Все статьи для журнала «Мой ребёнок»

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 58

Детская жестокость.

Многие маленькие дети бывают замечены в том, что отрывают крылья у бабочек, бросают камнями в птиц, мучают кошек и щенков. С нашей, взрослой, точки зрения, все это – проявления жестокости. В чем же тут дело? Почему среди детей так много «жестоких»? Как нам относиться к подобным поступкам? Наконец, что нужно делать, чтобы малыш перестал так себя вести?

Даня – очень застенчивый, тихий мальчик. В группе его обычно не видно и не слышно. Но однажды Даня «отличился».

Во время прогулки во двор садика забежал котенок. На него никто не обратил внимания. Но тихие дети бывают более наблюдательными, чем их сверстники. Даня заметил киску, загнал в угол у ограды и сумел поймать.

Сначала он вел себя, как все малыши: таскал кошечку на руках, гладил, тискал. Вдруг нечаянно стиснул особенно сильно. Котенок громко пискнул.

Мальчик бросил котенка, тот отскочил в самый угол ограды. А Даня словно бы задумался. Даже как будто забыл о котенке. Вдруг он схватил с земли ветку и стал хлестать ею котенка. Тот снова запищал, заметался и, наконец, проскочил мимо своего мучителя и удрал.

Мальчик обернулся: на лице его был ясно написан какой-то странный восторг, даже упоение!

Увы, конец этой сцены видела воспитательница, которая, конечно, была страшно возмущена. Даню раньше времени отправили в группу, а вечером все рассказали его маме. Мама – в ужасе. Она была уверена, что ее сын – добрый мальчик! Что же это такое? И что с ним делать?!

Попробуем разобраться.

Почему малыш сначала гладил киску, а потом, ни с того ни с сего, стал бить? На самом деле, мы совершенно напрасно оцениваем первое как хорошее поведение, а второе – как плохое. В действительности это ОДНО И ТО ЖЕ поведение!

Мы, взрослые, склонны к рациональности и объективности, во всяком случае, тогда, когда речь идет о каких-то не очень сложных вопросах. И с этой точки зрения мы правы: котенку приятно, когда его гладят, но неприятно, когда его бьют, - значит, гладить хорошо, а бить плохо.

Но с субъективной точки зрения – с точки зрения самого малыша, вернее, его подсознания – это одно и то же. Держать котенка, делать с ним то, что мне нравится, приятно малышу потому, что это ПРОЯВЛЕНИЕ ВЛАСТИ НАД ЖИВЫМ СУЩЕСТВОМ. Возможно, некоторым взрослым странно и даже неприятно это слышать, но это так. Конечно, гладить киску – это еще и чувственное удовольствие, но для ребенка, в особенности, мальчика, не это главное.

Дети – очень зависимые, слабые существа, и они это, как правило, остро чувствуют, хотя и не осознают. «Лаская» (как мы это называем) кошечку, малыш властвует над ней, чувствует себя ее Господином. И это ему приятно – именно потому, что он пока еще не ощущает себя Сильным.

Почему же Даня стал мучить котенка? Когда он случайно слишком сильно сжал киску, она запищала. Делать больно другому – тоже проявление власти. Сначала мальчик словно бы задумался: а что приятнее – ласкать или мучить? Видимо, ему трудно было решить, и он решил проверить: и стал бить котенка.

Причем, сначала это ему доставило острое наслаждение. Однако затем, понаблюдав за малышом, легко было убедиться, что он чувствует себя плохо: и вовсе не потому, что его отругали и наказали – этого он будто и не заметил. Его явно мучила совесть, у него было нехорошо на душе. А ведь Дане всего лишь три с половиной годика!

Итак, малыш, с одной стороны, проводил эксперимент, стремился что-то новое узнать – прежде всего, о самом себе. С другой стороны, самоутверждался, господствуя над более маленьким и слабым, чем он сам, существом.

Как видим, здесь дело вовсе не в жестокости. Ведь жестокостью называется бессердечие, безжалостность. А Даня вовсе не безжалостный, он действительно добрый, хороший мальчик.

Он вскоре почувствовал, что причинять боль маленькому живому существу, оказывается, довольно неприятно. Поэтому он вряд ли сделает так еще раз.

В то же время, вести себя так, как Даня, способен почти любой малыш (по крайней мере, почти любой мальчик, так как т.н. «детская жестокость» больше свойственна именно мальчикам).

