Geum.ru

Сергей Ермаков Нож вместо микрофона

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   27

Глава 2.


Капитан третьего ранга отдельной бригады морской пехоты «Спутник», расположенной под Североморском Алексей Никитович Крабецкий, которого в основном друзья и сослуживцы звали Крабом, вышел из вагона пассажирского поезда «Мурманск-Москва» на перрон Ленинградского вокзала. Приехал в столицу он в непритязательном плацкартном вагоне вместе с «челноками», которые в столицу прибыли за товаром для Мурманских рынков, да и в жизни своей был к удобствам неприхотливым – как-никак боец российской армии и присягу когда-то давно давал стойко переносить все тяготы и лишения военной службы. Вещей с собой у него почти не было, поэтому навязчивые таксисты не бросались к нему, предлагая довести куда надо, предпочитая пассажиров с большими баулами и массивными чемоданами.

- Мне как к метро пройти, уважаемый? – обратился к одному из предлагающих недорогой проезд извозчиков Краб.

- Я тебе не справочное бюро, - не взглянув в его сторону ответил таксист и бросился к немолодой, прилично одетой паре с двумя чемоданами, - куда ехать? Недорого…

Краб решил больше ничего ни у кого не спрашивать, а следовать интуиции. Поэтому выйдя с платформы, влился в плотный поток пассажиров, которые потащили его по подземному переходу вниз.

«Уж они-то знают куда идти, - решил Краб, - выведут к метро, а там видно будет».

В принципе он в Москве появился не первый раз в своей жизни, но обычно когда он приезжал, почти всегда его встречала на своей машине дочь Татьяна, поэтому мотаться по метро у Краба необходимости не было. Но сейчас Татьяна попала в беду, узнав о которой он сразу же попросил у командира бригады отпуск за свой счёт, поехал на вокзал в Мурманск, взял билеты и сел в поезд. Хорошо что еще зима была, не сезон отпусков, хотя бы с билетами обошлось без проблем. Поток пассажиров вынес его к станции метро «Комсомольская» на площади Трех Вокзалов. Краба толпа втиснула в двери и выплюнула к кассам, где змеёй вилось несколько длинных очередей из желающих взять билеты на проезд. Краб снял свою теплую меховую кроличью шапку и огляделся.

- Билетики-билетики на две поездки, - вполголоса проговорил молодой человек, толкаясь между стоящими в очереди.

- Билетики у тебя по спекулятивной цене? – поинтересовался Краб.

Молодой человек с подозрением глянул на Краба и от греха подальше укрылся в толпе народа. А зря, Краб уже хотел купить билетики даже по завышенной цене, лишь бы не стоять в очереди. И он предположил отчего его так испугался молодой человек. У него была короткая военная стрижка. Спекулянт, наверное, подумал, что он из милиции. А поскольку Крабу теперь как-то нужно было добраться до аэропорта, а на какую станцию ехать он не знал, то решил зайти в пост милиции в метро, который находился сразу же слева от входа. Авось за своего примут. В маленькой комнатке сидели два милиционера, один из которых говорил по стационарному телефону, а другой что-то писал сидя за столом. Подойдя ближе, Краб увидел, что он разгадывает сканворды.

- Не подскажете мне до аэропорта как доехать? – спросил у него Краб.

- До какого? – не поднимая головы от журнала, спросил милиционер.

- А их что – несколько? – невпопад ляпнул Краб.

И правда он забыл, что он в Москве теперь, а не у себя на Севере на Кольском полуострове, где один аэропорт в Мурмашах на всю округу. Оба милиционера повернули головы и посмотрели на него как на чумного.

- Ты что из лесу что ли вышел? – усмехнулся тот, что заполнял сканворды, разглядывая Краба. – Тебе куда лететь надо?

