Сергей Ермаков Нож вместо микрофона
| Вид материала | Документы |
- Олег Ермаков: единая теория поля существует!, 3501.04kb.
- Международного Русского Радио-Телевещания Захватывающий рассказ, 2030.85kb.
- Сергей Ермаков, 2418.8kb.
- Поцелуй змеи (Сергей Ермаков), 2108.49kb.
- Сергей Ермаков – «Москву ничем не удивишь», 3232.5kb.
- Ядалека от намерения дать историческую картину Египта. Поэтому в книге приводится современная,, 2780.68kb.
- Лекция №2 Тема: Конструкция электродинамического микрофона, 53.47kb.
- Грамматическая ошибка, 163.52kb.
- Я выбираю жизнь вместо наркотиков, алкоголя и табака! Суррогатная жизнь, 25.43kb.
- Дайджест июнь 2011 / №23 (25) оглавление, 563.41kb.
Глава 5.
Вольфрамовский милиционер, которого лично Фёдор Аркадьевич Сергеев поставил в гостинице следить, чтобы Татьяна и Алмаз не покидали своих номеров был углублен в чтение нового детектива Владимира Колычева и даже редкое хождение туда-сюда по коридору проживающих и обслуживающего персонала его раздражало, отвлекая от захватывающего сюжета. Номера, которые занимали приезжие «звёзды» были расположены как раз напротив фойе с удобными диванами, расположившись на одном из которых милиционер читал книгу, изредка поднимая глаза на проходящих по коридору людей. В номер Татьяны прошла официантка, которую вызвал милиционер, когда узнал, что Татьяна хотела пойти в ресторан. В руках официантки был большой поднос, накрытый белой салфеткой. Милиционер проследил как официантка зашла в номер, перелистнул страницу книги и углубился в чтение следующей главы.
Минут через пять официантка вышла из номера Татьяны, постовой скосил на неё глаза, увидел её стройные ножки в черных колготках, но его в данный момент больше интересовало чтение, чем дамские прелести. Он принял более удобную позу на диване, повернувшись к свету и стал читать дальше. Еще через пять минут дверь номера Татьяны опять приоткрылась, милиционер услышал это, повернул голову и увидел официантку, которая опять выходила из номера.
- Эй, ты, как тебя! – окликнул её милиционер. – Ты ж, кажись, уже выходила, а?
- Я выходила и снова заходила, - ответила официантка. - Вилки забыла принести клиентке, пришлось возвращаться.
- А я не видел что ты приходила после того, как выходила, - наморщив лоб, сказал милиционер.
- А ты бы спал на посту побольше, - язвительно ответила официантка, - вот расскажу начальству твоему, что ты вместо того, чтобы за номерами смотреть книжку весь вечер читаешь.
- Ну, ладно-ладно тебе, - прикрикнул на неё милиционер, - умная мне тут тоже нашлась. Иди уже в свой ресторан!
Угрозы официантки он испугался. Знал ведь, что начальник милиции ежедневно обедает в ресторане, что этой пигалице стоит подойти к нему и пожаловаться на него. Официантки эти, секретарши всегда на короткой ноге с начальством и решают порой больше, чем зам начальника. Официантка повесила на дверь Татьяниного номера табличку с надписью: «Не беспокоить», а потом снова обратилась к постовому:
- Эй, ты «недремлющий страж ворот», Татьяна просила, чтобы никто к ней не заходил и не стучался. Она покушает и будет спать.
- Я тут не швейцаром работаю, - сумрачно напомнил милиционер, не отвлекаясь от книги, - я на посту сторожу.
- Ну и фиг с тобой, сторожи, - ответила официантка, развернулась на высоких каблуках и пошла по коридору к лифту.
Если бы милиционер был внимательнее и смотрел бы не под юбку официантке, а на ноги, то он бы заметил, что первый раз у неё был каблук гораздо более низкий.
Официантка спустилась на два этажа и зашла в туалет, который был расположен при входе в ресторан. Одна из кабинок в дамской комнате была открыта, другая закрыта. Официантка огляделась и негромко спросила:
- Татьяна, вы здесь?
- Здесь-здесь, - ответила Татьяна, выглядывая из кабинки, - всё тихо, милиционер ничего не заметил?
На Татьяне была одета форма официантки местного ресторана.
- Придрался ко мне, но я отмазалась, сказала, что это он на посту спит и ничего не видит, - ответила официантка, - так что вы можете ничего не опасаться.