Так что не стоит возмущаться, гневаться, осуждать. Лучше спокойно разобраться.

Почему т.н. «тихие», робкие и застенчивые дети больше склонны к т.н. «жестокости»? Наверное, это понятно из сказанного выше: потому что они еще в большей степени, чем прочие малыши, ощущают свою слабость, ущербность. Их часто обижают другие дети. И они иногда отыгрываются на тех, кто слабее них.

Нередко можно видеть такую картину: малыш склонился над какой-нибудь грязной лужей, что-то там сосредоточенно рассматривает, потом кого-то ловит ладошкой, снова выпускает. Подойдешь поближе: да, там живут какие-то примитивные крошечные существа – они-то и заинтересовали кроху. Если бы такой ребенок был уникумом, мы бы подумали, что это новый Карл Линней. Но ведь такое поведение тоже не редкость у маленьких детей.

Так что дело тут не в призвании этого именно малыша. Просто эти существа очень маленькие: дети чувствуют себя по сравнению с ними огромными и могущественными, и именно это доставляет им удовольствие. Опять-таки – причем тут «жестокость»?

Почему мальчики чаще так себя ведут, чем девочки? Разумеется, все дело в психологических особенностях их пола. Мальчики – активные самостоятельные исследователи. А отрывание крыльев у бабочки и т.п. – это часто просто такой крайне примитивный способ ПОЗНАНИЯ. Сломать, чтобы понять, как это устроено, увидеть, что там внутри, - всем известный детский мотив. К этому мальчики склонны больше, так как склад ума у них скорее аналитический.

Девочки же больше интересуются не внутренним устройством, а внешними свойствами вещей. Понятно, если у бабочки оторвать крылья или у куклы – голову, уже не узнаешь их свойств: тогда ни бабочки, ни куклы уже не будет. Поэтому девочки «менее жестоки».

К тому же мальчики агрессивнее, то есть в ситуации опасности, противостояния или при возникновении какой-то проблемы они более склонны решать ее активно-наступательно, «нахрапом». Девочки же чаще всего уподобляются тем самым «настоящим героям» из фильма о Бармалее, которые «всегда идут в обход». Это вовсе не значит, что они менее смелые и решительные, но и «менее жестокими» их тоже нельзя назвать.

Иногда дети бывают в нашем представлении «жестоки», потому что им хочется как-то проявить себя, доказать самим себе, что они реальны, что они существуют – а никаким иным образом, кроме разрушения, они этого сделать не могут: просто еще не умеют. Поэтому малыш вроде бы совершенно без всякой причины ломает вещи, рвет обои, а иногда и бьет собачку или бросается камнями в птичку. Ему просто хочется, чтобы от его присутствия в мире что-то изменилось, хочется проявить себя, свои силы, свою активность – хотя он, конечно, ничего этого не осознает.

Но бывает и так, что то, что воспринимается взрослыми как «жестокость», на самом деле – своеобразная форма протеста. Педагоги и психологи называют это «кризисом веры».

Любой ребенок изначально верит в добро, в справедливость, в то, что люди хорошие и мир, в котором он живет, тоже хороший и добрый. Но если ребенка постигает разочарование: если он видит папу, который ударил маму; или маму, которая ругает папу; если взрослые ведут себя с его точки зрения очень несправедливо по отношению к нему, - малыш может, как бы в знак протеста, совершить что-то «очень жестокое».

Так могут вести себя и высшие животные: например, собаки и кошки. Я знаю случай, когда кот, которого кастрировали в возрасте четырех лет, стал специально пакостить в квартире: мочиться в ботинки своих хозяев и т.п. Это своеобразная месть. Так может вести себя и маленький ребенок. Вообще у детей до 3 лет и животных чрезвычайно много общего, и в этом ничего обидного для детей нет. Но «мстить» малыш может не тем, кто его обидел и разочаровал, а тем, кто младше и слабее него.

Наконец, дети, которых бьют родители (или те люди, с кем эти дети живут), часто бывают жестокими. Вот теперь, наконец, я пишу это слово без кавычек. Такие – и только такие! – малыши действительно могут быть жестокими в полном и точном смысле этого слова. Но это только проекция жестокости взрослых.

Потому что вообще-то – вспомним об истории человечества – подлинная жестокость в гораздо большей степени свойственна нам, взрослым, а вовсе не детям.

Итак, либо жестокость ребенка – только следствие жестокости взрослых, как правило, тех, с кем он живет; либо это вовсе не настоящая жестокость, а только внешне похожие на нее проявления, которые можно назвать естественными, поскольку они вытекают из неразвитости и слабости малыша.

