Генезис идей социальной утопии в английской общественной мысли второй половины XVII- начала XVIII вв

Вид материала

Диссертация

Содержание Официальные оппоненты Ведущая организация Актуальность исследования Историография проблемы Объектом исследования Предмет исследования Цель исследования Хронологические рамки Методология исследования Научная новизна Положения, выносимые на защиту Практическая значимость исследования Апробация результатов исследования. Основное содержание работы Четвертый параграф «Социальные антиутопии и сатира последней трети XVII - начала XVIII веков» Эволюция идей Джеймса Гаррингтона в общественно-политической мысли эпохи Реставрации (1660-1689)» Английская экономико-социальная утопия во второй половине XVII - начале XVIII веков» Экономико-социальные утопии во второй половине XVII - начале XVIII веков»

Подобный материал:

• Жанр комической поэмы в русской литературе второй половины XVIII начала XIX вв.: генезис,, 872.49kb.
• Томаса Роберта Мальтуса с. 17 Заключение с. 19 Список использованной литературы, 242.28kb.
• Становление синодальной (церковной) историографии старообрядчества: исследования второй, 197.93kb.
• Творчество кристофера смарта и традиции английской духовной поэзии конца XVII первой, 436.59kb.
• Концепция историзма в английской литературной мысли первой половины XVIII века, 62.23kb.
• В век просвещения, 5200.08kb.
• Тема: Культура и быт России во второй половине XVIII века, 60.27kb.
• Тобольский манускрипт густава блидстрёма в контексте явлений инструментального искусства, 377.42kb.
• Правительственная политика в отношении тяглых сословий в россии второй половины XVI, 724.92kb.
• Дискуссия о проблеме рационального обоснования социальной справедливости в западной, 325.5kb.

На правах рукописи


Эрлихсон Ирина Мариковна


Генезис идей социальной утопии в английской общественной мысли второй половины XVII- начала XVIII вв.


Специальность 07.00.03 – всеобщая история

( новая и новейшая история)


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Москва – 2009

Диссертация выполнена на кафедре Новой и новейшей истории исторического факультета Московского педагогического государственного университета


Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор

Родригес-Фернандес Александр Мануэльевич


Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор

Лабутина Татьяна Леонидовна


доктор исторических наук, профессор

Соколов Андрей Борисович


доктор исторических наук, профессор

Осиновский Игорь Николаевич


Ведущая организация

Российский университет дружбы народов


Защита диссертации состоится 9 ноября 2009 г. в «____» часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.09 в Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571, г. Москва, пр. Вернадского, д. 88, ауд. 322.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119991, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.


Автореферат разослан «___» _______________ 2009 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета Симонова Н.В.


Актуальность исследования


Определение социальной утопии, ее сущность, классификации, понятие утопического сознания, роль утопии в мировом историческом процессе, соотношение утопии и реальности – эти и многие другие вопросы остаются предметом пристального интереса философов, социологов и историков. Идея о достижении лучшего обустройства общественной жизни сопутствовала людям на протяжении всей истории человечества. Утопический импульс присутствует во всех произведениях, в которых прослеживается направленность на совершенствование мира. Польский историк А. Свентоховский писал, что автору, желающему «начертать историю утопий, следовало бы рассказать всю историю человеческой культуры»¹.

Стремление к ментальному конструированию неких идеальным образом организованных условий жизни социума существовало на столь ранних стадиях цивилизации, что оно может рассматриваться как одна из антропологических особенностей человека. Уже в социальных утопиях античного мира достаточно подробно описываются не только «идеальное» государственное и общественное устройство, но в отдельных случаях показываются также «идеальные» механизмы функционирования различных властных институтов. Легенда о «золотом веке» Гесиода, описание Елисейских полей в «Одиссее» Гомера, идеальный полис в «Государстве» Платона и загадочная Атлантида в его же «Диалогах», «Острова Солнца» Ямбула - вот далеко не полный список сюжетов, свидетельствующих о «почтенном возрасте» социальной утопии. Утопическое сознание средневековья, причудливый симбиоз религиозного мировоззрения и мифологизированных плебейских мечтаний, продуцирует две модели совершенного общества: эсхатологическую, предполагающее наступление рая на земле, и эгалитарную, сводящееся к мечте «о возвращении человечества не в христианский рай, но в «золотой» век древности»².

Начало утопизму Нового Времени положила культура Возрождения, породившая активное отношение человека к своему будущему и раздвинувшая рамки средневековых провиденциалистских представлений о внутреннем механизме и конечной цели исторического процесса. «Именно в Новое время, когда социальная активность человека освобождается от традиций патриархальной жизни и мышления, создается благоприятная почва для расцвета утопий, которые артикулируются в терминах и понятиях, ранее неизвестных»³. В своей классической форме утопическая мысль появляется уже на зрелом этапе Возрождения, будучи подготовлена всем предшествующим развитием ренессансной культуры.

«Золотая книжечка» Т. Мора разбудила фантазию множества подражателей и последователей, которые называли свои воображаемые государства утопиями. Количество подобных произведений с приближением эпохи буржуазной революции возрастает. Английский историк А.Л. Мортон писал, что «ни в какое другое время не было такого богатства утопических воззрений в Англии, как в XVII веке»⁴. Причем и количественный, и качественный (по широте идейного спектра) расцвет утопической мысли приходится на вторую половину XVII века. Однако до настоящего времени в отечественной и зарубежной историографии отсутствует целостное представление обо всем многообразии английской утопической мысли во второй половине XVII - начале XVIII веков. Важные вопросы об особенностях расцвета и стагнации отдельных направлений утопической мысли, о причинах кризиса классической социальной утопии в конце XVII — начале XVIII веков не получили адекватной научной трактовки. В этой связи идеологически независимое и системное изучение трансформации утопических идей в период исторически стремительных политических, экономических, религиозных и социальных катаклизмов, исследование отражения утопических идей в английской общественной мысли представляют безусловный научный интерес и определяют научную новизну и актуальность работы.

