Все статьи для журнала «Мой ребёнок»

Вид материала

Документы

Содержание Наказывать или нет? Третья Заповедь Как наказывать Выбираем школу

Подобный материал:

• Журнал «Автомобильная промышленность» Статьи научно-технического содержания, соответствующие, 18.05kb.
• Нло как предмет слухов., 1485.22kb.
• Миастения мой опыт излечения, 409.93kb.
• Договор об условиях и порядке передачи авторских прав на статью, 41.13kb.
• Все статьи Ратникова одним файлом, 2926.48kb.
• Рубрика «Понятия» старейшая в «АвтоЗвуке» и, в отличие от многих других, ни разу, 602.93kb.
• Доклад "какой отец нужен ребенку?", 111.36kb.
• Указатель журнала, 7627.28kb.
• В конце статьи приложена переписка с редакцией журнала «Космические исследования»,, 868.88kb.
• Глобальный Экологический Фонд программа, 6604.68kb.

Наказывать или нет?


Нужно ли наказывать детей? Сто лет назад 99 родителей из 100 уверенно ответили бы: «Да!» Сейчас многие убеждены: «Нет, не нужно». Времена, а с ними представления о том, что хорошо, а что плохо, меняются. Меняются нормы поведения, психология людей. Но ясности в вопросе о наказании не прибавилось. По-прежнему большинство мам и пап исходит скорее из своих субъективных убеждений, привычек, личного опыта, а не из понимания роли наказаний, их педагогического и психологического смысла для ребенка, влияния на него. В итоге результаты как «карательной», так и «либеральной» «политики» родителей частенько бывают, мягко говоря, сомнительными.

Как же этого избежать?


Прежде всего, давайте избавимся от одного очень распространенного – даже в среде профессиональных педагогов – заблуждения. Состоит оно в том, что якобы есть только два возможных пути: или наказывать ребенка – и тогда мы будем «авторитарными взрослыми», или не наказывать – и тогда мы «либеральные» и даже «демократичные». В наше время второе считается чем-то вроде добродетели, а первое осуждается.

Не оспаривая современных добродетелей (зачем отнимать у взрослых детей их любимую игрушку?), замечу, однако: эти два пути по сути ничем не отличаются друг от друга. Всегда наказывать и всегда не наказывать – значит в равной мере (хотя и по-разному) калечить, развращать ребенка.

Почему это так?


Сережа – очень крепкий для своего возраста (ему 7 лет), рослый и красивый мальчик. До 5 лет он жил в семье (когда у мамы закончился один декрет, начался другой: родился второй ребенок). Но потом мама все же вышла на работу, мальчика отдали в садик.

В коллективе сверстников сразу же обнаружились некоторые «яркие» черты Сережи. Во-первых, он никогда никому и ни в чем не уступает. Это касается как детей, так и взрослых. Довольно редкое явление, согласитесь, для 5-6-летнего малыша. Что бы Сережа ни решил, он всегда это воплощает в жизнь, если только препятствия преодолимы.

Решил забрать чужую машинку – заберет. В группе он сильнее всех. Решил ударить – ударит. Даже если видит воспитатель. Решил не идти гулять или, наоборот, не возвращаться в группу с прогулки – только силой можно уволочь. А это затруднительно, т.к. даже взрослой женщине справиться с этим мальчишкой непросто.

При этом Сережа вполне жизнерадостный ребенок. Он почти всегда улыбается. Он не злой. Он просто привык к тому, что его желания – причем, абсолютно все! – могут и должны быть тут же претворены в жизнь, и никто не вправе чинить ему препятствия.

В чем дело? Все просто: мама воспитывала сына «по американской системе», т.е. либеральной. Никогда не наказывала, не ругала. Была всегда терпелива, не повышала голоса. А сын энергичный, активный. Мама Сережи, кстати, научный работник. Она умная, у нее на все свои теории и она строит свою жизнь в соответствии с ними. Она очень выдержанная, последовательная.

И вот ее последовательность привела к такому результату. Ребенок жизнерадостный, прекрасно развит физически и интеллектуально, красивый. Но он не может жить с людьми, потому что у него нет тормозов и есть полная уверенность, что они и не нужны, что так вести себя правильно. Захотел – схватил. Не дают – ударил. Не хочу – не буду делать. Захотел – буду! Он неплохо относится к воспитателям, к другим детям. Но ни с кем не считается. Ни в чем себя не ограничивает. Совершенно неуправляем.

