Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации, взаимовлияния, толерантности международная научная конференция

Вид материала

Содержание

Первой мировой войны.
2-й Туркестанский корпус
1 Кавказский корпус
4 Кавказский корпус
Ванско-Азербайджанский отряд
Армейский резерв
Армейская конница

Подобный материал:

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 27

Д. Г. Мартиросян^⁷⁴¹

Российские немцы на Кавказском фронте

Первой мировой войны.

Первая мировая война 1914 – 1918 гг. или как её называли современники – Великая война, стала суровым испытанием для многих народов, населявших тогда Российскую империю. Не стали исключением и российские немцы. Судьбе было угодно, чтобы страна, гражданами которой они являлись, вступила в противоборство с их исторической родиной – Германией. Именно это обстоятельство, достаточно быстро сделало их «чужими среди своих».

Не будет преувеличением сказать, что большинство государственных деятелей и военачальников тогдашней России, как впрочем, и значительная часть общества тех лет в целом, относились к этническим немцам, как к своего рода «пятой колонне». Видя в них потенциальных предателей и шпионов, царские министры и генералы, уже в первые же месяцы войны отказались от использования призывников этой национальности в боевых частях действовавших на Западе против Германии и Австро-Венгрии. Так, в соответствии с распоряжением Мобилизационного отдела Главного управления Генштаба от 22-го октября 1914 года^⁷⁴², начальнику штаба Казанского военного округа^⁷⁴³ предписывалось: «…всех немцев-колонистов не высылать с ротами на западный фронт, а отправлять Вашим распоряжением по соглашению с начальником штаба Кавказского военного округа в запасные батальоны Кавказа»^⁷⁴⁴.

Смысл этих решений, был достаточно прост. Учитывая, что Кавказский фронт противостоял турецким войскам, российское командование, по-видимому, считало, что таким образом будут исключены возможные изменнические действия этнических немцев, способные сказаться на боевой обстановке.

Доставка немцев-колонистов к местам службы на Кавказе, осуществлялась по железной дороге. При этом, к сожалению, не обходилась без отдельных эксцессов, которые определенным образом оправдывали опасения военного командования. Один из офицеров Кавказской армии, в своем дневнике описывает следующий эпизод: «Сегодня принимал партию ратников – немцев-колонистов из Самарской губернии в 75 человек. Прибыли они в общем составе 700 человек. Вёл этот эшелон совсем юный прапорщик – лет 19 – удивительно милый и красивый мальчик, с конвоем в 11 человек.

Проезжая Самарскую или Саратовскую губернию, 30 человек пытались бежать на заранее приготовленных подводах. Прапорщик с 4 ратниками рядовыми погнался за ними (повозку достал только потому, что приставил револьвер к голове одного из соотечественников колонистов), догнал уже в селе немецком, где они и спрятались. Он скомандовал своим – приготовиться стрелять по селу и первым попавшимся колонистам, и это подействовало. Двое всё-таки успели вскочить на тройку и поскакали. Прапорщик из винтовки прострелил плечо одному и укротил беспорядок. А в это время всю партию караулили 6-7 наших солдатишек. Были и другие случаи, когда ему приходилось угрожать револьвером…»^⁷⁴⁵.

Приведенные факты говорят, прежде всего, об антивоенных настроениях, имевших место среди некоторой части поволжских колонистов, что вызывалось как их религиозными убеждениями, так и отсутствием устойчивых традиций выполнения воинской повинности, которая стала их касаться лишь с 1874 г. Из этих фактов вовсе не вытекало приписывавшееся российским немцам стремление служить интересам Германии.

Всего в распоряжение командования Кавказского военного округа, в период с октября 1914 и до середины июля 1915 года, были направлены 17046 немцев-колонистов (солдат)^⁷⁴⁶. Их распредели по запасным батальонам и дружинам ополчения, расквартированным на территории всего округа. Так, к примеру, 29 июня 1915 года на пополнение девяти дружин 1-й Кавказской ополченческой бригады, прибыли 1500 немцев-колонистов, что составило 16% от общей численности солдат-немцев на Кавказском фронте. Командир 1-й Кавказской бригады, генерал-майор Юркевич в своём донесении в штаб Кавказской армии, дал крайне негативную оценку, факту пополнения его соединения немцами: «…Омолаживая в настоящее время бригаду^⁷⁴⁷ указанным одновременным вливанием немцев, дружины не усилили своей боеспособности»^⁷⁴⁸.