Актуальность подобных научных исследований обусловлена сформировавшимся в конце XX века в среде философов, социологов и экономистов осознанием степени влияния утопических идей на общественное сознание; пониманием ее специфических возможностей в ментальной разработке и апробации социальных реформ, а также роли утопической мысли в политическом и социально-экономическом преобразовании общества. Кроме того, систематизация и философское осмысление гигантского объема утопической литературы и утопических проектов позволило создать к концу XX века основы общей теории утопий, в рамках которой были определены природа, сущность и взаимосвязь таких понятий, как «утопическое сознание», «утопия» и «утопизм». Это открыло новые возможности по научно корректному формированию корпуса исследуемых утопических произведений, установлению сущности содержащихся в них утопических идей. Таким образом, само использование методологических концепций философии утопий в исследовании утопической мысли в английской политической и социально-экономической мысли второй половины XVII- начале XVIII веков становится предпосылкой получения оригинальных научных результатов.

Историография проблемы

Анализ историографии английской утопической мысли XVII-XVIII веков невозможен без учета исследований, формирующих современное философское представление о роли утопической мышления в современном мире, о сущности и взаимосвязи таких понятий, как «утопическое сознание», «утопия» и «утопизм», и без критического анализа работ, предлагающих различные принципы классификации всего корпуса утопических произведений⁵. В представлении современной философской теории утопий «утопическое сознание» формируется противоречиями между реалиями практического бытия и некими идеальными, созданными на ментальном уровне и имеющими антропологическую природу представлениями о совершенном социуме. В известном смысле оно выступает как «специфическая форма идеологии, фокусируя философские, политико-правовые, экономические и этические взгляды в направлении разработки радикально отличного от действительности, противостоящего общественного идеала»⁶. При этом утопическое сознание характеризуется особым восприятием пространства и времени как пластичного материала, оно ощущает современное общество как дисгармоничное и потому требующее реконструкции.

Утопическое сознание постоянно генерирует модели идеального, которые в законченной форме представляются утопиями и утопическими проектами (в философской терминологии - «утопическим», «утопизмом»). Отказавшись от понимания утопии как некоего литературного жанра, современные философы начали рассматривать ее как одно из своеобразных и сложнейших духовно-практических явлений, формообразований общественного сознания, имеющих глубокую интеграцию со всеми сферами общественной жизни» и пытались, определив ее (утопии) характерные черты, выбрать дефиниции этого понятия, свободные от вторичных и несущественных особенностей. В рамках такого подхода наиболее удачными представляются определения американского социального философа Л. Сарджента: «Утопия — это подробное и последовательное описание воображаемого, но локализованного во времени и в пространстве общества, построенного на основе альтернативной социально-исторической гипотезы и организованного как на уровне институтов, так и на уровне человеческих отношений — совершеннее, чем то общество, в котором живет автор»⁷. Хорошо отражает особенности утопии дефиниция белорусского ученого Ч.С. Кирвеля: «Утопия — это особая форма духовно-ценностного освоения социальной реальности, состоящая в создании методами абсолютизации и умозрительного конструирования, максимально-детализированных образцов бесконфликтного, внутренне не противоречивого и не подлежащего изменению общественного устройства, призванного обеспечить желаемое (позитивная утопия) или не желаемое (негативная утопия) состояние человечества и человека»⁸.

Более сложным продуктом утопического сознания является утопическое или утопизм, который при кажущейся схожести принципиально отличается от утопии. По своей природе утопизм, как и утопия, вытекает из «несчастного сознания»⁹, то есть сознания личности о себе, как о двойственном, противоречивым создании. В отличие от утопии, которая формируется на аксиоме недостижимости идеала, в утопизме, в силу его социальной активности, происходит подмена идеала некоей потенциально реализуемой социальной задачей. Человек, предполагающий осуществление некого утопического проекта, убежден в пластичности мира, в его готовности принять такую форму, которую пожелает утопист. Русский философ С.Л. Франк под утопизмом понимал «не общую мечту об осуществлении совершенной жизни на земле, а более специфический замысел, согласно которому совершенство жизни может быть автоматически обеспечено неким общественным порядком или организационным устройством»¹⁰. С. Франк специально указывал на присутствие в утопизме (в отличие от утопии, которая от этого абстрагирована) уверенности в реализуемости некоего социального идеала, превращающей идеал в сознании утописта-практика в достижимую цель. Развитием концепции Франка является подход к пониманию утопизма, предложенный Е.Л. Чертковой, рассматривавшей утопизм (утопическое) как «результат обращения идей вбращртковой, рассматривавшей утопизм (утопическое) как "ма был прельй, средств и условий. жизни в социуме.льнее и пре социуме». Только при «встрече с действительностью» идеальная конструкция утопии превращается в утопизм. «Это происходит тогда, когда вера в магическую силу идеала… дополняется в утопическом сознании убеждением в возможности насильственного воплощения принципов разумного и совершенного социального порядка. Суть утопизма составляет утверждение возможности идеала как факта эмпирической действительности»¹¹. Таким образом, под утопизмом или утопическим в любом произведении следует понимать те утопические идеи или проекты, которые своей постановкой сориентированы на практическую реализацию.

В методологическом плане философские представления об утопическом сознании, утопии и утопическом позволяют существенно расширить источниковую базу исследования и более корректно определять сущностное содержание утопий и утопического в общественной мысли. Более того, такой концепт полностью девальвирует все классификационные модели, построенные на понимании утопии как литературно-художественного жанра. Возникновение, эволюция, функции утопии связываются в этих моделях с развитием литературного процесса, ее форма сводится к роману, а ее роль определяется общей ролью художественной литературы в общественно-политической жизни. На такой позиции стоит А.Л. Мортон, чья монография «Английская утопия» ограничена исследованием художественных произведений английских писателей, общественных деятелей и отдельных образцов английского фольклора. Аналогичной точки зрения придерживаются Г. Негли и Дж. Патрик, составители антологии «В поисках утопии», которые включили в нее исключительно художественные произведения, имеющие «три характерных черты, отличающие утопии от других литературных форм: они представляет собой вымысел; они описывает определенное государство или сообщество; их темой является политическая структура этого вымышленного государства»¹².

