Geum.ru

Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации, взаимовлияния, толерантности международная научная конференция

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   27

С. Г. Нелипович680

(Москва)


Немцы Варшавы в Первой мировой войне 1914-1918 гг.

Первая мировая война как эпохальное событие XX века в большой мере затронула судьбы немецкого населения России. В последние 15 лет появилось много исследований на эту тему. Изучались антинемецкие кампании, ликвидационная политика, депортации немецкого населения, региональные особенности этих явлений и процессов.

Но самый западный регион – Царство Польское – пока остается в тени. Польские историки также практически не обращались к данной теме. Так, в работе К. Дунин-Вонсовича «Варшава во время первой мировой войны» лишь упоминается о выселении (вернее интернировании. - С.Н.) лютеран - подданных Германии и Австро-Венгрии681. Тем не менее, этот регион имел ярко выраженную специфику. Особенно выделяется здесь Варшавская губерния и собственно Варшава и Варшавский уезд.

Варшава в 1914 г. входила в дюжину самых крупных городов мира и в тройку крупнейших городов Российской Империи. На 1 января 1914 г. в городе (без предместий) проживало 884544 человека, в предместьях (включенных в городскую черту германскими оккупационными властями в 1916 г.) - 129 тысяч682. В Варшаве находились учреждения уездного и губернского правлений, канцелярия и учреждения генерал-губернатора (генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский, с 26 сентября (8 октября н. ст.) 1914 г. А. фон Эссен, с 23 декабря 1914 г. (11 января 1915 г. н. ст.) генерал-лейтенант князь П. Н. Енгалычев). Население уезда и губернии уже с сентября 1914 г. испытало на себе тяготы военных действий; с этого времени Варшава находилась в зоне военных действий и в тыловом районе армий Северо-Западного фронта. В городе находился штаб 2-й русской армии и нескольких входящих в нее корпусов, управление Варшавской крепостной артиллерии.

В Варшавской губернии немцы составляли 4 % населения (примерно 100 тыс. чел.), но среди сельского населения немцем был каждый шестой. В Варшавском уезде жило более 25 тыс. немцев (2,5 % всего населения), причем в самом городе их было до 20 тыс. человек. В отличие от других регионов Российской империи, немцы Варшавской губернии довольно четко разделялись на две группы. Первая издавна жила в Польше и претерпела частичную полонизацию, почти не поддерживая связь с землей предков. Вторая группа (более молодая) появилась здесь уже после разделов Польши; служилая ее часть была тесно связана с русскими кругами Варшавы, а земледельческая - с местным населением и частично с Германией или иным регионом выхода (Волынь, Прибалтика, Поволжье).

В данной работе будет рассмотрен вопрос о судьбах немецкого населения Варшавского уезда, как призванного в ряды российско-императорской армии, так и испытавшего тяготы депортации 1914-1915 гг., вплоть до вступления в Варшаву германских войск.

Источниками для проведения исследования стали документы учреждений Варшавского уезда и губернии - Варшавских городского и уездного (поветового) по воинской повинности присутствий, Варшавского губернского жандармского управления, Жандармского управления Варшавского, Новоминского и Радиминского уездов, Отделения по охранению порядка и общественной безопасности в г. Варшаве (охранка), Управления Варшавского генерал-полициймейстера. Эти фонды находятся ныне в Государственном архиве столичного города Варшавы (Польша, далее АР\У). Кроме того, использовались и документы из фондов Росийского государственного военно-исторического архива. Прежде всего, это дела штаба 2-й армии, штаба армий Северо-Западного фронта, Главного управления Генерального штаба (ГУГШ).

Уездное и городское по воинской повинности присутствия осуществляли призыв в армию по мобилизации; они же получали из войсковых частей сведения о прохождении службы рядовым составом (нижними чинами). Отложившиеся таким образом послужные списки позволяют проследить судьбу призванного на службу солдата. Уточнить эти сведения удалось путем изучения именных списков потерь полков российско-императорской армии и журналов военных действий частей и соединений.

В Управлении обер-полициймейстера отложились анкеты, составленные на предположенных к депортации «немцев-колонистов». Они содержат личные данные, включая состав семьи, место работы, место высылки, вероисповедание, язык общения в семье, время вступления в российское подданство. Последний вопрос анкеты тоже важен: признает ли себя немцем-колонистом? Анализ этих данных позволяет определить степень ассимиляции человека, его отношение к своей этнической группе, уровень и специфику национального самосознания.

Мобилизация в Варшавском военном округе началась в ночь на 17(30) июля 1914 г. В ходе мобилизации из Варшавского уезда в армию было направлено 24 тыс. запасных683. Но данных об их национальной и конфессиональной принадлежности обнаружить не удалось. Призыв очередного контингента новобранцев последовал в октябре-декабре 1914 г. Из Варшавской губернии в армию было направлено 60 православных, 4793 католика, 162 лютеранина и реформата, 888 иудеев684. Досрочный призыв 1915 года в Варшаве последовал в январе-феврале 1915 г. Он дал войскам 59 православных, 4542 католиков, 47 лютеран и 510 иудеев685. Уменьшение числа призванных лютеран непосредственно связано с началом массовых депортаций немецкого населения из Царства Польского. Призыв контингента срока службы 1916 года проходил с мая по 20 июля 1915 г. и не затронул 7 уездов губернии, уже оккупированных противником. Он дал 47 православных, 3734 католиков, 85 лютеран и 292 иудея686.

Анализ учетных документов по присутствиям дает основание считать, что среди немцев данного региона было примерно равное соотношение между католиками и лютеранами. Из выявленных по городу Варшава и Варшавскому уезду 97 немцев, погибших, пропавших без вести, уволенных по ранению или болезни из русских войск, католического вероисповедания было 50 человек. Всего, таким образом, можно считать, что в рядах действующей армии к моменту эвакуации Варшавы могло находиться до 600 вновь призванных немцев (294 протестанта и примерно столько же католиков).

Для первичной военной подготовки новобранцы направлялись в Московский военный округ и проходили обучение в его запасных батальонах. Больше всего варшавских немцев оказалось в 80-м пехотном запасном батальоне (г. Егорьевск Рязанской губернии). Затем маршевыми ротами они направлялись на фронт. Представленные сведения о службе позволили выявить из числа варшавских немцев 11 погибших (8 убитых в бою и 3 умерших от болезней), 49 исключенных или уволенных в длительный отпуск по ранению или болезни, 30 пропавших без вести, оставленных на поле боя, попавших в плен, 7 дезертировавших687.