- Катюш, давай договоримся разговаривать на «ты», - предложила Татьяна, - мы ж с тобой не на заседании палаты лордов, а в гостиничном туалете разговариваем.
- Хорошо, - согласилась Катя.
Через десять минут они обе выскочили через кухню гостиницы на улицу Вольфрамска прямо в форме официанток, только на Татьяне был накинут Катин толстый свитер и вязаная шапка на голове была надвинута на самые брови, а на Катюше куртка с меховым воротником. Они сели в подъехавшую легковую машину и помчались в сторону дома Катерины. Шофер молча довёз их до небольшого панельного дома, там высадил, Катерина схватила за руку Татьяну и потащила на третий этаж. Подошли к двери, Катерина открыла её ключом и они вошли в небольшую квартиру – хрущевку больше предназначенную для разведения мелкого рогатого скота, чем для проживания людей.
- Вот тут я квартирку себе снимаю, - сказала Катюша, включая свет, - тесная, конечно, квартира, но для меня одной в самый раз! Слушай, никогда бы в жизни не подумала бы, что у меня в гостях в этой самой квартире в Вольфрамске сама Татьяна будет!!!
Татьяна, увидев на обоях над диваном большой плакат с собственным изображением, ткнула в него пальцем и сказала:
- Так вот же я тут у тебя, а ты говоришь – никогда бы не подумала…
- То постер, а то живая моя любимая певица! – сказала Катерина. – Разница есть, согласись! Знаешь как мне хочется всем об этом рассказать!
- Вот этого как раз делать не нужно, - напомнила Татьяна и спросила. - Слушай, а тот шофер, что нас вёз, он меня не узнал случайно? Он никому не расскажет?
- Это мой старший брат, - ответила Катя, махнув рукой, - его кроме водки, рыбалки и его любимого жирного рыжего кота в жизни ничего не интересует. Вряд ли он вообще знает о существовании певицы Татьяны. Это я твоя поклонница. Я же только твои песни и слушаю круглыми сутками. Знаешь, мне иногда снилось, что ты к нам в ресторан вдруг заходишь, заказываешь ужин и мы с тобой говорим о том, о сём. Но чтобы вот так ты появилась в моей квартире, я поверить в это никак не могу!
- Вот видишь, сны-то твои были в руку, - сказала Татьяна, - а теперь послушай, я должна рассказать тебе о том, что случилось сегодня в вашем Дворце Культуры.
- Да я знаю что случилось, - ответила Катерина, - продюсера вашего убили.
- А откуда ты знаешь? – удивилась Татьяна. – Сергеев лично велел всем, кто об этом знает, держать язык за зубами.
- Тут же не Москва, тут провинция, - ответила Катерина, - если знают двое, то знает весь город. К тому же я же работаю в ресторане. К нам первым делом все слухи попадают. Но я знаю только о том, что вашего продюсера убили. А больше я ничего не знаю. Ни в чём там дело, ни кого обвиняют.
- В том-то и дело, что обвиняют в этом убийстве меня, - сказала Татьяна.
- Тебя? – расширив глаза то ли от удивления, то ли от ужаса, произнесла Катерина, попятилась и рухнула на диван.
Довериться в этом чужом северном городе Вольфрамске Татьяне было некому. Она понимала, что если оставить всё на самотёк, положиться на логику Кожедуба, то она точно в этом случае окажется на нарах. Ей нужно было во что б это ни стало попытаться провести своё собственное расследование. Она была почти уверена, что продюсера убил или монтировщик сцены – полупьяный сальный типчик с уголовной физиономией или его полная противоположность - зав постановочной частью – импозантный мужчина, на вид явно не глупый и расчетливый, с отпечатком высшего образования на хитрой морде.
Алмаз как-то вываливался из поля подозрений Татьяны. Как бы там ни было ему меньше всего была нужна смерть Зиновия Самуиловича, Зямы, как они его называли. Только-только они с Алмазом оправились от исчезновения своего прежнего продюсера Бальгана (здесь необходима сноска внизу страницы - Читайте книгу изд-ва «Эксмо» «Пираты Московского моря»), который оказался жуликом и наконец-то нашли достойную замену ему – Зиновия Самуиловича Офиногенова как вдруг, не отработав с ним и года, Алмаз убивает своего продюсера из-за денег. Большего недоразумения и глупости и представить себе было трудно. Впереди у их обоюдовыгодного сотрудничества с продюсером Офиногеновым были огромные перспективы и заработок несоизмеримый с той суммой, которую мог поиметь Алмаз в результате убийства. Нет, Алмаз не убийца, ему лично смерть продюсера была абсолютно невыгодна. Потому что теперь у них обоих встанет свежая проблема - где теперь искать нового продюсера и кто за них, «ветеранов сцены», теперь возьмётся?