Сережа ходил в садик год. Потом его пришлось забрать. Следующий год от него приходили в ужас бабушка с дедушкой. Что будет дальше? – ведь впереди школа!


А вот вроде бы совсем другой персонаж. Сашенька. Даже и не повернется язык назвать его Сашей – именно Сашенька!

Не ребенок – конфетка. Сахарный мальчик. Уж такой хорошенький! Ни одна женщина, которая его видит впервые, не может удержаться от восторга. Светленькие волосики, большие голубые глаза, розовая девичья кожа, ангельская улыбка.

Сашенька – сексот. Причем, отучить его от этого невозможно. Другие дети как дети: играют, иногда спорят, иногда толкаются и даже дерутся, потом мирятся. Сашенька никогда ни с кем не играет, более того, он вообще редко играет. Он НАБЛЮДАЕТ ЗА ИГРОЙ ДРУГИХ. Исподтишка. Как что-нибудь заметит – тут же к воспитательнице.

«Ой, Любовь Борисовна! А Игорь у Маши игрушку забрал. Вы знаете? Забрал и не отдает!» И с надеждой смотрит на Любовь Борисовну. Напрасной надеждой, потому что Сашеньку все в садике давным-давно уже знают как облупленного. Но он все равно надеется: а вдруг поверит, накажет Игоря? То-то будет наслаждение!

Если кто-то на прогулке упадет, расшибется, заплачет – Сашенька тут как тут: смотрит с таким вниманием, слушает навострив ушки – и на его хорошенькой мордашке написано явное, хотя и затаенное, удовольствие.

Он никогда ни с кем не дерется. Очень послушен. Умненький.

Что с Сашенькой? А у него «авторитарные» родители. И тоже – по убеждению. Тоже люди с образованием. Они уверены: ничего нельзя спускать ребенку. Они жесткие, строгие, резкие. Могут и ударить сына. А Саша по натуре – совсем не такой, как Сережа: тот довольно толстокожий, здоровый и энергичный; Саша болезненный и болезненно чувствительный мальчик, скорее созерцатель, чем деятель.


Как видите, Саша и Сережа – совершенно разные, но в равной мере «педагогически искалеченные» своими вполне благополучными родителями.

А чтобы подобного избежать, для начала запомним первую Заповедь Родителя: НЕЛЬЗЯ ВЕСТИ СЕБЯ ВСЕГДА ОДИНАКОВО! Ни всегда наказывать за малейший проступок, ни всегда все прощать. И то, и другое портит детей. Причем – абсолютно всех!

Возникает вопрос: а как же тогда себя вести?


Шестилетнему Артемке мама разрешает одному гулять во дворе под их окнами, чтобы его все время было видно. Но вот однажды случилось ЧП: Артем пропал. А мама как назло и выйти не могла: у нее были гости. Из другого города приехали: как их оставить? Артем пришел почти через час. Поскребся в дверь, как щенок. Вошел робкий такой, исподлобья глядя на маму. Прекрасно понимая, что совершил серьезный проступок, и ожидая возмездия.

Но его не последовало. Маме не хотелось портить себе настроение: гости у нее были, хорошие, давно жданные. Жалко было сына: он такой приниженный, робкий. И она его не наказала, только посмотрела долгим взглядом и даже не повысила голос, ничего даже не сказала о его исчезновении на целый час.

Малыш был изумлен. В своей комнате он долго сидел тихо, как мышка: видно, о чем-то размышлял.

Назавтра Артем исчез уже надолго. Его искали вместе с соседями. Когда уже собрались звонить в милицию, сын объявился: грязный до невозможности, почему-то мокрый (хотя дождя не было), усталый, но веселый. Никакой робости, никакого сознания вины.

И вот тут мама взорвалась, по-настоящему. ТАК она не кричала на сына никогда. А он был просто поражен, открыл рот от изумления. Он так испугался, как будто вдруг увидел перед собой тигра.

Теперь Артема водят к психотерапевту, привели и ко мне, педагогу-консультанту. Мальчик почти перестал разговаривать, все время молчит. Стал невероятно пугливым, всего боится. Стал мочиться в постель.