Один из призванных был произведен в прапорщики. Это Шванке Адольф Эммануилович, крестьянин гмины Жихлин Кутновского уезда Варшавской губернии, родившийся в 1887 г., католик. Окончил Штуттгартский политехнический институт. В апреле 1915 г. направлен в школу прапорщиков инженерных войск. После присвоения офицерского чина 1 октября 1915 г. направлен в Запасный электротехнический батальон при Офицерской электротехнической школе, а по ее окончании 25 апреля 1916 г. прибыл в прожекторную роту 10-го Сибирского саперного батальона. Дальнейшую судьбу по документам батальона проследить не удалось688.

Первый из выявленных немцев был уволен в отпуск по болезни (хронический катар) уже 19 июля (1 августа) 1914 г. (Э.С.Шульц, музыкант Лейб-Гвардии Волынского полка), последний исключен из службы по ранению 7(20) мая 1917 г. (Я.И.Миллер, рядовой 419-го пехотного Аткарского полка)689. 7(20) октября 1914 г. в бою с австрийцами был убит М.Я.Клиоц, рядовой 9-го стрелкового полка. Он стал первой жертвой войны среди немцев Варшавы. Надо отметить, что его родители и братья в 1915 г. в нарушение решений Особого совещания от 2 февраля 1915 г. были депортированы из д. Ново-Ивична под Варшавой690. Последней из выявленных жертв мировой войны стал умерший от тифа 9(22) февраля 1917 г. старший аптечный фельдшер 152-го головного эвакуационного пункта (Кавказский фронт) А.К.Линцель691.

Из пропавших без вести в плену оказались двое - ефрейтор 322-го пехотного Солигаличского полка А. А. Айпле (взят под крепостью Ивангород в июле 1915 г.) и «добровольно сдавшийся в плен» 9(22) ноября 1915 г. И. Ф. Бугвиц из перевязочного отряда 84-го пехотного Ширванского полка692. Остальных следует отнести к погибшим, но не вынесенным с поля боя и не захороненным.

Обстоятельства гибели и ранения солдат немецкой национальности, призванных в армию из Варшавы и Варшавского уезда, отражают ход военных действий на русском (восточно-европейском) театре военных действий. Самые большие потери этот контингент понес в 1915 году - в период затяжных боев в Польше и в Карпатах и во время «великого отступления».

181-й пехотный Остроленский полк входил в состав 46-й пехотной дивизии XXV армейского корпуса и был в большой мере укомплектован варшавянами. В списках потерь полка встречаются и немцы из Волынской, Холмской, Радомской, Петроковской, Калишской и Херсонской губерний. В бою 11(24) октября 1914 г. у м.Ниско на р.Сан был убит К. Зонненгерт и ранен Л. Я. Кафка693, призванные из Варшавы и не вошедшие в сведения присутствий.

8-13 (21-27) ноября 1914 г. полк вел бои за деревни Ковали и Пекары под Краковом. Задачей полка было «держаться, дабы дать возможность... частям 70, 83 и 46 пехотных дивизий с артиллерией и обозами последовательно отойти за р. Шреняву». С утра 8 ноября противник начал оттеснять сторожевое охранение полка. К 8 часам артиллерия отошла за реку, и противник (до двух полков с пулеметами), пользуясь этим, двинулся в колоннах на флв. Мнишов, а затем развернулся цепями и атаковал позиции полка и его соседей. К 14 часам соседний 182-й пехотный Гроховский полк стал отступать, и роты 1-го батальона попали в тяжелое положение: «Противник двигался следом к Якубовице, встретил наши роты огнем вдоль долины р. Шренявы и с фронта и с флангов, отрезая дорогу к мостам. Наши роты залегли и ответным огнем заставили залечь и противника; пользуясь остановкой, батальон по остаткам взорванного моста отошел на соединение с полком». Потери батальона составили 166 человек694. Вечером 11(24) ноября 3-й батальон полка произвел внезапную атаку на австро-венгров, занимавших Пекары и Гурка-Стомпневску. Было захвачено более 250 пленных, 300 винтовок, 2 пулемета. В этих боях пропали без вести ефрейтор Я. В. Гебих, рядовой П. Ф. Милей и ранен не внесенный в списки присутствий Р. К. Голяш. Общие потери полка достигали 92 убитых, 179 раненых и контуженных, 572 пропавших без вести695.

9-й Сибирский стрелковый полк 3-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-лейтенанта М. А. Фольбаума (VI Сибирский армейский корпус 4-й армии) в конце июля 1915 г. сражался на р. Вепрь (Вепш) у дер. Рокитно и Русско-Воля (к северу от Люблина). Здесь австро-венгерские войска (10-я пехотная дивизия IX корпуса 4-й армии) стремились прорвать русский фронт и окружить русские армии восточнее Варшавы. Оборонительная позиция была занята полком ночью 22 июля (4 августа) 1915 г. - в день оставления без боя противнику Варшавы. К вечеру разведчики у флв. Марысин взяли в плен австрийца, а дозор соседнего 56-го Сибирского стрелкового полка понес потери от австрийского разъезда, занявшего мост через Вепш.

Утром 23 июля австро-венгры (18-й пехотный полк 20-й пехотной бригады) под прикрытием артиллерийского огня стали приближаться к окопам полка и переправляться через реку. К 19 часам огонь противника стал ураганным. Его цепи двинулись в атаку на 3-й батальон, но до темноты все атаки были отбиты и враг, подошедший на 50 шагов, откатился почти на полверсты. За два дня полк потерял, главным образом от артогня, 51 убитого, 227 раненых, 9 пропавших без вести и 6 больных696. Ранним утром 24 июля (6 августа) 1915 г. австро-венгры пытались приблизиться к окопам полка и повторить атаку, причем на некоторых участках противнику удалось захватить русские окопы и использовать их для обстрела. Против соседнего 56-го полка двинулась вражеская дивизионная кавалерия (два эскадрона 2-го конно-стрелкового полка). 9-й полк занимал у Русско-Воля угловую позицию и поэтому сильнее страдал от пулеметного и артиллерийского обстрела.

