П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода. Шестой семестр, семинар: подведение промежуточных итогов курса
| Вид материала | Семинар |
СодержаниеДанилова В.Л. Данилова В.Л. Данилова В.Л. Данилова В.Л. Данилова В.Л. Данилова В.Л. |
- П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 590.28kb.
- П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 1167.79kb.
- П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 551.97kb.
- П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 477.42kb.
- П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику схем смд-подхода (Введение в синтаксис, 437.13kb.
- П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 663.38kb.
- П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 1612.4kb.
- П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 522.74kb.
- Лекции пг щедровицкого «Введение в синтаксис и семантику графического языка смд подхода», 539.29kb.
- П. Г. Щедровицкого «Введение в синтаксис и семантику графического языка смд подхода», 465.15kb.
Верховский Н. Это я оставлю на потом. Володя.
Алейник В. Еще более точное суждение. Когда человек говорит: «Я пытаюсь отнести это к смыслу, которым я пользуюсь», информации не получается. Я пытаюсь, тогда другая тактика. Я беру тогда знаки этого искусственного языка или схемы, но сложность в том, что я смысла отдельных знаков не понимаю. За ними никакие смыслы и значения не стоят. Там другая сторона этой ситуации. И в этом смысле тут вопрос личной тактики. За словами или за терминами смысла нет, за отдельными знаками схем нет смысла и содержания. В этом смысле, какова тактика и как человеку организовывать свое понимание, потому что сложности есть, и свою работу? Действительно ведь вопрос. И это вопрос и к организации семинара, и к смыслу семинара, потому что, наверняка, это не уникальная ситуация.
Верховский Н. Нет, эта ситуация не уникальная, именно поэтому мы ее так и обсуждаем со всей этой.
Алейник В. У нас, когда в прошлом году восстанавливали смысл семинара, то мы тогда не нащупали другого смысла, как понятийная работа. В каком смысле? Как…
Ищенко Р. Освоение языка.
Алейник В. Мы говорили восстановление понятия. Восстановление – дурацкое слово, нужно построить себе, может, даже пользуясь источниками, ряд понятий как средств организации понимания. И это вполне себе задача для этого пятничного семинара. Между прочим, пока единственная зафиксированная нами рабочая задача.
Верховский Н. От нее пока никто не отказывался.
Алейник В. Но никто особенно в этой логике и не двигался.
Ищенко Р. Да ладно! Почему?
Верховский Н. Ты просто давно не был на семинаре.
Алейник В. Наверное, виноват. В этом смысле, может, надо просто поработать с *?
Верховский Н. Приходите коллега на семинар.
Алейник В. Заявить пару докладов по паре понятий и выстроить это понимание.
Ищенко Р. Семинар много месяцев находится в режиме работы, поэтому нормальное состояние.
Верховский Н. Мы вас подключим. Вера Леонидовна, у вас был тезис.
Данилова В.Л. По-моему, вы с Володей сейчас существенно упростили ситуацию, сведя это к различию языков. И здесь сразу за такой формулировкой проблемы тянется ее решение. Нужно словари делать, перевод с языка на язык, знать значение терминов и их соотношение и т.д. Но ведь проблема куда интересней. Коллега сказал, что информация, понятие информации, идеи информации, ему полезны для его решения проблем.
Верховский Н. Для этого мы много что делаем.
Данилова В.Л. Здесь, если попросту, что я говорю, я на семинаре по онтологии делала доклад, по действительности. Фактически, мы сейчас не о языках говорим, а о действительности, о той неотрефлексированной и имеющейся у каждого из нас склейке между текстами и опытом собственной деятельности. И с этой штукой надо разбираться, и очень здорово, когда рефлексия помогает заметить, что твоя действительность не соответствует тем словам, которые вокруг тебя витают на лекции. И если говорить о семинарах, я бы сказала, что, наверное, нужно разбираться и с действительностью.