И как же мама была поражена первой же моей фразой: «Артема ТОГДА обязательно надо было наказать! Это была ваша большая ошибка». Она думала, что ошибка у нее была одна – что сорвалась на сына. Но главная ошибка другая: не наказала. Тогда, когда ЕМУ ЭТО БЫЛО ОЧЕНЬ НУЖНО, просто необходимо.

Полчаса я объяснял этой милой хорошей женщине, почему Артему нужно было, чтобы его наказали.

Ведь дети очень плохо контролируют себя: как свои мысли и чувства, так и свои действия. Они не владеют собой. Артем прекрасно знал, что со двора уходить нельзя. И почти год он неукоснительно следовал правилу: играл только во дворе. Почему же тогда ушел? Что-то его ПОТЯНУЛО с непреодолимой силой. Что? – мы не знаем. Он не говорит. Но это было что-то для него совершенно неотразимое. И в то же время он понимал: я совершаю преступление.

Как мог он избавиться от чувства вины, от – не смейтесь! – мук совести? Сохранив при этом убеждение в том, что мамины распоряжения всегда следует исполнять. Очень просто: его нужно было наказать. Как угодно, пусть даже и не очень сурово.

Наказание самим фактом своего вынесения ИСКУПАЕТ ВИНУ преступника. Наказали – я вынес это наказание – значит уже не виноват. Я уже получил свое. И все снова хорошо, по-прежнему.

Что же сделала мама? Она даже не пожурила сына за то, что с точки зрения малыша есть страшное преступление, на что он пошел с ужасом, с замиранием сердца.

Он был поражен, потрясен. И понял: значит, это можно! Значит, это просто так говорится, что нельзя, а на самом деле можно! Ему нужно было как-то избавиться от чувства вины: он избавился от него, уверившись, что никакого преступления и не совершал, раз его не наказали. Это не проступок. Так делать можно!

И вот тут на него обрушилось. Именно тогда, когда он решил, что ничего, что это можно. Когда совершенно не был готов, не ждал.

Неправда, что нельзя кричать на детей. Как неправда, что нельзя их наказывать. Но в той ситуации, конечно, нельзя было кричать на Артема. Да еще ТАК кричать.

А началось все с того, что его ЛИШИЛИ ЗАСЛУЖЕННОГО НАКАЗАНИЯ. И это в итоге обернулось трагедией. Теперь ребенка придется долго лечить. И еще неизвестно, вылечат ли.


Итак, мы уже знаем первую Заповедь Родителя – а вот и вторая Заповедь: прежде, чем что-то решить, попробуйте встать на точку зрения ребенка: «влезть в его шкуру и походить в ней».

Мама Артема этого не сделала. С ее точки зрения проступок сына не такой уж страшный: с ним же ничего не случилось. Она, может, и собиралась строго отругать его потом, когда гости уйдут, но забыла. А важна не наша, взрослая, точка зрения: вернее, не только и не главным образом она. Важно как на свой собственный поступок смотрит сам малыш.

Третья Заповедь: учитывайте индивидуальность вашего ребенка. Есть дети довольно толстокожие, почти «непробиваемые», а есть тонкие, ранимые натуры. Последних тоже можно наказывать, но очень редко. Первые, как правило, не могут обойтись без наказаний.

Ребенок сам не может «поставить себя в рамки», сам собой управлять. Его поведение и даже его внутренний мир нуждаются в серьезных внешних подпорках. Так что большинству детей нужны не только любящие, теплые – но и в значительной мере СТРОГИЕ родители. Именно НУЖНЫ – ИМ САМИМ. Потому что сами себя «привести в чувство» они не в состоянии.

Помните историю про Рюрика, которого призвали древние новгородцы и сказали: «Приди и княжь нами!» Потому что сами навести порядок в своей земле они не могли. Это было детство русского народа. Народы тоже бывают детьми. А детям нужны строгие заботливые родители. Потому что они дети.

Дети признают нашу взрослую власть над ними. Более того, она им необходима, потому что сами собой управлять они еще не научились. Но дети хотят уважать эту власть, хотят, чтобы она была твердой и справедливой. Власть не должна быть эгоистичной, колеблющейся и непостоянной, бесхарактерной, не должна быть унижающей и жестокой. Такую власть ребенок не будет уважать. И тогда его можно будет держать «в рамках» только с помощью страха. А это разрушает личность человека.