К полудню окопы 1-го батальона были разрушены, «защитники их частью перебиты и ранены, а частью зарыты в окопах, телефонная связь с батальонами и ротами прекратилась». Противник двинулся вновь в атаку, перенеся огонь на резервы. Поэтому контратакующие цепи 7-й и 11-й рот уже не смогли дойти до старых окопов, потеряв по пути 2/3 состава. Уцелевшие солдаты 12-й роты, которых командир 3-го батальона подполковник Маркевич повел в штыковую, были просто «смяты превосходными силами противника и отброшены на окопы 4-го батальона». Для спасения положения к месту сражения были брошены резервы - по два батальона 12-го и 54-го Сибирских стрелковых полков. К полуночи положение было восстановлено. В 9-м полку было убито 72 человека, ранено 318, пропало без вести 978, заболело 13697. В числе убитых были С. А. Фигель и Ф. И. Штрекер, среди пропавших без вести - Я. М. Хаак, И. П. Пиго и Л. Я. Кемпка, среди раненых Э. Г. Мильке (сведения о нем в присутствие не поступили)698.

Не меньшие испытания выпали на долю варшавских немцев из 104-го пехотного Устюжского полка 26-й пехотной дивизии (II армейский корпус) во время боев в Литве 7(20) августа 1915 г. Днем 6 августа полк отошел на новую позицию у д. Михнево и флв. Иглишки; разведчики следили за действиями противника. После 15 часов германские войска (около двух рот) начали продвижение вперед, но были остановлены ружейно-пулеметным огнем. С утра 7 августа германцы перешли в атаку по всему фронту полка. Подойдя на дистанцию в 100 шагов, германская пехота трижды штурмовала русские окопы и вынудили 104-й полк отойти на вторую позицию; но и там из-за сильного напора и огня противника удержаться не удалось; полк получил приказание отойти по всему фронту и собраться у д. Вознишки. Оставшаяся часть полка была влита в 101-й пехотный Пермский полк. Состав его сократился до батальона, общие потери составили 542 человека699. Среди пропавших без вести были С.-М. Я. Бернхард, Л. С. Вольф, А. А. Клейман, Я.-З. С. Крафт, Р. К. Райхерт.

А вот строки из рапорта командира 1-го батальона 77-го пехотного Тенгинского полка (20-я пехотная дивизия II Кавказского армейского корпуса) полковника Энкеля о бое 3(16) сентября 1916 г. за колонию Антоновка Волынской губернии (в этом бою остались на поле сражения М. Я. Бартольд, К. Л. Велендорф и А. А. Гимпель): «Доношу, что на заставу 2-й роты я шел под ураганным огнем тяжелой и легкой артиллерии противника и под адским свистом ружейных и пулеметных пуль. Окопы и ходы сообщения были во многих местах совершенно разрушены и завалены. В них сгрудились раненые, контуженные и трупы убитых нижних чинов. Дошедши до заставы перед 2 ротой, я нашел здесь лишь жалкие остатки рот, штурмовавших неприятельские окопы.

Задача, поставленная сегодня батальонам, была ими самоотверженно выполнена, и окопы противника, несмотря на упорное сопротивление, были взяты штурмом, а находившийся в них гарнизон был частью переколот, частью взят в плен. Ротам пришлось во время атаки рвать и резать проволочные заграждения ножницами, так как в проходах, проделанных артиллерией, еще оставалась частью неразбитая колючая сеть, вследствие чего, задерживаясь перед бруствером неприятельских окопов, роты уже здесь несли большие потери.

Под ураганным огнем противника, превратившего свои окопы буквально в костер разрывов от тяжелых снарядов, роты доблестно держались на отбитых позициях, неся огромные потери, которые, в соединении с потерями, понесенными при штурме укрепленной полосы, поставили их в необходимость отойти под натиском превосходных свежих сил противника. Защищать окопы далее не представлялось никакой возможности...

К изложенному мною... присовокупляю, что роты, штурмовавшие окопы противника, в настоящий момент представляют весьма слабую силу по числу штыков, причем душевное состояние оставшихся в живых, большинство которых оглушены артиллерийским огнем противника и сильно потрясены пережитыми событиями, глубоко расшатано, и они в данную минуту в боевом отношении являются совершенно непригодным материалом для повторной атаки на окопы противника; притом физические силы людей изнурены дневным боем и продолжающимися ночными работами по исправлению своих позиций. Вследствие вышеизложенного атака, в случае повторения, несомненно явится лишь бесполезною тратою этих людей...»700

Всего Тенгинский полк, попавший в этом бою в окружение и чудом вырвавшийся из него (это при наступлении!), потерял 245 убитых, 729 раненых и контуженных, 446 «оставленных на поле сражения» (так А.А.Брусилов с июня 1916 г. приказал называть пропавших без вести), 8 пулеметов. Из 150 захваченных в плен австрийцев 70 удалось бежать701.

Варшавские немцы сражались на всех фронтах, против германской, австро-венгерской и турецкой армий. Так, в Кавказской армии погиб в бою за гору Гей-Бол 10(23) июня 1915 г. рядовой 23-го Туркестанского стрелкового полка К.А.Нейман, ослеп зимой 1916 г. во 2-м Кавказском армейском военно-дорожном отряде Э.А.Штокман, умер 29 января 1916 г. от воспаления глаз пограничник 3-го Кавказского пограничного пешего полка И.-А.А.-Э. Готтшальк и 27 января 1917 г. от возвратного тифа К. К. Глезман702.

Анализ списков потерь полков, в которых служили выявленные по документам присутствий варшавские немцы, позволил выявить еще 4 убитых в бою (последний Г. А. Гедых, ефрейтор 83-го пехотного Самурского полка, 17(30) июля 1917 г.), 10 раненых и 10 пропавших без вести (77-й, 83-й, 104-й, 181-й, 184-й пехотные, 7-й и 8-й Заамурские пограничные пешие, 9-й стрелковый, 9-й сибирский и 1-й Кавказский стрелковый полки). Но и эти сведения неполны, по некоторым полкам отсутствуют данные за весь период войны703. По 1-му Кавказскому стрелковому полку только за июль 1915 г. (Северо-Западный фронт) выявлено 66 убитых, раненых и пропавших без вести российских немцев, но без указания места жительства. Тем не менее проведенная работа позволяет выявить и войсковые части, в которых служил контингент российских немцев (77-й и 83-й пехотные, 7-й и 8-й Заамурские пограничные, 1-й Кавказский и 9-й стрелковые полки)704.