Верховский Н. Это хороший тезис про действительность. При этом поправьте меня, если я неправильно нарисую, это можно стереть. Действительность, например, язык 1, в котором есть информация, и язык 2, в котором есть знания. И о чем говорится? О том, что с помощью этого я могу что-то в действительности делать, оперировать, объяснять какие-то вещи и т.д., открывать новости, говорить: О, пришла новая информация!». А с помощью этого, что вводится на лекциях, еще вопрос, как то же самое, и что мне это добавит, и какие дополнительные требования на меня накладывает использование этого представления о языке 2.
Данилова В.Л. А поскольку за действительностью стоит опыт деятельности, то может оказаться, что опыт деятельности таков, что информационная картина ему соответствует, а мыследеятельность только помешает.
Ищенко Р. Это еще проверять надо.
Данилова В.Л. Ну, помните, как Малиновский на какой-то конференции по схематизации сказал, что у нас схема деятельности не онтологизируется, поскольку никто не занимается управлением развитием. Не обязательно с этим соглашаться. Эта идея, что схема мыследеятельности может стать действительной только при вполне определенной организации практики и собственного опыта, она существенна. В этом смысле я бы сказала по отношению к твоей схеме, что действительность – это склейка языка и, может быть, текстов, я не знаю, и опыта некоторой практической деятельности, взаимодействие здесь имеет место быть. Так вроде, возникает действительность. Я не уверена, что я правильно здесь нарисовала эту схему, но по смыслу так. И тогда может оказаться, что для того, чтобы знания, содержательно генетической логики стали действительными, нужно или в своем опыте найти другую ситуацию, или реально занять другое положение.
И другая ситуация здесь задаст возможность других действительностей, действительность 2, которая, может быть, будет соответствовать этому языку. И в этом смысле эту соотнесенность методологических языков со своим опытом, а значит, со своей интуицией и с возможностью что-то делать, ловить очень важно, иначе это все словоблудие.
Оссовский М. Можно тоже я выскажу по этому поводу? Я думаю, что речь идет о каком-то феномене, который будет по-другому объясняться, поэтому условная информация заменяет что-то такое, что можно заменить каким-то другим словом. Вместо слов «пришли новости» можно сказать «пришла информация», может, пришло еще что-то.
Верховский Н. В той схеме, которую нарисовала Вера Леонидовна, ничего заменить нельзя, поскольку все определено дважды, один раз культурно, другой раз через опыт, и ты ничего не выкинешь. Иначе если ты выкинул и заменил, у тебя, либо опыт пропал, либо культуры не стало.
Оссовский М. Поскольку мир только столкнулся практически 100-150 лет с понятием информации в таком контексте, как сейчас, то вполне реально, что это слово ничего не объясняет. В английском языке слово информация объясняется как знание, переданное по каналам коммуникации. Не знаю, как это с методологической традицией коррелирует, но это полностью противоречит, такое объяснение, всей системе информационного права, которая сложилась в России. Там информация трактуется абсолютно по-другому.
Верховский Н. Дмитрий предлагал другую трактовку информации.
Ищенко Р. Дмитрий это и говорил практически, что это знания, которые передаются по каналам коммуникации.
Верховский Н. Алгебра, колебания.
Данилова В.Л. Знания, которые передаются по каналам информации, по каналам коммуникации, это выражение невозможно при методологическом понимании знания.
Верховский Н. Давайте дождемся разговора про схемы коммуникации и там еще раз все проверим, поскольку треба не бежать впереди паровоза.
Бахтурин Д. К этой схеме можно отнести? Вера Леонидовна, тогда, если продолжать линию, которую вы задали, первое, что надо сделать, коллеги, это уволиться и перейти на работу к Денису Ковалевичу, поскольку у него методологическая организация знаний и информации, и тогда с вами что-то там случится. Но обратите внимание, во-первых, не хватит в департаменте места для всех, даже для всех, ходящих налево, а потом сама идея обучения и образования, в этом смысле, извините за тавтологию, теряет смысл. Потому что зачем мы тут сидим сейчас и изучаем весь этот зубодробительный предмет, когда все равно, только перебравшись в другое место, в другую форму генерации собственного опыта я смогу это на себя каким-то образом применить? И это все каким-то образом вдруг у меня выстроится?