Постоянное увеличение корпуса утопических произведений, их сюжетная полифония и жанровое многообразие объективно объясняют попытки классификации утопий. В рамках типологизации по морфологическому признаку различают следующие виды утопических произведений: антиутопия - отрицание принципов утопии, веры в возможность создания идеального социума; дистопия - антитеза социальной утопии, «идеальный мир наоборот»; энтопия - описание реализованного идеального проекта; экоутопия - глобальное научно-культурное проектирование; практоутопия - система социальных реформ, направленных на построение лучшего мира.

Весьма популярен хронологический принцип классификации, в рамках которого последовательно рассматриваются утопии античные, средневековые, эпохи Возрождения, Нового времени, Просвещения, XIX века. Корректность такого подхода очевидна. Утопии несут в себе отпечаток той эпохи, в которой они возникают, так как каждому времени присущи определенные идеологические формулы, программирующие историческую деятельность человека на изменение существующей действительности. Франк и Фритци Мануэли разделили европейскую утопическую традицию на несколько исторических периодов, обозначив в качестве критерия совокупность моральных, религиозных и социальных категорий, «задававших тон» эпохе и общих для группы мыслителей, писателей и философов¹³.

Значительный интерес представляют типологизации, отталкивающиеся от политических, экономических, социальных и иных особенностей идеальных миров, созданных в различных утопических проектах. В частности, К. Маркс и Ф. Энгельс разделяли утопии по социально-классовому принципу, выделяя четыре типа утопических учений: феодальные, мелкобуржуазные (реакционные), буржуазные (консервативные) и критически-утопический социализм, выражавший интересы наиболее зрелого субъекта общественных отношений - предпролетариата. Советский историк В.П. Волгин классифицировал утопии по способу обоснования провозглашаемого ими общественного идеала, выделяя религиозные, рационалистические, исторические утопии, основанные соответственно на религиозном, метафизическом, научном мировоззрении.

Утопические миры Дж. Дэвиса структурированы в зависимости от того, в чем утопист видит источник материальных благ для своего идеального социума. Дэвис определил четыре типа утопий: Кокейн, Аркадию, «совершенное государство» и миллениум. «Страна Кокейн» - это название средневековой английской поэмы, в которой описывался существующий на земле рай, остров сказочного неиссякаемого изобилия, которым можно пользоваться, не прилагая для этого ни малейших усилий. Аркадия - это воплощение гармонии между человеком и природой: удовлетворение физических потребностей происходит за счет благосклонности природы и добровольно осознанной потребительской умеренности живущих в Аркадии людей. Граждане «совершенного государства», хотя и создают ограниченное количество материальных товаров и продуктов, но присущие им высокие моральные качества и заинтересованность не в личном, а в общественном благе, позволяют до минимума свести потребительские аппетиты. В миллениуме же проблема распределения мирских благ разрешена с помощью «бога из машины», волшебным образом преобразующего и природу, и человека¹⁴.

Идейное содержание разнообразных утопических произведений, анализ их места и значения как одного из направлений общественно-политической и социально-экономической мысли исследовались в рамках нескольких научно-практических парадигм. Одна из наиболее цельных и разработанных концепций утопии и утопизма была предложена в XIX веке марксизмом. В основе марксистского анализа утопии лежит принцип обусловленности общественного сознания общественным бытием. Неразвитость общественно-исторической практики и ограниченность социального субъекта должны порождать незрелые теории, к числу которых классики марксизма относили и утопии. «… утописты … были утопистами потому, что они не могли быть ничем иным в такое время, когда капиталистическое производство было так слабо развито. Они были вынуждены конструировать элементы нового общества из своей головы …»¹⁵. В марксистском понимании по мере развития цивилизации утопии должны исчезнуть, будучи вытесненными научными теориями общественного развития. Разработанные в работах К. Маркса и Ф.Энгельса принципы анализа утопий развивались последующими поколениями марксистов и утвердились в качестве основополагающих в советской научной литературе.

Марксистская концепция утопии и утопизма была развита представителями отечественной (советской) исторической школы, для которых изучение европейской утопической мысли периода Возрождения и Нового времени стало одним из приоритетных направлений научной работы. Методологически исследования велись по персонально-национальному принципу, то есть анализировались утопии отдельных авторов какой-либо страны в определенные исторические периоды. Подобный подход предложил академик В.П. Волгин, а последующее развитие такая концепция получила в работах его последователей С.Б. Кана, Г.С. Кучеренко, И.Н. Осиновского, Л.С. Чиколини, А.Э. Штекли.

Первым социалистическим произведением Нового времени традиционно признавалась «Утопия» Томаса Мора, а картина утопийского общежития рассматривалась как «гениальное предвидение» будущего общественного строя. Еще в начале XX века Е.В. Тарле писал, что «все направление коммунизма, сохраняющее институт семьи, исходит от Т.Мора»¹⁶. Первым же марксистским исследователем «Утопии» К. Каутским Т. Мор был зачислен в ряды «социалистов в современном значении этого слова»¹⁷, и подобная точка зрения долгое время господствовала в отечественной историографии. По мнению В.П. Волгина, заслуга Мора состояла в том, что он сумел подняться от коммунистической организации потребления к коммунистической организации производства. «Т. Мор должен быть с полным правом назван родоначальником и одним из величайших представителей утопического социализма»¹⁸. «Сущность «Утопии» - коммунистический идеал», а «его устами говорил коммунист-утопист», - отмечал И.Н. Осиновский, писавший, что Мор, критикуя политику абсолютистского государства, «выступал как выразитель передовых для своего времени буржуазных идей»¹⁹.