Краб естественно был не в военной форме, а в гражданке – классические джинсы, куртка Аляска. Но вот ботинки у него были армейские, да и из-под расстёгнутой рубашки виднелась морпеховская тельняшка. Милиционер наметанным глазом это заметил, поэтому и проявил к нему лояльность и соучастие как к почти коллеге.

- В Вольфрамск мне лететь, - ответил Краб.

Любитель сканвордов пожал плечами – он даже города такого не знал и глянул на своего сослуживца, молча спросив – может ты знаешь?

- Это тебе в Шереметьево нужно ехать, - пояснил второй милиционер, положив трубку телефона на рычаги, - я знаю это точно, у меня в Вольфрамске двоюродный брат живёт, он оттуда в Шереметьево всегда прилетает. Оттуда поезда не ходят – путей нет, только самолёт курсирует два раза в сутки. Так что ты сейчас езжай до станции «Речной вокзал», а там выйдешь наверх и спросишь автобус на аэропорт. Или на маршрутке доедешь до Шереметьево. Только запомни – Шереметьево один, а не два. Не перепутай.

Краб поблагодарил милиционеров, которые дали ему полный и исчерпывающий ответ – повезло, что у одного из них в Вольфрамске брат живет, а то так бы и мотался от аэропорта к аэропорту. Он вышел из милицейского поста и пристроился в конец очереди, чтобы купить билет на поездку в метро. Но поглядывая по сторонам, заметил, что самые хитрые пассажиры, наверное, местные, в очереди не стоят, а проходят мимо контролера – женщины в тёмно синей форме и суют ей в руки десятирублёвые купюры. А она их пропускает. Краб учился жизненным премудростям быстро, поэтому тоже так поступил. Покинул конец очереди, достал из кармана десятку и сунул в руки контролёру. Она взамен как бы не заметила, что он прошёл.

Через час он доехал до «Речного вокзала», а еще через час был уже в аэропорту и стоял уже в другой кассе в очереди за билетами на самолёт. Очередь была небольшой, в принципе, её практически не было, только одна дамочка средних лет покупала билет до Санкт-Петербурга, за которой Краб и пристроился. Он взглянул на свои наручные часы «Командирские» – подарок от командования части на его день рождения с именной гравировкой «Капитану третьего ранга Крабецкому А. Н. за отличную подготовку молодых бойцов». Этими часами Краб гордился – водонепроницаемые, массивные с компасом. Посмотрел на время – как раз успевает на ближайший рейс и сегодня уже будет в Вольфрамске. Подойдя к окошечку он протянул паспорт, улыбнулся женщине, которая продавал билеты и сказал:

- Мне один билет до Вольфрамска на сегодня.

Женщина, у которой на правой груди на синем жилете висел бейджик с фото и большими буквами написанным именем Софья, взяла паспорт, открыла его, просмотрела все страницы, потом недобро глянула на Краба и, ни слова не сказав, выбросила его обратно из окошка, словно рекламную листовку.


Краб растерянно на лету поймал свой паспорт и сунул его обратно в окошко. Он не понял, что случилось, подумал, возможно женщина просто случайно выпустила его паспорт из рук и он выскочил в окно. Хотя Краб не замечал раньше, чтобы его паспорт когда-нибудь прыгал вот так, как кузнечик.

- Что вы мне его опять суёте? – нахмурилась женщина-кассир с редким именем Софья. – Как дети малые, ей богу! Как будто правил не знаете. У вас же допуска нет для того чтобы лететь в эту зону!

- Какого еще допуска? – растерялся Краб. – Мне дочь, когда звонила не сказала ни о каком допуске. Понимаете, у меня дочь там попала в большие неприятности, мне нужно срочно лететь в Вольфрамск. Вы знаете кто моя дочь? Моя дочь известная певица Татьяна!

- Ага, а мой папа – Дед Мороз, - глумливо с издёвкой ответила она, взглянув на явно провинциальное лицо Краба, - следующий, пожалуйста.

