинтриговало. Она была уверена, что у мамы на работе чудеса случаются прямо каждую секунду или даже по два чуда в секунду. Кстати, работала Нина Анатольевна в библиотеке.
Но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает. Не суждено было сбыться прекрасным планам мамы и дочки. Потому что Аня, возбужденная известием о завтрашнем увлекательном походе, расшалилась. Это было вечером, мама устала. На замечание («Ну-ка спать немедленно!» дочка весело и звонко ответила:
- А мне не хо-о-чется!
И тут мама вспылила:
- Ну, тогда не возьму тебя на работу! Сиди дома!
Что сделалось с Анечкой. Она сначала горько зарыдала, потом сжала кулачки, подступила к маме и как завопит:
- Ты дура-дура-дура!!!
И выбежала из комнаты.
Мама опешила. Анечка была покладистым ребенком, такого с ней еще не случалось. Что же произошло? Как это объяснить?
Она себя плохо вела, я ее наказала: сказала, что не возьму на работу. А что – как ее такую брать? Она еще и там что-нибудь выкинет или сказанет, прямо при всех! Нет, нельзя ее брать, сама виновата. Вела бы себя хорошо, и пошла бы. Так она, вместо того, чтобы прощенья попросить, еще и маму обзывает. Ах, паршивка! Ну, я тебе покажу!
И Нина Анатольевна решительно направилась «разбираться» с дочерью.
А вот другая мама. Назовем ее Леной Алексеевной. Она тоже библиотекарь. И у нее тоже есть пятилетняя дочь Аня, и еще много-много других детей.
И случилось у них ровно то же самое. То есть мама обещала взять Аню в библиотеку, Аня расшалилась, мама сказала, что тогда Аню она завтра никуда не берет, а Аня ее опять же обозвала «дурой». Причем, при всей семье.
А теперь дадим слово самой Лене Алексеевне.
«В первый момент я была словно оглушена и не могла ничего сообразить. Потом, как мне ни было горько, я все-таки попыталась раскрутить события в обратной последовательности: что могло привести дочку к такой нелепой, дикой выходке? После чего она обозлилась?»
В результате «горьких размышлений» мама приходит к выводу, что сама же и виновата. «Да это же настоящее самодурство: хочу – казню, хочу – милую (это о фразе «не пойдешь со мной на работу»)… Какая пощечина самолюбию и достоинству! И обиднее всего, что от мамы… Милая моя девочка, а ведь твой бунт – не нелепая, дикая выходка, а настоящий протест против несправедливости… Какая же я действительно дура!»
Любопытный вывод, правда?
Нетрудно догадаться, каков исход в первом (у Нины Анатольевны) и во втором (у Лены Алексеевны) случае. Нина Анатольевна с дочкой вдрызг рассорилась, а так как она железобетонно уверена в своей родительской добродетельности и правоте, то вывод сделала такой: моя Аня, оказывается, очень сложный ребенок! С ней нужно построже! И так у них и покатилось: хуже и хуже. Аня стала нервной, замкнутой, лживой. А Нина Анатольевна все более убеждалась, что она права: Аня – очень трудная девочка!
А вот Лена Алексеевна с дочкой помирилась, обе поплакали, и этот эпизод даже больше их сблизил, заставил еще сильнее ценить мир и хорошие отношения в семье, помог лучше понимать друг друга.
Лена Алексеевна – реальный человек. Фамилия ее Никитина. Эта замечательная мама семерых детей, прекрасный педагог, описала этот действительно бывший случай в своей (совместной с Б.П.Никитиным) книге «Мы, наши дети и внуки».
В чем разница между Ниной Анатольевной и Леной Алексеевной?
Наверно, вы заметили: первая не анализирует, не размышляет и не признает своей ошибки. У нее нет такой установки, такого стремления: осмыслить ситуацию. Поэтому она, как камень, упавший с горы, совершив один плохой поступок, совершает второй, третий, четвертый – катится все ниже и ниже, не пытаясь остановиться. В итоге и она сама становится хуже, и дочь, и отношения у них портятся.
А Лене Алексеевне и ее Ане этот печальный сам по себе случай даже помог стать лучше! И отношения у них стали еще лучше, чем раньше.
