Эта книга о книгах. Окнигах и содержащихся в них идеях

Вид материала

Книга

Содержание Теория корпоративного общества Ч. Р. Миллза

Подобный материал:

• Уважаемый читатель! Я, как и Вы, была далека от политики, но жизнь втянула меня и нашу, 4572.96kb.
• Уважаемый читатель! Я, как и Вы, была далека от политики, но жизнь втянула меня и нашу, 3734.11kb.
• Впоследние десятилетия совместными усилиями психологов и педагогов разных стран ссср,, 230.3kb.
• СоЗнание. Книга Освобождение сознания. Эфирное тело (рабочее название), 2429.05kb.
• Эта книга дает лишь краткое введение в проблему. Более подробно с этой темой можно, 50.77kb.
• Future Human Evolution, перевод Ф. Б. Сарнова Эта книга, 1980.94kb.
• Процессе Сущностной Трансформации Эта книга, 3289.84kb.
• Свами Йога Бхадра Эта книга, 1057.11kb.
• Можно ли наказывать детей вопрос о строгости воспитания всегда волновал родителей., 26.55kb.
• История диверсионных служб россии, 4578.29kb.

3.2.1. Теория общества Ч. Р. Миллза


Концепция менеджериального общества, при всей распростра-

ненности, имела своих критиков. Среди наиболее известных -

Чарльз Райт Миллз, один из известнейших американских со-

циологов XX в.


Ч. Р. Миллз в серии книг, увидевших свет в 50-е годы, опи-

сал общества середины XX в. Наиболее важными среди этих

книг следует считать его работы <Белые воротнички: американ-

ские средние классы> (1951 г.) и <Властвующая элита> (1957

г.). Не претендуя (и даже отказываясь от этого) на создание

целостной теории общества, Миллз, тем не менее, предлагает

разработки целого ряда ключевых социологических проблем

современного общества, которые, независимо от провозгла-

шенных им намерений, складываются в итоге в единую, цело-

стную теорию общества. Свою задачу в данном случае мы ви-

дим в том, чтобы представить реконструкцию теории общества Ч.

Р. Миллза, осуществленную на основе анализа его главных работ.


Критика теорий менеджериального общества


Рассмотрение теории общества Ч. Р. Миллза наиболее целесо-

образно начать с изложения его критики теории менеджериаль-

ного общества, в рамках которой предстают и его собственные

воззрения на трансформацию форм собственности, условий ее


Mills C. W. White Collar. - N.Y., 1951.


Миллз Ч. Р. Властвующая элита. - М., 1959.


98


функционирования, а также его воззрения на ряд социальных

процессов, связанных с появлением новых форм социальной,

политической и экономической организации - крупномасштаб-

ных корпораций.


Вслед за создателями концепции менеджериального общест-

ва Миллз признает тот факт, что по мере того как укрупнялся

бизнес, собственность каждого из предприятий приобретала все

более рассеянный характер, а власть собственников, непосред-

ственно участвующих в управлении, ослабевала. В результате

менеджеры современных корпораций частично заместили соб-

ственников в качестве центральных фигур большого бизнеса.

Они образуют экономическую элиту нового общества и во мно-

гом определяют ход вещей и судьбы других людей. Вместе с

тем, как считает Миллз, ситуация на верхних этажах современ-

ного бизнеса не столь однозначна. На высших исполнительных

постах в корпорациях, наряду с наемными менеджерами, при-

сутствует множество собственников. Собственники для Ч.

Р. Миллза - это люди, которые имеют законное право на опре-

деленную долю прибыли, люди, которые вправе ожидать, что

те, кто управляет предприятием, будут действовать в их инте-

ресах. А менеджеры - это люди, которые осуществляют функ-

циональный контроль за предприятием, те, кто управляет им.

Власть собственности в рамках предприятия, фирмы и эконо-

мики в целом носит непрямой характер, она осуществляется

через множество новых управленческих функций и тех людей,

которые их отправляют.


Само по себе такое положение дел не является чем-то но-

вым. На него, как считает Миллз, указывал еще Адам Смит,

когда писал о том, что собственники ничего не понимают в де-

лах и довольствуются получением дивидендов, которые им вы-

плачивают директора их предприятий. Вместе с тем именно в

XX в. факты несовпадения фигур собственника и менеджера

дали повод к интерпретации этих фактов (ошибочной, по мне-

нию Миллза) как революции менеджеров, к рассуждениям о

том, <что большой менеджмент> замещает <большую собст-

венность>, что ему суждено стать следующим <правящим клас-

сом>. Но, как подчеркивает Миллз, менеджер не экспроприиро-


99


вал собственника, а власть владельца предприятия над рабочим

и его воздействие на рынок не ослабели. Власть не отделилась

от собственности. Скорее, власть, обусловленная собственно-

стью, носит более концентрированный и явный характер, чем

само владение собственностью. Миллз приводит пример собст-

венников, которые контролируют восемь железных дорог стои-

мостью в 2 млрд. долларов, владея при этом акциями только на

20 млн. долларов. Таким образом получается, что владея 20 млн.,

они обладают властью, объем которой определяется в 2 млрд.


Власть, связанная с владением собственностью, носит де-

персонализированный и скрытый характер, но она не уменьши-

лась и не ослабела. Тем более нельзя говорить о том, что про-

изошла менеджериальная или какая-либо другая революция,

которая затронула бы каким-то образом основания института

частной собственности. Действительно, наряду с собственни-

ками в бизнесе и промышленности сформировалась огромная и

сложная бюрократия, но возможность - и в этом главное - дос-

тупа к управлению и к власти определяется владельцами собст-

венности. Держатель акций не желает, да и не способен осуще-

ствлять функциональный контроль над своей собственностью, а

власть менеджеров не зависит от того, являются ли они собст-

венниками. Но на основании всего этого нельзя делать заклю-

чения о том, что не существует функциональной связи между

собственностью и контролем над крупными корпорациями.

Считать, что такой связи нет, означало бы не принимать во вни-

мание правовые регуляции и социальные институты.


Собственность, подчеркивает Миллз, означает, что ее владе-

лец может применить насилие по отношению к тем, кто ею не

владеет. Будучи законным собственником, он может обратить-

ся, например, к полиции с тем, чтобы изгнать и наказать всяко-

го, включая прежних владельцев, их менеджеров, всех, кто не

владеет собственностью, но стремится захватить контроль над

нею. Даже если бы было верно, что власть собственников экс-

проприирована менеджерами, это не означало бы, что экспро-

приирована сама их собственность. Собственник может отпра-

вить в тюрьму любого менеджера, если сумеет доказать, что он

экспроприировал его собственность.


100


Изменение распределения власти между собственниками и

их менеджерами вовсе не разрушило класс собственников и не

уменьшило его власть. Все те структурные изменения, на кото-

рых зиждется понятие <менеджериальная революция>, пра-

вильнее будет понимать: 1) как модификации в распределении

операционального контроля в рамках класса собственников; 2)

как общую бюрократизацию отношений собственности.


В классе промышленных собственников произошли такие

изменения, которые делегировали фактическое отправление

власти организационным иерархиям, в силу чего предпринима-

тельская функция подверглась бюрократизации. Человек, зани-

мающий высшую позицию в бюрократии, действительно явля-

ется могущественным членом класса собственников (пусть со-

ответствующая собственность и не принадлежит ему лично).