Однако есть и другая сторона проблемы. Наказание – средство рискованное, довольно топорное, грубое. Оно требует большой осторожности в применении.

Как наказывать безоговорочно нельзя? Нельзя унижать наказанием. Нельзя причинять боль, физические или моральные страдания. Нельзя, чтобы малыш воспринимал наказующего родителя как жестокого, злого. Ребенку должно казаться (или не казаться, пусть так будет на самом деле), что папа или мама наказывают его неохотно, скрепя сердце, из чувства долга. Нельзя упоминать о преступлении, если на «преступника» уже наложено наказание и он «отбывает» его: с этой минуты его проступок стерт, забыт, прощен навсегда.

Лучше всего установить в вашей семье какое-то символическое наказание, вроде сидения на одном месте (на удобном мягком диване или стуле) в течение 15 минут. Это для ребенка серьезное «лишение свободы»: для маленьких детей 15 минут – как для нас 2 часа. И двинуться нельзя. И ничего нельзя делать. Это – наказание. И в то же время никакой жестокости, никакого унижения.

Наказание должно пугать не само по себе, а вернее, оно вообще не должно пугать: нельзя запугивать детей (да и взрослых тоже!). Смысл наказания в том, что оно символически выводит «преступника» за пределы общества: вот ты совершил плохой поступок – и мы тебя от себя отделяем, отгораживаем. Это позорное клеймо.

Спросите любого самого страшного убийцу, рецедивиста, что самое страшное в наказании, которое он вынес: большинство отметит как самое невыносимое ОЩУЩЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ ОТВЕРЖЕННОСТИ. В этом смысл наказания.

И больше ничем наказывать нельзя. Болью, лишениями (Не пойдешь в цирк! Не возьмем тебя в бассейн!), унижением – нельзя наказывать.

Кроме того, нельзя наказывать, если сам ребенок отнюдь не чувствует себя виноватым и не понимает, за что на него сердятся. Даже самый крошечный ребенок, еще и говорить-то не умеющий, способен понять, чего мама от него хочет, что можно, а чего нельзя. И пока он явно не понял вас, его наказывать не за что. Нельзя наказывать за нарушение тех правил, которые существуют только для вас, но не существуют для малыша.

Кстати, правил не должно быть слишком много и они должны быть детям более-менее понятны (какое правило? зачем такое правило?). Дети вполне разумные существа: они понимают, почему нельзя выбегать на дорогу прямо под колеса автомобилей, почему нельзя пить воду из лужи, валяться в грязи. Да, иногда все же это делают. Но внутренне признают, что этого делать нельзя. Но вряд ли маленький ребенок способен понять, почему, скажем, нельзя с ногами забраться на диван; почему нельзя «играть в пятнашки» со щенком, брать папины шахматы – что в этом плохого, опасного?

Бессмысленные – с их, детской, точки зрения – установления взрослых ребенок неизбежно нарушает, и тем самым взрослые теряют в его глазах авторитет: они запретили – а я все равно нарушаю. Почему он так делает, малыш не понимает. А потому что он человек, разумное существо: ему нужно понимать смысл – а если смысла нет?

Детям самим проще нас слушаться. Правда, в то же время те же дети жаждут свободы, которую они в силу неразвитости часто понимают как вседозволенность и произвол. Чего хочу, то и ворочу. Долгий путь развития должен пройти человек, пока он поймет, что такое настоящая свобода, и научится быть свободным.

А пока этот человек еще маленький, ему можно дать только очень ограниченную свободу. Ему нужны ограничения – ЕМУ САМОМУ нужны. Потому что самому ему с собой пока не сладить. Ему нужны и наказания – иногда.

Но – наказывать нужно тогда, КОГДА ЭТО НУЖНО САМИМ ДЕТЯМ. Чтобы обрести душевное равновесие, избавиться от чувства вины. Чтобы остановиться, не сделать что-то по-настоящему плохое. Чтобы что-то понять: понять, что так нельзя, что это недопустимо. ДЛЯ НИХ это можно и даже иногда нужно делать.

Но нельзя наказывать со злости, чтобы отомстить, ради своего удобства. Ребенок не поймет – но обязательно почувствует, что мы несправедливы. И перестанет нам верить.