Вопрос о дезертирах является довольно сложным, поскольку необходимо выяснить причины бегства из армии. Так, Г. П. Герауф и Г. Г. Бёме бежали зимой 1914 г. уже при следовании в запасные части; В. Г. Деег был призван в декабре 1914 г. и служил в запасных частях артиллерии, бежал в августе 1916 г. при переводе в очередную запасную батарею. В. И.-В. Юста служил еще до войны, с 1913 г., и бежал после перевода его из госпиталя в запасный батальон в ноябре 1915 г.; Г. Г. Маркс и А.-А. А. Эттмаер были призваны в 1915 г. и некоторое время служили в Морском артиллерийском полку особого назначения и в Заамурской железнодорожной бригаде соответственно. Бежавший в августе 1916 г. К. Г. Цыглер служил в Пятигорском местном лазарете с 1912 г. и в 1915 г. был награжден серебряной медалью «За усердие»705. У Г. П. Герауфа осенью 1914 г. были высланы родственники: родной брат с женой и 2 детьми, у К. Г. Цыглера в январе 1915 г. – приемные родители и их дети (всего 5 человек). Возможно, у остальных проявлялось нежелание служить в царской армии; показательно, что в призыв 1914 г. из 323-х лиц, не явившихся на призывные пункты Варшавы, 58 человек были немецкой национальности. Но в то же время в формируемый на добровольных началах Уланский Польский полк в январе 1915 г. поступило 5 немцев (позднее переформирован в 104-ю, 105-ю, 115-ю и 116-ю конные сотни государственного ополчения)706.

Таким образом, из участвовавших в военных действиях варшавских немцев 50% погибло или стало калеками. Варшавские уездное и городское по воинской повинности присутствия были эвакуированы в г. Клин Московской губернии707; учитывая начавшиеся депортации немцев из западных губерний прибытие излечившихся раненых для переосвидетельствования было затруднено.

Мирное население, не подлежавшее призыву в армию, также уже с первых месяцев было затронуто войной. Первой жертвой конфликта между Россией и Германией стало Немецкое общество в Царстве Польском, общественная организация, созданная 15 июня 1907 г. «для защиты и попечения о родном языке устным и печатным словом, для сохранения национальности, для соединения всех немцев русского подданства без различия вероисповедания и сословий для охранения их национальной самобытности и для поддержки хороших отношении ко всем другим национальностям»708.

Надо заметить, что особенно массовым общество не было. К 1 января 1913 г. в Обществе был всего 121 член, главным образом представители мелкой и средней буржуазии и интеллигенции (хотя в правлении общества были ремесленники и рабочие; на 1914 г. председателем был избран художник Ю.Ю.Клеппер, а товарищем председателя - прядильщик А.А.Голлуп). Тем не менее с декабря 1911 г. полиция приступила к слежке и регулярным проверкам деятельности Общества (в соответствии с циркуляром МВД от 20 января 1910 г. о недопущении «инородческих обществ, преследующих узконациональные цели»). В августе 1914 г. Общество было ликвидировано709.

В октябре 1914 г. германские войска развернули наступление на Варшаву. Передовые разъезды и разведчики группы генерала от кавалерии А.фон Макензена 12-13 октября (29-30 сентября ст. ст.) показались в южных пригородах (Вавер, Вилянув, Михайловиче - ныне в черте города); в течение 10 дней шли упорные бои в 10-12 км от центра столицы Царства Польского, которые велись и в немецких колониях. Неожиданно быстрый марш противника, упорство его в боях привлекло внимание русского командования к местным жителям.

1(14) октября начальник штаба 1-го Сибирского армейского корпуса генерал-майор В.И.Зиборов радировал в штаб 2-й армии: «В Юзефославе разведчиками... захвачены четыре немецких колониста, укрывавших немецкие разъезды и занимающихся сигнализацией. Вызван жандарм, которому задержанные будут переданы»710. Об оставленных агентах и средствах связи сообщал 4(17) октября и командир 2-го Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенант А.В.Сычевский: «Вчера при личном моем посещении пос. Юзефов командир 13 Сибирского полка полковник Панченко доложил мне, что в с. Юзефов остались жители, которые, видимо, сигнализируют противнику посредством телефона, проведенного из Юзефова в Рокитно. Телефон этот был найден в костеле д. Рокитно при взятии его 16 Сибирским полком 2-го октября. Лично был обстрелян шрапнельным огнем тотчас же, как только остановился на улице. На основании изложенного приказал всех жителей Юзефова, в числе коих имеются и немцы, выселить»711.

Выселение из района, занятого войсками, проводилось и ранее, в августе-сентябре 1914 г. при приведении в боевую готовность Новогеоргиевской крепости (ныне Модлин). Однако пока такое выселение не предусматривало депортацию вглубь России. Выселенные находили прибежище в Варшаве, что создавало определенные трудности для большого города. Так, Варшавский губернатор действительный статский советник барон С. Н. Корф 27 октября (9 ноября) испрашивал у командующего 2-й армией генерала от кавалерии С. М. Шейдемана возможность и срок возвратиться на места жительства «выселенных из окрестностей Варшавы жителей колонистов и евреев ввиду бедственного положения». Резолюция генерала гласила «Можно вернуть до скорой высылки»712.