Почему так? Потому что мама сумела понять свою ошибку. И попросила прощения у своей – заметим еще раз, ПЯТИЛЕТНЕЙ! – дочки.
Рискну утверждать, что Лена Алексеевна Никитина потому и стала выдающимся педагогом, что у нее всегда была склонность к такого рода размышлениям, в том числе и горьким.
Эти «горькие раздумья» у профессиональных педагогов и психологов называются «рефлексией». Так вот, не научившись рефлексии, нельзя стать хорошим воспитателем, даже если воспитываете вы одного-единственного ребенка.
Возможно, вам хочется спросить: а чему, собственно, тут учиться? Что тут сложного? Действительно, на первый взгляд, ничего сложного нет.
Но тогда почему же большинство людей, допустив ошибку, совершив некрасивый поступок, не хочет признаться (прежде всего, самим себе) в том, что неправы? Или, может быть, не «не хочет», а «не может», «не умеет»?
Давайте разберемся.
У каждого из нас есть какое-то представление о самом себе. Психологи называют его «Я-концепцией». Это представление включает в себя и идеальный образ (каким я должен быть), и реальный (какой я есть на самом деле). Если между первым (Я-идеальным) и вторым (Я-реальным) есть существенные различия, то человек себя чувствует не очень хорошо, это психологически некомфортное состояние.
Одна из главных наших духовных потребностей – потребность в самоуважении. Явное для нас самих рассогласование между Я-идеальным и Я-реальным ведет к потере самоуважения, а это мучительно для человека. Сохранить уважение к себе всякий человек стремится во что бы то ни стало. Но способы для этого используются разные.
Один из самых распространенных – т.н. «психологическая защита». Чаще всего, это просто самообман.
К сожалению, есть немало таких людей, в том числе и мам, которые «всегда правы» (разумеется, субъективно: в своих собственных глазах).
Нина Анатольевна уверена, что она права: дочка шалила, не слушалась, не хотела ложиться – я ее наказала. Я права. Почему? Потому что… я всегда права! Я не могу быть неправа по отношению к пятилетней малышке. Я умнее, лучше, я взрослая. Вот из чего фактически исходит Нина Анатольевна. Дочка повела себя уж совсем плохо, - значит, наказание было недостаточным! Надо еще строже наказать! И это тоже вполне логично.
Наша героиня никогда не признает себя неправой. Однако как-то объяснить себе происходящее она должна. Раз она сама хорошая и все делала правильно, то понятно, что дочка плохая. В результате мама начинает совершенно искренне считать свою дочь плохой, это становится ее убеждением, она это постоянно внушает малышке, возможно, даже прямо говорит ей об этом – и ребенок верит, что это правда. И со временем становится действительно плохим.
Такая схема «работает» всегда, когда мы не хотим признаться самим себе в том, что поступили неправильно по отношению к ребенку (или любому другому человеку). Чтобы обелить себя в собственных глазах, приходится очернять того, кого мы же обидели. «Раз она плохая, то я совершенно права, когда веду себя плохо по отношению к ней», - так «рассуждает» наше подсознание.
Парадоксальность такого «рассуждения» удивлять не должна: подсознание всегда «мыслит» именно таким образом.
«Замазав черной краской» того, по отношению к кому мы же сами неправды, мы как бы снимаем груз со своей совести и ухитряемся представить свое неверное поведение в своих собственных глазах как правильное. А по-другому этого никак не сделать.
Так что любой человек, не желающий рефлексировать, вынужденно становится… клеветником! Причем, клевещет часто на своих близких!
Почему же так много мам – и вообще людей – которые не хотят или не могут признавать свои ошибки, рефлексировать?
Основные причины две. Первая - это особенности «Я-идеального» этой мамы. По ее мнению, настоящий авторитетный взрослый человек – такой, который никогда не ошибается. Может быть, мама и не осознает, что таково ее представление об Идеальном Взрослом, Идеальном Родителе, - и даже скорей всего не осознает. Но это именно так. Ей кажется, что только БЕЗОШИБОЧНОСТЬ абсолютно любых ее решений может сделать ее авторитетом в глазах детей и в своих собственных глазах. ПРИЗНАНИЕ СВОЕЙ ОШИБКИ она понимает КАК СЛАБОСТЬ, как нечто УНИЗИТЕЛЬНОЕ ДЛЯ СВОЕГО ДОСТОИНСТВА.