И вот последняя, четвертая Заповедь: если вы сомневаетесь в своей правоте, ничего не решайте. Примените прием ОТЛОЖЕННОГО НАКАЗАНИЯ. Скажите малышу: я еще не знаю, что мне с тобой делать, я пока подумаю. Иногда ожидание наказания тоже бывает наказанием. Может быть, потом наказывать уже и не придется.


Итак.

Если ваш малыш совершил проступок,

1. подумайте, является ли это проступком с его точки зрения, как он сам это воспринимает;
   
2. если он не считает и не ощущает то, что сделал, как плохой поступок, то наказывать его пока нельзя, сначала попытайтесь объяснить, почему это плохо, хотя рассердиться можно: так крохе легче понять, что он сделал что-то неправильно – на него больше действуют ваши эмоции, чем ваши слова;
   
3. если вы уверены, что малыш знает, что совершил «преступление», если его явно мучает это, наложите на него незначительное символическое наказание - и тем успокойте его совесть;
   
4. придумайте какое-то стандартное для вашей семьи наказание, которое бы не унижало человеческого достоинства ребенка, не причиняло ему страданий, но в то же время символически подчеркивало, что его на время «подвергают опале», «отчуждают от общества» - но это время должно быть небольшим и строго определенным;
   
5. учитывайте индивидуальность вашего ребенка: наказание должно им ощущаться, но не хлестать, не больно ранить его;
   
6. ни в коем случае не наказывайте часто, чуть не каждый день: в этом случае каждое последующее наказание должно быть суровее предыдущего, чтобы оно хоть как-то ощущалось «преступником»;
   
7. прежде чем наказывать, обязательно выслушайте все, что хочет вам сказать «подсудимый», и выслушайте внимательно, постарайтесь понять его (хотя и необязательно с ним соглашаться);
   
8. ребенок должен ясно видеть, что вам неприятно его наказывать, но вы это делаете потому, что по-другому поступить не можете;
   
9. применяйте наказания творчески: помните – каждый случай уникален, сначала разберитесь и постарайтесь все учесть: «обстоятельства дела», «мотивы преступника» и его «жертвы» и пр.;
   
10. если можно воздействовать на ребенка по-другому и вы уверены в эффективности такого воздействия, лучше не наказывать: наказание – не самый тонкий и совершенный метод воспитания.
    

Выбираем школу.


Школа играет огромную роль в жизни ребенка. В школе дети проводят значительную часть своего времени, общаются, дружат (или, наоборот, ссорятся), осваивают многие социальные навыки, самоутверждаются, укрепляют уверенность в себе (или, наоборот, катастрофически ее подрывают). Поэтому очень важно, какая эта школа. Не секрет: школы бывают разные. И, конечно, каждая мама хочет, чтобы ее ребенок ходил в хорошую школу.

Но что это такое – хорошая школа? Чем отличается хорошая школа от плохой? И что делать маме, как собрать информацию: куда идти, с кем разговаривать? Ведь наши школы в большинстве своем – чрезвычайно закрытые учреждения. Непросто понять, что там происходит внутри.

Очень многие родители начинают понимать, куда определили ребенка, только после того, как он уже проучился какое-то время – то есть когда уже поздно. Перевод в другое учебное заведение – процесс весьма болезненный. Тем более важно не ошибиться в выборе с самого начала.


У большинства современных школ есть свои сайты в Интернет. Многие публикуют в печатных и электронных СМИ рекламу (детей сейчас рождается мало, а хочется набрать побольше учеников), статьи о своей работе.

Читать все это можно, доверять – нельзя.

Как-то я прочел в газете об одном очень продвинутом лицее нашего города, что в здании его, оказывается, имеется бильярдная «для жителей микрорайона», где вечерами совместно проводят свой досуг дети и взрослые. Трогательная деталь, не правда ли? Однако вскоре мне довелось побывать в этом учебном заведении лично. Я полюбопытствовал и насчет бильярдной. Мне, смеясь, ответили, что да, есть такая, но ключ – только у директора: он там иногда играет с электриком и плотником (и, что интересно, всегда выигрывает!). В остальное время бильярдная на замке. Нетрудно догадаться, кто дал такую информацию в газету: сам директор.