Вопрос об обоснованности репрессивных мер нуждается в глубоком изучении. Так, «сигнальщики» могли быть оставлены и противником: русские дозоры в период боев под Варшавой то и дело сталкивались с разъездами и пикетами германцев в расположении своих полков и дивизионных резервов. Возможно, часть населения оказывала содействие врагу; но среди таких было больше поляков. Анализ дел, заведенных против задержанных по подозрению в шпионаже в Варшавском губернском жандармском управлении, показывает, что большинство обвинений не подтвердилось713. Тем не менее, были случаи выселения и по неподтвержденным обвинениям. Так, 28 сентября (11 октября) 1914 г. быларестован по доносу тминного войта, а 30-го выслан в Полтаву лесник К.Ф.Майер Всего же с начала войны до оставления Варшавы военно-полевые суды рассмотрели всего несколько дел по обвинению местных жителей немцев в шпионаже. 15-16(28-29) июня 1915 г. были вывезены в Вильно для продолжения следствия 13 человек714, а 21 и 24 июня казнены за шпионаж по приговору военно-полевого суда 4 немцев715. Колонист К. Бронкренц был выслан вместе с 8 детьми за «враждебное отношение к полякам» (из материалов дела следует, что он пострадал за невоздержанность языка: заявлял, что «немцы наведут порядок в Польше, что знает, кого немцы повесят, когда придут»)716.

В то же время многие «колонисты» бежали в Варшаву от наступавших германских войск (официально распространялись слухи, что местных жителей германцы забирают в свою армию), помогали русским войскам в период Варшавско-Ивангородской операции. Колонист С. Котер 12 (25) ноября 1914 г. предотвратил взрыв обводной железной дороги, столкнув под откос с рельсов сверток с взрывчаткой (сам пострадал при взрыве)717.

В пределах Варшавского уезда инициатором депортации немецкого населения выступало, как было показано выше, командование 2-й армии Северо-Западного фронта. Повод был подан в ходе Варшавско-Ивангородской операции (сентябрь-октябрь 1914 г.). Решения о выселении «немцев-колонистов» из пределов Привислинского края были приняты главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта генералом от инфантерии Н. В. Рузским 23-29 декабря 1914 г. (5-11 января 1915 г. н. ст.). Эти решения были подтверждены и уточнены начальником штаба армий Северо-Западного фронта генералом от кавалерии В. А. Орановским 13(26) января 1915 г.718

Циркулярная телеграмма губернаторам Царства Польского о выселении немцев российского подданства от Варшавского генерал-губернатора П. Н. Енгалычева последовала 14(27) января 1915 г. Депортации должны были подвергнуться немцы-колонисты по проходным свидетельствам на «избранные ими места жительства вне театра военных действий, не находящиеся на военном положении». 16 января Енгалычев уточнил, что желательно выселение целых семей: «в виду желательности в государственных целях их ухода, прошу всячески облегчать и оказывать содействие им в этом отношении»719.

22 января (5 февраля) 1915 г. по инициативе начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерала от инфантерии Н. Н. Янушкевича была создана Комиссия при Министре внутренних дел во главе с генерал-губернатором Енгалычевым по выселению немцев-колонистов из Привислинского края720. Согласно решению комиссии от 2(15) февраля 1915 г. подлежали выселению колонисты-поселяне, их слуги и батраки, в том числе и проживающие в городах, но приписанные к сельским обществам721.

11(24) февраля П. Н. Енгалычев призывал губернаторов быть «более настойчивыми в высылке немцев-колонистов», особенно женщин. «Все способствующие сбору сведений в пользу неприятеля должны быть немедленно высланы», - подчеркивал он. 13(26) апреля последовал рапорт в Ставку об окончании выселения «немецких выходцев» из пределов Привислинского края722.

Однако анализ документов Управления Варшавского обер-полициймейстера показывает, что депортация в Варшавском уезде имела свою специфику и продлилась несколько дольше. Первоначально Енгалычев требовал завершить депортацию к 20 февраля, оставляя лично за собой право давать отстрочки для выезда тяжелобольным. Он предупреждал губернаторов: «эту меру (депортация. - С.Н.) государственной необходимости исполнить без жестокости, но настойчиво». Замещавший Енгалычева помощник генерал-губернатора сенатор С. Д. Любимов 18 февраля (3 марта) разрешил продлить срок высылки на несколько дней и не применять этапный порядок. Он же дал указание высылать и детей колонистов, даже учащихся в гимназиях723.

20 февраля 1915 г. высылка еще не была завершена, и Любимов разрешил губернаторам продлевать сроки окончания депортации по своему усмотрению, еще раз напомнив, что «выселению подлежат только немцы колонисты, то есть крестьяне немецкого происхождения, владеющие землей вне городских поселений, где бы они ни проживали, и их семьи, а не вообще лица, носящие немецкие фамилии»724.

В целях проведения в жизнь репрессивных мероприятий Варшавский обер-полициймейстер Мейер направил 22 февраля (7 марта) циркуляр приставам, начальникам охранного и сыскного отделений города:

«Ряд неправильных толкований понятия «колонист» вызывает необходимость установления следующего порядка удаления из Варшавы колонистов.

1. Лиц, прибывших в течение последнего времени в Варшаву, имеющих немецкие фамилии и немецкие имена и лютеранского вероисповедания, несмотря на их русское подданство, внести в особые листки, форма которым будет выслана. Листки эти представить мне по 6-му делопроизводству в двух экземплярах, сохранив третий экземпляр в участковой канцелярии.

2. До моего решения, о котором участки будут извещаемы в письменной форме, лиц этих не обязывать выездом.

3. На всех вновь прибывающих лиц, причисление коих к категории колонистов имеет какие-либо основания, доставлять сведения на листках по той же форме немедленно.

4. Детей 14-ти лет и моложе записывать на листке матери, если нет матери, то на листке отца, если нет отца, то на листке опекуна.

5. Листки на колонистов и иностранцев составлять на листках, установленных для записи иностранных подданных воюющих с нами держав и представлять по-прежнему через Секретное делопроизводство»725.