Значит ли это, что, столкнувшись с т.н. «детской жестокостью», надо смотреть на нее сквозь пальцы? Нет, ни в коем случае! К подобным поступкам малыша, чем бы они ни были вызваны, надо относиться очень сурово. Но: это напоказ, для ребенка. Это – воспитательная мера. А особо возмущаться или тем более пугаться не стоит. Ничего особенного и страшного в этом нет: ваш малыш вовсе не извращенец и не садист – дело обычное.

Кроме того, не стоит уповать только на суровые одергивания и наказания. Запретный плод сладок – это всем известно. Может быть, малыш перестанет мучить животных ПРИ ВАС – станет тщательно от вас прятаться. Вот и все. Только таким способом не отучишь кроху от «злых» поступков.

Раз детская «жестокость» - следствие слабости, неуверенности в себе, неумения, то значит все просто: надо сделать так, чтобы ребенок постепенно становился сильнее, увереннее, чему-то учился.

Если он научится кормить птичек, разберется, какие птички что едят, будет регулярно заботиться о них, то, конечно, не станет бросать в них камнями. Если он научится что-то полезное делать: хотя бы забивать гвозди или поливать цветы – то ему уже не нужно будет проявлять себя таким странным способом, как изничтожение обоев или ломание игрушек.

Бурьян всегда растет на пустыре: там, где не вырастили ничего хорошего, полезного. Надо просто постоянно заботиться о том, чтобы душа малыша не была пустырем, чтобы он нормально по-человечески развивался. И тогда «жестокие поступки» пройдут сами собой, как проходят с возрастом детские болезни.

Но на это нужно время. Стоит запастись терпением. Если ребенка любят; если взрослые, в основном, справедливы; если малыш что-то делает для других, о ком-то заботится; если чему-то учится; если он чувствует свой человеческий рост, свою растущую силу – то за него можно не беспокоиться. Он наверняка станет хорошим, добрым человеком.

Если вы столкнулись с теми или иными проявлениями «жестокости» вашего малыша по отношению к маленьким беззащитным живым существам или другим детям,

не спешите пугаться, не думайте, что ваш кроха – исчадие ада, не пророчьте ему ужасное будущее: вспомните, что так ведут себя очень многие дети; проанализируйте поведение малыша – и вы наверняка придете к выводу, что ничего страшного в нем нет;
в то же время, застав малыша «на месте преступления», ведите себя очень строго и сурово: малыш должен увидеть, что такое его поведение для вас совершенно неприемлемо;
однако наказание, которое ваш ребенок заслужил, не должно восприниматься им как месть или как ответная жестокость;
помните, что т.н. «детская жестокость» постепенно проходит, если ребенка правильно воспитывают: если он о ком-то заботится, что-то учится делать для других и пр.;
наберитесь терпения: одним усилием, одним решительным вашим словом или действием избавить малыша от этой проблемы невозможно.

Воспитание до года.

Можно ли воспитывать совсем маленького, только недавно родившегося ребеночка, которому еще нет и годика, он еще не умеет ни ходить, ни говорить? Нуждается ли такая крошка в воспитании? Или о нем нужно только элементарно заботиться, обеспечивая его кормление, оберегая от опасностей и болезней? Человек ли такая малышка – или скорее биологический организм, в котором человеческое еще не проклюнулось? Что нужно младенцу: только питание – или уже и воспитание?

От того, как родители – и прежде всего, мама – отвечают на этот вопрос, очень многое зависит для малыша. Потому что все современные специалисты: и педагоги, и психологи – единодушны в убеждении, что воспитывать ребенка можно и нужно начинать прямо с момента рождения. Очень удачно выразил эту мысль А.С.Макаренко, сказавший, что та мать, которая начала задумываться о воспитании своего малыша через две недели после рождения, опоздала ровно на две недели.

Но как же ребенок, совершенно беспомощный, толком еще не научившийся двигать своими ручками и ножками, не умеющий видеть (совсем маленькие дети – это доказано – не различают отдельных предметов: они видят световые и цветовые пятна, что-то такое неясно-размытое), ходить в туалет – может воспитываться?