Несмотря на недовольство ряда командиров, практика распределения немцев-колонистов по запасным частям была продолжена. При этом, правда, начальники частей в составе которых служили немцы, получили распоряжение не назначать их в караулы по охране мостов, складов боеприпасов и прочих стратегически важных объектов, а также для конвоирования пленных^⁷⁴⁹. В то же время, командование Кавказского фронта не отказалось от практики распределения данной категории призывников, и по армейским частям, действовавшим на фронте. Начиная с 27 июня 1915 года, в батальоны и полки Кавказской отдельной армии, начали распределять немцев-колонистов по 10 человек в каждую пехотную роту (в среднем это составило 5 % от их общей численности)^⁷⁵⁰. Учитывая то обстоятельство, что на фронте действовали на тот момент 388 пехотных рот, получается, что на их пополнение было направлено лишь 3880 немцев-колонистов. В результате, без назначения в тылу остались ещё 13166 человек. Именно это обстоятельство, вынудило командование искать иные пути распределения военнослужащих-немцев.

В своём докладе от 9 июля 1915 года, адресованном командующему Кавказской армией, генерал-лейтенанту Н.Н. Юденичу, начальник штаба армии генерал-майор Болховитинов видел два варианта решения данной «проблемы». Во-первых, Болховитинов предлагал направлять немцев-колонистов в качестве рабочей силы в казачьи войска, прикомандировав к каждой конной сотне по 15 человек, а к каждой пешей сотне пластунов по 25 человек. Этим, как считал Болховитинов, будет достигнута не только практическая цель – распределение немцев-колонистов, но и «нравственная», так как «…сплочённая, однородная духом казачья масса могла бы благотворно действовать в воспитательном направлении на означенных немцев»^⁷⁵¹. При упомянутом расчёте в 226 пеших и конных казачьих сотен предполагалось распределить ещё около 3900 нижних чинов немецкой национальности. Во-вторых, начштаба Кавказской армии предлагал увеличить норму распределения немцев-колонистов с 10 до 15 человек на каждую пехотную роту. В результате по его расчётам всего в пехоту предполагалось направить 5820 немцев (прежняя норма 3880 человек)^⁷⁵².

После соответствующего запроса, из Ставки Верховного Главнокомандующего 27 июля 1915 года в Тифлис поступила телеграмма следующего содержания: «Верховный Главнокомандующий соизволил использовать немцев-колонистов в соответствии с соображением, высказанным сношением д. 300^⁷⁵³. Янушкевич»^⁷⁵⁴.

Таким образом, из двух предложений по распределению военнослужащих-немцев был утверждён только первый. Во многом это было связано с тем, батальоны и полки Кавказского фронта изначально имели высокий процент (около 40 %) представителей неславянских народов России. Опасаясь утраты боеспособности этих частей, Ставка, по-видимому, решила воздержаться от нарушения сложившегося баланса в сторону уменьшения доли солдат-славян.

В соответствии с решением Ставки, штаб Кавказской армии к 24 августа 1915 года подготовил план распределения немцев-колонистов, который иллюстрируется таблицей 1.

Таблица 1

Распределение этнических немцев по соединениям Кавказской армии (1915 г.)^⁷⁵⁵

Наименование соединений	Число батальонов (б) и полков (п)	Число сотен	Число немцев в каждой сотне	Всего немцев
2-й Туркестанский корпус 3-я Кубанская пластун. бр-да Сибирская казачья бр-да 3-й Горско-Моздокс. полк 14 и 18 особ. казачьи сотни	3б 2п 1 –	12 12 6 2	25 15 15 15	300 180 90 30
1 Кавказский корпус 1-я Кавк. казачья дивизия 3-й Сунж.-Влад. полк 3-й Кавк. каз. полк 10, 30 и 83 особ. казач. сотни	4п 1 1 –	24 6 6 3	15 15 15 15	360 90 90 45
4 Кавказский корпус Закаспийская казачья бр-да 3-й Линейный казачий полк 11, 13 и 25 особ. казач. сотни	4п 1 –	24 6 3	15 15 15	360 90 45
Ванско-Азербайджанский отряд 2-я Забайкальская каз. бр-да 4-я Кавк. казачья дивизия 3-я Забайкальская каз. бр-да 26 Кубанская особая сотня	2п 4п 2п –	12 24 12 1	15 15 15 15	180 360 180 15
Армейский резерв 4-я Кубанская пласт. бригада Донская пешая бригада 3-й Лабинский каз. полк 2 пеших пласт. батальона при 4-й Кавк. стрелк. бригаде 28 Кубанская особая сотня	4б 4б 1 2б –	16 16 5 8 1	25 25 15 25 15	400 400 75 200 15
Армейская конница 2-я Кавк. казачья дивизия 3-й Екатерининский каз. полк	4п 1	24 6	15 15	360 90