Мужчина лет пятидесяти, с брюшком, прилично одетый и источающий запах дорогого одеколона, попытался оттолкнуть Краба от кассы своим мамоном и стал совать три паспорта в окошко.

- Мне три билета до Парижа на ближайший рейс и поскорее пожалуйста!

- Да погодите вы, святой отец, - снова занял свой плацдарм у кассы Краб, оттолкнув пузатого дядьку, - а скажите мне, Софья Дедморозовна, где мне взять этот самый допуск?

- Где хотите, там и берите, - нелюбезно ответила мадам за стеклом, - моё какое дело. Не мешайте мне работать! Следующий, пожалуйста!

Дядька стал активно и даже нагло толкать Краба своим животом, недовольно сопя и тыча свои паспорта в окошко. Краб решил отступить, поняв, что ему тут ничего объяснять не будут, к тому же кто-то крепко взял его за локоток. Он обернулся и увидел двух молодцев в черных кожаных куртках, коротко стриженных с лицами суровыми, как у атлантов, которые держат небо на каменных руках. Они оба были почти на голову выше Краба.

- Мужик, тебя же попросили отойти, ты что не понимаешь что ли? – спросил один из них. – Толкаешься, как хам трамвайный.

- А вы еще кто такие? – не понял Краб, освобождая из захвата свой локоть. – Полиция нравов что ли?

- Мы охранники Петра Петровича, - ответил молодец, кивнув на толстопуза, который недовольно продолжал сопеть возле окошка кассы.

- А, ясно, - понятливо кивнул Краб, - двое из ларца, одинаковых с лица. Ну, передавайте привет, Парижу!

Он повернулся на каблуках армейских ботинок и пошагал прочь из аэропорта. Ему нужно было отдышаться на улице, чтобы собраться с мыслями. Что теперь делать? Татьяна звонила, просила приехать помочь ей разобраться в ситуации. Её обвиняют в убийстве продюсера, но в том, что его дочь невиновна, Краб был уверен на сто процентов. Что ж она не сказала ему, что нужен какой-то допуск для того, чтобы лететь в Вольфрамск? Да и до того ли ей было, если она, когда звонила прямо сразу же после беседы с каким-то местным сыщиком капитаном Кожедубом, плакала навзрыд. С другой стороны, если бы она и сказала ему о допуске, то что бы изменилось – где бы он взял этот самый чёртов допуск?

В Париж легче улететь – никаких допусков не требуют. Еще и с деньгами у Краба был сильный напряг – едва хватало на билеты до Вольфрамска и обратно, да там пожить несколько дней. А ведь наверняка – дал бы взятку кассирше, как в метро только что дал десятку стражу на турникетах, так точно бы и допуска никакого бы не понадобилось. Но тут бы десяткой не обошлось – баксов сто или двести пришлось бы выложить, а у него только тютелька в тютельку, да и то насобирал в долг у сослуживцев – откуда наскрести на взятку? Это ж не как раньше в Советское время – на самолете летали из Мурманска в Питер пивка попить, теперь самолёт это уже роскошь, а не средство передвижения.

Звонить Татьяне, признаваться в том, что он не может никак улететь в Вольфрамск тоже не выход из положения. Девчонка и так на нервах и еще он будет ей на мозги капать своими проблемами. Нет решение проблемы должно быть, нужно только напрячь мозги. Краб прохаживался туда сюда обратно вдоль здания аэровокзала, мимо подъезжающих и отъезжающих машин, пока ему дорогу не преградили те самые двое из ларца одинаковых с лица - охранники Петра Петровича. Краб в задумчивости наткнулся на них, прямо носом в кожаную чёрную куртку, отступил и поинтересовался:

- А вас Петр Петрович что - с собой в Париж не взял?

Охранники Петра Петровича переглянулись, потом повернули свои головы на мощных шеях и снова посмотрели на Краба сверху вниз.