В последние два десятилетия правомерность подобного подхода к определению начального этапа социалистических идей подверглась серьезной критике и ревизии. В монографии «Утопии и социализм» А.Э. Штекли, задавшись вопросом «где проходит граница между социализмом и его предысторией?», приходит к выводу о том, что «многие идеи «Золотой книжечки» не очень-то вязались с приписанным Мору статусом «родоначальника утопического социализма». «Бессмысленно наделять Мора такой исторической прозорливостью, которой он не мог обладать: до проникновения в сущность капиталистического способа производства должны были миновать три столетия»²⁰. Попытку рассмотреть «Утопию» вне рамок утопического социализма и проанализировать смысл ее положений, обратившись к социально-правовым, хозяйственным, нравственным, религиозным проблемам эпохи Возрождения предпринял О.Ф. Кудрявцев. Ученый приходит к выводу о том, что важнейшие положения «Утопии» не только не противоречат представлениям и принципам ренессансного гуманизма, но, напротив, являются его квинтэссенцией, кульминацией гуманистических мечтаний: «...Довольно часто погрешности в интерпретации «Утопии» … происходили из желания найти в ней выражение то классовых устремлений буржуазии, то чаяний предпролетариата, хотя она отражает, прежде всего, групповой интерес гуманистов, людей новой ренессансной духовной формации, которые … действительно служили идеологами других социальных сил.»²¹.

Косвенным образом правота доводов О.Ф. Кудрявцева подтверждается тем, что, несмотря на известность и популярность произведения Т. Мора, идейный расцвет английской утопической мысли отечественная и зарубежная историография традиционно относят к XVII веку. Буржуазная революция XVII века и предшествовавший ей период политической борьбы коренным образом изменили общественно-политическую, социально-экономическую и религиозную жизнь государства, что не могло не отразиться на коллективном сознании различных слоев английского общества. Социокультурные сдвиги трансформировались, в частности, в появление множества представленных в различных литературных формах утопических произведений разнообразной политической, религиозной, экономической и социальной направленности.

Проблемам развития социальной утопии эпохи Английской буржуазной революции посвящены фундаментальные работы М.А. Барга, Т.А. Павловой, Ю.М. Сапрыкина²². Именно в работах этих советских ученых были сделаны первые попытки типологизации утопической мысли второй половины XVII века. М.А. Барг одним из первых указал на то, что «плебейская утопия не единственная форма утопии революционного периода в Англии XVII века, к социальной утопии прибегали и идеологи буржуазии – факт, мимо которого упорно проходит история политической мысли XVII века»²³. Ученый выделял два основных направления утопической мысли XVII века: буржуазно-дворянское, связанное с интеллектуальными традициями гуманизма и началом Просвещения, и крестьянско-плебейское (или народное, в терминологии Т.А. Павловой), которое опиралось на порожденные пуританизмом народно-реформистские течения и некие примитивные эсхатологические мечтания. Изучению наследия признанного идеолога буржуазно-дворянской и республиканской утопической мысли Дж. Гаррингтона была посвящена серия работ Ю.М. Сапрыкина. Предметом особого интереса исследователя стала «Республика Океания», самое известное произведение Гаррингтона, традиционно причислявшееся к жанру социальной утопии. Сапрыкин, с одной стороны, рассматривал эту работу как проект экономически детерминированного республиканского устройства государства, который не имел ничего общего с социальной утопией в ее классическом воплощении. С другой стороны, утопичность «Океании» он усматривал в двух основных положениях конституционного проекта Гаррингтона, исключавших возможность его практической реализации в конкретно-исторических условиях конца 50-х годов XVII века: механицизм однозначной зависимости между распределением собственности и формой государственности, а также ограничения, накладываемые аграрным законом на права собственности. «Идеальная республика Гаррингтона не могла не быть утопической, то есть неприемлемой для дворянства и буржуазии, для которых удобной формой господства была монархия, … так и для широких народных масс, которых он не собирался избавлять от насилия аграрной революции»²⁴.

Развитию буржуазной утопической мысли эпохи Английской революции посвящена статья Т.А. Павловой «Споры вокруг Макарии»²⁵. Еще раньше М.Барг рассматривал эту утопию C. Гартлиба как выражение программы буржуазно-дворянского лагеря, «типичный образец гуманистической утопии, в основе которой лежит идея о том, что мера счастья и бедствий жителей страны находится в прямой зависимости от степени просвещенности ее правителей»²⁶. Т.А.Павлова приходит к выводу о том, что «Макария», связанная с общеевропейской гуманистической мыслью и традициями европейского протестантизма, предвосхитила популярную теорию о «просвещенном монархе».

К крестьянско-плебейской, народной линии утопической мысли относили корпус произведений различного жанра, в которых в наиболее концентрированной форме отразились чаяния и надежды народных масс. Вообще понятие «крестьянско-плебейской» или «народной утопии» в советской историографии толковалось достаточно широко. Так, в него включались конституционные схемы, памфлеты, трактаты, петиции, религиозные сочинения, проповеди, проекты, содержащие такой идеал общественного устройства, при котором бы осуществлялся принцип социальной справедливости по отношению к широким слоям народа. Образцами народной утопии были анонимный «Лицемерный тиран», подробно проанализированный М.А. Баргом, и «Закон свободы» Дж. Уинстэнли, вызвавший немало дискуссий относительно характера воззрений его автора и роли этого произведения в зарождении собственно социалистической мысли²⁷.

Еще Н.И. Кареев проводил определенные параллели между взглядами диггеров и «Утопией» Т. Мора: «В диггерском движении был своеобразный коммунизм, на котором сказалось влияние «Утопии» Т.Мора»²⁸. М.А. Барг, признавая «глубокие различия обоих произведений», отмечал, что Уинстэнли соединил в своем лице социального мыслителя и революционера, выразителя идеологии экспроприированных народных масс и борца за их интересы в ходе буржуазной революции»²⁹.

Наиболее глубокое исследование творческого наследия Уинстэнли содержится в монографии Т.А. Павловой «Народная утопия в Англии XVII века». По собственному признанию, Павлову интересовали вопросы, связанные с представлением Уинстэнли о социальной справедливости: процесс формирования его мировоззрения, его представление о свободе, учение о человеке, структура его утопического общества, пути перехода к новому строю. Кроме этого, она обращается и к тем аспектам творчества Уинстэнли, о которых, по ее словам, ранее «приходилось умалчивать или говорить обиняками, а теперь можно говорить вслух»³⁰. Павлова справедливо отмечает «поразительную жестокость пенитенциарной системы Уинстэнли, делающей его утопию «Законом несвободы»³¹. При этом она призывает к крайней осторожности в суждениях и к учету исторической обстановки, в которой мыслитель создавал свое произведение. «Не будем забывать, что Уинстэнли столь же много говорит о проблемах современного ему английского общества XVII века, сколь о видевшемся ему идеальном строе общности»³².