Несмотря на, казалось бы, прозрачность и чёткость плана, при его осуществлении стали возникать различного рода проблемы. Для среднего звена командного состава, даже после получения соответствующих директив из штаба армии не совсем было ясно, как задействовать присылаемых немцев-колонистов. Так, к примеру, начштаба Ванско-Азербайджанского отряда, подполковник Дунин-Барковский запрашивал телеграммой от 19 сентября 1915 года штаб Кавказской армии: «Прошу Вас срочно телеграфировать, как нужно организовывать немцев. Будут они вооружены, можно ли из них формировать рабочие команды и пополнять дружины»^⁷⁵⁶. В телеграмме-ответе от 1 октября 1915 года, сообщалось: «Пополнять дружины, формировать рабочие команды нельзя, о чём Вам сообщалось телеграммой 26113»^⁷⁵⁷. Не понимая такое странное решение, 3 октября 1915 года, в переписку уже вступает сам командир отряда, генерал-майор Чернозубов: «Не откажите телеграфировать, что можно в таком случае с ними делать»^⁷⁵⁸. 6 октября 1915 года, за подписью генерала Веселозёрова (дежурный генерал штаба армии) поступает телеграмма: «Прошу телеграфировать, получена Вами копия секретного циркулярного сношения Штаба армии № 10150 при надписи второго сентября № 10166»^⁷⁵⁹. 8 октября 1915 года по данному вопросу, генерал Чернозубов информирует штаб армии: «Бумага 10150 получена, но крайне трудно исполнима. Ещё не зная распоряжений о немцах, поставил их на работы. Теперь делаю распоряжения согласно полученному»^⁷⁶⁰.

Таким образом, ситуация с призывниками немецкой национальности в Закавказье стала достаточно абсурдной. Немцы-колонисты, призванные по закону о всеобщей воинской повинности, вместо того, чтобы наравне с гражданами России других национальностей нести все тяготы по защите страны от внешней угрозы, неожиданно оказались в «привилегированном» положении. Как видно из вышеприведенных данных, большая часть военнослужащих-немцев, оказалась в тыловых частях, где на них в связи с особыми распоряжениями, не возлагали каких-либо мало-мальски ответственных обязанностей.

Между тем, как становится ясно из документов наградного отделения штаба Кавказской отдельной армии, опасения командования по «немецкому вопросу» были в подавляющем большинстве случаев беспочвенны. В своей основной массе оказавшиеся в боевых частях немцы-военнослужащие воевали честно и мужественно. В доказательство приведем лишь три из большого числа примеров, подтверждающих сделанный выше вывод:

1. Список из 124 фамилий нижних чинов 1-го Кавказского сапёрного батальона, награждённых главнокомандующим Кавказской армией Великим князем Николаем Николаевичем за боевые отличия в период Эрзерумской операции, где среди прочих награждены Георгиевским крестом 4-й степени: младший унтер-офицер Карл Вебер; младший унтер-офицер Рудольф Келлер; сапёр 5-й роты Густав Борман; сапёр 3-й роты Карл Кренц; сапёр 3-й роты Лейзер Зейгер^⁷⁶¹.

2. Приказ о награждении (Георгиевский Статут ст. 67. п. 7.) ефрейтора 153-го Кубинского пехотного полка Эрентраута Фридриха Фридриховича, где в качестве основания указано: «… 30 декабря 1915 года под Азап-Кеем за убылью всех унтер-офицеров взвода принял командование взводом. При переходе турок в контратаку он под ураганным огнём артиллерийским, пулемётным и ружейным удерживал занятую позицию и умелым управлением огня отразил контратаку…»^⁷⁶².