Все московские музыкальные продюсеры теперь нашли себе «золотую жилу» - набирают посредством всяко разных «Фабрик» молоденьких юношей и девочек, а потом используют их как марионеток – денег почти не платят, а отработанный, надоевший публике материал просто выкидывают на помойку. Недаром тот же Зяма на предложение ведущего телеканала ему организовать собственную «Фабрику» ответил, что деревообрабатывающая промышленность его не интересует. На недоуменный взгляд продюсеров ведущего телеканала Зяма пояснил:
- Ну вы же предлагаете мне набрать дубов, а выпускать фанеру. А что это как ни деревообрабатывающая промышленность?
И вот теперь Зямы нет, Алмаз и Татьяна в творческом, да и в материальном плане осиротели. Ни Татьяне, ни Алмазу не выгодно было убивать Офиногенова – «курицу», которая несла для них золотые яйца. А вот монтировщик и завпост местного Дворца Культуры в погоне за деньгами могли воткнуть нож в спину продюсеру.
Татьяна перевела взгляд на застывшую на диване Катерину Маслову. Она давно отметила, что девчонка Катюша симпатичная, даже очень, к таким парни клеются, как мухи на мёд, но вот а в квартире у неё никаких признаков существования мужчины не обнаруживается – в прихожей нет мужских тапок и одежды, в ванной, куда забежала Татьяна вымыть руки, в стаканчике одиноко сиротела зубная щётка без пары. Около раскладного дивана в комнате Катерины стояла швейная машинка, на ней недошитая юбка, портновские ножницы и вырезанные из кальки выкройки, засунутые под станину машинки. Видимо Катя начала что-то шить и потом забросила. Катерина никак не могла поверить, что Татьяну обвинили в убийстве, она отрицательно покачал головой и сказала:
- Но этого не может быть…
- Да, я не убивала его, мне совершенно незачем было это делать, - сказала Татьяна.
- Я верю тебе, - кивнула Катерина, - мне тоже кажется, что ты не могла никого убить…
Она подошла к Татьяне, которая сидела на кресле, присела перед ней и взяла её руки в свои.
- Но у меня есть подозрение кто мог его убить, - продолжила Татьяна. – Я хочу сама провести своё расследование, но я никого, кроме тебя, не знаю в вашем городе…
- Это не беда, - ответила Катерина, - я знаю в нашем городе почти всех, я здесь выросла, а город ни такой уж большой. А уж во Дворце Культуры я знаю всех и каждого. Я десять лет занималась там танцами и только недавно перестала ходить на занятия. Некогда мне стало танцевать, я же еще, кроме работы учусь заочно. А кто именно из работников Дворца Культуры тебя интересует?
- Монтировщик сцены, такой тип неопределённого возраста с уголовной физиономией и грязными длинными волосами, - ответила Татьяна, - и зав постановочной частью, такой импозантный мужчина, хорошо одетый…
- Монтировщик это Мишка Светлов, - ответила Катерина, садясь на локоть кресла, на котором сидела Татьяна, - и возраст его вполне определён – он старше меня на четыре года, ему двадцать шесть. Это он от пьянки непрекращающейся выглядит таким серым и потрёпанным. Мишка - обычный наш Вольфрамовский алкаш, но талантливый, поэтому его во Дворце и держат, не гонят, хотя он и бухает каждый день. Несколько лет назад он играл в нашей местной рок-группе «Ацетон», мне он тогда нравился больше жизни, я была, впрочем как и многие наши девчонки, в него влюблена. Но достался он нашей красавице Лильке. А потом группа развалилась и он стал спиваться, а все девчонки к нему интерес потеряли. Но всё равно, чертей, леших, бабу Ягу на Новогодних утренниках играет так, что МХАТ рядом не стоял.
- Но убить за деньги человека он может, как ты думаешь? – спросила Татьяна. – Пропали очень большие деньги – сто тысяч долларов.
Катерина, услышав сумму, которая пропала из гримерки и стала добычей убийцы продюсера с сообщником или с сообщницей, присвистнула и покачала головой.