Сам институт собственности дает ему право действовать. Он

действует так, как считает нужным в интересах института част-

ной собственности. Он чувствует свое единство - политиче-

ское, статусное и экономическое - с классом собственников и

его богатством.


Разделение между владением и контролем над собственно-

стью не уменьшает власти собственности, напротив, оно даже

может увеличивать ее, усиливать персонал, аппарат и подни-

мать статус непосредственных отправителей этой власти. Ме-

неджеры корпораций являются менеджерами, управляющими

частной собственностью. И если бы частная собственность бы-

ла бы упразднена, то их власть должна была бы опираться на

какую-то другую основу, она должна была бы иметь какую-то

другую санкцию. Многие из этих менеджеров могли бы сохра-

ниться в качестве менеджеров своих предприятий, но это уже

другая политическая история.


Утверждение, что менеджеры распоряжаются частной соб-

ственностью, означает, во-первых, что принципы, которыми

они руководствуются, связаны с устремлением к максимизации

прибыли. В этом отношении они отличаются от тех, кто распо-

ряжается общественной собственностью и руководствуется

возможностями бюджета. Во-вторых, это означает, что именно

институт собственности определяет тех, перед кем несут ответ-


101


ственность менеджеры. Миллз отмечает, что неизвестны слу-

чаи, когда бы менеджеры осознанно действовали вопреки инте-

ресам крупных собственников. Их действия - это действия в

интересах собственников и института собственности, что про-

является в их отношении к рабочим, в отношении к конкури-

рующим фирмам, правительству, в отношении к потребителям

продукта их компании.


Миллз подчеркивает следующее обстоятельство. Многие

владельцы акций и займов не обладают достаточными возмож-

ностями, чтобы влиять на отправление власти. Но это означает

лишь то, что менеджеры являются агентами владельцев круп-

ной собственности, крупных пакетов акций, а не владельцев

мелких пакетов акций. Менеджеры корпораций - это агенты

тех собственников, которые сконцентрировали в своих руках

наибольшую часть собственности. Их власть дана им организа-

циями, которые базируются на собственности как на системе.


Менеджеров нередко изображают как опирающихся на нау-

ку технологов или как экспертов-управленцев, которые пресле-

дуют определенные автономные цели. Однако они не являются

экспертами, руководствующимися исключительно соображе-

ниями технологии. Они руководствуются интересами собствен-

ности. Их внимание сосредоточено на финансах и прибыли, ко-

торые являются главными интересами собственников. Менед-

жеры, которые, как утверждается, узурпировали функции соб-

ственников, служат собственности с таким же или даже боль-

шим рвением, чем сами собственники.


По мнению Миллза, вопрос можно поставить следующим

образом. Осуществляют ли менеджеры предпринимательскую

функцию таким способом, каким бы это делали сами собствен-

ники? Менеджеры не могут делать этого иначе, поскольку со-

храняются институт частной собственности, власть собственно-

сти, а также функция предпринимателя. Эффективность менед-

жера по-прежнему оценивается на основании прибыльности

компании, которой он управляет.


Действительно, менеджеры лично не владеют той собствен-

ностью, которой управляют. Но отсюда нельзя делать вывода о

том, что они лично не принадлежат к классу собственников.


102


Напротив, в сопоставлении со всем населением, они образуют

определенный сегмент небольшого круга крупных собственни-

ков. В политической сфере ни один американский менеджер не

занимает позиции, противостоящие интересам института част-

ной собственности. У него такие же политические воззрения,

как и у всякого крупного собственника. В своем нынешнем ви-

де менеджер будет существовать не дольше, чем будет сущест-

вовать собственность как институт.


Таким образом, несмотря на то, что бюрократизация собствен-

ности влечет за собой распределение власти среди подчиненного

персонала, высшие чиновники корпораций в Америке образуют

чрезвычайно важный комитет по управлению делами и реализа-

ции общих интересов всего класса крупных собственников.


В той мере, в какой люди могут произвольно распоряжаться

своей собственностью или собственностью, которой они управ-

ляют в интересах собственников, они обладают властью над

другими людьми. Изменения в размере и распределении собст-

венности привели к увеличению власти единиц и, соответст-

венно, бессилию многих. Произошел сдвиг от широко распро-

страненной <предпринимательской собственности> к сузив-

шейся <классовой собственности>. Владение собственностью в

настоящее время означает, по Миллзу, гораздо больше, чем

власть над непосредственно обладаемыми вещами. Она означа-

ет власть над людьми, которые не владеют этими вещами. Эта

власть собственности осуществляет отбор тех, кто распоряжа-

ется, и тех, кто должен подчиняться.


Таким образом, Миллз, как и большинство социологов, ана-

лизирующих социальные трансформации, происходящие в об-

ществах XX в., указывает на фундаментальный характер транс-

формаций в сфере отношений собственности и условий ее

функционирования. Но в отличие от теоретиков менеджериаль-

ного общества, он не делает вывод об исчезновении частной

собственности и самого класса собственников. Он указывает на

факт концентрации собственности и появления акционерного

капитала как на фактор усиления как самого института частной

собственности, так и власти собственников (вспомним его при-

мер о возможности контролировать компанию стоимостью в 2


103


млрд., располагая пакетом акций в 20 млн.). По мнению Мил-

лза, власть института частной собственности и класса собст-

венников усиливается посредством механизма бюрократизации

власти, проистекающей из отношений собственности. Это проис-

ходит вследствие создания крупномасштабных организационных

иерархий, позволяющих модифицировать и ужесточать власть

собственников как класса и их контроль над обществом в целом.


Бюрократизация, и в силу этого усиление (а вовсе не исчез-

новение), власти частной собственности, формирование круп-

номасштабных иерархических структур, в рамках которых

управление осуществляется группами профессиональных

управленцев ради интересов частных собственников, а не ради

интересов общества (как это пытались доказать представители

<классического> варианта теорий менеджериального общества) -

эти два пункта являются главными в критике концепции ме-

неджериального общества, осуществленной Ч. Р. Миллзом. Эти

же моменты становятся и теоретическим основанием для разра-

ботки его собственной теории общества.


Теория корпоративного общества Ч. Р. Миллза


По мнению Миллза, американское общество середины XX в. -

это общество, описываемое как корпоративный капитализм.

Оно сложилось под воздействием процессов централизации в

сферах экономики, политики и информации, имевших место в

начале XX в. Социальная система этого общества - это сово-

купность крупномасштабных иерархических институтов и орга-

низаций, среди которых определяющими являются иерархиче-

ские институты государства, экономики и армии. Именно они

образуют орудия власти и имеют такое значение, какого эти

институты никогда не имели на протяжении всей истории. На

вершинах военной, экономической и политической иерархий

расположены пункты управления обществом, выявление кото-

рых и дает социологический ключ к пониманию функциониро-

вания всего общества в целом.


Все другие социальные институты оказались, по мнению

Миллза, на задворках современной истории и вынуждены под-

чиняться трем первым. Религиозные, просветительские (систе-


104


ма образования) и семейные институты не представляют собой

самостоятельных центров национальной власти, напротив, спе-

цифика этих децентрализованных сфер социальной жизни все в

большей мере формируется <большой тройкой>. <Семья, цер-

ковь и школа приспосабливаются к современной жизни; прави-

тельство, армия и корпорации формируют ее. И в процессе

формирования современной жизни они превращают эти более

слабые институты в орудия осуществления своих целей>.