Не будем забывать, что мы для детей – власть. В самом буквальном смысле этого слова. Мы представители власти, и дети от нас зависят. А ведь не секрет, что власть часто не желает признавать своих ошибок.
Почему? Потому что чувствует свою слабость.
На самом деле нежелание признавать свои ошибки – ПРОЯВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СЛАБОСТИ и неуверенности в себе.
Внутренний мир такого человека очень неустойчив, напоминает мыльный пузырь, который может лопнуть от малейшего дуновения. Я-реальное в этом случае в значительной мере иллюзорно, не соответствует действительным качествам и поступкам человека. Поэтому он боится заметить, что он какой-то не такой, каким должен быть. Что есть большое рассогласование между его Я-идеальным и Я-реальным.
Ведь все люди уверены, что они должны быть честными, справедливыми, смелыми и т.д., и т.п. Это входит в Я-идеальное любого человека. Но на самом-то деле не все мы честные, не все справедливые, не все смелые.
Когда человек совершает нечеловеческий по сути своей поступок, в его душе возникает «трещина», возникает внутренний конфликт – Я-реальное входит в противоречие с Я-идеальным. И тут есть только два пути.
Первый – тот, по которому пошла Лена Алексеевна Никитина. Это рефлексия. Рефлексия – это своего рода «возвращение к самому себе», к Человеку в себе, если в какой-то момент мы Человека в себе утратили, повели себя не по-человечески. Это «горькие» и иногда даже мучительные раздумья, анализ того, что произошло, своих поступков, чувств и мыслей.
Приятного в рефлексии мало. Однако это хоть и горькое, но полезное «лекарство». Выздоровление от болезни тоже бывает малоприятным процессом, иногда даже более мучительным, чем сама болезнь.
Но есть и второй путь. Увы, его выбирает большинство людей. В этом случае человек не признается себе в своей ошибке, старается представить в своих собственных глазах свой поступок как хороший и правильный, а реакцию на него ребенка – как следствие порочности этого ребенка. Сиюминутно мы достигаем своей цели: наше представление о себе снова соответствует Я-идеальному, мы избегаем внутреннего конфликта. Вот только достигается это за счет самообмана.
Интересно, что тот, кто так ведет себя, неизбежно вынужден затем прибегать ко «все большим дозам» лжи, так как непризнание своей ошибки ведет к следующей ошибке, та – к следующей – и т.д., до бесконечности.
Это похоже на алкоголизм или наркоманию: каждый раз требуется все большая доза наркотика, раз уж ты «подсел на иглу». «Подсесть на самообман» так же опасно.
В этом случае «Я-реальное» (еще раз напомню: так называется НАШЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ о том, какие мы на самом деле, – а вовсе не реальные наши поступки и человеческие качества) становится частично… нереальным! Иллюзорным, выдуманным нами – не соответствующим действительности. Лживым. Своего рода ГАЛЛЮЦИНАЦИЕЙ.
Это очень опасное для человека состояние.
Во-первых, потому, что он теряет способность правильно ориентироваться в реальных человеческих отношениях, и прежде всего – с самыми близкими людьми. Он как слепой, или как галлюцинирующий больной, которому кажется, что его бредовые видения – это и есть реальность.
Во-вторых, такой человек становится очень неуверенным в себе, он очень боится, что «мыльный пузырь лопнет», боится потерять свое иллюзорное душевное равновесие и тщательно избегает всего, что может его «разоблачить». Становится мнительным, подозрительным.
В тенденции такое состояние может привести даже к паранойе, то есть к психическому заболеванию.
Как относятся дети к рефлексирующим и нерефлексирующим родителям?
У детей обостренное чувство справедливости, связанное с их зависимым от нас положением. Если взрослый признает свою ошибку, это воспринимается ребенком как справедливый, вызывающий уважение поступок – и даже как проявление СИЛЫ. Если же мы не желаем признавать свои ошибки, то дети начинают лгать, а часто – и бояться нас. Любить маму ребенок не перестает, однако одновременно мама вызывает у него опасения и даже страх. Что необратимо искажает его личность.