Верховский Н. Потому что возможен еще другой ход, необязательно строить другую действительность, можно поменять свою же собственную.
Бахтурин Д. Я это и подразумеваю. И при этом вы продолжаете работать с таким нерасчлененным представлением об информации, которое коллега вводит. Я со своей стороны, я считаю, что я действительно во многом коррелирую с тем, что говорит Макс, ввожу культурную трактовку понятия, указывая на те источники, из которых она появилась в этом мире, и как она живет. Но вы к этому не относитесь и говорите: «Да ладно, думай, что хочешь». Есть такая действительность, имеешь право, прямо как психотерапевтический прием. Думай, главное, чтобы с тобой было все в порядке.
Верховский Н. Речь идет не об этом, здесь другая ситуация.
Данилова В.Л. Речь идет совершенно о другом.
Верховский Н. Схематизируется другая ситуация. Схематизируется ситуация, в которой коллега сказал, что у него была ситуация на лекции, когда он спросил Петра Георгиевича про информацию. Тот ему сказал, что информации не существует. Есть только знание, информации не существует. Для него встал вопрос, и на схеме рисуется эта ситуация, а не ситуация с информацией.
Бахтурин Д. Способ выхода, ты пропустил момент, к которому я отношу. Когда было сказано, что вам нужно перейти в другую сферу, внизу, вторые эти 2 человечка нарисованы, это уже другая схема, которая позволит что-то пересмотреть. Я к этому возражаю. Указано, что есть другой способ переоформления существующего опыта, и он называется обучение.
Ищенко Р. Способ выхода Володя уже проговорил, читаем лекции.
Верховский Н. Мы должны еще заслушать начальников транспортного цеха. Вера Леонидовна, у вас какой-то принципиальный тезис?
Данилова В.Л. Я очень коротко, но принципиально, поэтому не пропущу. Мне кажется, что Дима сейчас, пытаясь довести ситуацию до абсурда, впервые поставил реальную проблему. Если мы методологи деятельности, мы не можем игнорировать собственную деятельностную позицию. Другое дело, что переход в другую сферу опыта, которую я нарисовала, не имеет никакого отношения со сменой места работы.
Бахтурин Д. Отвечаю вам, а мы методологи мыследеятельности. В отличие от деятельности, мы занимаемся мышлением *.
Верховский. У вас другая сфера опыта, в неправильном месте нарисовано. Другая сфера опыта должна быть нарисована в этой части схемы, а не в этой части схемы. Коллеги, можно отдельно по этому поводу дискутировать и задавать вопросы. Я предлагаю продолжить по процедуре. Спасибо за качественно поставленную проблему. Есть ли у нас? Женя.
Таллер Е. Я, к сожалению, последние месяцы не была на семинарах и лекциях.
Верховский Н. Тогда можно про курс в целом.
Таллер Е. Нет, это * рефлексии.
Верховский. Отлично. В смысле не отлично, надо готовиться к рефлексии, быть готовым к ней в каждой точке. Тогда Володя.
Алейник В. Про последние лекции. На мой взгляд, несколько смыслов новых. Первое – идет разбирательство, если на этапе схемы воспроизводства, там различалась норма и реализация, схема акта, есть разбирательство с результатом реализации и попыткой его охарактеризовать, схематизировать. Один смысл, который я для себя зафиксировал. И более того, Петр Георгиевич постоянно подчеркивает, что для схемы акта важна такая рамка как схема воспроизводства, что акт мыслится как реализация нормы и существует в контексте воспроизводства деятельности и трансляции культуры. Первый смысл.
Второй смысл. Акт всегда не мыслится как один, а мыслится в кооперации ряда актов. И более того, ряд организованностей, которые обозначаются отдельными знаками внутри схемы акта, они существуют только, они могут быть положены, когда ты в рефлексии удерживаешь как минимум 2 акта. Например, продукт или цель как указание на продукт, то есть то, что востребовано в другом кооперируемом акте деятельности. И в этом смысле за этим стоит смысл или фон такой, как кооперация.