- Петр Петрович с семьёй в Париж полетел на День Святого Валентина, - пояснил один из охранников, - а нам поручил тебя, лох деревенский, поучить уму разуму. Зайдем за угол?

- Нет настроения, - миролюбиво ответил Краб, - я пожалуй, лучше пойду…

Он попытался обойти их и двинуться выходу на аэровокзал, но один из молодцев схватил его за рукав и коротко ударил кулаком поддых. Краб согнулся и припал ему на руку, причитая о том, что у него больной желудок и просил его больше в живот не бить, что вызвало смех у громил. Второй охранник тем временем пояснил, что если Краб хочет уйти отсюда с зубами и не с отбитыми почками, то должен откупиться от них «баблом». Тогда они его пощадят и отпустят на все четыре стороны. Народ вокруг никак не реагировал на происходящее – все были заняты своими делами, проходили мимо.

- Я дам вам сколько надо, - пояснил Краб, - только больше не бейте меня, пожалуйста. Но у меня деньги в трусах зашиты, нужно достать как-то. На улице холодно, может быть, в туалете?

- Пошли, - согласились довольные громилы.

Они все втроём отправились в общественный туалет аэропорта «Шереметьево».

Но через пятнадцать минут из общественного туалета сначала спокойно вышел Краб, поблагодарил продавца билетов в туалет за отличный сервис, потом прошёл на остановку и сел в автобус, который шёл в сторону города. После того как Краб сел в автобус, дверцы закрылись и транспорт двинулся. А еще через пять минут с окровавленными мордами и в порванных кожаных куртках из дверей сортира в помещение, где обычно моют руки выползли друг за другом на четвереньках два охранника Петра Петровича. Первый выплюнул изо рта на кафель два выбитых зуба, повернулся ко второму, который сзади пытался подняться на ноги по косяку двери и сказал ему обиженно:

- Я же тебе говорил, дураку, что он морпех, у него тельник и ботинки армейские, а ты мне - лох деревенский, бабла снимем с лошка. Сняли? Сам ты лох деревенский. Из-за тебя мне теперь передние зубы нужно снова вставлять.

Сказав это, он изловчился и лягнул своего товарища ногой прямо в разбитую морду. Тот не удержался от удара на туалетном кафеле, свалился и покатился обратно к писсуарам.


Краб тем временем купил билет у кондуктора в автобусе, а бумажник с деньгами и паспортом сунул в правый карман своей куртки «Аляски». По дороге, которая вела мимо больших павильонов и бесконечных рекламных щитов, он стал размышлять о том что же ему теперь делать – как попасть в Вольфрамск? Поезда туда не ходят, это ему еще и Татьяна сказала при телефонном разговоре, добавила, что в период навигации можно доплыть на барже по реке, но до ледохода еще три месяца почти. Был вариант добраться до ближайшего к Вольфрамску города Северного на самолёте, а там на попутках. Но можно ли будет добраться на попутках в закрытый Вольфрамск и есть ли там вообще дорога – этого Краб не знал. А наобум действовать он не мог – в создавшемся положении важна была каждая минута. В Москве из друзей у Краба был только один человек, остальные все знакомые дочери и вряд ли они смогли бы ему чем-то помочь.

Старый друг лучше новых двух, тем паче, если период дружбы пришёлся на нелёгкую совместную отсидку в местах не столь отдаленных, где Краб отбывал срок за то, что сломал челюсть сухопутному полковнику, когда проходил службу вместе со своей бригадой в качестве командира роты в первую кампанию Чечне. Тот сухопутный полковник отправил роту морских пехотинцев, которой командовал Краб, на верную смерть в ловушку к чеченцам из которой немногие выбрались. Что это было – глупость полковника или банальное предательство за пару тысяч долларов Краб не узнал, он в этом бою потерял больше половины своей роты, морпехов, которых боевики боялись, хуже смерти, полковник отправил их на верную смерть, Краб сам едва чудом уцелел. Поэтому он не сдержался, надавал тому полковнику по морде, отправил его в реанимацию и за это, само собой, был посажен за решетку.