Так что выйти из положения самым простым способом: часок «посидев» в Интернет – не лучший метод. Вы не сможете определить, что из прочитанного правда, что нет. Лучше верить собственным глазам и ушам.

Идти в школу (или школы) лучше в середине учебного года. Что же можно увидеть и услышать, «проникнув» внутрь «святая святых»?

Вот несколько «штриховых портретов» хорошо знакомых мне учебных заведений.

1. Лицей в спальном районе. Огромное здание. Почти 2000 учеников. На переменах узкие коридоры запружены человеческой толпой. Дети торопятся: надо успеть добежать до другого кабинета, чтобы не опоздать на следующий урок – перемена короткая, а коридоры длинные. Многие нервничают, толкаются, переругиваются. Но и во время уроков здесь нередко можно видеть «бродячих детей», которые не могут отыскать свой класс. Этот лицей – знаменитое учебное заведение. В вестибюле на видном месте – стенд, где вывешены десятки регалий: дипломов и всяческих наград, полученных самим лицеем, его учителями и учениками. В то же время рядом с раздевалкой, прямо на стене, - объявленьице, из которого видно, что тут порой пропадают вещи из раздевалки и родители обворованных потом сами пытаются найти украденное. Дети тут захлопотанные, суетливые, друг с другом говорят чаще всего об оценках. В здании лицея сделан роскошный евроремонт, но стены испорчены «граффити» (не всегда приличными), а полы засыпаны мусором, причем не только конфетными фантиками и шелухой от семечек, иногда попадаются и окурки, и даже банки из-под пива. А крыльцо все заплевано и буквально засыпано окурками.
   
2. Школа, опять же в спальном районе. Старое неказистое здание. Но стекла в окнах чистенькие, с аккуратными занавесями, рамы покрашены. Вокруг школы – цветники, детские и спортивные площадки, есть даже свой небольшой сад.
   

В здании тихо, прохладно, как-то удивительно уютно. Никаких евроремонтов, все очень скромно, нет стендов, кроме обычного – с объявлениями. Зато везде – цветы и огромное количество детских работ: макраме, мягкие игрушки, рисунки, керамика. На первом этаже, рядом с кабинетом директора, - фотографии детей, целая галерея. Здесь очень чисто. Почти всегда тихо, но иногда слышны веселые голоса, смех. И дети, и учителя здесь спокойные, улыбчивые, как правило, никто никуда особенно не торопится. Если послушать разговоры, дети беседуют о своем, о детском: обсуждают какие-то события свой жизни, фильмы.

3. Языковая гимназия в центре города. Великолепные зеркальные двери, как в супермаркете. Три серьезных охранника. Стены оклеены дорогими обоями. Но – нигде ни цветочка, все это напоминает скорее офис, чем школу. Здесь все дети с первого класса учат три языка: английский, французский и еще один по выбору. Поэтому половина учителей – «иностранцы». Все это дамы, очень солидные, в летах, они прекрасно одеваются, многие носят драгоценности. Но с детьми общаются неохотно, на переменах не пускают их в свои кабинеты: дети толпятся в коридорах. Ученики тут попадаются колоритные: то встретишь тощую девицу, всю в лаковой коже, в цепях; то молодого человека с прической «саламандра» и с бритвенными лезвиями в ушах. Здесь все очень деловые, обращаются друг к другу только по делу. Многие дети – и почти все учителя – бывали за границей: они любят поговорить об этом друг с другом, причем разговор между ученицами 5 или 6 класса нередко идет на иностранном языке.

4. Тоже гимназия, но другого профиля. У крыльца – огромные надписи белой эмалевой краской: «Любим тебя, родная гимназия!», «Всегда с тобой!», «Дорогие учителя, мы будем помнить о Вас!!!» - и т.п. Войдя в вестибюль, сразу натыкаешься на громадный, чуть не во всю стену, стенд с сочинениями учеников. Все эти сочинения – о любви к своей гимназии, к учителям и к директору. Но если обойти здание «с тылу», можно обнаружить, что вся стена исписана ругательными надписями по адресу тех же учителей и той же гимназии. Здесь часто стоят группки подростков, курят, но как-то опасливо, часто заглядывая за угол: не видит ли кто. Дети здесь какие-то мрачные, смотрят исподлобья. Когда рядом нет взрослых, часто можно услышать нецензурную брань.