В дальнейшем такой человек будет «уважать» и «любить» только того, кого он боится. Кстати, в обществе, где большинство людей именно так воспитаны, т.н. «тоталитарный режим» неизбежен. Недаром говорят: все начинается с детской.
Как же все-таки учиться рефлексии?
Прежде всего, нужно изменить (если это требуется) свое Я-идеальное. Я-идеальное прямо подконтрольно нашему сознанию. Просто раз и навсегда сказать себе: всем людям свойственно ошибаться, и я тоже могу ошибаться. Это не мешает ни моим детям, ни всем окружающим, уважать меня.
Затем, если вы видите, что ваш малыш как-то необычно себя ведет по отношению к вам, что это, возможно, форма протеста, попытайтесь понять, чем вызвана такая реакция ребенка. Скорее всего, вам это удастся. Если же дело серьезное, вас очень беспокоит то, что происходит с ребенком, а сами вы его понять не можете, обратитесь к хорошему консультанту.
Рефлексия – индивидуальный, я бы даже сказал – интимный, внутренний процесс. Однако, если у вас что-то не получается, на первых порах может помочь профессионал. Конечно, такой, которому вы сами доверяете.
Совершая ошибки, рефлексируя и извлекая уроки из своих ошибок, мы движемся вперед, растем как воспитатели. А это доставляет нам немалую радость.
Отказываясь от рефлексии, мы становимся хуже и вредим своим детям.
Так что в конечном счете тот, кто не боится рефлексии, выигрывает. А тот, кто всячески ее избегает, проигрывает.
Если вы чувствуете, что в ваших отношениях с ребенком что-то не так:
- попробуйте себя «протестировать», например, ответить на такие вопросы:
- Что во взаимодействии с детьми дает мне чувство удовлетворения, что мне приятно и, наоборот, что неприятно?
Если вы терпеть не можете непослушания, возражений, выражения собственного мнения; если вам доставляет удовольствие, когда малыш с вами соглашается, ведет себя предсказуемо и так, как вам хочется, то это повод для того, чтобы что-то пересмотреть в себе.
- Что я чувствую, когда меня «ловят» на ошибке? Возникает ли у меня желание оправдываться? Какие мои поступки, мысли и чувства мне самой кажутся смешными?
Если подозрения в том, что вы ошибаетесь, вызывают у вас сильное беспокойство или даже агрессию, а смешной вы себе не кажетесь никогда, то это опять-таки означает, что что-то в себе надо менять.
- Как я выгляжу со стороны? Какой меня воспринимают, что обо мне думают дети?
Если на этот вопрос вы не можете ничего ответить, это тоже плохо.
- рефлексия может с непривычки казаться чем-то страшным, разрушительным; чтобы преодолеть страх перед самоанализом, вспомните обо всех своих основных жизненных успехах и достижениях, обо всем, за что можете себя уважать, что вам нравится в себе, – и только потом начинайте обдумывать то, что вас тревожит;
- постарайтесь найти что-то интересное для себя в размышлениях о поведении своего ребенка и своем поведении, в какой-то степени увлечься этим; возможно, у вас есть подруга, с которой можно это обсуждать; может быть, вы любите общаться в Интернет: сейчас есть многочисленные «мамочкины» форумы, где можно найти интересных собеседниц: когда вы убедитесь, что не только у вас такие проблемы, вам станет психологически легче признаться себе в своих ошибках.
Как понять ребенка?
Невозможно воспитывать ребенка, если не чувствовать его внутреннего состояния, не понимать его. В этом нам помогает таинственная способность, называемая «эмпатией».
Воспитательница нашего детского сада Елена Михайловна как-то рассказала мне такую историю.
«У меня была девочка, полная тезка героини «Капитанской дочки» Пушкина, Маша Миронова. Маленькая смешная полненькая девочка. Она отличалась редкой медлительностью. Если бы это было связано с какими-то ее физическими или психическими особенностями, меня бы это не раздражало. Но ничего такого не было: девочка была совершенно нормальная. Без особых способностей, но неглупая. Однако очень неуверенная в себе и нерешительная. Когда она что-то делала, пусть даже что-то очень простое, например, одевалась на прогулку, ела и т.п., то всегда страшно «копалась» и всех задерживала. А я из-за этого нервничала.