Внутри каждого из главенствующих институтов сущест-

вующая структурная единица - корпорация, организация - име-

ет громадные размеры, управление ею носит централизованный

и авторитарный характер. Эти особенности современных орга-

низаций и корпораций обусловлены современной техникой и

технологией: корпорации явились во многом результатом раз-

вития техники и технологии, а оформившись в качестве основ-

ных организаций общества, стали использовать ее как средство

осуществления своей власти.


По мере того, как эти три сферы, или три главных институ-

та, расширяются и централизируются, а последствия их дея-

тельности приобретают все больший размах, их взаимные связи

возрастают. Это существенный момент для понимания функ-

ционирования общества середины XX в. Прошло то время, ко-

гда, с одной стороны, существовала экономика, с другой - сфе-

ра политики, а с третьей - военная сфера, почти не влиявшие

друг на друга и существовавшие автономно. Последствия ре-

шений, принятых в каждой из этих областей, в настоящее вре-

мя столь велики и обширны, что они распространяются на все

общество, в силу чего существует стремление к координиро-

ванным директивным решениям. В обществах середины XX в.

пронизанная политикой экономика связана тысячью нитей с

военными институтами и их решениями. Государство вмешива-

ется в экономику, в которой господствуют корпорации, кото-

рые в свою очередь вмешиваются в вопросы управления государ-

ством. Именно такими связями образуется система социального

господства, которая определяет лицо обществ середины XX в.


Миллз Ч. Р. Властвующая элита. - М., 1959. С. 27.


105


Так как каждая из трех областей сомкнулась с остальными, а

последствия принимаемых в них решений имеют тенденцию

стать всеобъемлющими, то руководящие деятели каждой из

трех областей - военные, менеджеры корпораций, руководите-

ли государства - сплачиваются воедино, образуя властвующую

элиту. Властвующая элита является таковой потому, что зани-

мает высшие позиции в важнейших социальных институтах.

Именно эти институты являются непременными основами вла-

сти, богатства и престижа и в то же время - орудием осуществ-

ления власти, обретения и сохранения богатства, реализации

самых высоких притязаний на престиж. Власть коренится в

этих институтах, только в них и только через них она может

быть устойчивой и значительной.


Опираясь на эти институты, выступая от их имени и исполь-

зуя современные организационные и технологические средства -

и прежде всего средства массовой информации и рекламы, -

современные элиты создают в обществе универсум централизо-

ванного, авторитарного манипулирования. Само социальное

управление обществом принимает характер авторитарного ма-

нипулирования. Именно этот контекст становится средой для

всех остальных массовых социальных групп - средних и низ-

ших классов.


Концентрация капитала и бюрократизация отношений соб-

ственности, формирование крупномасштабных корпораций и

организаций с их высокоиерархизированными управленчески-

ми структурами привели к оформлению еще одного процесса,

который, по мнению Миллза, также определяет лицо обществ

середины XX в. Речь идет об уходе в прошлое старых средних

классов и появлении новых средних классов. К указанным фак-

торам, приведшим к появлению новых средних классов, Миллз

добавляет также становление на территории США урбанисти-

ческой цивилизации, а также стандартизирующее влияние тех-

нологии и средств массовой коммуникации и информации. Эти

факторы и определили появление новой массовой социальной

группы, новых средних классов - классов белых воротничков.

Именно эти классы образуют основание и срединную часть со-

циальной пирамиды, тех иерархических структур, которые на-


106


полняют собою современные корпорации и крупномасштабные

организации. Профессиональные группы, образующие иерар-

хические структуры организаций, при всех своих различиях

обладают рядом общих характеристик, определяющих новый

средний класс как некую целостность. Группу <белых ворот-

ничков> нельзя адекватно определить исходя лишь из какого-

либо одного стратификационного измерения - профессиональ-

ной квалификации, функции, класса, статуса или власти. Эти

люди обычно размещаются где-то в середине каждого из этих

измерений. Их положение можно определить скорее в терминах

их относительных отличий от представителей других страт, чем

в каких-то абсолютных терминах.


Но при всех определениях следует помнить, что представи-

тели нового среднего класса не образуют <компактный гори-

зонтальный слой>. Они не выполняют какую-то одну основную

позитивную функцию, по преимуществу определяющую их.

Вместе с тем, их функции схожи с функциями старого среднего

класса. Они имеют дело с символами и с людьми, занимаются

координацией, регистрацией и распределением. Однако выпол-

няют они эти функции в качестве зависимых служащих, а не

свободных собственников. Используемые ими навыки и требуе-

мая для исполнения этих функций ментальность зачастую схожи с

навыками и ментальностью большинства наемных рабочих.


Если рассматривать ситуацию в терминах собственности, то

можно указать на их равенство наемным рабочим и отличие от

старого среднего класса. Как лишенные собственности и зави-

симые служащие, они не имеют каких-либо серьезных ожида-

ний, не имеют независимости, обеспеченной собственностью,

которой обладал старый средний класс. В терминах дохода их

классовая позиция не намного отличается от позиции наемных

рабочих. Уровень доходов этих групп - <белых воротничков> и

рабочих - в значительной мере совпадает, причем вполне от-

четливо наблюдается тенденция к ослаблению и других разли-

чий. Вместе с тем некоторые различия все же остаются. Пред-

ставляется важным тот факт, что группы <белых воротничков>

обладали и в общем по-прежнему обладают большим прести-

жем. Основания их престижа не слишком прочны и устойчивы,


107


но при всем том именно престиж по-прежнему позволяет отде-

лять <белые воротнички> от рабочих.


В сравнении со старыми средними классами иерархии <бе-

лых воротничков> представляют собой молодых бюрократов,

среди которых много женщин. Молодость, образование позво-

ляют отчетливо отделять миллионы офисных работников как

представителей нового среднего класса от представителей дру-

гих профессиональных групп. Массы белых воротничков

управляются людьми, которые, скорее, похожи на представите-

лей старого среднего класса и обладают многими социальными

характеристиками свободных предпринимателей, хотя уже и не

обладают независимостью, присущей в прошлом этим последним.


Таковы общие характеристики новых средних классов, или

классов белых воротничков. Однако, по мнению Миллза, выяв-

ление этих характеристик мало что дает для понимания об-

ществ середины XX в. Он считает наиболее адекватным рас-

смотрение и описание социальной ситуации, сложившейся в

американском обществе середины XX в., в психологических

терминах. Задача социальных исследований состоит в том, что-

бы описать сложившуюся экономическую и политическую си-

туацию с точки зрения ее значения для внутренней жизни и

карьеры индивида, описать общество как интерпретируемую

индивидом социальную рамку своего функционирования. В

этом плане он предлагал следующее видение.


Белые воротнички первыми (уже после Первой мировой

войны) утратили веру в устойчивость социальной системы в

силу девальвации социальной роли и значения высшего образо-

вания, защищавшего ранее человека от неустойчивости внеш-

него мира, в силу прокатившихся в конце 20-х - начале 30-х

годов серии экономических кризисов, прежде всего - Великой

депрессии. Страх перед безработицей, экономической депрес-

сией, имперсональным технологическим насилием уравнял но-

вые средние классы со всеми работающими по найму, в том

числе с промышленными рабочими.