Французский мыслитель, акушер по профессии, Фредерик Лебуайе, в своей, на мой взгляд, гениальной книге «Роды без боли и страха» (М., РИПОЛ классик, 2005) объясняет, что же переживает ребенок, когда он рождается. Ведь никто не сомневается, что не только у новорожденного, но и у 6-7-месячного плода – есть психика. Он что-то чувствует, ему может быть хорошо, приятно, а может быть плохо, больно; он реагирует на тепло и даже на свет. Он живой!

Ф. Лебуайе показал, что сложившаяся практика родов – особенно, в больницах – ориентирована на удобство взрослых, а о ребенке никто и не думает. Само рождение несомненно переживается ребенком КАК СМЕРТЬ. Он ведь не знает иного мира, кроме материнской утробы (как, кстати, и мы не знаем иного мира, кроме нашего земного). И вот этот мир уменьшается (так это должен воспринимать ребенок, не знающий, что это он сам растет), сжимается, сдавливает его со всех сторон, а потом начинает судорожно, жестоко и сильно выталкивать его из себя. Это катастрофа – это гибель!

И вот его мир разрывается, и могучая сила выталкивает его в иной, совершенно незнакомый ему, мир. Это уже само по себе ужасное переживание. Что-то подобное мы могли бы испытать, внезапно оказавшись на другой планете среди незнакомых нам существ, в совершенно непонятной обстановке.

Ребенок в утробе матери не дышит: мать делает это за него. Там очень тепло – 36, 6 градуса по Цельсию. Там – невесомость! Во всяком случае, плод до 6 месяцев как бы плавает в околоплодной жидкости – и это состояние, подобное невесомости. Там почти совсем темно.

И вдруг сразу ребенок оказывается на ярком свету, его лишают притока кислорода, перерезая пуповину, из-за чего он должен резко начать дышать – а это очень больно, воздух обжигает его нежные легкие; температура воздуха обычно не выше 25-28^оС – то есть ОЧЕНЬ ХОЛОДНО. К тому же акушеры обычно держат малыша ВНИЗ ГОЛОВОЙ – за пяточки – так им удобней. Потом кладут на грубую пеленку, которая малышом ощущается как наждак. Потом – на стальные ледяные весы. И не дают маме.

Фредерик Лебуайе говорит, что мы могли бы отчасти понять ребенка, если бы нас, грубо разбудив среди ночи, поместили голышом В ХОЛОДИЛЬНИК ВНИЗ ГОЛОВОЙ, пустив туда едкий газ!

Не случайно есть даже такой научный термин – РОДОВАЯ ТРАВМА. В каком-то смысле это относится ко всем детям, пришедшим в наш мир описанным выше способом.

Но ведь можно рожать по-другому. В полутьме. При высокой температуре, близкой к температуре тела. Не перерезать пуповину, пока она еще хоть чуть-чуть бьется, чтобы ребенок задышал постепенно. Класть его сначала не на грубую жесткую ткань, а В ВОДУ, имеющую температуру тела – и только потом на подогретую пеленку из очень мягкой ткани. Сразу же дать его маме.

Все это имеет огромное воспитательное значение! Доверие к миру, в который он пришел, – или страх перед этим миром – закладываются уже в этот момент. И влияние его на всю последующую жизнь человека огромно, хотя мы этого и не осознаем.

Но вот ребенок родился. Что же дальше?

Сразу же возникает ряд проблем, которые родителями, как правило, не осознаются как воспитательные.

Например, пеленать или не пеленать? Где держать малыша? Как кормить – и пр., и пр.

Не у всех народов принято пеленать младенца. Например, некоторые африканские матери (у народа хауса, скажем) постоянно носят младенца с собой в чем-то вроде сумки на спине или на животе, или просто привязывают его к себе куском материи. Младенец все время с мамой, чувствует ее, прикасается к ней. Его кормят в любой момент, когда он захочет. Он чувствует себя достаточно свободно: может двигать ручками и ножками, хотя и не может вылезти из сумки. Он видит, обоняет, слышит то же, что и мать.

И вот до 2-3 лет маленькие африканцы сильно опережают в развитии европейцев!

Традиция пеленания – это чисто европейский обычай. Так удобнее взрослым. Ребенок лежит, он «аккуратно упакован», ничего сделать не может: можно спокойно заниматься своими делами.

Однако нетуго запеленутый – или вообще незапеленутый – ребенок имеет некоторую свободу «передвижения»: он может двигать своими ручками и ножками, менять позу. Это для ребенка очень важно, так как он ощущает, что его тело в какой-то мере в его власти. То есть – не чувствует себя совершенно беспомощным.