Основной же темой исследования Павловой стала «народная утопия», под которой она понимала выраженный в разнообразных формах такой идеал общественного устройства, при котором осуществляется принцип социальной справедливости по отношению к широким слоям народа. Подобная дефиниция позволила исследователю ввести внутреннюю классификацию утопии в зависимости от варианта решения этого вопроса: за счет «осуществления христианского идеала имущественного и сословного равенства», реализации принципа «общности имущества», установлении «безудержной, анархической свободы в социальных отношениях и поведении», воплощения в жизнь проектов кооперативных сообществ³³.

Необходимо отметить, что еще В.П. Волгин писал о так называемом «кооперативном социализме», по определению М.А. Барга, «промежуточном» виде утопии, возникшим в эпоху Английской буржуазной революции. К «кооперативному социализму» советские исследователи утопии относили трактаты П. Чемберлена «Защитник бедных людей», П. Корнелиуса «Способ, выдвинутый на обсуждение, как сделать бедных в нашем и других государствах счастливыми», У. Ковелла «Декларация парламенту» и Дж. Беллерса «Предложения по организации корпорации труда». Первые два трактата Павлова называла «самыми яркими и последовательными образцами кооперативных проектов революционных лет, примыкавших к народным утопиям, потому что они выражали не только стремления наиболее обездоленных слоев населения, но в то же время содержали тенденции для выигравших в революции собственников»³⁴. Их утопичность заключалась в попытке одновременно защитить и интересы собственников, и права бедняков на их долю в общественном богатстве.

По мнению Павловой, самым выдающимся представителем «кооперативного социализма» был Джон Беллерс, чья деятельность пришлась на реставрационный и постреставрационный периоды. Она считала, что в период Реставрации «чаяния, рожденные революцией, продолжали жить только в квакерском движении», а народная утопия, трансформировавшись в кооперативный проект, «дала феномен Джона Беллерса»³⁵. Детально проанализировав тексты произведений Беллерса, его биографию, социально-экономическую и политическую обстановку эпохи Павлова склонялась к тому, чтобы считать его социалистом-утопистом, предшественником Р. Оуэна. В.П. Волгин оценивал утопический проект Беллерса более сдержанно: «… его (Беллерса) обращение осталось просто-напросто интересным литературным произведением», несмотря на наличие «интересных замечаний чисто теоретического характера», в частности, формулировки необходимости «планомерной организации производства в противовес капиталистической анархии», то есть основной идеи «нового социализма»³⁶.

В целом же в отечественной историографии сформировалось устойчивое мнение о практически полном отсутствии утопических произведений после установления режима Реставрации. И хотя частные аспекты развития английской утопической мысли в период с 1660 по 1714 год исследовались в работах Т.Л. Лабутиной³⁷, О.Э. Лейста³⁸, И.В. Фадеевой³⁹ и Н.М. Мещеряковой⁴⁰, вышеупомянутые монографии Т.А. Павловой остаются единственными фундаментальными работами в отечественной историографии по исследуемой нами проблеме.

Современные западные историки, философы и социологи рассматривали утопию и утопическое как оригинальное социально-философское явление, позволяющее сквозь призму индивидуальной психологии, специфики восприятий и реакций личности представить мировоззрение различных социальных групп. Понимая утопию как универсальную историческую интенцию и константу бытия, зарубежные ученые вышли за рамки представления об утопии только как о литературном жанре и писали не об утопии в чистом виде, а о специфическом направлении общественной мысли - об утопических воззрениях, что чрезвычайно расширяло источниковую базу исследований.

Проблемы развития английской утопии начала XVII века и особенно утопии периода Английской буржуазной революции входили в круг научных интересов зарубежных ученых⁴¹. В работах англо-американских историков преимущественно рассматривались два направления утопической мысли 1640-1660 гг.: пуританские утопии⁴² и утопические произведения республиканской направленности. Анализу политических, экономических и религиозных взглядов Дж. Гаррингтона и развитию английской республиканской мысли второй половины XVII – начала XVIII вв. посвящены работы Дж. Скотта, Б. Уордена, К. Роббинс, Дж. Покока, М. Голди, Р. Гривза⁴³. Причем предметом исследования большинства цитируемых работ были особенности республиканизма Гаррингтона и его дальнейшей эволюции, а не отличительные черты «Океании» как утопического произведения.

Работы, авторы которых пытаются дать целостное представление об английской утопической мысли второй половины XVII - начала XVIII веков, в зарубежной историографии довольно немногочисленны. Не считая кратких упоминаний в общих и специальных трудах по истории европейской общественной мысли, эта тематика представлена, главным образом, статьями и очерками, посвященными либо конкретным утопическим произведениям, либо отдельным персоналиям. Роялистские и республиканские утопии периода Реставрации, в частности, изучаются в статьях О. Холмзлэнда, Дж. М. Патрика, М. Голди, В. Фокс О. Олдриджа⁴⁴. Отдельные аспекты данной проблематики освещены в монографиях Д. Фасетта, П. Адамса, М. Николсон, Э. Боэски, Р. Шайера, Р. Эппельбаума, Ф. Вентури, а также во вступительных статьях к антологиям утопической литературы⁴⁵. Довольно обширен пласт работ, посвященных гендерному аспекту исследуемой нами проблематики - в частности, вопросам о взаимоотношениях полов и положению женщины в утопических произведениях и женщинам, авторам утопий⁴⁶.