Долгое время я не могла ничего сделать, чтобы изменить такое положение. Иногда даже сердилась на Машу, но от этого становилось только хуже.
И вот однажды, когда дети играли в лото «Обитатели моря», я подошла посмотреть, как они играют, и остановилась за спиной Маши. Она как всегда «копалась»: все уже положили свои фишки, а она все еще думала. Голову она втянула в плечи, низко наклонилась над игровым полем. Вроде бы уже хотела положить фишку, но опять убрала руку. Беспокойно огляделась по сторонам, почесала голову кулачком.
И в этот момент я вдруг ощутила ее состояние: это были растерянность, беспокойство и даже страх. Обычный уравновешенный человек испытывает такие эмоции, попав в неожиданную для него и опасную ситуацию. Она боялась: а вдруг не туда положу? Вдруг меня опять будут ругать, смеяться надо мной?
После того, как я «влезла в ее шкуру», я стала очень терпеливой и внимательной, даже ласковой с Машей. Интересно, что это не было моим сознательным решением, а стало естественным следствием моего вчувствования в ее душевное состояние во время игры.
В результате Маша постепенно стала успокаиваться и чувствовала себя в детском саду все лучше и лучше».
Что же такое эмпатия?
Эмпатия – это непосредственное вчувствование в состояние другого человека, когда эмоциональное состояние другого в какой-то момент ощущается как свое.
Эмпатия невозможна без желания понять другого человека, причем, понять не чисто интеллектуально, а именно непосредственно эмоционально – «стать этим человеком» хотя бы на короткое время, «влезть в его шкуру и походить в ней».
Не следует путать эмпатию с активным наблюдением и с интеллектуальным постижением. Можно, наблюдая за ребенком, слушая его, сопоставляя все то, что знаешь о нем, придти к определенным выводам о том, что он чувствует в данный момент, что это вообще за человек, какой у него характер, какие эмоции для него характерны. Однако, это не эмпатия.
Эмпатия часто сопутствует активному наблюдению – если я наблюдаю не просто так, из любопытства, а действительно очень хочу понять этого человека – но прямо не вытекает из него. Может быть активное наблюдение без эмпатии, и наоборот – эмпатия без активного наблюдения. Эмпатия – это чувства, а не мысли. Поэтому женщины проявляют гораздо больше способностей к эмпатии, чем более рациональные мужчины.
Существует – и многократно описана в литературе (к сожалению, в той, которую современные люди обычно не читают, т.н. «парапсихологической») – т.н.«телепатическая эмпатия», когда один человек (как правило, женщина) ощущает состояние другого, близкого человека (сына, мужа, отца, матери), в тот момент, когда с этим близким человеком что-то случилось (например, он умирает, на него кто-то напал, он тяжело заболел), находясь при этом на огромном расстоянии от него: в другом городе, другой стране и т.п. Соответственно, его нельзя видеть, слышать, неизвестно, где он и что с ним. Однако, эмпатия происходит.
«Эмпатия» – термин, часто встречающийся в педагогической и психологической литературе. Тем не менее, мы плохо понимаем, что такое эмпатия; этот феномен пока мало изучен.
Можно определенно утверждать только, что не все люди способны к эмпатии: однако, здесь дело не в т.н. «способностях». Никаких особых способностей для эмпатии не нужно. Никогда не испытывают эмпатии только очень эгоистичные люди, относящиеся к другим только как средству для достижения своих целей; воспринимающие других только относительно себя самих. Такое – нечеловеческое по сути своей – отношение к другим людям исключает возможность эмпатии.
Не может быть эмпатии и тогда, когда мы равнодушны, нас не интересует человек, с которым мы общаемся, он для нас чужой, мы не стремимся его понять.
Эмпатия не пассивное переживание. Она позволяет взять ситуацию в общении с ребенком под свой контроль и активно изменить ее так, как нам нужно.
Мы это видим в рассказе Елены Михайловны. Пока она не «влезла в шкуру» «копуши» Маши, она не могла к ней правильно относиться: Маша ее раздражала, так как Елене Михайловне непонятна была причина Машиной патологической медлительности. Когда же воспитательнице удалось почувствовать эмоциональное состояние малышки как свое, она без всяких усилий изменила свое отношение к девочке на более конструктивное: перестала раздражаться, стала терпимой и ласковой с ребенком.