Третий момент – то, что сделано в схеме акта. В ней предметизована идея деятельности как поля, которое гомогенизирует разные организованности или вещи мыследеятельностного мира и делает их рядоположенными. И более того, разным типам этих организованностей присвоены разные знаки этой схемы. Фактически для меня этот смысл что означает? Идея деятельности в этой схеме предметизуется, причем в ней предметизуется особо фокус результата реализации. Предметность накидывается, и можно видеть разные организованности деятельности. Чуть ли не видеть, почти видеть материал, результат, инструменты. Резец лежит на полке – инструмент.
Четвертый смысл – то, что на самом деле схема матрешечная, и Петр Георгиевич иногда проговаривает, на семинаре про проектирование, мышление проекта, мышление проектирования и мышление опыта. Такая матрешечная схема. Здесь что получается? Или так. Мышление объекта деятельности, материла, результата, инструмента оценить с позиции субъекта деятельности. Мышление, организованности деятельности субъективны, там позиция, табло сознания, с позиции внешнего наблюдателя, который на этой схеме не схематизирован, но приговаривается из рефлексивной позиции по отношению к этой схеме. И в этом смысле отношение рефлексии, которое на этой схеме не схвачено, не схематизируется, а приговаривается.
Отношение к кооперации актов, я об этом говорил, но не считал это как пятый смысл, потому что просто ряд организованностей, им присваивается знак схемы, я не буду говорить знак языка, например, продукт. Но если мы начнем обсуждать понятие продукта, то оказывается, что для введения понятия нужно нарисовать два наложенных друг на друга акта деятельности, и только тогда мы можем ввести понятие продукта. Точно так же, как понятие цели. Без двух наложенных друг на друга актов деятельности, мы не введем. Точно так же, как понятие ряда других организованностей, которые субъективны без положенного сверху акта деятельности, рефлексивного по отношению к нижнему акту деятельности, мы не введем. Это пятый смысл.
Еще очень важный такой смысл, как собственно смысл, когда мы схематизируем организованности актов, потом говорим точка, все схематизировано, обводим это контуром, замыкая границу акта, и говорим, это есть ситуация. И здесь связка с понятием ситуации, понятием такого языка рефлексии, и в этом смысле схема акта соотносится с таким языком или, если угодно, знак для инструментализации рефлексии, одного из типов рефлексии, часто по рефлексии ситуации. Что можно сказал, надо бы написать больше. И это про лекции.
Теперь про цикл. На мой взгляд, здесь происходит выворачивание схемы воспроизводства деятельности и трансляции культуры. Фокусировка на результате реализации я говорил, но если рассматривать связи между схемами, то это очевидно, что рассматривается эта штучка. Это ядро, а все остальное выполняет функцию рамки в этом размышлении.
Если рассматривать в связи с этой схемой, тут я не додумал еще этот сюжет, но Петр Георгиевич тогда говорил, что есть субъективная часть, знания об объективной части деятельности и знания о субъективной. В этом смысле в знании выделяется, если интерпретировать схему акта как знания о знании, выделяется субъективная и объективная часть на этом материале, которая в схеме знания не отрефлексирована. И связка с этой схемой тоже, но надо додумывать.
А что касается смысла курса в целом, я сейчас, когда говорил о том, что есть такая инструментализация одного из типов рефлексии, надо продумать в плане операции, потому что категориальная составляющая этой схемы непонятна пока. В том смысле, что в любой схеме есть онтологическая составляющая, можно мыслить об этом, как Вера Леонидовна рисовала, как представление об объекте. А, наверное, должна быть организационная составляющая, мыслительная. В этом смысле я еще не выделил для себя мыслительную составляющую этой схемы, только направление обозначил. А в том, что касается объектно-онтологической, может быть, я все не додумал, но точно, что это предметизация идеи деятельности как поля, я пока это для себя зафиксировал. Наверное, про то, про что я еще думаю, я так неявно сказал, поэтому достаточно.