3. Наградной лист (Георгиевский Статут ст. 67. п. 6.) на старшего унтер-офицера 155-го Кубинского пехотного полка Кремера Эдуарда Иогановича, который «…в бою 30 декабря 1915 года, командуя взводом, выбил противника из укреплённого места способствуя этим занятию кольцевого окопа у сел. Азапкей…»^⁷⁶³.

Несмотря на то, что имели место десятки примеров доблести солдат-немцев, командование Кавказской армии продолжало держать в запасных батальонах тысячи военнослужащих этой категории^⁷⁶⁴. Ситуацию осложнял тот факт, что к переброске на Кавказ, в запасных частях Казанского военного округа были подготовлены новые партии немцев-колонистов^⁷⁶⁵. Предвидя надвигающиеся проблемы, штаб Кавказской армии добился согласия Ставки временно приостановить отправку на Кавказ военнослужащих-немцев. В штаб Казанского военного округа 11 октября 1915 года за подписью генерал-лейтенанта Аверьянова^⁷⁶⁶ поступает телеграмма: «Немцы колонисты в настоящее время не подлежат отправлению. Они должны оставаться при дружинах или запасных батальонах в качестве особых придатков и употребляться в качестве рабочей силы»^⁷⁶⁷.

В начале 1916 года, воинская служба значительного числа российских немцев, трансформируется в новую форму. В связи с продвижением войск Кавказской армии в глубь турецкой территории, в тылу сложился весьма обширный по площади освобожденный район. Этот тыловой район, очень сложный по природно-климатическим особенностям, нуждался в постоянном обслуживании силами тыловых, транспортных и дорожных частей. Но рабочих рук катастрофически не хватало. Начальник путей сообщения Кавказского военного округа генерал-лейтенант Порошин в докладе от 1 апреля 1916 года на имя генерала Веселозёрова, сообщал: «…имея в виду чрезвычайную изношенность шоссе от Сарыкамыша до Караургана и чрезвычайную важность его, как главной артерии, питающей Сарыкамышский фронт, я поручил заведование, постоянное наблюдение и исправление этого шоссе, а равно ветки на Меджинкерт 6-й упомянутой дружине; а так как в ней нет чернорабочих, то я передал ей всех имевшихся к тому времени на этом шоссе рабочих, а именно до 200 пленных турок и до 500 вольнонаёмных рабочих. Имеющиеся рабочие ввиду наступления посевов разбегаются каждый день, остаются 80-ние старики и дети; из 200 пленных работающих с ноября – убыло по болезни около 50… . Я усердно прошу распоряжения:

а) дать немедленно 6-й дружине Земгора^⁷⁶⁸ до 3-х тысяч менонитов^⁷⁶⁹ с охранной частью;

б) или, если это невозможно, то дать часть менонитов, а остальное до 3000 – пополнить пленными турками с соответственным конвоем»^⁷⁷⁰.

На документе, поверх основного текста генерал Веселозёров написал свою резолюцию, где под пунктом 4 сказано: «… я указал, чтобы 8000 менонитов, на которых прошение давал Эрзерум и Карс все были направлены в Эрзерум. В виду важности дороги, если закон позволяет дайте 3000 Порошину, если нельзя прошу разрешения Главнокомандующего»^⁷⁷¹.

Таким образом, в связи с нехваткой рабочих рук, кавказское военное начальство принимает решение использовать часть немцев – а именно, меннонитов в рабочих командах. Оказалось, что к началу весны 1916 года нужного количества немцев-меннонитов в запасных частях Кавказского военного округа не оказалось. Пришлось обращаться за содействием в Петроград. Военное министерство поддержало эту идею и направило в Казанский и Омский военные округа, соответствующие запросы^⁷⁷².

При этом, скорее всего неслучайно, произошла подмена понятий. В приведенном выше фрагменте документа речь идёт о привлечении к работам немцев-меннонитов. Однако в запросах военного министерства направленных в Казань и Омск и ответах оттуда, упоминаются уже все военнообязанные немцы-колонисты. Так, 14 мая 1916 года в Петроград начальнику Мобилизационного отдела из штаба Казанского военного округа поступил ответ: «Согласно полученным сведениям в запасных частях округа состоят 5320 немцев-колонистов из коих 1356 ратников второго разряда, 3947 новобранцев досрочного призыва 1918 года и 7 белобилетников. Благоволите уведомить, куда их направить»^⁷⁷³.