Эмпатия что-то «поворачивает» в нашей душе, позволяя нам самим в какой-то мере измениться и благодаря этому положительно влиять на ребенка.
Вот еще одна любопытная история, связанная с эмпатией: ее рассказала мне другая воспитательница, Любовь Борисовна.
«Однажды я поднималась по лестнице в свою группу. Смотрю, на лестничной площадке второго этажа дерутся мальчишки. Двое. Оба из подготовительной группы, так что я их не знала ни в лицо, ни по именам. Один мальчик крупный, полненький. Другой худощавый. Тот, что покрупнее, ужасно разъярился: так и молотит своего противника кулаками по чему попало. А тощенький мальчишка, видно, испугался, но тоже не отступает, потому что ему стыдно: вокруг стояли зрители, в том числе и девочки.
Я их, конечно, поскорее оттащила друг от друга. И тут этот толстячок вдруг как толкнет меня, да еще возьми и скажи:
- А вы не имеете права мешаться! Вы не наша воспитательница!
- Ишь, - говорю, - какой! Не ваша! А ты какое имеешь право его бить?
- Не знаете, а еще говорите! – это он мне.
- Чего я не знаю? У меня глаза есть, вижу пока хорошо.
В общем, я ужасно возмутилась, у меня уже созрел план примерного наказания этого хулигана: сначала все рассказать Лейле Рустамовне, их воспитательнице: она человек решительный, дети ее побаиваются – пусть придумает для него расправу.
Но пока я так раздумывала, я стояла и держала этого мальчишку за руку. Чувствую, он прямо весь дрожит, как в лихорадке. Я посмотрела на него. Лицо у него смешное, надутое, по щеке ползет слеза.
И вдруг я ощутила его состояние. Как ему сейчас плохо, больно, тревожно. Я почувствовала себя им. И мне сразу стало понятно, что он никакой не хулиган. Мне стало его жалко. И я его отпустила, велела идти в группу.
Потом поговорила с Лейлой, она мне про этого мальчика все рассказала. Оказалось, это самый незлобивый и мирный мальчишка в группе. А тот, с которым он дрался, наоборот, большой пакостник: любит обзываться, щипаться, обижать других детей.
И я Лейле ничего про их драку не сказала. Потому что поняла, что Сережа (так зовут моего нового в меру упитанного знакомого), скорей всего, ни в чем не виноват. Очевидно, тот хулиганчик его, что называется, довел.
А если бы я тогда не постояла спокойно и не почувствовала состояния Сережи, то быть бы ему наказанным, и очень строго. А ведь это было бы несправедливо!»
Как же можно научиться эмпатии?
Во-первых, если вы столкнулись с каким-то проявлением ребенка и оно вам непонятно, не торопитесь. Постарайтесь как бы поставить себя на его место, даже – если вас никто не видит – принять его позу, сделать какие-то характерные для него жесты. Ощутить себя им.
Во-вторых, не предпринимайте никаких действий, если не уверены в том, что правильно понимаете ребенка, его состояние.
Есть такая закономерность: когда мы активно действуем, эмпатия не происходит. Эмпатия связана с созерцанием, внешней пассивностью – при внутренней активности (активном стремлении понять ребенка).
Поэтому, если вам что-то в ребенке не совсем понятно, просто смотрите и слушайте, ничего не пытаясь предпринимать. Беда многих родителей в том, что они сразу действуют, ругают, наказывают, не пытаясь разобраться во внутреннем мире маленького человека.
Если эмпатия все-таки не происходит, не надо огорчаться. Прибегайте к простому наблюдению и делайте выводы из того, что видите.
Как я уже сказал, эмпатия – довольно таинственное свойство, связанное с духовной природой человека. А «дух дышит, где хочет, и не знаешь, откуда приходит и куда уходит», как сказано в Евангелии. Закономерно вызвать эмпатию, как джинна из бутылки определенными заклинаниями, нельзя. Никакой определенной методики приведения себя в состояние эмпатии тоже не существует.
Можно определенно утверждать только то, что очень большой и искренний интерес к человеку весьма способствует эмпатии. Без такого интереса она даже невозможна.