Так был проведен учет всех находящихся в городе и уезде немцев русского подданства. Учетные листы «Сведений о проживающем в Варшаве русском подданном, причисляемом к категории немцев-колонистов», являются интересным источником, позволяющим изучить социальное положение и самоидентификацию варшавских немцев. Анкета «Сведения» включала личные данные (фамилия, имя и отчество, год рождения (возраст), вероисповедание, происхождение (сословие, место приписки), адрес проживания, род занятий, время и причины прибытия в Варшаву, состав семьи. Интерес представляют пункты об отбытии воинской повинности, о домашнем разговорном языке, о призванных в армию членах семьи, о состоянии на гражданской службе, недвижимой собственности, время принятия российского подданства, наличие неблагоприятных сведений со стороны полиции. Последний вопрос анкеты - «Признает ли себя сам немецким колонистом?»726

Колонистами себя признавало меньшинство. Некоторые давали пояснения своей точке зрения. Так, В.А.Блёк из гмины Яблонна и Я.Ф.Герауф из д. Ляшки заявили, что считают себя поляками. Я.Я.Гинтер из Воля-Пясецка «пояснил, что дед его Бальтер был указанным крестьянином дер. Гонски Гроецкого уезда. При распродаже имения Воля-Пясецка купил часть земли, и после него эта земля перешла в его наследство, и он немцем-колонистом себя не признает». Г.-Э.Ф.Сауер из Блендова пояснял, что «он по ремеслу мельник и дом с землей приобрел всего три года тому назад, не будучи в состоянии по старости продолжать занятия своим ремеслом». Ф.К.Гроссман из д. Людвинов гмины Фаленты (сейчас в черте города) заявил приставу: «Прадед его был наделен землею по высочайшему указу». Еще более интересные пояснения дал О.-Р.Г.Грезер, который был интернирован в Германии с началом войны, но затем отпущен в Россию: «Признает себя немцем католиком (при этом в пункте «вероисповедание» написал, что лютеранин -С.Н.), но по своему образованию он больше признает себя русским». Тем не менее, все они были высланы с женами и детьми. Оставлен в Варшаве был Э.-Л.К.Маркус, дворянин, управляющий заводом, представивший справку Варшавского чешско-словацкого благотворительного общества «о том, что он чех и славянин»727.

Вопрос о языке также вызывает интерес. Домашним языком подавляющее большинство называли не только немецкий, но и польский. Более четверти немцев, попавших в списки на выселение, называли языком общения только польский. Но русский язык применяли в домашнем обиходе буквально единицы, главным образом имевшие хорошее образование. Старые же люди иной раз не могли объясняться и по-польски, хотя это в данном случае исключение из правила. Так, К.К.Абрам, 60-летний крестьянин из д. Гневневице гмины Гизек «ни по польски, ни по русски не может объясняться, настоящее объяснение давал при посредстве брата своего Егора, который тоже слабо владеет польским языком, а по русски не владеет». По вероисповеданию почти все выявленные выселенные были лютеранами (евангелистами); среди них всего 5 католиков, 4 баптиста, 1 меннонит и 1 православный728.

Для проведения депортации и секвестра земельных наделов колонистов была создана Комиссия МВД по выселению немцев-колонистов из Варшавского района под председательством подполковника полиции Федорова. 16(29) июня 1915 г. он доложил итоги деятельности комиссии Варшавскому обер-полициймейстеру генерал-майору П.П.Мейеру. Комиссией было выслано 414 семей немцев-колонистов, оставлено в Варшаве - 77 семей729. По выработанным в январе правилам, не подлежали выселению колонисты, близкие родственники которых (сыновья, родители, мужья, братья) находятся в действующей армии, погибли или были ранены в бою, равно как и участники русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и русско-японской войны 1904-1905 гг.

При изучении данных учетных листков было выяснено, что до 15 июня 1915 г. из Варшавы был выслан в составе 414 семей 1571 человек (743 члена семей различных возрастов), но и этот подсчет неполон. Листы «сведений» содержат информацию еще о 857 высланных лицах (в том числе 460 детей и других членов семей) в период до оставления Варшавы (июль 1915 г.). Таким образом, из Варшавы было депортировано до конца июля 1915 г. 2418 немцев российского подданства, относящихся к поселянам-собственникам («колонистам»)730.

195 высланных семей имели ближайших родственников и свойственников в действующей армии. Высланными оказались родной брат упоминавшегося выше прапорщика Адольфа Шванке Александр, семьи павших в боях Э.Я.Штыкеля, М.Я.Клиоца, ветеран русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Я.Ф.Айхлер (кроме того, у него два сына и зять сражались на фронте), инвалид русско-японской войны Э.М.Сталь со всеми родственниками, мать тяжело раненного подпрапорщика Э.Гинцеля. У защищавшего осенью 1914 г. Варшаву в рядах 1-го Сибирского стрелкового полка С.Брема в феврале 1915 г. из гмины Непорент были высланы мать, жена и 5 детей731. Э. Г. Шиллер был депортирован после излечения полученной на фронте раны, а ратник ополчения К. Г. Флимке - во время отпуска для свидания с семьей (высланы все вместе). О таких случаях сообщал главнокомандующим армиями Северо-Западного и Юго-Западного фронтов 1(14) марта 1915 г. член Особой комиссии помощник генерал-губернатора сенатор Д. Н. Любимов732. Но это заявление не имело воздействия на полицейских чинов. Из некоторых селений депортированы были почти все жители. Так, из д. Опочно-Вельке гмины Вавер в числе семьи Фирусов (четыре поколения) было выслано в январе 1915г. 18 взрослых и 34 ребенка, всего 52 человека733.

Выселенные из сельской местности в феврале-марте 1915 г. немцы целыми семьями селились в Варшаве. Особенно много было фабричных рабочих из Жирардова: этот город был выселен почти поголовно, в то время как из Конского уезда Варшавской губернии к 26 апреля было депортировано только 8 семей (27 человек). Варшавский обер-полициймейстер П.П.Мейер 18 апреля (1 мая) 1915 г. запросил Варшавского губернатора о возможности оставления рабочих Жирардовской мануфактуры в Варшаве, тем более, что «большинство из упомянутых рабочих уже имеют работы на фабриках и заводах». Варшавский губернатор барон С.Н.Корф пояснил, «что из посада Жирардова выселены по распоряжению местных военных властей все вообще лица немецкого происхождения, а в числе их и фабричные рабочие, причем из них безземельным, кроме удаления из ближайшего нашего тылового района, общего требования о выселении внутрь России не предъявлялось». Однако 16(29) мая 1915 г. из канцелярии генерал-губернатора Енгалычева последовал четкий ответ: «Как неблагонадежных, не дозволяется их здесь оставить»734.