Как известно, «жизнь делают детали». Если быть внимательными, заинтересованно слушать и наблюдать, можно многое понять, даже не заходя в классы, не знакомясь с учителями. Общая атмосфера – вот что важно. Постарайтесь найти школу, атмосфера которой вам нравится.

Хорошая школа всегда чем-то напоминает семью. Главное в школе – человеческие отношения: детей со взрослыми и между собой. Если вам они нравятся – это главное.

Если у вас есть знакомые, дети которых уже давно учатся в этой школе, поговорите с ними, а еще лучше – непосредственно пообщайтесь с самим «школяром» (или «школярами»). Расспросите об отношениях в классе, об учителях, о том, что они делают в школе после уроков. Хорошая школа всегда чем-то привлекает детей, там есть многое, кроме уроков по расписанию.

Если же это учебное заведение вроде бы с хорошей репутацией, но в атмосфере его вы почувствовали что-то казенное, холодное, официально-отчужденное; если в школе явно нет порядка; если многие дети явно терпеть ее не могут; если видно лицемерие руководства (как в примере-4) – будьте настороже! Скорее всего, такая школа вам не подходит.

Неплохо и познакомиться с директором: лучше сделать это, заблаговременно записавшись на прием (директора школ – занятые люди). Опять-таки: внимательно смотрите и слушайте. Директор школы должен производить на вас благоприятное впечатление: внушать уважение своей уверенностью, интеллигентностью, манерой держаться; то, что он говорит, не должно сводиться к хвастовству своими достижениями; постарайтесь понять, любит ли этот человек детей (а кто любит – интересуется детьми и много о них знает), хорошо ли понимает сильные и слабые стороны своих преподавателей.


Однако и это еще далеко не все.

Дело в том, что для учеников начальных классов крайне важно, какой будет их первая учительница. Поэтому обязательно нужно заранее познакомиться с теми педагогами, которые на следующий год будут набирать 1-е классы.

Самое лучшее – идите к ним на уроки. Если какая-то учительница вас на уроки не пускает, вычеркивайте ее из списка: учитель, который боится родителей, что-то скрывает от них, вам не нужен.

Но что я пойму на уроках? – можете вы спросить. – Ведь я не специалист!

А вам и не нужно разбираться в тонкостях методики. Здесь важно совсем другое. Прежде всего, опять-таки те же самые человеческие отношения. Опять внимательно смотрите и слушайте.

Портрет 1. Молодая учительница Зинаида Александровна. Она красивая, хорошо одета, но надменная и холодная. Ее дети, заходя в класс, не здороваются друг с другом. С учительницей здороваются, но как-то принужденно, по обязанности. Подготовившись к уроку, сидят за партами скучно и молча. Урок у З.А. тщательно спланированный, идет четко, как по нотам, дети выполняют большой объем работы. Но учительница говорит с учениками мерным, четким голосом, глядя куда-то поверх их голов, как на митинге. Голос у нее без оттенков и интонаций.

В середине урока к доске была вызвана маленькая девчушка, смешная, с бантом, с большущими удивленными глазищами – из тех детей, которые не могут не вызывать улыбку. Учительница назвала номер упражнения, девочка в мертвой тишине стала записывать условие. Записала, спросила: «Делать?» - «Ну, конечно». Она начала что-то писать, вдруг – резкий окрик учительницы: «Да где ты пишешь?! Ты что, не видишь?» Оказывается, девочка стала писать на той стороне доски, где что-то уже было написано самой учительницей. От ее окрика класс словно сжался, девочка тоже вздрогнула, быстро все стерла – но тут: «Да зачем ты все-то стерла?!» Малышка окончательно растерялась, опустила руки. Но тут учительница, видимо, вспомнила, что в классе посторонний, и замолчала.

Но вот и перемена. Большинство детей вышло в коридор, оставшиеся по-прежнему производят впечатление незнакомых друг с другом людей. В коридоре – гвалт, беготня, лица у детей сумасшедшие, друг друга не замечают, падают, кричат – тоже мало похоже на общение.