Верховский Н. Кстати, к последнему тезису про рефлексию, это возвращает нас к предыдущей дискуссии. Мы на семинаре обсуждали о том, что рефлексия всегда определена той позицией, из которой ты ее проводишь. В этом смысле она всегда нормирована или задана. В зависимости от того, кто ты, какую позицию ты занимаешь, когда смотришь на все это, это хороший вопрос.
Алейник В. Ты к какому?
Верховский Н. Это к вопросу о том, что ты говоришь, этот курс – это определенный тип рефлексии. В этом смысле хороший вопрос: какая позиция задает норму рефлексии именно этого материала?
Алейник В. Я бы по-другому зафиксировал.
Верховский Н. Вера Леонидовна ее обозначила, когда сказала, что Петр занимается тем, что расчищает пространство под следующий шаг развития методологии, если я вас правильно трактую.
Данилова В.Л. Я дала 2 версии. А другая, что он либо уже делает этот шаг.
Верховский Н. Да, и фактически находится в актуальном действии.
Алейник В. А я бы по-другому сказал, что когда ты фиксируешься на нормах позиции, то или ты понимаешь, какая позиция, и у тебя она технически освоенная, ты можешь эти нормы положить, а если нет, и ты говоришь, что нужно. Для меня важно это замечание твое. В свое время Петр Георгиевич мне на моем докладе, как-то вместо семейки был двухдневный семинар, он говорил, что рефлексия есть отношение. И в этом смысле для рефлексии нужно задать работу, охватывающую и включающую в качестве предмета внутреннюю работу, и тогда рефлексия есть отношение этой внешней, охватывающей работу внутреннюю. В этом смысле тогда нужно говорить о пространстве, продумать, схематизировать пространство этой работы, которая для нас нужна, для семинара, задать эту рефлексию.
Верховский Н. Но я могу тебе сказать, что размышляя про этот набор позиций, та суперпозиция, в которой Петр Георгиевич находится, она вряд ли доступна большинству сидящих, и в этом смысле они не возьмут из этой позиции текст, не могут в такой рефлексии находиться. Как минимум то, что мы обсуждали чуть раньше на прошлом тезисе, ученическая позиция, она доступна большему количеству присутствующих в зале, но и ученическая рефлексия точно также нормирована: что получил, как работал с этим и т.д. Если кто-то из ученической позиции проводит рефлексию этого курса, я думаю, там можно обсуждать набор требований, которые к такого рода рефлексии предъявляются.
Или, например, есть еще одна линия, та, линия, которую Дмитрий задавал. Если этот курс суть совокупность основных смыслов философии 20 века в версии ММК, то можно из такого исследователя философии 20 века или того, кто разбирается с этим, рефлектировать этот курс. И это тоже нормированная позиция, в этом смысле задает требования к работе, если ты так рефлексию эту проводишь. Или, например, третья позиция, которая исследование собственно ГП самого. Понятно, что Петр Георгиевич здесь выдает особо творчество ММК и Георгия Петровича в целом, он выдает такие самые куски, которые ему близки, и Вера Леонидовна подтвердит, что по каждой из тем он много информации оставляет за бортом. И если из этой позиции проводить рефлексию, то есть из позиции исследования традиций ММК и культуры ММК, это тоже нормированная позиция, это соответствующие тексты.
Алейник В. Я понял, что такое информация. В очередной раз.
Верховский Н. Мы для этого и здесь.
Данилова В.Л. По-моему, ты одну позицию еще не перечислил, которая здесь уже неоднократно возникала в обсуждении, это когда человек рефлексирует эти свои лекции с точки, втягивает их в свою практику, и за счет этой лекции приобретает большую свободу относительно практики. Предпочитает какие-то вопросы ставить, которые до того не ставились, или что-то делать, что до этого не делалось. Нормальная позиция, хотя она не позволит восстановить целостность лекции, это кусочечная.