Но на сегодняшний день наиболее фундаментальными исследованиями в интересующей нас области остаются монографии А. Мортона⁴⁷, Дж. Фуца⁴⁸ и Дж. Дэвиса⁴⁹. Автор популярной монографии «Английская утопия» А. Мортон отмечал, что количество утопий, созданных в период Реставрации, невелико, впрочем, как и их теоретическая значимость⁵⁰. Английский историк достаточно лаконично и даже с некоторым оттенком пренебрежения, но предметно анализирует состояние утопической мысли последней трети XVII – начала XVIII веков. В других же исследованиях, посвященных истории утопической мысли, разделы по данному периоду порой и вовсе отсутствуют. Так, авторы монографии «Утопическая мысль в западном мире» Фр. и Фр. Мануэли характеризуют XVII век как время апогея и угасания христианской утопии, «линия которой проходит строго от Томаса Мора и Томаса Мюнцера до смерти Лейбница. Утопии периода с середины пятнадцатого до начала восемнадцатого века, объединенные общей отнесенностью к христианству, имели одинаковую цель: кардинальное преобразование сущности и характера христианского мира, приближающегося к кризису атеизма. Утопическая мысль – идеальное отражение этого духовного противостояния»⁵¹. Такой вывод делается авторами на основе изучения корпуса утопических произведений XVII века: «Города Солнца» Т. Кампанеллы, «Христианополиса» В. Андреэ, «Истории севарамбов» Д. Вераса, «Телемаха» Ф. Фенелона, «Монадологии» Г. Лейбница. Разделы, касающиеся собственно английской утопии, охватывают период 1640-1660 годов и достаточно контурно освещают взгляды пансофистов и представителей различных политических группировок и религиозных сект - левеллеров, диггеров, рантеров и др.

Дж. Фуц традиционно относил расцвет английской утопической мысли к XVII веку, отмечая, что «центральная идея почти у всех утопистов того времени – проблема полной занятости населения, которая должна считаться ключевым моментом любой деятельности, направленной на достижение общего блага. Они демонстрируют оригинальные решения, начиная с кооперативных мероприятий, осуществляемых посредством спонсируемых государством общественных работ и заканчивая идеями Б. Мандевиля»⁵². Цель своего исследования Фуц определял следующим образом. «В данной работе автор намерен рассмотреть некоторые меры по улучшению благосостояния, предложенные в ряде английских утопий того времени… Утопические идеи об экономике благополучия будут рассмотрены в несколько необычной последовательности; в первую очередь – относительно умеренные, затем коллективистские и, наконец, индивидуалистские взгляды на организацию экономической жизни, в строгом порядке, соответствующем исторической хронологии»⁵³.

Фуц сопоставляет «утопии полной занятости» с положениями меркантилизма, на тот момент господствующего экономического учения, а также высоко оценивает вклад, который внесли утописты в развитие современной им экономической теории. «Роль утопического наследия неоценима с учетом его предложений о лучшей организации и эффективности экономической политики. Мы с уверенностью можем сказать, что семнадцатый век – это колыбель экономической политики в современном ее понимании, и что утописты играли значимую роль в развитии и обогащении научной экономической мысли»⁵⁴.

Дж. Дэвис подробно исследует английскую утопическую мысль второй половины XVII века по трем направлениям. Первыми он выделяет утопии, «в определенной степени обязанные своим появлением «Океании» Гаррингтона, его положениям об аграрном законе и ротации, его конституционализму и вере в возможность создания сильного децентрализованного государства»⁵⁵. Дэвис соглашается с тем, что «Гаррингтон без преувеличения считается духовным отцом английского республиканизма⁵⁶, но тем не менее, после «Океании» в свет вышли всего три республиканские утопии - две в годы Второй республики (анонимный «Хаос», «Скромное прошение о равной республике» У. Спригга - И.Э.) а третья (анонимное «Свободное государство Ноландии» - И.Э.) – с интервалом в сорок лет в начале XVIII века. Именно она блестяще продемонстрировала нивелирование республиканских ценностей и их «встраивание» в фундамент государственной идеологии, что, по мнению Дэвиса, свидетельствует в пользу Гаррингтона, как «плодовитого и конструктивного мыслителя, сумевшего направить своих последователей в разных направлениях»⁵⁷.

В качестве следующего направления Дэвис выделяет роялистскую или абсолютистскую утопию, основанную на учении Р. Фильмера. «Дважды в Англии XVII века успешно оспаривалась легитимность абсолютной монархии, и в связи с этим дважды появлялись утопии, защищавшие данный принцип», - пишет Дэвис, имея в виду анонимное продолжение «Новой Атлантиды» и «Возрожденную античность» Ф. Ли.⁵⁸ Автор справедливо отмечал присущую абсолютистской утопии двойственность и противоречивость, связанную с тем, что «роялизм делает акцент на достоинствах единоличного правления; для утопии же свойственно критическое отношение к человеческой природе, способности человека управлять самим собой…. Безусловно, что утопия – весьма нестандартная форма апологии абсолютизма»⁵⁹.

И, наконец, к третьей группе утопических произведений, характеризуемых Дэвисом как «утопии полной занятости» (термин, несомненно, заимствованный у Дж. Фуца) относятся те трактаты и проекты, которые советские историки именовали «кооперативным социализмом» - труды П. Корнелиуса, П. Плокхоя, Дж. Беллерса. «Беспокойство о бесполезных растратах и желание эффективно использовать ресурсы – центральная тема в утопической литературе XVII века. Тематика полной занятости не единственная для рассматриваемых в данной главе утопий, но она, несомненно, является центральным вопросом. Главная цель утопистов – исключить любую бесполезную трату за счет полноценного использования всех доступных ресурсов»⁶⁰.