Там и познакомился с уголовным авторитетом по кличке Сквозняк, который был в воровской «пристяжи» у авторитетного вора в законе по кличке Шерстяной. На зоне в то время было много спортсменов-отморозков, натуральных беспредельщиков, которые боролись за власть с блатными, которые старались держать в колонии порядок. Краб ни к какой касте не примыкал, был обыкновенным «мужиком» - работал на промзоне, ждал освобождения. Но благоволил к блатным – у тех хоть мозги в голове были в отличие от омороженных рэкетиров, да и какой никакой порядок и закон старались они поддерживать. Если кого приговаривали, то за дело, а новые рвущиеся к власти в зоне рэкетиры шли напролом, как танки, занимаясь полным беспределом.

И вот в одной из потасовок спас Краб Сквозняка от неминуемой смерти. Напали на него четверо спортсменов-быков за баней, хотели прирезать, а Краб как раз подвязался истопником поработать, увидел это дело и вмешался, спас Сквозняка от пики в спину, переломал кости отморозкам. После этого он так и остался «мужиком», хотя Шерстяной его в свои ряды звал. Но ни к чему была бывшему морпеху блатная романтика. А вот со Сквозняком подружились.

Сквозняк после первого освобождения не изменился, продолжал заниматься криминалом, снова сел на нары, но быстро, не отсидев и части срока по амнистии вышел на свободу (здесь необходима сноска внизу страницы - Читайте книгу изд-ва «Эксмо» «Кровавая ротация»). Пару раз Сквозняк звонил Крабу в воинскую часть, приглашал к себе в гости в Москву, где он занялся бизнесом, уверял, что завязал с криминалом, предлагал работать на себя, а не служить неблагодарной Родине, но Краб на его заманчивые посулы не повёлся и остался учить молодых морпехов рукопашному бою у себя в посёлке Спутник. Податься теперь при сложившихся обстоятельствах Крабу было некуда, кроме Сквозняка ему и обратиться было не к кому. Тот вроде как крутится в Москве, знает кому и сколько денег дать, авось поможет товарищу по отсидке проникнуть в Вольфрамск.

В раздумьях Краб доехал до конечной остановки метро «Речной вокзал» и стал выходить. Он держался правой рукой за поручень и не сразу заметил руку, которая осторожно нырнула в его карман и выхватила оттуда бумажник. Краб не заметил бы этого, если бы бумажник был пустой и легкий, но в нём была куча занятых у товарищей денег, поэтому карман сразу же очень сильно полегчал и Краб почувствовал это. Он обернулся и увидел черные глаза представителя южной республики – явно гостя столицы, который всю дорогу вместе со своим усатым и носатым товарищем стояли возле него и что-то тихо обсуждали на своём наречии. Теперь понятно было что они обсуждали. Южанин, увидев, что его приметили, сразу же испуганно отшатнулся в сторону и резко вытолкнул наружу женщину, которая слетела с верхней ступеньки автобуса. Она, шлепнувшись, растянулась на дороге, уронив сумочку и пакеты. Южанин и его подельник выпрыгнули из автобуса и бросились бежать. Краб вылетел вслед за ним, но проскочить мимо упавшей женщины не мог, помог ей подняться с грязной дороги. Она вскочила на ноги, обернулась с искореженным от злости лицом и хлестанула Краба по щеке, заорав на него:

- Ты что толкаешься сволочь, мразь!!!

Краб, который получил по лицу незаслуженно, пробормотал: «Спасибо!» и бросился в погоню за вором, который вытащил у него из кармана бумажник. В бумажнике были не только деньги, но и паспорт, его нужно было во что б это ни стало вернуть, иначе ему и вовсе никак будет не улететь в Вольфрамск. Догнать южанина для тренированного Краба не составило труда. Он настиг его и подсечкой сбил с ног. Южанин полетел на землю, кувыркаясь и вопя. Краб подскочил к нему, рывком поднял с земли и несколько раз ударил всем телом о тыловую сторону металлического киоска, который загудел обшивкой, словно церковный колокол.