Однако у класса белых воротничков нет общей событийной

истории (в отличие, например, от рабочего класса); у них нет

каких-либо общих интересов, реализация которых требовала бы


108


их объединения; у них нет какого-либо общего будущего, к ко-

торому бы они стремились. Их желания и надежды усреднены и

иллюзорны. Внутренне класс белых воротничков расколот и

фрагментирован, внешне - зависим от более мощных и значи-

тельных социальных сил. Как группа они не задевают никого,

как индивиды - не демонстрируют независимый образ жизни,

они типичные представители урбанистической массы, демонст-

рирующей типичные условия жизни в обществах XX века. Бе-

лые воротнички приносят с собою многие из тех психологических

проблем, которые характеризуют эти общества и эпоху в целом.


Представитель класса белых воротничков XX столетия не

является независимым человеком, каковым был фермер или

предприниматель XIX в. Он всегда, как это подчеркивает

Миллз, чей-то человек - человек корпорации, правительства,

армии и т. д. Уход с исторической сцены свободного предпри-

нимателя и появление зависимого наемного работника означает

уход со сцены независимого индивида и появление индивида с

психологией и мышлением <маленького человека>. В мире, ко-

торый определяется действием мощных и опасных сил, <белый

воротничок> становится обладателем всех сомнительных дос-

тоинств <маленького человека>. Он может находиться на дне

социального мира, но при этом, льстя себе, относить себя к

среднему классу. Он ничего не может поделать со своими бе-

дами и заботами. Он выглядит скорее жалко, чем трагично, бо-

рясь с жизнью и стремясь осуществить быструю карьеру. Он -

игрушка в руках сил, неподвластных его контролю, заставляю-

щих его делать то, общий смысл чего ему непонятен. Он попа-

дает в ситуации, в которых оказывается беспомощным. Белый

воротничок - жертва, маленький человек, он объект действий

других людей, но сам он пассивен. Он незаметно работает в

чужом офисе или магазине, никогда не говорит громко, никогда

не возражает, никогда не занимает твердую позицию.


У <белого воротничка> нет никакой своей культуры кроме

массовой культуры, в рамках которой он вырастает и функцио-

нирует, которая делает его столь манипулируемым. Ни одна

группа, ни одна организация не защищает его от манипули-

рующего и изолирующего воздействия массового общества.


109


Эта изолированная позиция делает <белых воротничков> лег-

кой добычей в руках различных средств массовой информации.

Их социальная среда - это контекст утраченного доверия к

внешнему миру и манипулирования со стороны массовой куль-

туры и средств массовой информации; они отчуждены от сво-

его труда, от своей личности, от индивидуальной рационально-

сти; они политически апатичны.


Но эти новые маленькие люди, сами того не желая, являются

авангардом современного общества. Миллз утверждает, что в

обществах середины XX в. рациональность приобрела новую

форму - ее носителями выступают не отдельные индивиды, а

социальные институты, которые благодаря бюрократическому

планированию и математически обоснованному предвидению

отбирают у индивидов и свободу, и рациональность. Плани-

рующие инстанции определяют порядок труда и стереотипизи-

руют дозволенные инициативы. Во всем этом процессе бюро-

кратической узурпации свободы и рациональности <белые во-

ротнички> образуют взаимозаменяемые части тех грандиозных

механизмов власти, которые связывают общество воедино,

обеспечивая его единство. Благодаря доминированию в обще-

стве <белого воротничка>, оно предстает как новый универсум

управления и манипуляции.


Таковы основные идеи и теоретические составляющие теории

общества Ч. Р. Миллза. Тезисно сформулируем ее содержание:


1. Начало XX в. - это эпоха трансформации частной собст-

венности и условий ее функционирования, появления акцио-

нерного капитала, крупномасштабных корпораций и организа-

ций. Результатом этих процессов становится бюрократизация

частной собственности, оформление ее как классовой, как кор-

поративной собственности класса, что фактически приводит к

усилению частной собственности и ее власти над обществом.


2. Указанные процессы привели к становлению крупномас-

штабных корпораций и организаций с их иерархизированной

бюрократической структурой, которые предстают как главная

форма социальной организации в обществах XX в. Именно они


110


ответственны за оформление новой социально-классовой и

профессиональной структуры, представляющей собою иерар-

хически упорядоченную, бюрократизированную пирамиду со-

циальных отношений. Наверху этой пирамиды располагается

объединенная элита, образуемая высшими группами главных

институтов общества середины XX в. - экономики, политики и

армии. Представители этой элиты владеют собственностью и

ключевыми управленческими местами. Ниже элиты стратифи-

цированным образом располагаются группы наемных служа-

щих - белых воротничков - лишенных собственности и выпол-

няющих различные профессиональные и управленческие функ-

ции. По уровню дохода эти группы близки промышленным рабо-

чим, но отличаются от них несколько более высоким престижем.


3. Такая социально-структурная организация общества ведет

к формированию специфического контекста бюрократизиро-

ванных отношений, всеобщему отчуждению и манипулирова-

нию посредством СМИ, возникновению и распространению

психологии <маленького человека>.


Выделенные здесь моменты образуют основу и суть теории

корпоративного капитализма в одной из самых ее первых вер-

сий, которая была разработана Ч. Р. Миллзом.


3.2.2. Теория корпоративного общества У. Уорнера


Д. Бернхэм в своей теории менеджериального общества пред-

ложил простой, но вполне правдоподобный ответ на фундамен-

тальный вопрос о том, что же для объяснения и понимания об-

ществ XX в. является более фундаментальным и субстанциаль-

ным, чем собственность. Этот ответ - власть, проистекающая

из управленческих позиций в организациях и корпорациях. С

этого времени все исследования, посвященные анализу общест-

ва в целом, его социальной структуре, системе социальной

дифференциации и т. д., в качестве главного объекта анализа

стали рассматривать корпорацию. Именно корпорация как

главная форма социальной организации во всех сферах жизни и

основных социальных институтах стала основным предметом

социологического интереса. Анализируя американское общест-

во, мы ищем, указывает, например, Питер Друкер, тот институт,


111


который устанавливает стандарты образа жизни, тот жизнен-

ный образец, который ориентирует, формирует и направляет

жизнь граждан, наш взгляд на общество, который определяет

наше видение социальных проблем и поиски их решения. Тако-

вым институтом является крупная корпорация.


Среди работ, посвященных анализу корпоративного капита-

лизма, наиболее известными и часто цитируемыми являются

работа Питера Друкера <Понятие корпорации>, работа Уиль-

яма Уайта <Организационный человек> и работа Уильяма Уор-

нера <Корпорация в эмерджентном американском обществе>.


Работа Уорнера, в которой изложена теория корпоративного

общества, содержит целостную, эмпирически фундированную и

подкрепленную статистическим материалом и эмпирическими

исследованиями теорию общества. Само использование поня-

тия <эмерджентное общество> призвано указать на то, что дан-

ное общество не формируется причинно-следственным образом

на основе каузальных связей из предшествующих социальных

состояний, равно как не сводимо полностью к каким-то кон-

кретным моментам наличного состояния. Уорнер поэтому

стремится не выстраивать причинно-следственных отношений,

он предлагает описание некоторых фундаментальных социальных

явлений, которые определяют картину общества середины XX в.


Уорнер вычленяет два таких фундаментальных явления,

анализ которых образует его теорию общества. Во-первых, это

корпорации и анализ тех процессов, которые появляются в свя-

зи с их становлением и функционированием. Во-вторых, это


Drucker P. F. Concept of the Corporation. - N.Y., 1946.