Портрет 2. Пожилая учительница Клавдия Ивановна. Крупная, в очках, лицо у нее добродушно-насмешливое и немножко величественное, выражение – весело-оживленное, как будто она ждет, что вот сейчас должно случиться что-то очень интересное. Дети входят в класс оживленные, здороваются, улыбаясь. Одна девочка вбежала и полезла к Клавдии Ивановне целоваться. Та смеется: «Да ну тебя! Ты что?» А та вертится перед К.И. и спрашивает: «А вы ничего не заметили? Нет?» - «А что я в тебе должна заметить?» Наконец другие девочки ее выдали: оказывается, она накрасила губы перламутровой помадой (это третий класс). К.И. не поверила, нацепила очки, рассмотрела и рукой махнула: «Совсем с ума сошла! Смой сейчас же!» Та притворно ноет: «У-у, Клавдия Ивановна!» - «Смывай, и смотреть на тебя не хочу, пока не смоешь». И мне – с иронией: «Вот видите, какие теперь дети пошли». Зрители смеются, кто-то тащит Надюшку (так зовут юную кокетку) мыться, кто-то обсуждает происшествие. В классе – группки детей, все оживленно разговаривают, стоит гомон, но вот странно: у Зинаиды Александровны от тишины у меня заболела голова, а тут шумно – и ничего. Только одна полноватая девочка ни с кем не разговаривает, села за парту и читает какую-то книжку.

На уроке К.И. общалась с детьми так же, как на перемене. Урок был хороший, но без большого объема работы, без особой гладкости, без идеальной дисциплины и абсолютной тишины. Один мальчишка оказался непоседой, все время вертелся, будто у него в штанах уголек, делал рукой какие-то жесты, как дирижерской палочкой, и что-то приговаривал. Зовут его Димка. К.И. – ему: «Ди-имка!» Тот только улыбается, но развернулся обратно. К.И. подошла к нему и на него укоризненно посмотрела через очки, а глаза у нее смеются. Потом говорит мне: «Это у нас Димка. Мы этот подарочек еще как-то терпим, а вот как его терпят родители, я не понимаю. Ему же каждый день нужны новые штаны: эти он за четыре урока протирает!». Смех. Димка надувает губы и притворяется обиженным. К.И. дает классу отсмеяться – и мне, серьезно: «Но – лучший ученик класса».

Вызвали к доске Дениса. Он стал писать, но как-то странно: начал высоко (даже на цыпочки встал), а потом «поехал» вниз – получилась косая строчка через всю доску. К.И.: «Денис у нас будет спелеологом, поэтому его всегда под землю тянет». Опять смех (хотя не знают, наверное, что такое «спелеолог»).

А в конце урока дети писали упражнение, и та самая полная девочка, видимо, самая медлительная в классе, не успела за всеми. К.И. остановила работу, и все совершенно спокойно и молча ждали, пока эта девочка допишет, только Димка вытащил из парты книжку с картинками, лег головой на чужую парту (сзади себя), книжку поднял над собой и стал ее рассматривать, приговаривая: «Ого! Вот это да! Клёво!»

На четвертом уроке была физкультура, дети ушли, мы сидели с Клавдией Ивановной в кабинете, и она весь урок рассказывала о своих детях. Всех их она называет «подарочками» и знает про них всю подноготную: кто в кого влюблен, кто чем увлекается, у кого какие братья и сестры. И как-то так у нее получается, что все дети хотя и смешные и не без недостатков, но хорошие и даже в чем-то замечательные. О каждом она говорила немного с тем пафосом, с каким коллекционер-любитель рассказывает о ценных предметах своей коллекции: эта великолепно поет, тот спортсмен, силач, та самая добрая, а эта артистка. Они все ей интересны, - наверное, поэтому интересны и друг другу.


Итак, главное в учителе – его отношение к детям. Если учитель равнодушен к своим ученикам, если его интересует только свой предмет и учебная программа, то он может быть неплохим преподавателем, но и только. А в начальных классах это не главное. Маленьким детям нужен педагог-воспитатель и друг. Конечно, Старший Друг. У учителя должен быть и авторитет. Но любовь к детям для учителя начальных классов – это главное.

Выбирая школу и учителя для своего ребенка, обращайте внимание на общечеловеческое больше, чем на профессиональное. Хотя и профессиональные моменты имеют значение, но главное – теплая, почти семейная атмосфера и хорошее человеческое отношение к детям. Именно это стоит ценить в школе больше всего остального.