Еще один очень распространенный способ понимания детей – наблюдение.
Активному наблюдению за детьми нужно учиться. У мамы, вышедшей в декрет, бывает много свободного времени, когда можно этим заняться. Помогут вам альбомы фотографий и фотожурналы, где много портретных и жанровых снимков. Внимательно рассматривая их, попробуйте понять, что это за человек, что можно сказать на основании этого снимка о его характере; что он чувствовал в тот момент, когда его фотографировали – и из чего, из каких деталей его внешности, можно сделать такой вывод. Это довольно интересное занятие.
Основную информацию о человеке дают его лицо, голос и т.н. манеры (особенности поведения). Свои наблюдения (разумеется, не фотографий – а своего ребенка) можно даже записывать: часто это способствует их систематизации. Некоторые мамы ведут такие «педагогические дневники».
Не надо думать, что активное наблюдение – процесс, не связанный с нашей личностью; что «работают» при этом только глаза, уши и интеллект.
Активно наблюдая, мы изменяем себя: свое отношение к малышу, свои эмоции. Это личностный процесс. Наблюдая, я взаимодействую с ребенком, за которым наблюдаю, даже если он об этом не подозревает, и это как-то влияет на меня.
Тому, кто еще не начал работать над собой в этом отношении, часто кажется, что учиться наблюдать не нужно: любой человек может посмотреть на другого человека и все увидеть. Однако, это не так.
На самом деле, наблюдение – это не только накопление видимых и слышимых деталей, но и их отбор, сопоставление, систематизация. Наблюдая, мы активно мыслим, делаем из увиденного и услышанного выводы.
Наблюдательный человек – не тот, кто видит как можно больше и все это запоминает. Наблюдателен тот, кто сразу замечает важные, существенные детали (позволяющие сделать вывод о характере и эмоциональном состоянии малыша), а несущественных как раз не замечает.
Посмотреть на человека и увидеть, что он высокого роста, у него большие оттопыренные уши, нос с горбинкой, карие маленькие глаза, темные волосы, загорелая кожа, на шее – желтый шарф – и пр., и пр. – действительно может каждый человек. Но о чем все это говорит? Ровным счетом ни о чем. Заметить только важное – вот что сложно.
Некоторым людям бывает непросто сосредоточиться на ребенке, особенно если что-то отвлекает. Этого – полной сосредоточенности, сконцентрированности – тоже необходимо добиваться от себя.
Так что активное наблюдение – довольно сложный процесс, которому стоит поучиться и иногда на это уходит немало времени. Но игра стоит свеч: освоив наблюдение за ребенком, мы узнаем о нем очень много нового, о чем не подозревали прежде.
Когда мы активно наблюдаем за ребенком, часто происходит и эмпатия, хотя, как я уже говорил, прямой связи между этими двумя процессами нет. Однако в основе и активного наблюдения, и эмпатии – интерес к человеку, стремление понять его.
Наблюдать за малышом, стараться понять его, его чувства, состояния, мысли – очень увлекательное дело. Понимание другого человека всегда обогащает нас, нам становится интересней жить. Еще и поэтому иметь ребенка – большое счастье.
Если бы не дети, мы бы многому не научились, многие стороны жизни остались бы закрытыми для нас.
Эмпатия – это незабываемое переживание душевной слитности двух разных существ в одно. Это доступно только человеку и потому прекрасно. Эмпатия имеет что-то общее с вдохновением и т.н. экстатическими состояниями. И притом она доступна каждому.
И, конечно, самые способные к эмпатии люди на свете – это женщины, у которых есть дети. Потому что никто так не чувствует состояния другого, как мать - состояние своего ребенка.
Наблюдать за ребенком, тем более – своим, значит не только получать много новой информации о малыше, но и… успокаивать себя. Наблюдение за человеком дает нам возможность как бы отстраниться от обыденных забот, уйти в особый мир, где нет суеты: мир мыслей о своем ребенке. Это тоже дает много прекрасных незабываемых переживаний.
Так что для любой матери эмпатия и активное наблюдение – нечто естественное и органичное. И это то, что помогает нам не допускать ошибок в общении с малышами и в воспитании наших детей.