Whyte W. H. The Organization Man. - L.: Penguin book. 1963.


Warner W. L. The Corporation in the Emergent American Society. - N.Y.:

Harper Brothers publishers, 1962.


Эмерджентность как характеристика американского общества 1950 -

60-х годов стала очень важной характеристикой, которая очень интен-

сивно начала разрабатываться американскими социологами. Так, на-

пример, в 1968 г. выходит в свет книга П. Друкера специально посвя-

щенная этой проблеме: <Век нарушения непрерывности. Определяю-

щие черты нашего изменяющегося общества> (Drucker P. F. The Age

of Discontinuity. Guidelines to Our Changing Society. - N.Y., 1968).


112


<большое общество> и анализ процесса его формирования.

<Большое общество> уже не состоит из автономных сообществ;

локальная социальная и пространственно-временная организа-

ция жизни этих сообществ уступила место национальной орга-

низации и функционирующим в рамках этой национальной ор-

ганизации сравнительно немногочисленным, но крупномас-

штабным городским сообществам.


Корпорации, преобразование ими ментальной, моральной и

технической сторон жизни, с одной стороны, и развертывание

жизни населения в национальном масштабе и по преимуществу

в рамках крупных городских сообществ, с другой стороны, -

вот два процесса, которые определяют американское общество

середины XX в. и все те видимые изменения, которые Уорнер

синтезирует в следующей картине.


Налицо рост крупных городских центров и выход их на пе-

редний план в качестве мест жизни огромного множества лю-

дей. Экономические и социальные структуры - корпорации,

церковь, государство, образование, общественные ассоциации -

бывшие некогда локальными, во все большей мере становятся

сложными, крупномасштабными, иерархическими, националь-

ными и даже интернациональными. Штаб-квартиры этих кор-

пораций, места принятия решений все более концентрируются в

немногих крупных метрополисах, принимаемые в них решения

по сфере действия, сложности и значимости являются общена-

циональными.


Системы ценностей и представлений становятся все более

рациональными, светскими и технологическими. Однако нали-

цо и обратная тенденция: возрастание значимости нерацио-

нальных представлений морального порядка, укорененных

прежде всего в семье и семейных отношениях. Общественное

мнение, структурированное политическими партиями, форми-

руется не на локальном, а на национальном уровне, однако, об-

щий результат этого процесса состоит в поддержании традици-

онных ценностей. Благодаря движениям, действующим внутри

и вне церкви, воссоздаются многие из старых форм сакральной

символической жизни.


В условиях гибкого и быстро изменяющегося общества же-


113


стко фиксированный статус уже является дисфункциональным.

Он создает конфликт и потому трансформируется в <открытый

статус>, дающий индивиду и его семье большую свободу. Эм-

пирические исследования, проведенные самим Уорнером, сви-

детельствуют о том, что закрытые классовые системы и все

другие формы ранжирования, фиксирующие место индивида и

его семьи, ушли в прошлое.


Одним из серьезнейших факторов социальной трансформа-

ции стала система образования. Образование продолжается в

течение всей жизни через систему <непрерывного обучения>.

Образовательная система перестала иметь локальный характер,

она контролируется национальным государством и другими

организациями общенационального уровня. Формируется и

развивается разветвленный национальный аппарат государст-

венного управления, создаются учреждения и службы, зани-

мающиеся регулирующей деятельностью по поддержанию и

санкционированию новой общенациональной морали.


Все эти тенденции связаны, как об этом уже говорилось, с

двумя более фундаментальными процессами: функционирова-

нием корпораций как формы организации социальной жизни и

большим обществом, т. е. организацией этой жизни в нацио-

нальном масштабе. У.Л. Уорнер подчеркивает при этом, что

<большое правительство> (особенно новые административные

и регулирующие органы), <большие профсоюзы>, двухпартий-

ная система, национальное общественное мнение и националь-

ный моральный порядок - все эти образования взаимосвязаны,

и ключом к их пониманию является корпорация, поскольку все

они изнутри организованы корпоративным образом и являют

собой ту или иную форму корпорации.


Корпорация, согласно Уорнеру, - это моральный и техниче-

ский институт общества. Ее составными частями являются: 1)

структурная форма, которая представляет собой систему взаи-

мосвязанных статусов, упорядочивающую экономическую дея-

тельность людей; 2) технология, которая инструментализирует

и адаптирует общество в целом к природе; и 3) символы, пред-

ставления и ценности, в том числе сознательные и бессозна-

тельные чувства и рациональные принципы, которые мотиви-


114


руют и определяют поведение людей, включенных в корпора-

тивную систему. Корпорация является организацией, осущест-

вляющей управление социальной жизнью на всех уровнях и во

всех сферах - экономической, технической, ценностно-

символической.


Существенным моментом концепции корпорации Уорнера

является подчеркивание того обстоятельства, что современные

корпорации действуют в совершенно новой социальной и куль-

турной среде. Эта новизна определяется процессом перемеще-

ния моральной власти и санкций из локальных и приватных сфер

в сферу федерального центра.


Государство как федеральный центр и его административ-

ные учреждения занимают положение, позволяющее им осуще-

ствлять моральную и социальную власть над частным предпри-

нимательством. Все большая часть прибыли отбирается у биз-

неса посредством подоходного налога на прибыль и сверхпри-

быль, а также посредством принуждения, действующего через

механизмы общественного мнения. Федеральное регулирование

валютного запаса, минимальной заработной платы, рабочего

дня, а также многие другие регулирующие действия, новые для

сферы крупных государственных иерархий, явились выражени-

ем фундаментальных изменений в моральных ценностях, кото-

рые все более контролируют техническую и экономическую

жизнь общества. В этом смысле капиталистическое предпри-

ятие, корпорации все меньше руководствуются рациональными

ценностями технологии и классической экономической науки и

все более подвергаются влиянию со стороны моральных ценно-

стей и подчиняются им. Санкции также стали не только техни-

ческими, но и моральными. В настоящее время успех в пред-

принимательстве зависит не только от разумных технических

решений, принимаемых на рынке, но и от моральных пред-

ставлений.


Уорнер не осуществляет глубокий содержательный анализ

новых моральных идей, очевидно предполагая, что они извест-

ны каждому, поскольку речь идет о том направлении развития

общественной морали, которое было заложено <Новым кур-

сом> Рузвельта. И тем не менее, он указывает, что хотя совре-


115


менный труд - управляющего, рабочего и других - и является

<объектом продажи> и товаром на рынке, он должен иметь и

имеет признаваемое моральное право на справедливую долю в

прибылях и справедливое вознаграждение. Эти представления и

ценности, касающиеся прав и статуса людей наемного труда,

имплицитно заложены в мышлении американцев середины XX

в., убежденных в том, что депрессия никогда не должна повто-

риться и нуждающиеся никогда более не должны прозябать в

очередях за куском хлеба только из-за того, что якобы сущест-

вует некая объективная, внеморальная сила экономического

закона. Так называемая объективная рациональность и техниче-

ская целесообразность отступает перед напором морального

императива. В моральных категориях начинают также опреде-

ляться статусы капиталиста, рабочего, менеджера и других ра-

ботников наемного труда.