Пожалуй, единственную попытку классификации большинства из опубликованных в XVII столетии наиболее известных европейских (преимущественно англо-французских) утопий и произведений с элементами утопического предпринял Кит Томас⁶¹. Он выделил семь типов таких произведений: 1. Традиционная утопия. («Новая Атлантида» Ф.Бэкона, «Республика Океания» Дж. Гаррингтона); 2. Тщательно разработанная схема идеального общества, лишенная элементов художественного вымысла («Закон свободы» Дж. Уинстэнли, «Левиафан» Т. Гоббса); 3. Проекты конституционного устройства Англии, касающиеся преимущественно политических вопросов («Возрожденный Платон» Г. Невилля); 4. Идеализированные описания государств, которые существовали и являются образцом для подражания («Обычаи древних израильтян» К. Флери, «Апология демократии. Размышление о конституции и правительстве Римского государства» У. Мойля); 5. Философско-мистические утопии, выражавшие идеалы тайных обществ – масонов и розенкрейцеров («Эссе об адептах»); 6. Конституционные проекты для колоний (труды У. Пенна); 7. Планы реформ, авторы которых ставили цель преобразовать весь мир («Размышление о беседе касательно правильного регулирования правительств для блага человечества» Э. Флетчера).

Однако при заслуживающем уважения стремлении охватить классификацией возможно большее количество утопических произведений, выбранные историком принципы типологии произведений различной направленности представляются достаточно спорными и эклектичными.

Таким образом, анализ историографии убедительно показывает фрагментарность существующих в отечественной и зарубежной историографии представлений об английской утопической мысли второй половины XVII - начала XVIII веков как о целостном историческом явлении. Научные интересы отечественной историографии были сосредоточены на изучении утопических произведений социалистической направленности, буржуазно-дворянские и «кооперативные» утопии рассматривались в критическом ракурсе. Монархические утопии оказались вообще исключены из сферы исследований, хотя без их внимательного прочтения невозможно сформировать целостное представление об английской общественной и утопической мысли XVII века. В свою очередь, научные интересы зарубежных ученых были, главным образом, сосредоточены на введении в научный оборот и каталогизации максимально исчерпывающего числа произведений утопической мысли, опубликованных в XV - XVII веков, вне зависимости от их идейного наполнения. Подобная разнополярность привела к тому, что проблема развития английской утопической мысли второй половины XVII - начала XVIII веков в том виде, в котором она сформулирована и раскрывается в настоящей диссертации, никогда не становилась предметом специального и комплексного конкретно-исторического исследования, хотя отдельные аспекты этой мысли затрагивались в работах отечественных и зарубежных специалистов. Именно в связи с этим исследование генезиса и эволюции идей английской социальной утопии в политической и социально-экономической мысли второй половины XVII - начале XVIII веков представляет несомненный научный интерес, несет в себе научную новизну и актуальность.

Актуальность и научная значимость темы, ее недостаточная и односторонняя изученность, отсутствие целостного анализа и обобщающих трудов по затронутой проблематике в отечественной и зарубежной исторической литературе позволяют определить объект, предмет, цели и задачи исследования, а также его хронологические рамки.

Объектом исследования является рассматриваемая во всем ее жанровом многообразии политическая и социально-экономическая мысль второй половины XVII - начале XVIII веков, содержащая в себе различные идеи, концепции и проекты утопического реформирования государственного, религиозного, экономического и социального устройства английского общества.

Предмет исследования – процесс эволюции различных идейных направлений английской утопической мысли второй половины XVII – начала XVIII веков, как важного компонента общественной мысли, характеризующего уровень общественно-политического и социально-экономического развития страны и особенности мировоззрения различных слоев английского общества.

Цель исследования — комплексное изучение генезиса идей английской социальной утопии, выявление основных направлений ее эволюции в английской общественной мысли второй половины XVII – начала XVIII веков в контексте взаимодействия внутренних и внешних импульсов развития, внутриполитической и экономической конъюнктуры. Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд исследовательских задач:

1) на основании анализа современных философско-исторических представлений о сущности и взаимосвязях категорий «утопическое сознание», «утопия» и «утопическое» определить методологические принципы отбора и анализа источниковой базы исследования;

2) в свете историографического опыта, теоретических дискуссий о феномене социальной утопии рассмотреть методологические аспекты, пути и перспективы исследования английской утопической мысли второй половины XVII - начала XVIII веков, систематизировать материалы историографии по проблемам, дать обзор направлений и специфики отдельных исследований;

3) изучить сюжетные и жанровые особенности утопических произведений абсолютистской и философско-теологической направленности, установить идейную сущность и объективно-исторические цели их написания;

4) раскрыть специфику развития республиканских утопических идей в общественно-политической публицистике последней трети XVII - начала XVIII веков;

5) выявить экономико-социальную сущность утопических проектов полной занятости и показать их генетическую связь с меркантилизмом и предпринимательскими концепциями борьбы с пауперизмом и безработицей в Англии второй половины XVII – начала XVIII веков;

6) исследовать морфологические особенности утопических произведений различной идейной направленности, проанализировать причины появления первых антиутопий и антиутопических сюжетов в политической и социально-экономической публицистике;

7) проанализировать особенности расцвета и стагнации различных направлений утопической мысли во второй половине XVII - начале XVIII веков и особенности трансформации заложенной в них идейной базы классической социальной утопии в конкретно-исторических условиях исследуемого периода;

8) определить основные факторы, свидетельствующие об идейном кризисе английской утопической мысли в конце XVII - начале XVIII веков;

9) провести системный анализ внутренней сущности утопических произведений различной направленности и выбрать принцип, который можно положить в основу классификации, позволяющую реконструировать целостную картину английской утопической мысли XVII - начала XVIII веков.

Хронологические рамки исследования охватывают период второй половины XVII- начала XVIII веков.

Нижняя граница исследования обусловлена тем, что именно с середины XVII века в Англии начинается поиск путей модернизации государственного строя и общественных отношений. К этому времени становится очевидным, что возможности дальнейшего развития в рамках абсолютистской модели исчерпаны и требуются принципиально новые подходы. Вместе с тем свержение королевской власти и установление республиканской формы правления не привело к сиюминутному решению сколь-либо значимых политических, экономических или социальных проблем, а, скорее, усугубило общественно-политическую и экономическую обстановку. Именно со второй половины XVII века в общественном сознании зреет понимание того, что форма государственности - это целостная система правовых институтов, во многом детерминированных распределением собственности и способами организации государственной экономики. Неудовлетворенность окружающей действительностью явилась мощным катализатором для утопического сознания, которое породило значительное количество (хронологически связанных с началом 50-х годов XVII века) утопических произведений - романов, трактатов, проектов, памфлетов - самой разнообразной направленности, выражавших интересы различных социальных групп.