- Где мой бумажник? – спросил Краб.

- Какой бумажник, да? – завизжал южанин. – Я по-русски не понимай! Я не брал бумажник! А-а, спасите, скинхеды бьют!

Краб коротко ударил гостя столицы по ребрам, а потом слева по морде так что того «повело» и глаза стали закатываться. Но Краб упасть ему не дал, прижал к стенке киоска и стал обшаривать его карманы. Но украденного бумажника нигде не было. Южанин, пока Краб искал свою пропажу, отдышался и стал снова вопить на всю Москву:

- Грабят, помогите!

И тут Краб почувствовал, что его сзади больно ударили по плечу дубинкой. Он обернулся и увидел двух милиционеров, которые стояли в боевых стойках, готовые применить свои дубины – размять их на его голове. А за спиной у них в толпе собравшегося народа Краб увидел того самого носатого и усатого товарища того южанина, который вытащил у него кошелёк. Явно карманник, которого поймал Краб, вытащил его бумажник и быстро передал своему подельнику, а сам остался без улик. Краб рванулся было за усатым, который, увидев, что жертва кражи его заметила, быстро развернулся, намереваясь исчезнуть в толпе, но милиционеры преградили Крабу дорогу и оттолкнули обратно к киоску, возле которого скулил вор-карманник.

- Он бумажник мой украл! – попытался пояснить ситуацию Краб, пытаясь не упустить глазами усатого. – Вон этот вытащил и тому отдал!

Но милиционеры были непреклонны, один из них расстегнул кобуру и вытащил пистолет. Тем временем карманник, оставшийся без охраны рванул в сторону и задал стрекача. Краб хотел погнаться за ним, но получил такой сильный удар по горбу дубиной, что свалился в мусорную кучу, сваленных за киоском отходов торговли. Второй милиционер направил дуло пистолета на упавшего Краба и скомандовал:

- Встать и руки за голову!

Краб был законопослушным гражданином, к тому же шутить с вооруженными ментами, которые находились при исполнении ему не хотелось, поэтому он подчинился, встал на ноги и огляделся. Ни первого карманника, ни второго его подельника, укравших его бумажник, уже не было в зоне видимости. Милиционеры грубо развернули его лицом к киоску, ноги ударами раздвинули шире плеч и обыскали. Ничего не нашли.

- Документы быстро! – сердито приказал Крабу вооруженный пистолетом мент, тыкая оружием ему в живот. – Где они у тебя, в носках что ли?

- Я же сказал у меня документы вот тот южанин вытащил, которого я поймал, - пояснил Краб, - вместе с бумажником и деньгами…

- Документов нет, - понял милиционер и стал нехорошо улыбаться, - а рожа твоя мне напоминает одного рецидивиста, который в розыске находится за тройное убийство. Да ты еще к тому же и скинхед бритоголовый, напал на представителя южной республики. А у нас приказ по Москве от мэра таких как ты душить беспощадно. Что, фашистская рожа, азербайджанцы тебе не нравятся?

- Они деньги у меня вытащили, - повторил Краб, - в автобусе…

Но его как будто не слышали вовсе. Тот, что был с пистолетом сказал второму, чтобы он вызывал по рации машину и сообщил, что задержан опасный преступник, с рожей похожей на одну из ориентировок. Краб понимал, что если он сейчас без паспорта попадёт в милицию, то засядет там минимум на трое суток до выяснения личности, а при умелом подходе эти служаки могут дело состряпать об очередном налёте распоясавшихся скинхедов на мирно пасущихся на рынке азербайджанцев. Попал Краб из огня, да в полымя.

Приехал дочь спасать от тюрьмы и сам за решётку угодил!