Мощное моральное давление испытывает и рынок. Цены

частично становятся продуктом политики вмешательства госу-

дарства, профсоюзов, других общественных организаций. Эко-

номический закон и здесь корректируется моральным поряд-

ком. Изменения, которые претерпевает частнокапиталистиче-

ское предпринимательство под давлением морального порядка,

можно свести к следующим.


- Целями предпринимательства продолжает оставаться при-

обретение и доход, однако они должны быть поставлены под

контроль общества ради интересов всего общества.


- Конкуренция должна регулироваться, морально контроли-

роваться и модифицироваться сотрудничеством между пред-

приятиями и отраслями.


- Неконтролируемое использование монополистической

власти в конкурентной борьбе не рассматривается более как

<естественное> экономическое и социальное поведение. Сдер-

живание мощи свободного рынка и конкуренции обеспечивает

выживаемость множества конкурирующих фирм и ориентиро-

вано на создание и поддержание конкурентной среды и недо-

пущение монополизации рынка. Любая монополизация произ-

водства и распространения какого-то товара на рынке возбуж-

дает глубокую и сильную враждебность со стороны общества.


116


Однако все это не означает, что общество берет на себя от-

ветственность за индивидуальные риски. В обществе глубоко

укоренено убеждение, что автономный человек и его корпора-

тивное предприятие должны полностью отвечать за те дейст-

вия, которые они выбирают. Структура экономического пред-

принимательства остается частно-капиталистической и конку-

рентной.


Социальная структура и система социальной дифферен-

циации в обществе корпоративного капитализма определяется

возрастанием специализации и разделением рабочих <статусов>

на все более мелкие и все более низкоквалифицированные еди-

ницы. Они все более увязываются друг с другом посредством

механических, высокорационализированных и упрощенных

методов, приобретая производственную форму конвейера,

стремящегося к полной автоматизации производства. Механи-

ческая специализация и дифференциация рабочих статусов яв-

ляются взаимозависимыми процессами, увязывающими воеди-

но моральный, ментальный и технический аспекты.


Специализация и упрощение рабочих мест часто приводит к

увеличению их количества и вовлечению все более широких

слоев населения в корпоративные предприятия. Этот процесс

ставит проблему координации конкретных рабочих мест и опе-

раций, которая чаще всего решается на путях создания иерар-

хических структур управления. В результате вертикальные и

горизонтальные статусные структуры разрастаются не только в

границах конкретного предприятия, но и в масштабах всей эко-

номики. В то же время возрастание сходства рабочих мест, со-

провождающееся утратой рабочей квалификации и механиза-

цией трудового процесса, создает возможность перехода к все-

общей автоматизации не только рабочих мест, но и средних

звеньев управленческого процесса.


Упрощение, стандартизация и механизация трудовых навы-

ков дает возможность людям легко менять место работы и про-

живания, переходить из одной корпорации в другую, из одной

отрасли промышленности - в другую, переезжать из одной ме-

стности в другую - туда, где есть работа. Возрастающая цирку-

ляция населения и постоянное взаимодействие деловой и поли-


117


тической элиты являются частями пространственного передви-

жения огромных масс самых разных людей, широкой экспансии

корпоративных и других сложных структур.


Все это дает старт еще одному, чрезвычайно важному с точ-

ки зрения Уорнера, социальному процессу - процессу террито-

риального усложнения и трансформации большого общества.

Локальные коллективы все более утрачивают свою автономию,

подчиняясь моральному авторитету нового национального со-

общества, которое замещает первичное взаимодействие лицом-

к-лицу, некогда характерное только для локальных социальных

образований.


3.2.3. Автономный человек - организационный человек:

У. Уайт - У. Уорнер


Одной из основных тем, вызывающих постоянный интерес и

внимание со стороны социологов и составляющих фундамен-

тальный компонент теорий менеджериального и корпоративно-

го общества, является проблематика социального типа лично-

сти, востребованного этим типом общества, им сформирован-

ного и максимально к этому обществу адаптированного. Следу-

ет при этом отметить, что концепция социального характера,

социального типа личности является составной частью практи-

чески всех социологических построений, претендующих на

создание целостной теории общества. В рамках теорий менед-

жериального общества и выросших из них теорий корпоратив-

ного капитализма наиболее известными и противостоящими

друг другу концепциями социального характера являются кон-

цепции, разработанные, с одной стороны, У. Уайтом, а с другой -

У. Уорнером.


Организационный человек


Концепция У. Уайта изложена им в его получившей широкую

известность работе <Организационный человек> (1963). Она

носит очевидно социально-критический и даже алармистский

характер. Уайт ставит задачу описать и реконструировать соци-

альный характер, порождаемый обществом, главной чертой,

базисным институтом и базисной организационной формой ко-


118


торого является крупная организация. Под организацией Уайт

подразумевает, прежде всего, корпорацию, государственные

учреждения, высшие учебные заведения, а также формы посе-

ления людей организации.


Люди организации - это служащие корпораций, деятель-

ность которых связана с организацией производства; это гос-

служащие или бюрократия, выполняющая аналогичные функ-

ции в сфере управления государством; это бюрократия в сфере

образования и науки. Люди организации рекрутируются за счет

средних слоев старого общества, восходящего движения низ-

ших слоев и нисходящего движения высших слоев. Результатом

является формирование нового среднего класса, существование

которого связано с управленческой деятельностью в сфере раз-

личного рода крупномасштабных организаций. Обратим вни-

мание на то, что этот новый средний класс людей организации

нельзя сравнить ни с рабочим классом, ни с <белыми воротнич-

ками> Р. Миллза, работающими в организации. Люди организа-

ции, или <организационные люди> принадлежат организации,

они <покидают свой дом и принимают обет организационной

жизни>. В таком отождествлении себя с организацией, оформ-

лении своей жизни в соответствии с принципами организации и

в ее рамках выражается суть <организационного человека> и

нового среднего класса. Новый класс, оформляя себя, создает

новую общественную мораль и повсеместно руководствуется ее

нормами. Эта мораль реализуется через систему высшего обра-

зования и всю систему социализации, в организации и деятель-

ности корпораций и государственных учреждений, в науке, в

системе массовой культуры, а также в личной и бытовой жизни

людей организации.


Новая этика, или новая общественная мораль, возникает, по

мнению Уайта, после <завершения реорганизации системы

управления собственностью>, начало которой он датирует 80-

ми годами XIX в. Эта реорганизация связана с ростом капита-

листических корпораций; менеджериальной революцией; бю-

рократизацией государства, обусловленной расширением пра-

вительственных органов и усилением их влияния в обществе;

бюрократизацией общества в целом. Возникающая в рамках


119


этого целостного процесса новая этика призвана заменить про-

тестантскую этику, которая была сопряжена с эпохой классиче-

ского либерального капитализма и либерального индивида. Но-

вая общественная мораль, которую Уайт называет <социаль-

ной>, <бюрократической> или <организационной> этикой, яв-

ляется идеологией нового среднего класса и определяет нравст-

венность служащих корпораций и государственных служащих.

Старая протестантская этика, определявшая нравственность

высших и средних слоев общества, крупных, средних и мелких

предпринимателей в XVIII - XIX вв. в США, в настоящее время

жива только среди мелких бизнесменов, лиц, стремящихся об-

завестись своим делом, а также среди высших менеджеров

крупных корпораций, <капитанов> большого бизнеса.