Верховский Н. Мне ее сложнее понимать, потому что Петр в первой лекции, которую недавно перечитывал, он говорил, что если вы прагматики хотите от этих лекций, то особо не ориентируйтесь, потому что это ситуативно. Он говорил, что есть люди, которые на схеме акта деятельности объясняют устройство фрезерного станка. Елки-палки, кто же им мешает? Если можно объяснить, то хорошо, но он не про это. И я как раз перечисляю тот набор позиций, который немножко в другом поле.
Алейник В. Вера Леонидовна, мне кажется, что очень сложная рефлексия практическая, потому что, например, человек пытается с позиции практики управления. Еще нужно разобраться, а что такое управление, дальше разобраться, что такое практика по отношению к управлению, как интерпретировать опыт своих дерзаний...
Верховский Н. Это только высоко рефлексивно организованный человек как ты будет делать все это.
Алейник В. Лучше тогда не притаскивать эту практическую позицию.
Данилова В.Л. Я как раз смотрю. Володя, я, с одной стороны, поняла, когда Петр в начале этих лекций сказал, не ждите от меня прагматики, не запрещает остальным прагматическую интерпретацию проводить. Просто он сказал, что нам рекомендовать. Но сейчас в связи с тем, что сказал Коля, мне показалось, что эта позиция совсем потерялась, она тоже нужна. Она не может быть единственно возможной. Но я буду настаивать, что без нее усвоение будет чисто вербальным.
Верховский Н. Так или иначе, каждый, хорошо, не каждый, так или иначе процесс участия идет, перекладывание. В свое время Султан примерно держал такую позицию, он говорил: «Я прихожу на лекции, на них что-то понимаю, потом в жизни действую там иначе». Если я тебя не перевираю.
Аббасов С. Если можно, я все-таки свое право на рефлексию…
Верховский Н. Я на тебя и ориентируюсь.
Аббасов С. Была такая позиция, и, собственно, она не полностью себя дискредитировала, но, тем не менее, я бы хотел сейчас несколько вещей сказать. Закончу я тем, с чего начинаю, просто логика несколько иная изложения. Я с радостью и с удивлением для себя обнаружил, что возврат к началу лекций, которую озвучивал сначала Рома, потом она еще несколько раз звучала, и Коля тут сказал, что еще раз первую лекцию прочитал. Она странным образом совпала с моим же ощущением, потому что у меня буквально дома на столе лежит две крайних лекции и первые пять, вот именно в такой последовательности. Я просто сделал это три дня назад, когда поставил себе задачу начать перечитывать. И для меня, я думал, что это… и почему это произошло? Потому что действительно ряд последних лекций из сегодняшнего дня мне оказался понятней, чем то, что было вначале, и я решил себе ответить на вопрос «почему?» То ли потому что я тогда был не подготовлен, когда это все только начиналось, и я сейчас якобы продвинулся, или действительно концентрация первых лекций была значительно выше, а сейчас язык стал более популярный что ли, не знаю, как, доступный. Вопрос почему, он на самом деле, поскольку это не только мой вопрос, оказался глубже, чем касался бы только меня, поэтому об этом надо подумать.
Вторая вещь, которую я хотел бы отметить – это то, что тоже здесь звучало в ряде замечаний. Я бы хотел свой ответ дать и предостеречь коллег, это от себя, к этому можно только прислушаться. Все, что мы здесь слышим – это никоим образом не таблица Менделеева, к которой можно обратиться, посмотреть, сколько весит там определенный элемент, с кем он будет взаимодействовать, его валентность и потом быстренько вставить эту коротенькую справочку, будь то лекция, будь то позиция. В жизни получить это – сложная история, и я бы не рекомендовал пытаться какие-то куски, прочитав три абзаца, решить, что ты все понял и пытаться это использовать, потому что это не приведет к добру. Мой опыт показывает именно это. И вторая вещь, которая действительно очень важна – это тезис о том, что это не пять схем, а одна действительно. И вот то, что нарисовала Вера Леонидовна как проекции некоего объекта, в общем, сложность у нас в одном – прорваться к этому объекту и понять, что же он собой являет.