Для точного учета скопившихся в Варшаве немцев российского подданства Мейер приказал приставам срочно проверить свои участки, выявить живущих там немцев-колонистов и удалить их из города. В майские дни большинство немецких семей пережили таким образом вторую депортацию, будучи вынужденными выехать из Варшавы вглубь империи. Поскольку они еще могли выбирать место водворения и следовать туда по проходным свидетельствам обычным транспортом, а не по этапу, то можно проследить, куда направились выселенные. 121 семья выбрала Харьков, в Екатеринослав отправилось 78 семей, в Ровно и в Самару по 45, в Москву 25, в Вязьму 19, в Орел 15, в Воронеж 13, в Саратов 9, в Ярославль 7, в Острогожск 5, в Матвеев Курган 4 семьи, в Томск 3, в Ельню 2, в Мещовск 2. 19 семей выбрали города Луцк и Владимир-Волынский, Гродно, Астрахань и Казань, Вятку, Вязники, Кременчуг, Чернигов, Мариуполь, Таганрог, Ростов, Оренбург, Иркутск, Канск, Томск, Тамбов и Тулу735. Центральные города выбирали обычно рабочие и учителя; в Харьков, Екатеринослав, на Волынь и в Поволжье уезжали земледельцы.

Но в городе еще оставались немцы, и 3(16) июля 1915 г. Мейер вновь портебовал от приставов представить к 6 июля именные списки «иностранных подданных немецкого происхождения, евангелического или лютеранского исповедания, и немцев-колонистов, состоящих ныне на лицо в Варшаве, с показанием в списках как мужчин, так и женщин всех возрастов, адресов и оснований проживания в Варшаве». В тот же день он распорядился: «Строжайше проверить, все ли иностранные подданные, подлежащие выселению, выехали из Варшавы. Укрывающихся и упорствующих немедленно задержать, доставить в полицейский арест, а списки представить мне для ходатайства по высылке в Енисейскую губернию. ТО ЖЕ ВЫПОЛНИТЬ В ОТНОШЕНИИ НЕМЦЕВ КОЛОНИСТОВ, НЕЗАКОННО ПРОЖИВАЮЩИХ В ВАРШАВЕ (выделено мною. - С. Н.)736.

8(21) июля управляющий МВД князь Н.Б.Щербатов направил Варшавскому генерал-губернатору порядок выселения оставшихся еще немцев-колонистов. По проходным свидетельствам они должны были следовать в выбранную ими местность, а при отказе от выбора - в Нижегородскую, Ярославскую, Тульскую (кроме Тульского уезда), Орловскую и Курскую губернии. Организация и финансирование передвижения были возложены на военное ведомство737.

Для четкого определения подлежащих безусловному выселению Варшавскому обер-полициймейстеру штаб-офицером для особых поручений при Варшавском генерал-губернаторе полковником Гореловым была дана следующая инструкция:

«1) раз фабричный рабочий, ремесленник или торговец являются членами семьи колониста, живут в колонии и только для своих занятий отлучаются в город, а на ночлег возвращаются в колонию, то они должны быть выселены наравне с колонистами;
  1. если члены семейств или родители таких лиц уже высланы, а они после этого переехали в город, находящийся на театре военных действий, и хотят воспользоваться правом жителя города, то таковое их желание не законное, и они должны быть выселены;
  2. торговцы, постоянно проживающие на колонии и занимающиеся в это время торговлей в пределах колонии, подлежат выселению;
  3. владельцы домов, стоящих на крестьянских землях, должны считаться наравне с колонистами и потому подлежат выселению, если они живут в этих домах или присматривают за ними;
  4. арендаторы и квартиранты упомянутых домов, раз они живут в оных, подлежат выселению.

Примечание: может последовать особая льгота в отношении всех вышеупомянутых в 4 и 5 пунктах категорий лиц со стороны высших властей, и тогда необходимо считаться с таковой (правый берег Вислы в направлении на Отвоцк и в последнем).

Все изложенное относится к лицам только немецкого происхождения, исключая известных категории из семей воинских чинов»738.

Как уже было указано выше, в июле 1915 г. из Варшавы были высланы 397 взрослых и 460 детей из числа немцев-колонистов. Из числа иностранных подданных к июню Варшаву покинуло 4188 человек (в том числе 870 женщин и 327 детей); 3253 ходатайств об оставлении на месте остались нерассмотренными; в городе было оставлено 7199 «не опороченных славян» германского, австрийского и венгерского подданства739.

Таким образом, депортация сельского немецкого населения Варшавского уезда была проведена полицейскими службами по инициативе военного командования (штаб армий Северо-Западного фронта) в три этапа. На первом этапе так называемые «немцы-колонисты» были выселены из пределов тылового района 2-й армии и подчиненных ей объединений, например, Новогеоргиевской крепости. Этот процесс, судя по сведениям полицейских приставов, начался с началом войны в июле-августе 1914 г. и продолжился до февраля 1915 г. (старый стиль). Выселенные семьи главным образом осели в пределах города Варшавы. Следующий этап депортации (весна-лето 1915 г.) коснулся немцев, оказавшихся во время войны в Варшаве, как выселенцев, так и беженцев; при этом служба Варшавского обер-полициймейстера провела две переписи немцев, подлежащих депортации. Третьим этапом можно считать июль 1915 г., ставший своеобразной «зачисткой» Варшавы от оказавшихся в ней как по своей, так и по чужой воле немецких крестьян. Процесс выселения немцев-колонистов из Варшавы и ее окрестностей дает основание говорить о полном произволе полицейских чиновников и о неприменении на практике «льгот и изъятий», заявленных Особой комиссией в январе-феврале 1915 г.

Как уже говорилось выше, поводом для депортаций стало использование противником местного немецкого населения для разведки в период боев под Варшавой в октябре 1914 г. (либо использование компактного проживания здесь немцев для работы агентов германской войсковой разведки). Однако в общем огульность такого обвинения подтверждается небольшим количеством установленных или расследованных фактов шпионства со стороны немецкого населения. Из числа высланных только 10 семей были связаны с арестованными за шпионаж. Из них в 6 семьях были арестованные и высланные по подозрению в шпионаже, в трех следствием вина не была доказана, один человек был выслан как «сомнительно благонадежный» по отзыву полицейского пристава740.