Теоретическим фундаментом новой социальной этики, опре-

деляющей поведение новых средних слоев общества, Уайт счи-

тает прагматизм, этический релятивизм, фрейдизм, различные

теории <интегрированного общества>. По мнению теоретиков

<интегрированного общества>, например Э. Мэйо, основным

побуждением человека является не конкурентная борьба с дру-

гими, а стремление принадлежать к группе сотрудничающих с

ним индивидов. Помимо этой базисной потребности личности в

принадлежности к группе, интегрированное общество консоли-

дируется на основе достижений социального знания - научного

менеджмента, социальной психологии, на данных индустри-

альной социологии и т. п. Это знание целенаправленно использу-

ется научно образованной элитой, чьей задачей является науч-

ное управление человеческими отношениями с целью недопу-

щения социальных конфликтов.


Возникающая на основе этих идей социальная этика пред-

стает как нормативная система, обеспечивающая интеграцию

общества на основе принципов сотрудничества (а не конкурен-

ции и индивидуализма), как практическая ориентация действия

(в прагматическом смысле) и как основа научного управления.


Именно такая социальная этика, ее внедрение и распростра-

нение, ответственна за появление организационных людей со

специфическими чертами характера: экстравертность, готов-

ность и умение быть безличным, полностью интегрированным


120


членом коллектива. Социальная этика поощряет конформизм,

посредственность, капитуляцию личности перед требованиями

жизни в коллективе и коллективной деятельности. Организация

воспитывает в своих служащих чувство преданности данной

корпорации и даже тождественности своих интересов с интере-

сами корпорации.


Экстравертность (открытость, овнешненность, демонстрация

показного солидаризма) и коллективизм в качестве основных

ценностей социальной этики, а также замена авторитарного

стиля руководства на рекомендательный (обычно опирающийся

на социально-психологическую, фрейдистскую психотехнику)

приводит к тому, что конкурентные отношения не выступают

на поверхность. Однако это не означает ликвидацию конфликта

как такового и даже не означает смерть протестантской этики и

принципа индивидуализма. Как подчеркивает Уайт, конкурен-

ция, соревнование, конфликт просто не выходят наружу, внеш-

не царит принцип сотрудничества, но под этим покровом, под

масками, которые носят люди организации и которые срослись

с их лицами со времени их учебы в колледже и университете,

никуда не исчезают соперничающие индивиды, руководствую-

щиеся нормами протестантской этики успеха.


Соперничество, борьба между индивидами ведется по пра-

вилам и нормам социальной этики. Соблюдение этих правил

облегчает продвижение по служебной лестнице, эти же нормы

препятствуют менеджерам, достигшим высших постов, консо-

лидировать в своих руках власть внутри организации и вынужда-

ют их соблюдать нормы социальной этики по отношению к под-

чиненным. Подчиненные, в свою очередь, руководствуясь норма-

ми социальной этики, оказывают давление на руководителей, что

лишает последних уверенности в прочности своего положения.


Таким образом, несмотря на декларирование и соблюдение

принципов социальной этики, ситуация носит противоречивый

характер, порождаемый конфликтом между внутренними инди-

видуалистическими побуждениями и принципами социальной

этики. Этот психологический и объективно-социальный кон-

фликт нередко приводит к невротическим расстройствам у лю-

дей. При этом давление, оказываемое группой на индивида,


121


столь велико и осуществляется по столь различным каналам,

что его <я> не выдерживает этого. Полная интеграция в группу

психологически ведет к потере собственного <я>, социально - к

полной капитуляции перед требованиями группы, а в результа-

те - к снижению социальной мобильности и инновативности.

Наиболее опытные и способные стремятся избегать полной инте-

грации с группой, сохраняя при этом видимость единства с ней.


Так как социальная этика распространяется на все сферы

жизни, где функционируют крупные корпорации и организации -

на сферу науки, государства, а не только на сферу бизнеса, то

и психологические, и социальные проблемы, которые она по-

рождает, практически совпадают у всех организационных людей.


Уайт считает, что общество не должно капитулировать пе-

ред порожденной корпоративным капитализмом социальной

этикой. Необходимо осознать, что эта этика псевдонаучна, по

крайней мере псевдонаучны ее претензии на то, что используя

данные психологии, социальной психологии и других наук, она

способна решать социальные проблемы и <ткать> новую соци-

альную материю.


Социальная этика уместна в обществе, где преобладают ин-

дивидуалистические настроения, но она оказывается излишней

в организованном обществе. Принцип сотрудничества не дол-

жен быть самодостаточным, люди не должны упускать из вида

цель сотрудничества. Индивид, привыкший к сотрудничеству

ради самого сотрудничества, обречен на пожизненную духов-

ную незрелость. Кроме того, ничто так не вредно для развития

и существования личности, как идея того, что ее интересы сов-

падают с интересами общества. Эта идея приводит к власти ти-

рании, к упадку личности, ликвидации источника социальной

трансформации и развития, поскольку источником развития

может быть только личность. В условиях господства социаль-

ной этики инертность становится нормой групповой жизни и

деятельности организации, блокируется любая одаренность и

поощряется посредственность. Ориентированная на то, чтобы

способствовать стабилизации отношений среди людей органи-

зации, социальная этика на деле становится для них источни-

ком неврозов.


122


Представленная концепция Уайта получила очень широкую

известность и все последующие исследования так или иначе

соотносились с ней. Она воспринималась не только как теоре-

тическая конструкция и эмпирическое исследование, но и как

научная критика идеологического образования - социальной

этики, - выполняющего функцию обоснования и оправдания

определенной социальной практики.


Автономный человек


У. Л. Уорнер, анализируя в рамках своей теории корпоративно-

го капитализма тип личности, адаптированный к функциониро-

ванию в рамках корпорации и востребованный ею, создает кон-

цепцию <автономного человека>, которая призвана противо-

стоять теории <организационного человека> У. Уайта. Он даже

именует организационного человека мифологемой и вступает с

Уайтом в прямую дискуссию. Однако эта дискуссия, как нам

представляется, не достигает своей цели в силу того, что Уор-

нер достаточно однобоко интерпретирует концепцию Уайта,

сосредоточиваясь на чертах и характере личности, порождае-

мой крупными организациями, и оставляя в стороне сам анализ

социальной этики и принципов социального взаимодействия в

корпоративном обществе, предложенный Уайтом. Кроме того,

Уорнер утверждает, что социальная этика вовсе не вытеснила

протестантскую этику, поскольку именно протестантской эти-

кой руководствуются, как он считает, высшие менеджеры кор-

пораций, что, однако, не противоречит мнению Уайта, считаю-

щего, что социальная этика - это нормативная система, опреде-

ляющая поведение новых средних классов, а не высших менед-

жеров. Последние, как правило, действительно руководствуют-

ся протестантской этикой успеха. Дискуссию между Уорнером

и Уайтом можно поэтому считать фактически несостоявшейся,

однако, концепция автономного человека, предложенная Уор-

нером, заслуживает, на наш взгляд, специального рассмотрения

в качестве дополняющей позицию Уайта.


Уорнер сосредоточивает свое внимание не на новом среднем

классе, как это сделал Уайт, а на высшем классе, на высших

менеджерах крупных корпораций. Он сам очень четко фикси-


123


рует объект и цель своего анализа. Портрет руководителя, ко-

торый предлагает Уорнер, полностью противоположен <уай-

товским карикатурам>, как он их называет. Он приводит дан-

ные, полученные в рамках обширных исследований, с тем, что-

бы показать, что лидеры крупного бизнеса как личности авто-

номны и свои решения они обычно принимают самостоятельно.