Он уже осваивается в новом мире: учится двигать своими ножками и ручками, владеть ими. Это, кстати, для ребенка очень интересно: так же, как для нас исследование новой неизвестной увлекательной страны, или какая-то новая интересная игра. Ребенку не скучно.

Напротив, туго запеленутый малыш ощущает себя совершенно беспомощным, ничему не учится, не растет, не прогрессирует, и ему очень скучно.

Влияет ли это в воспитательном смысле? Да, несомненно! В первом случае происходит воспитание уверенного в себе активного человека с живым умом. Во втором – неврастеника и труса, к тому же и умственно робкого.

Да, интеллектуальное развитие в раннем детстве зависит от двигательной активности: нет ее – нет и развития!

Вторая проблема – как кормить? Грудью – или искусственно? По часам – или когда малыш захочет (в том числе и ночью)?

То, как мама ответит на эти вопросы, тоже имеет громадное воспитательное значение.

Когда малыш сосет грудь, он не только питается. Он общается с мамой. Он чувствует, как она его любит. Нет и не может быть большей близости, чем близость маленького ребенка со своей матерью – и это огромное счастье и для него, и для нее. Это знает каждая женщина. Это момент вовсе не только ПИТАНИЯ, нет! Это, если хотите, любовный акт: величайший экстаз, величайшее блаженство.

Ребенку это необходимо, причем, регулярно и очень часто. Вообще у малышей другое время: для них несколько часов – это как для нас год.

Если же ребенка «питают» из бутылочки, то всего этого счастья, всей этой радости он лишен. Он «вскармливается». И только. Он биологический организм – не человек. С бутылочкой не пообщаешься, ее нельзя любить. И ребенок постепенно любить разучивается.

Кроме того, еду из материнской груди надо добывать, это требует усилий. Это – воспитание настойчивости и воли. А из бутылочки молочко само течет, усилий никаких не нужно. Воспитывается склонность к пассивному потреблению.

Если кормят по часам, то потребность ребенка приносится в жертву режиму, внешне навязанному порядку. Да, ребенок постепенно привыкает к этому – но хорошо ли это? Кого мы воспитываем в этом случае: идеально послушного раба, вышколенного слугу? Если же мама дает малышу грудь тогда, когда он сам просит, то малыш чувствует СЕБЯ ЦЕННОСТЬЮ, он начинает УВАЖАТЬ И ЛЮБИТЬ СЕБЯ!

Еще одна важнейшая проблема – как реагировать на крик и плач младенца?

Допустим, мама не реагирует на крик даже тогда, когда младенцу что-то действительно нужно. Такая вот нечуткая – или чрезмерно «уважающая себя» - мама. То есть мама приходит к малышу, кормит, берет на руки и пр. – но не тогда, когда он просит, а когда она сама сочтет нужным. Логика ее поведения совершенно не зависит от младенца. Кричи не кричи – ничего не меняется.

Мама приходит, да, но только тогда, когда сама захочет, независимо от того, что происходит со мной. Я никак не могу сделать так, чтобы она пришла. Я брошен. Жизнь враждебна и опасна, потому что та единственная, которая только и может защитить, может и не придти. И от меня ничего не зависит.

Это тоже воспитание неврастеника, воспитание недоверия к миру и жизни, страха перед жизнью.

Но не менее вредно всегда одинаково «чутко» реагировать на любой крик и плач младенца. Потому что ребенок очень быстро поймет: закричи – и мама сразу прибегает. И он начинает кричать и тогда, когда ему, собственно, ничего и не нужно. Мы это называем «капризничать».

Мама для ребенка – как для нас все стихии, вся Вселенная, весь мир, как Бог. И если малыш чувствует, что может по своему капризу управлять всем, то это очень опасно! Он начинает не уважать мир. Он не стремится его понять, быть реалистичным. Он будет ждать ПОДЧИНЕНИЯ от всех и вся.

Поэтому удовлетворять капризы – нельзя ни в коем случае! Получится изнеженный эгоист и самодур, который и сам будет страдать, и всех окружающих – прежде всего, своих близких – мучить.

Так что задача мамы довольно трудная – научиться различать, когда малышу действительно что-то нужно, и тут же реагировать на его нужду, - но, если это каприз, его следует игнорировать. Притвориться глухой! Вот только в этом случае происходит правильное воспитание: ребенок убеждается, что мама всегда придет на помощь, если она действительно необходима, и он чувствует себя уверенно, он не боится жизни. Но в то же время он начинает догадываться, что мир существует сам по себе и управлять им по своему произволу невозможно: значит, его нужно изучать и приспосабливаться к нему. Появляется установка на реализм.