- Да за такие деньги каждый второй в нашем городе кого хочешь убьёт, - сказала она.
- Но вот в частности Миша Светлов может пойти на убийство?
- Может, конечно, почему нет, - запросто пожала плечами Катерина, - и завпост Николай Георгиевич Рыбаковский, мне кажется, тоже может из-за денег убить заезжего продюсера. Ему очень деньги нужны, он написал сценарий боевика и хочет этот фильм снять. А денег на съёмку у него само собой никаких нет и возраст уже запредельный пятьдесят два – годы уходят, времени всё меньше, а замысел нужно воплощать.
- За сто тысяч долларов фильм не снимешь, - заметила Татьяна, - если только клип какой-нибудь средней паршивости...
- Это у вас в Москве не снимешь, а у нас в Вольфрамске очень даже снимешь, - ответила Катерина, - мне, между прочим, Николай Георгиевич в этом своём фильме даже главную роль предлагал. Но я отказалась, потому что в сценарии у него была откровенная сексуальная сцена с главным героем и Рыбаковский настойчиво предлагал мне для утверждения на эту роль пройти кинопробы у него дома.
- А главный герой, естественно, он, - предположила Татьяна.
- Само собой, он, - кивнула Катерина, - это я потом только узнала, что он до меня уже чуть ли не полгорода перепробовал на эту роль, а уж во Дворце Культуры почти всех женщин младше тридцати.
- И ты полагаешь что он мог убить моего продюсера за деньги?
- Само собой, - ответила Катерина, - ну подумай сама, тебе нужны деньги – сто тысяч на твой фильм, за который тебе, может быть, дадут «Оскар» или Золотую Пальмовую Ветвь в Каннах. А ты получаешь зарплату в лучшем случае триста баксов в месяц. То сможешь ли ты, до того как сыграешь в ящик, собрать нужную сумму на свой фильм?
- Зачем собирать деньги, если можно поехать со сценарием в Москву, где куча кинопроизводящих компаний, предложить свой сценарий и если он понравится, то фильм обязательно снимут и деньги на него найдут!
- Ага, - скривилась в усмешке Катерина, - знаем мы москвичей! Украдут сценарий, поставят своё имя на нём и выпустят фильм. Сами заработают, а тебе фигу с маслом. Николай Георгиевич так говорил мне лично, когда уговаривал на кинопробу. Что ж мы тут в провинции слепые? Не видим кто у нас в России фильмы-то снимает – «золотая молодёжь», детки наших актёров и режиссёров. Из провинции в режиссеры и сценаристы ни в жизнь не пробиться!
Татьяна спорить не стала, а задала вопрос:
- То есть, Кать, ты хочешь сказать, что Николай Георгиевич Рыбаковский так остро нуждался в деньгах, что готов был взять их любым способом, даже посредством убийства?
- Я ничего не утверждаю, ты просто спросила, я тебе рассказала всё, что знаю, - ответила Катерина.
- Вот скажи мне, Кать, а ты сама смогла бы убить человека за сто тысяч долларов? – спросила Татьяна. – Даже если бы остро нуждалась в деньгах так, как Николай Георгиевич?
- Не знаю, - пожала плечами Катерина, - я ведь больше трёхсот долларов в руках никогда не держала, откуда мне знать как такая огромная сумма на меня подействует, когда я её увижу. Может быть, подействует хуже наваждения и я стану сама не собой, а безжалостным монстром стану. Да и вообще у нас как говорят – от тюрьмы и от сумы не зарекайся.
- Наваждение наваждением, да ведь у убийцы был сообщник, которому он в окно деньги передал, - сказала Татьяна, - значит, убийство не было случайным следствием аффекта от созерцания большой суммы денег, а было спланировано заранее…
В ночной клуб Вольфрамска, где собиралась молодёжь Татьяна и Катерина прибыли заполночь. На Татьяне был черный парик – каре по подбородок, который завалялся у Катерины дома еще с той поры, когда она танцевала в местном Дворце Культуры танец Шехерезады и который очень пригодился для того, чтобы сделать Татьяну неузнаваемой. Плюс яркий макияж, темные очки, прикид который пришлось на вечер позаимствовать у Катерины и Татьяна превратилась из столичной «звезды» в «звезду» микрорайонных дискотек. Они не раздеваясь – в клубе гардероба не было, прошли в прокуренный полутемный зал в подвальчике, больше похожий на свинобойню, чем на танцевальный клуб и присели на возвышении за пустующий металлическим столиком с округлыми краями в уголке заведения на намертво привинченные к полу стулья. Молодежь Вольфрамска резвилась вовсю под бодрые ритмы современных дискотек, мигали фонари цветомузыки, по залу бегали лучи лазера. Куртки Татьяна и Катя повесили на спинки стульев.