Что касается Омского военного округа, то, по-видимому, переброска оттуда немцев-колонистов, началось ещё раньше. По крайней мере, это следует из телеграммы генерала Веселозёрова адресованной генералу Томилову (генерал-квартирмейстер штаба Кавказской армии) 13 апреля 1916 года, где отмечается: «По сообщению Мобилизационного отдела две тысячи пятьсот немцев-колонистов Омского округа будут отправлены в половине мая, прошу с доклада командующего армией сообщить, сколько может быть командировано в распоряжение генерала Порошина»^⁷⁷⁴.

До конца 1916 года, перевозка заявленного количества немцев-колонистов в Закавказье была завершена. По мере их прибытия на место, они делились на три группы. Первая (около 3 тыс. человек) поступила в распоряжение генерала Порошина, в качестве рабочих для 6-й дружины Земгора. Еще одна группа (около 2,5 тыс. человек) была передана в подчинение начальника Трапезундского укрепрайона генерал-майора Шварца. Остальных немцев-колонистов направили на строительство укреплений Эрзерумской крепости. Еще раньше по этим же группам были распределены немцы, уже находившиеся в распоряжении фронта.

Всего в итоге, к началу 1917 года для прохождения воинской службы на Кавказском фронте были направлены около 50 тысяч российских немцев^⁷⁷⁵. Данные об их армейской службе за последующий период времени крайне скупо отражены в документах. Вся немногочисленная информация сводиться к отчётам о численности немцев-колонистов в тех или иных частях. Лишь изредка среди сводок штабов дивизий и корпусов Кавказского фронта, попадаются данные о российских немцах при этом, как правило, негативного характера. К примеру, в сводке штаба 6-го Кавказского корпуса за 26-30 августа 1917 года отмечалось: «…28 августа из батальонной команды разведчиков 4-го батальона, 6 полка с боевого участка отлучились три стрелка 13 роты. Все трое немцы, есть основание полагать, что бежали к туркам. Один унёс винтовку и патроны. Генерал-майор Петренко»^⁷⁷⁶. Предположение Петренко о переходе немцев-стрелков к туркам представляется надуманным, так как в это время уже имело место массовое дезертирство во всех частях фронта и беглецам-немцам в данном случае логичней было бы направиться домой, как поступали все дезертиры, а не подвергать себя опасным испытаниям во вражеском плену.

Бегству немцев-колонистов с фронта способствовали несколько факторов. Это – негативное отношение со стороны значительного числа сослуживцев, общее надвигавшееся разложение в армии и стране, а также грамотно организованная пропагандистская работа турецкой разведки, тонко игравшей на национальных противоречиях в частях Кавказского фронта.

О сроках демобилизации немцев-колонистов, как впрочем, и всего Кавказского фронта можно говорить лишь условно. После подписания 5 декабря 1917 года в городе Эрзинджане русско-турецкого договора о перемирии^⁷⁷⁷ на всём протяжении фронта, начался стихийный и массовый отход частей. Уставшие от тягот и лишений солдаты стремились домой. Командование пыталось придать законность и порядок этим действиям, но в связи с практически полной анархией на фронте, сделать этого не удалось. Фактически к концу 1917 года, Кавказский фронт перестал существовать.

Подводя итог, следует еще раз отметить, что Первая мировая война оказалась тяжелейшим испытанием для всех народов Российской империи, в том числе и для российских немцев. Утверждения о том, что понятие «немецкая внутренняя угроза» в России 1914-1917 гг. не миф, а реальность тех лет, представляются надуманными. Основанные на выборочном и предвзятом подборе единичных фактов, они не могут претендовать на объективность. Наше исследование ситуации на Кавказском фронте, где в основном и были сосредоточены военнослужащие-немцы, говорит о том, что немцы, изначально поставленные командованием в неравные условия, в сравнении с остальными, тем не менее, в подавляющем своем большинстве остались верны своему отечеству, а многие из них, защищая его, проявили образцы доблести и мужества, заслужив почетные награды.

Blog

Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации, взаимовлияния, толерантности международная научная конференция

Содержание