По поводу отношения к этому курсу и тому, что мы здесь слышим как к средству или инструментальному ряду. Лектор нас отваживал от этого с самого начала. Меня такая позиция на самом деле коробила, потому что действительно, будучи в таком предпринимательском самоопределении, заниматься чем-то там, не имеющим практического приложения, это сложная история. Но тот ответ, который у меня есть на сегодня, звучит следующим образом. Когда мы берем средства, которые мы вытаскиваем из текстов или из лекций, и они не имеют онтологической наполненности, то это, знаете как? Я не буду обсуждать, насколько это эффективно, неэффективно, опасно, безвредно, или этично, неэтично, но тот, кто занимался какими-то видами искусств, меня поймет. В йоге, если вы делаете асаны и они не наполнены смыслом, это просто гимнастика. В восточных единоборствах, если у вас нет внутреннего содержания, это размахивание руками. Вам могут показать прием черного пояса первого дана, и вы повторите эти движения, но это уже ничего общего с искусством восточных единоборств иметь не будет. В музыке, да ноты вообще все одинаковые, и сыграть технично можно при определенном навыке среднее произведение, но почему-то один исполнитель – это виртуоз, а другого никто слушать не будет.
В этом месте я хотел бы такую маленькую байку про онтологию рассказать, вернее, не про онтологию, а про музыку. К знаменитому трубачу привели подающего надежды молодого музыканта, который готовился к этой встрече год, научился играть тьму самых сложных этюдов и всего остального, брал три октавы, и много, о чем переживал, потому что от рекомендации этого мэтра многое зависело. И когда его наконец-то привели, аудиенция, и он ему говорит: «Ну, вот испытание». Все, что он выполнил – это нота соль. Надо сказать, что нота соль берется вообще, не нажимая ни один клапан, просто вот такой простой звук. Собственно, я о чем. О том, что даже по одной простой ноте всегда видно, есть вот эта самая «онтологическая наполненность». И вот в этом пафос всего. Неважно, если мы ей владеем, и она есть, то говорим мы о схеме, и кортеже схем, о чем-то фрагментарном, что является частью, это всегда чувствуется и видно. И владение языком, понимаете, собственно, это не все далеко, только оболочка, в которой можно предлагать свои мысли.
И касательно курса лекций, что это такое для меня, и как я себе это вижу. Конечно, по форме это реконструкция деятельности московского методологического кружка, параллельно идет, разумеется, переосмысление, и я согласен с Николаем, что это предмет рефлексии и всего остального. Но что мне, вот лично мне, наиболее ценно в этом курсе? Тексты можно прочитать в книге – Кирпичи, там серенькие, разноцветные, они все есть. Для меня наиболее ценно – это порядок цитирования Петра Георгиевича, то есть тот гипертекст, который возникает, понятный, вернее, начинающий пониматься логикой. Второе – это ставки лектора с его комментариями того, что он только что процитировал, и ответ на вопросы, которые возникают в зале. Для меня это самое ценное, это квинтэссенция всего этого курса.
И, на мой взгляд, что происходит? Происходит трансляция онтологической картинки. Мы можем ее брать, можем не брать по разным причинам, но, на мой взгляд, как раз вот как инструмент этот курс лекций, эта трансляция онтологической картины учителя Петра Георгиевича Щедровицкого. И поскольку вся деятельность, она ядерным процессом держится на лекциях, то мне кажется, что целесообразно для тех, кто хочет эту онтологическую картину (опасное слово) перенять, не хочу никого комментировать, выбор каждого, по крайней мере, воспринять, а дальше уже самоопределиться, им стоит мероприятия, которые проводит Петр Георгиевич вокруг этого курса лекционного организовал, по возможности семинары посещать. И, на мой взгляд, вкус добавляет и объемности картинке вот тот корпус текстов, который уважаемый Рома Ищенко пишет в дополнительных материалах к каждой лекции и выкладывает у себя, спасибо тебе огромное, дорогой, на Google Groups.