- Я пойду к бару, возьму что-нибудь выпить! – крикнула прямо в ухо Татьяне Катерина, перекрикивая звучащую музыку. – Заодно посмотрю и Мишку Светлова. Он всегда поле работы сюда заходит, иногда прямо тут даже и спит за столом или на диване в бильярдном зале, а с утра отправляется на работу.
В принципе чтобы проследить за Мишкой Светловым Татьяна и отправилась в этот клуб. Катерина спустилась со ступенек, обошла танцующих, здороваясь почти с каждым и прошла к бару. Татьяна увидела, что Катерина не врала, что она действительно знает многих, как и многие знают её. За соседним столиком сидела шумная компания молодых людей, а Татьяна искала глазами монтировщика Дворца Культуры и не находила. Ей вообще было интересно посмотреть на ночную жизнь провинциального города, обычно она старалась после концерта быстрее принять контрастный душ и залечь в постель, чтобы хорошенько выспаться до завтра и уж ни в коем разе не ползать по ночным клубам далеких от Москвы городков. Ди-джей тем временем объявил, что послезавтра на стадионе города Вольфрамска будет выступать известная певица Татьяна, что было встречено бурными овациями и поставил одну из её композиций. Разглядывая оформление клуба, которое сочетало в себе множество стилей так, словно часть его делал один человек, потом его уволили и занялся, другой не исправляя старого, а потом третий и четвёртый, Татьяна не заметила, что к ней за столик подсел парень из соседней компании. Обильно дыхнув ей в лицо пивной отрыжкой, он заглянул ей в глаза через очки и спросил развязно:
- Э-э, слышь, чернявая, ты откуда тут взялась, я тебя раньше не видел?
- Из тех же ворот, что и весь народ, - ответила ему Татьяна, отстранившись и показав, что не хочет продолжать с ним диалога.
Но парень не ушёл, а наоборот, захохотал и попытался обнять Татьяну. И тут перед столом появилась Катерина с двумя коктейлями в руках. Она увидела, что какой-то парень пристаёт к Татьяне, покинутой в одиночестве буквально на минуту, глаза её сверкнули молниями, она подскочила и с ходу пнула приставалу носком ботинка под колено:
- Ты чего, урод, к моей подруге лезешь обниматься? Я тебе сейчас эти два бокала вместо глаз вставлю, будешь, как космический засланец линзами сверкать!
- Ты, чё, Катерина, пинаешься в натуре? – возмутился приставала, но поспешил ретироваться за свой стол. – Хотел твою подругу развлечь пока тебя не было.
- Без тебя развлечёмся, отвали отсюда! – в конец отшила его Катерина.
Амбал под смех своих товарищей ушёл к своей компании, Катя присела за столик к Татьяне, поставила перед ней высокий бокал с красновато-золотистым коктейлем и маленьким торчащим из бокала зонтиком.
- Вот наш фирменный коктейль «Вольфрамовский», попробуй очень вкусно, - порекомендовала Катерина.
- Вольфрамовский? – переспросила Татьяна. - С вольфрамом что ли и другими тяжелыми металлами?
- Да нет, - рассмеялась Катерина, - чуть-чуть водки, грейпфрутовый сок и лёд.
- А тебе палец в рот не клади, - сказала Татьяна, потягивая коктейль из трубочки, - такого амбала по лёгкому прогнала…
- Да это Колян из параллельного класса, - ответила Катерина, - я его сто лет знаю, он на вид только грозный, а сам чмо обыкновенное. А вообще у нас в городе преступность почти нулевая – ни драк, ни поножовщины, ни краж. Вечером можешь свободно по улицам ходить – никто не ограбит. Когда Сергеев к власти пришёл пять лет назад, он жёстко стал порядок наводить. Крепкие спиртные напитки стали продавать до десяти вечера, а с утра вообще всё спиртное продают с одиннадцати. Подросткам до четырнадцати лет после десяти вечера появляться на улицам без взрослых нельзя. За хулиганство запросто могут на пятнадцать суток упечь. А если пьешь и дебоширишь, посадят в ЛТП.
