Geum.ru

Мир принадлежит вам и в то же время нам, но, в конечном счете, вам

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   16

А в клетке слева Маша закончила стричь Сергея, и на его место сел Петя. Игорь спросил его:

--Тебя хоть раз в милицию забирали?

--Один раз. Даже не знаю за что.

На самом деле Петя знал, только ему было очень неприятно это воспоминание. Как-то вечером он шел через темный микрорайон, и к нему на остановке подвалил немолодой, но и не старый небритый, с будуна парень – не парень – черт знает, какого возраста и роду-племени (глаза как у кавказца, но не кавказец). И чуть ли не обнял его: «Слыш, друг, ну очень надо, одолжи, не будь с…й». Петя ответил: «Перетерпишь, недоносок!» (даже его ругательства несли на себе печать эрудиции). Парень полез в драку, но тут же их обоих замели милиционеры, подъехавшие из переулка на красивом новеньком пикапчике. Впрочем, Петя был, в отличие от своего противника, трезв как стеклышко, только замерз сильно, и это склонило симпатии отделения милиции на его сторону. Но Петя запомнил красное лицо дежурного, свой страх, потеющий страх и подгибающиеся ноги, будто должно было произойти что-то ужасное и непоправимое. Но его даже не обыскивали. Проверили ученический билет Пети (паспорт он не носил с собой), посмотрели в базе данных, где он живет, и отпустили одновременно с той девочкой, которую ждал дома доберман.

--Петька, не вертись! Глаза выколю, -- Маша начала его стричь, срезая нечесаные и грязные пряди Вериными маникюрными ножницами.

--Давайте чего-нибудь споем, -- предложил стриженный фанат Короля и Шута (ему показалось, что он вспомнил мелодию «Вина хоббитов», и он намеревался именно это спеть).

--Ты уж не обижайся, Сереж, -- Маша расчесывала Петю, -- но тебе Миша на ухо наступил.

Самой Маше очень, до безумия, нравился «Пикник», бронзовые с платиновым отливом мелодии, голос солиста, и она однажды написала в интернет-службе знакомств, выдавая себя за восемнадцатилетнюю: «Очень хочу познакомиться с Эдмундом Шклярским, или с теми, кто может меня с ним познакомить, и вообще интересуется группой «Пикник».

--Какой Миша? – не понял сначала Сергей.

А Игорю пришла очень интересная и перспективная мысль: если поставить «лимонад» кокосовых орехов в колене бамбука на солнце, он начнет бродить, и через какое-то время – пять-десять дней – будет неплохой напиток. Игорь решил с первым же лучом солнца проэкспериментровать.

Валя и Мара, в конце концов, пришли к выводу, что Вадик – полный дурак, и откуда такие берутся, а Мара добавила:

--Он, и когда учительница по литературе спросила, что бы мы хотели, если бы поймали золотую рыбку, так он сразу говорит, такой озабоченный: «Чтобы у меня был самый большой!» Она говорит: «Кто о чем, а вшивый мечтает о лысине». Такой дурак.

--А ты чтобы пожелала?

--Домой. И чтобы Игорь бросил Мырзю.

--Ты М-TV смотришь?

--Да, но родители ругаются, если ночью. Я больше люблю про Флиппера. Знаешь?

--Да.

И продолжали сплетничать о мальчишках.


Вечером третьего дня дождей Слава пришел в клетку Маши, где теперь жила Вера, извинился перед нею (хотя, по его разумению, он ничего такого не сделал и даже не сказал), попытался ее обнять и опять – совершенно случайно и непреднамеренно – порвал ее многострадальные трусы на том же самом месте.

--Г…н! И ты тоже! – Вера ударила Славу по физиономии. Но он стерпел и это и сказал ей:

--Я придумал. Мы отправим в бутылке записку. В этой пластмассовой, в которой была водка того мужика. Бутылку выловят, и нас найдут. Вот.

--Вот что ты сделал? – Вера констатировала окончательную гибель трусов. – Ну, если тебе нравится, чтобы меня все видели, буду так и ходить.

--Один момент! – Слава взял у нее остатки трусов. – Сиди здесь.

--Нет, сейчас буду бегать и всех дразнить!

Слава добрался до Петиной клетки, а по дороге прихватил индонезийский кинжал, воткнутый отлучившимся в Ближний Лес хозяином в передний столб своего жилища.

--Петька! Дай шкуру. Собаки.

--Что ты хочешь делать?

Слава взял мокрую собачью шкуру, примерил на нее трусы Веры и отрезал полоску меха примерно по их размеру.

--Ах! Вот что! А джинсы у нас уже не осталось?

--Нет. Только у твоей красавицы.

--М-м-м-м-м-м! – Ксюша представила, что сейчас все набегут и поотрезывают от ее шкурки куски. Тогда уж надо самой заранее приготовить.

--Петь, -- Слава перешел ко второму вопросу, -- если взять пластмассовую бутылку – ту, в которой водка была, и положить туда записку, не потонет?

--Нет.

--Точно?

--Ну, ты даешь! Это же пластмасса!

--Тогда вот что: надо написать записку и пустить в бутылке по течению. Кто-нибудь поймает. У нас еще бумага есть?

--Нет.

--А чем писать?

--Как не странно, есть. Ручка у меня сохранилась… А! Ведь есть же деньги. Но они вообще все скисли, -- Петя порылся в своих вещах и извлек бесформенный комок чего-то бумажного – так выглядит пачка купюр, случайно оказавшаяся в кармане хорошо выстиранной с отбеливателем рубахи; деньги пережили уже четыре дождя. Но Петя нашел самый хорошо сохранившийся кусок бумаги – на нем вполне можно было что-нибудь написать.