Эти качества являются необходимым условием для того, чтобы

достичь успеха и соответствовать тем требованиям, которые

предполагают их высокие должностные позиции. Уорнер при

этом указывает, что автономия не означает поведение, идущее

вразрез с базисными правилами и требованиями социальной

организации. Под автономной он понимает такую личность,

которая интернализировала свои социальные переживания та-

ким образом, что стала способной принимать решения на осно-

ве собственного решения. Такая личность противопоставляется

личности, находящейся в полной зависимости от внешних

влияний и обстоятельств. Автономная личность в полной мере

учитывает общественные правила и нормы, принимает в расчет

знание того, что правильно и что неправильно, но действует на

основе своих собственных самостоятельных решений, соотно-

сящихся с реалиями внешнего мира и как член своей культуры

и группы.


По мнению Уорнера, автономный тип личности, характер-

ный для высшего звена менеджеров крупных предприятий, мо-

жет быть описан следующим образом.


Во-первых, все корпоративные руководители - это личности

с высокой мотивацией к вертикальной мобильности, потребно-

стью в ответственности, в успехе, приходящем к ним как к

<упорно работающим людям>.


Во-вторых, для всех них характерно специфическое отноше-

ние к власти в организации, иерархии и контролю. Они чувст-

вуют себя более удовлетворенными и даже счастливыми, когда

вовлечены в систему властно-иерархических отношений и не

усматривают во власти той деструктивной силы, которая может

быть препятствием для их карьеры.


В-третьих, все корпоративные руководители обладают раз-

витыми организационными способностями и пониманием зна-


124


чения и важности того, что они организовали и создали. Они

способны воспринимать поток событий, связанный с изменяю-

щейся структурой корпоративного общества и быстро изме-

няющейся технологией и управлять этим потоком таким обра-

зом, что их решения вносят вклад в успешное корпоративное

действие и, фактически, создают новое <будущее>.


В-четвертых, для всех высших корпоративных менеджеров и

владельцев характерно отсутствие эмоциональной идентифика-

ции со своими родительскими семьями и связей с прошлым.

Иногда они сохраняют чувства теплоты и близости к людям из

их прошлого, оставаясь в то же время достаточно отстранен-

ными, чтобы иметь возможность во имя карьеры связывать себя

с другими корпоративными людьми.


В целом анализ типа личности крупных руководителей пока-

зывает, что их энергия, моральный проект и социальные цели в

общем и целом базируются на протестантской этике (даже если

они не являются протестантами). Их личностные качества ха-

рактеризуют их не как инертных <организационных> роботов, а

как автономных индивидов, добившихся успеха.


Именно деятельность таких людей создает <новое будущее>

для всего общества, поскольку специфическим типом их соци-

ального действия является стратегическое действие, имеющее

долговременный характер по своему воздействию на развитие

общества. Высшие менеджеры корпораций фактически перено-

сят будущее в управляемое настоящее. Ориентация в будущее,

которое созидается решениями и действиями представителей

высшего руководящего состава корпораций, является их отли-

чительной и специфической характеристикой. Люди, находя-

щиеся на высших позициях власти в корпорациях, являются

частью высоконеопределенного и открытого мира, мира высо-

кого риска, а также большой свободы действий, они постоянно

и ежечасно структурируют и переструктурируют окружающий

мир. В силу указанных обстоятельств они должны быть авто-

номными личностями, способными автономно принимать ре-

шения и настойчиво претворять их в жизнь, опираясь на собст-

венную моральную силу. Автономная личность предстает по-

этому не как случайное образование, а как необходимость, дик-


125


туемая структурными компонентами корпоративного общества.


Реконструированная в нашей работе дискуссия между Уай-

том, автором концепции <организационного человека>, с одной

стороны, и Уорнером, автором концепции <автономного чело-

века> - с другой, позволяет сделать вывод о том, что обе кон-

цепции являются взаимодополняющими. Речь должна идти не о

едином социальном типе личности, характерном для всего об-

щества, а скорее о нескольких типах, связанных с новыми фор-

мами социального расслоения. Следует говорить о появлении

нового среднего и нового высшего класса с характерными для

них социальными типами личностей. Если членство в высшем

классе предполагает для его представителя обладание автоном-

ной личностью и ориентацией на ценности протестантской эти-

ки, то для нового среднего класса характерна организационная

личность и ценности социальной этики. Такое членение в ко-

нечном счете структурно обусловлено господством корпораций

и системы организационных отношений в обществе.


Подчеркнем, вместе с тем, что появление такой системы со-

циальной стратификации не означает закрытость классов и от-

сутствие вертикальной мобильности. Абсолютно все исследо-

ватели подчеркивают подвижность системы социальной стра-

тификации и дифференциации, подвижность социального ста-

туса в корпоративном обществе. Высшие статусы в бизнесе и

государстве открыты для конкуренции. Статус родительской

семьи уже не влияет так непосредственно, как раньше, на карь-

ерный процесс. Основным механизмом и институтом, опреде-

ляющим возможности вертикальной мобильности, карьерного

продвижения, явилась система высшего образования. В на-

стоящее время люди движутся вверх не столько благодаря пер-

вичному ученичеству на рабочем месте, сколько благодаря под-

готовке в институтах и университетах.


Подвижность корпоративного общества связана и с горизон-

тальными передвижениями. Речь идет о процессе углубляю-

щейся профессиональной специализации, усложнении социаль-

ной составляющей профессий, территориальной экспансии

корпораций. Все это требует способности у людей переходить

от одного рода занятий к другому, от одного статуса к другому,


126


требует формирования личностей, способных легко адаптиро-

ваться к подобному процессу перемещений. Главную роль в

формировании подобных личностей играет семья нового типа -

маленькая автономная семья, освобожденная от прочных род-

ственных уз и от давления на детей старших поколений. Такая

семья не только становится идеальным местом для подготовки

автономных личностей в период их раннего формирования, но

позднее, во взрослой жизни, дает им свободу социального и

территориального перемещения в подвижном, текучем обществе.


***


Рассмотренные в данной главе теории менеджериального и

корпоративного обществ, разрабатываемые в американской со-

циологии в 1910-х - 1960-х годах XX в., существовали как бы

параллельно с разрабатываемыми в европейской социологии

теориями организованного капитализма. И первые, и вторые

описывали и анализировали принципиально одинаковые явле-

ния, оформившиеся в первой половине XX в., однако делали

это существенно различным образом в силу различия теорети-

ческой традиции, на которую каждая из них опиралась, и спе-

цифики тех реальных исторических обществ и их социальной

практики, в рамках которых эти теории создавались.


Можно, однако, с уверенностью сказать, что основными

объектами интереса всех этих теорий были социальные послед-

ствия появления акционерного капитала, крупномасштабных

организаций и монополий, организационной роли государства,

новых средних классов и стратегий управления. Но главное, что

мы находим в рассмотренных в данной главе теориях - это раз-

работку теории новой социальной формы и последствий, кото-

рые она порождает в обществе, радикальным образом транс-

формируя его. Этой новой формой является корпорация. Со-

циологическая теория корпорации - вот тот фундаментальный

вклад, который внесли в социологию рассмотренные в данной

главе теории.