Еще проблема: что видит ребенок, что он может трогать? Мы уже говорили об «африканском опыте». Европейский же ребенок обычно содержится в манеже, как, извините, лошадь в стойле: видит все время одно и то же, причем, это что-то ему непонятное и неинтересное (шкаф, телевизор, обои, шторы и пр.), что он не может достать и потрогать. Да, у него много игрушек, но не всегда их подбирают правильно.

Очень сложные и красивые (с нашей, взрослой, точки зрения) игрушки малышу до года не нужны. Эти игрушки – для нас, «взрослых детей»: они только нас самих и тешат. Малышу нужны простые предметы, имеющие разную форму (шары, «бублики», палки, линейки, кубики, «кирпичики» и пр.) и сделанные из разных материалов (деревянные, картонные, пластмассовые, тряпичные), разного веса, полые внутри и из цельного куска дерева или чего-то еще. Это все – материал для исследования, для эксперимента с непредсказуемыми результатами.

Что можно сжать, сдавить – что нет? Что-то легко взять и забросить далеко, а что-то еле поднимешь. Что-то твердое, что-то мягкое.

Это малышу интересно, его занимает, важно для него. Он исследует мир. Сам! Воспитывается самостоятельный исследователь!

А если нечего исследовать? Понятно, это совсем другое воспитание.

Малышу нужны и разнообразные звуки, и даже запахи (если невредные). И разных людей он должен видеть (хотя необязательно, чтобы они его трогали и пр.).

Еще проблема – именно воспитательная! – как малыш «ходит в туалет»? Можно покупать подгузники. Можно бесконечно стирать. Но тогда малыш приучается к беспомощности – все за него делают другие.

А можно приучать малыша все делать над тазиком, как это было в семье Бориса и Лены Никитиных (см. их книгу «Мы, наши дети и внуки»). Это самостоятельное преодоление трудности, победа малыша над собой. И даже – путь к самодисциплине, которая – в отличие от дисциплины внешне навязанной – для человека очень полезна.

А как относится к малышу папа (если он есть)? Это тоже очень важно. Если он как чужой, в его руках, голосе нет теплоты, он предпочитает держаться подальше от ребенка, то это убеждает малыша, что мама – это весь мир, и ничего другого нет и не будет. Это зерно инфантильности, боязни взросления.

Если обращение папы с малышом ничем не отличается от маминого – это тоже плохо.

А вот если папа «теплый», с удовольствием общается с крохой, берет на руки, играет – но в то же время в его обращении с малышом больше риска, смелости, что свойственно мужчинам, – то это для ребенка очень полезно. Он осваивает иной стиль общения, приучается не бояться риска и взрослеть.

Все это в огромной степени влияет на всю последующую жизнь человека, на то, каким он будет.

Ваш малыш еще не родился? Это не значит, что еще не время задумываться о воспитательных проблемах. Торопитесь! Как бы не опоздать!

Итак.

Есть несколько основных воспитательных проблем, которые нужно решить родителям детей до года:

проблема родов: как и где вы будете рожать: если не боитесь, рожайте дома в присутствии мужа и своей мамы – и опытной акушерки – но не забывайте и о переживаниях ребенка, о том, что он чувствует;
проблема пеленания: нетугое пеленание с воспитательной точки зрения лучше, чем тугое;
проблема кормления: кормить из бутылочки плохо, лучше грудью; придерживаться жесткого режима с воспитательной точки зрения рискованно, лучше «танцевать от ребенка»;
проблема реагирования на крик и плач малыша: реагировать нужно избирательно – только тогда, когда крохе действительно что-то нужно: он «подмок», хочет есть, ему одиноко и т.п. – но не тогда, когда это просто каприз;
проблема игрушек и вообще окружающей ребенка материальной среды: она должна быть достаточно разнообразной, доступной и интересной для крохи;
проблема «туалета»: лучше сразу начинать приучать малыша к чистоте, избавляя себя от лишней работы и лишних трат;
проблема папы: как папа общается (и общается ли?) с ребенком, тепло ли и по-мужски ли.

Если все эти проблемы решаются правильно, оснований опасаться за вашего малыша нет: он растет воспитанным человеком и развивается как надо.

Blog

Все статьи для журнала «Мой ребёнок»

Содержание