- Какое ЛТП, какие пятнадцать суток? – удивилась Татьяна. – Это всё по всей стране уже давно отменили. А то, что у вас комендантский час для подростков и магазины торгуют как хочется Сергееву, так это вообще нарушение прав человека!!! Ваш Сергеев феодал какой-то – что хочет, то и делает и закон ему не указ!
- Ну и пусть, - в первый раз за вечер нахмурилась Катерина, - пусть Сергеев феодал, зато наркоты у нас в городе вообще нет, хотя до прихода Сергеева молодежь плотно на иглу подсаживалась. И на рынках у нас «чёрных» нет вообще. Не то что в вашей Москве, где скоро азербайджанцев станет больше, чем в самом Баку. И на высоких должностях у нас, не как в столице, одни Исааковичи, да Иосифовичи, а всех наций поровну. Потому что порядок во всём наведён. И сделал этот порядок Фёдор Аркадьевич Сергеев лично сам своей рукой.
Татьяна, слушая Катерину, припомнила загоревшиеся в гневе глаза Кожедуба и двух постовых, когда Алмаз только обмолвился подозрением в убийстве в сторону Сергеева и поняла, что в этом городе Фёдор Аркадьевич действительно царь и бог – светило батюшка, и лучше, чтобы местное население не злить и вовсе ни кидать в его сторону не то что камни, даже песчинки.
- Ладно, не злись, я же не знала ничего, просто спросила, - сказала Татьяна и положила свою руку на руку Катерины, лежащую на столе.
Девушка вздрогнула, повернула голову, посмотрела на Татьяну широко открытыми глазами, потом часто-часто заморгала и сглотнула в горле комок. Татьяна руку убрала. Она иногда забывала, что она «звезда» с телеэкрана, для людей провинциальных просто какое-то нечеловеческое существо, снизошедшее к простым людям и нужно быть осторожнее. Тут под медленный блюз на сцене начался номер местного стриптиза, который публика встретила овациями и визгом. Девушка-танцовщица вышла в шубе, в танце скинула шубу с себя и осталась в прозрачном платье под которым проступали трусики, лифчик и чулки на поясе. Она танцевала, изгибалась, вставала на колени, вертелась на пилоне, но больше ничего с себя не снимала. Мужики у сцены кричали и свистели, хлопая в ладоши.
- А что она дальше раздеваться не будет? – поинтересовалась Татьяна.
- Нет, - ответила Катерина, весело хлопая в ладоши, - а зачем?
«Действительно – зачем? - подумала Татьяна, - чукотский стриптиз – лыжи, валенки, полушубок. А может быть, это мы в Москве и правда развратились, с жиру бесимся и граней не знаем? А тут всё чистое? Наверняка это Фёдор Аркадьевич Сергеев пять лет назад своим указом запретил топлес танцевать, а народ и привык»…
И тут среди толпы она вдруг увидела монтировщика местного Дворца Культуры Михаила Светлова. Она даже сзади со спины узнала его по длинным грязным волосам, болтающимся, как сосульки. Светлов был изрядно пьян, если не сказать – пьян в умат. Он залез на сцену, поддерживаемый своими собутыльниками, взмахнул рукой и из неё в сторону танцовщицы полетели три бумажки – зеленые купюры, увидев которые толпа ахнула, а стриптизёрша даже остановила свой танец. Она сочла эту выпадку оскорблением, потому что знала – настоящих триста баксов ей дворцовский алкаш никогда не бросит, видимо на принтере во Дворце Культуры баксы отпечатал и теперь понтуется перед своими друзьями-алкоголиками! Большее, что ей давали в этом зале за её «чукотский» стриптиз было сотней наших деревянных, а тут сразу - триста зелёных!
- Лиля, я тебя люблю, выходи за меня замуж! – пьяно заорал Миша Светлов, карабкаясь на сцену.
Лиля гневно подошла к краю подиума и толчком ноги, одетой в туфлю на предельно высоком каблуке столкнула пьяного Мишу Светлова вниз. Сама развернулась и гордой походкой на длинных, как у аиста ногах поспешила уйти прочь со сцены. Местный ди-джей тут же выключил игравший медленный блюз и воцарилась тишина. Пьяный Миша, матерясь, стал медленно заваливаться с подиума, его подхватили товарищи не дав ему удариться спиной о светящийся пол.
И тут кто-то из зала подхватив со сцены упавшую бумажку, заорал во весь голос:
- Лилька, дура, куда ты почапала, баксы-то настоящие!!!