Были ли высланы из города в течение июля оставленные ранее на жительстве немецкие семьи (таких вместе с детьми насчитывалось 159 человек), установить пока не удалось. 11(24) июля 1915 г. главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал от инфантерии М.В.Алексеев разрешил генерал-губернатору Енгалычеву покинуть Варшаву и возложил эвакуацию города на командование 2-й армии и на коменданта Александровской цитадели генерал-лейтенанта А.Ф.Турбина. 16-20 июля последовал прорыв германских войск на восточный берег Вислы. 22 июля (4 августа) 1915 г. русские войска оставили Варшаву, и на следующий день в город торжественно вступили части 9-й армии генерал-полковника принца Леопольда Баварского. Русское правление в Царстве Польском кончилось.

Перепись населения, проведенная в 1917 г. германскими оккупационными властями в Варшаве и присоединенных к ней (в 1916 г.) пригородах, показала, что количество лютеран и реформатов по сравнению с 1914 г. сократилось в пределах старой городской черты с 19922 до 12147 человек (из них мужчин с 9688 до 5594). В присоединенных пригородах остался всего 2071 человек протестантского вероисповедания. Количество католиков сократилось еще сильнее - с 486691 до 387069 человек. Учитывая примерно равное соотношение между католиками и протестантами среди немцев Варшавы, можно предположить, что город были вынуждены покинуть 14-15 тыс. немцев, как «причисленных к колонистам», так и исконно городских жителей.

Российские немцы, исконные жители Варшавы, на себе испытали все стороны мировой войны. В их числе были сражающиеся в рядах российско-императорской армии, жертвы войны, павшие, искалеченные или пропавшие на полях сражений. Оказались среди них и те, кто стал жертвой национальной ненависти и нетерпимости. Анализ местных архивных фондов позволил конкретизировать наиболее существенные стороны жизни немецкой общины Варшавы в годы первой мировой войны, выявить судьбы отдельных людей, в которых отразилась судьба всего народа.

Пали за Россию:

Бишоф Мартин Мартинович (1894-28.08.1915), гмина Ново-Ивична.

Бухольц Сигизмунд-Филипп Иосифович (1894-08.06.1915), гмина Близне.

Гедых Генрих Антонович (1-17.07.1917), город Варшава.

Герауф Иван Петрович (01.01.1915), гмина Фаленты.

Глезман Карл Карлович (1893-27.01.1917), город Варшава.

Готтшальк Иосиф-Антон Антонович-Эдуардович (1891-29.01.1916), город Варшава.

Зонненгерт Карл, сын Розалии (11.10.1914), город Варшава.

Клиоц Михаил Яковлевич (1889-07.10.1914), гмина Ново-Ивична.

Линцель Альфред Карлович-Иосифович (1891-09.02.1917), город Варшава.

Метлер Эдвард Ипполитович-Юзефович (1891-27.03.1915), город Варшава.

Нейман Константин Августович (1893-10.06.1915), гмина Яблонна.

Фигель Станислав Антонович (1894-24.07.1915), гмина Вилянув.

Цвек Андрей Юзефович (1*07.05.1915), гмина Отвоцк.

Штрекер Фридрих Иванович (1894-23.07.1915), гмина Ново-Ивична.

Штыкель Эдвард Якубович (1890-02.07.1915), гмина Прушкув.

Пропали без вести и не оказались в числе пленных

Арендт Людвиг Августович (06.07.1915), гмина Долецк.

Бартольд Марцелий Францевич (1895-03.09.1916), гмина Вавер.

Беллендорф Карл Людвигович (1895-19.07.1915), гмина Вилянув.

Бернхард Стефан-Мариан Янович (1895-07.08.1915), город Варшава.

Вах Адам Якубович (11.05.1915), село Влошково.

Вильгос Ян Павлович (1891-28.11.1914), гмина Яблонна.

Вольф Люциан Станиславович (1895-07.08.1915), город Варшава.

Газде Фриц Янович (1893-31.01.1915), гмина Ново-Ивична.

Гебель Ян Янович (24.11.1914), город Варшава.

Гебих Ян Вильгельмович (1890-13.11.1914), гмина Близне.

Гельберт Вацлав-Карл Константинович (1891-20.04.1915), город Варшава.

Гимпель Александр-Леонард Александрович (1985-03.09.1916), гмина Ново-Ивична.

Голяц Роберт Карлович (24.06.1915), гмина Гура-Кальвария.

Гос Михаил Антонович (1892-31.07.1915), город Варшава.

Грейлих Юлиус Карлович (1890-13.07.1915), гмина Чонсткув.

Зоммерфельд Мариан Феликсович (1893-23.04.1915), город Варшава.

Кемпка Леонард Янович (1894-24.07.1915), гмина Вилянув.

Кин Валентин Людвигович (1894-06.05.1915), город Варшава.

Клейман Адам Адамович (1895-07.08.1915), город Варшава.

Клемпиш Антон Людвигович (1893-11.05,1915), гмина Млоцыны.

Кольм Генрих Самуилович (1892-06.12.1914), гмина Яблонна.

Кох Эдуард Вильгельмович (1892-31.07.1915), город Варшава.

Крафт Ян-Зигмунд Станиславович (1895-07.08.1915), город Варшава.

Креслер Константин Адамович (03.12.1914), город Варшава.

Кресслер Константин Фридрихович (1889-03.12.1915), гмина Прушкув.

Ленд Вацлав Эмильевич (23.04.1915), город Варшава.

Майле Зигисмунд Эдуардович (1890-27.09.1916), город Варшава.

Милей Петр Францевич (1890-13.11.1914), гмина Заборув.

Пайонк Александр Викентьевич (05.07.1915), гмина Вавер.

Пиго Иосиф Павлович (24.07.1915), гмина Гура-Кальвария.

Райхерт Рихард Ксаверьевич (1895-08.08.1915), город Варшава.

Русске Франц Матеушевич (1893-05.07.1915), Ржежусня-Меховска.

Урлих Ян Фридрихович (25.11.1914), город Варшава.

Фольбриер Александр Адольфович (1892-25.08.1915), город Варшава.

Хаак Ян Мартинович (1893-24.07.1915), гмина Вилянув.

Хильдебрант Мечислав Ордицевич (05.06.1915), город Варшава.

Шмидт Людвиг Хрестьянович (1895-14.09.1915), гмина Ново-Ивична.

Шредер Генрих Генрихович (1895-19.06.1916), гмина Чонсткув.