Верхняя граница исследования обусловлена тем, что в первые десятилетия XVIII столетия в Англии оформляется система конституционного правления; складываются политические нормы, ставшие образцом для подражания; закрепляются (хотя и в ограниченном варианте) на законодательном уровне гражданские, религиозные и имущественные права. По мере спада социального напряжения и достижения социального согласия между политически и экономически значимыми слоями английского общества после Славной революции общественно-политическое обустройство Англии даже при всех его существующих недостатках перестает быть негативной реальностью. Утопия предполагает описание общества лучше и совершеннее, чем то, в котором живет автор, а английская конституционная действительность начала XVIII была более или менее удовлетворительной для политически и экономически значимых слоев общества, и потому необходимость обращаться к литературному жанру утопии отпала сама собой.

Методология исследования

Методология исследования основывается на принципах историзма и научной объективности. Автором используется системный подход, в соответствии с которым английская утопическая мысль рассматривается как интегральная часть, важный компонент европейской общественной мысли и интеллектуальной истории. Автор использует диалектический принцип при выявлении специфики эволюции и преемственности развития идей классической социальной утопии в общественной мысли второй половины XVII – начала XVIII веков.

Помимо общенаучных в диссертации используются специально-исторические методы исследования (биографический, историко-сравнительный, историко-хронологический, историко-критический). Данный подход подразумевает объективно-исторический анализ конкретных факторов, определивших характер и специфику изучаемой проблемы, и системную обработку доступных исследователю исторических источников и литературы.

Источники.

В источниковедческом плане предметом нашего исследования потенциально могут быть не только собственно социальные утопии, но и любые, с точки зрения жанра и литературной формы, произведения, в которых рассматриваются различные модели политического, социального и экономического преобразования общества. Поэтому источниковая база исследования состоит из разнообразных, как опубликованных, так и неопубликованных источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.

Все источники, использованные в диссертации, можно разделить на пять групп:

а) Первую и наиболее многочисленную группу составляют собственно утопические произведения, репринтные, переизданные отдельно или включенные в сборники. В нее входят известные утопические романы, переведенные и неоднократно переводившиеся на русский язык: «Утопия» Т. Мора, «Новая Атлантида» Ф. Бэкона, «Государства луны» С. Бержерака, «История севарамбов» Д. Вераса, «Закон Свободы» Дж. Уинстэнли, «Республика Океания» Дж. Гаррингтона, «Басня о пчелах» Б. Мандевиля, трактаты Дж. Беллерса, П. Чемберлен, П. Корнелиуса⁶². Туда же включены малоизученные оригинальные произведения. Это «Антифанатическая религия» Дж. Гленвиля, «История королевства Басаруа» Дж. Моргана, «Возрожденная античность» Ф. Ли, «Сияющий мир» М. Кавендиш, «Остров Пайна» Г. Невилля, романы Р. Хэда, Э. Уорда, малоисследованные трактаты Дж. Мильтона, Д. Дефо, Р. Воана, ряд анонимных произведений – «Новая Атлантида», «Эссе об адептах»⁶³.

б) Вторая группа источников представлена философско-политическими трактатами ведущих мыслителей второй половины XVII - начала XVIII веков, затрагивающими вопросы политического, религиозного и социального устройства общества. В эту группу входят произведения представителей консервативного (Р. Фильмера, Э. Г. Кларендона, Т. Гоббса)⁶⁴ и республиканского направлений общественной мысли (О. Сиднея, Г. Невилля, Э. Марвелла, Дж. Тренчарда, Э. Флетчера, Дж. Тиррела, У. Мойля).⁶⁵

в) Довольно многочисленную группу источников составляют экономические трактаты и проекты второй половины XVII века – начала XVIII века: Дж.. Чайлда, Д. Норта, Р. Норта, Ч. Давенанта, С. Фортри, М. Гэйла, У. Петти, Ч. Давенанта, Д. Дефо, Н. Барбона; Т. Мана, Т. Фермина, Р. Хэйнса⁶⁶.

г) Четвертая группа источников состоит из мемуарной литературы и периодических изданий начала XVIII столетия. Последние представлены журналами, выпускавшимися Дж. Аддисоном и Р. Стилем, а также Б. Мандевилем⁶⁷. Интересные сведения о политических настроениях периода революции и Реставрации содержатся в воспоминаниях Э. Г. Кларендона, в дневниках Д. Эвелина, С. Пеписа, Г. Бернета - самых известных английских мемуаристов XVII столетия⁶⁸. Знакомство с мемуарной литературой и периодикой позволяет лучше ощутить социокультурную атмосферу эпохи, мотивацию и тональность дискуссий на политические, религиозные и экономические темы

д) Официальные документы представлены парламентскими материалами - «Парламентской историей» У. Коббета и «Коллекцией парламентских дебатов в Англии от 1668 года»⁶⁹. В них содержатся не только тексты важнейших политических и экономических документов периода Реставрации, но и ценная информация о взглядах крупных политических деятелей и рядовых депутатов на вопросы экономики и религиозной политики, активно обсуждавшиеся на протяжении данного периода (особенно во время «Исключительного кризиса» и в преддверии событий Славной революции). Среди данной группы источников также следует отметить сборники, которые включают в себя важнейшие политические, экономические документы периода Реставрации и десятилетий, последовавших за Славной революцией: «Конституция Стюартов. 1603-1688» Д. Кеньяна; «Коллекция избранных трактатов о государстве с 1660 по 1689 гг.», «Коллекция редких, любопытных, занимательных памфлетов и трактатов»⁷⁰.

В целом источниковая база диссертационного исследования характеризуется наличием большого числа разнопрофильных документальных материалов. Критический анализ источников позволил не только выявить информационные возможности каждого из них, но и использовать их для наиболее полного решения исследовательских задач данной диссертации