--Тогда подожди, я сейчас. Ничего! Выберемся! Ништяк! Пойдем к Эндрику – он напишет по-английски.

Слава достал из неисчерпаемых запасов веревок и лесок яванского рыбака нужную и стал мастерить Вере набедренную повязку. Через четверть часа он снова заглянул к Маше: КиШ и Маша лежали в одном углу клетки, а Вера, прикрывшаяся пальмовым листом и темнотой, угадывалась в другом. Слава осветил ее сосновым факелом и воткнул его в пол.

--Вот! – Слава приложил к ее бедрам повязку из собачьего меха, которую он заодно высушил на огне. Он проделал в ней дырочки, пропустил туда леску и завязал на бедре. Получилось очень неплохо – повязка держалась, и даже было приятно телу.

--А снизу?

--Сейчас! – Слава взял острый конец посередине повязки сзади Веры, пропустил его между ног и продел в одну из дырочек спереди, завязав покрепче. – Не жмет?

--Немного, -- Вера поднялась и осмотрела себя. – Нормально.

--Классно! – Маша видела ее лучше. – Получилась Верка в меховых трусах, -- Маша в момент эвакуации с корабля оказалась в купальнике из плотного материала, и могла еще какое-то время в этом плане не беспокоиться за себя.

Слава и Сергей расхохотались. Вера повернулась вокруг оси, как топ-модель.

--Все в порядке, Верка! Живем. Мы завтра с Ботаном напишем письмо и бросим бутылку. Все будет ок!

Вера посмотрела на Славу. Он – коренастый, мускулистый, светло-русый, с печальным лицом и красивой «дэновской» бородкой – вновь показался ей самым-самым на свете (во всяком случае, в пределах досягаемости). И как он два года домогался ее, ругал за глаза всех прочих девчонок, даже говорил, что ему стыдно перед друзьями, что он еще мальчик (ну, Петька-то всегда хвастался своими победами, а Игорь… х/з когда и с кем). И он все сделает для нее. Вера поцеловала Славу и даже согласилась пойти в их клетку на ночь:

--Только, Слав, выкинь эту… с огнем. Поставь к Ботану лучше.

И пошла наводить порядок. А Слава с Игорем зашли к Эндрю (Юда спала, повернувшись к стенке), и Петя с самодовольством Паганеля составил текст письма:


«Спасите! Помогите! Как можно скорее! Туристическая группа N-ной Московской школы-гимназии после крушения туристического лайнера «Океания» 15 августа (точно пятнадцатого?) 2007 года спаслась на остров в нескольких часах хода (или плавания? нет, хода!) от места аварии (крушения!) на восток или юго-восток (и все-таки, Мент – это ты виноват! -- Все, проехали!) Нас здесь четырнадцать человек: Слава Корчагин, Игорь Кононенко, Петя Мухин, Сергей Снегирев, Дима Вулчич, Вадик Перельманов, Вера Красикова, Маша Бондаренко, Вика Мочалина, Валя Куст, Ксюша Филиппова, Марина Марченкова, Юда Померанц, а также английский школьник Эндрю Фергюссон. Мы еще живы. Передайте это письмо в любое российское или британское консульство. Как можно быстрее!»


Эндрю, которому Петя долго объяснял суть дела, закивал, в конце концов, головой и составил англоязычный вариант письма. Решили на следующий же день отправить послания в бутылке по течению на волю волн.


Забегая вперед можно сказать, что это послание никогда и никем не будет найдено. Оно попадет в конце своего странствия по океану в донные отложения, и может быть – через миллионы лет – станет добычей палеонтологов. Да и если бы кто-нибудь выловил бутылку, вряд ли нашелся бы отважный и добросердечный олигарх, который бы бросил на полдороги свое свадебное путешествие в Кур-Шавель и занялся поисками пропавших и подавших таким образом о себе весть. Но дети, выросшие уже при капитализме, на это и не рассчитывали. Они всецело полагались на государство.


XIV


Следующим утром дождь неожиданно перестал, и сквозь тучи местами даже проглядывало солнце. Дети выползли из своих клеток, не доверяя еще органам чувств, трогали мокрый песок и множество листьев, опавших с деревьев. Небесная влага подмыла Календарный столб, и он накренился. Петя добавил еще три зарубки дней Большого Дождя и еще пять – на всякий случай (вдруг, действительно, он что-то забыл сосчитать). Пересчитал отметины – получилось сорок семь дней.

--Сейчас, кажется семнадцатое октября, -- объявил Петя, когда остальные подошли к набегающей воде.

--У меня двадцатого день рождения – семнадцать лет, -- произнесла Маша.

Вода оказалась довольно холодной, но они все-таки обмылись, а Валю, которая пищала и не хотела идти в воду, Игорь и Слава схватили и бросили в волны – она заверещала, но тут же обдала Ксюшу целым веером засиявшей в солнечном луче воды.

Завтрак был очень вегетарианским – в Машином духе – опять бананы, кокосовые орехи и бамбук, хотя Игорь опять предлагал всем улиток. Завтрак плавно перерос в Большой Совет. Слава прочел послание Человечеству, которое они вчера составили, положил его в бутыль, крепко завернул крышку, и они с Петей пошли в воду – в сторону Северного мыса, зашли далеко, так что вода доходила уже до ключиц, и пустили бутылку. Течение начало относить ее, но не так быстро, как они думали, и они еще долго провожали глазами этот конверт надежды.

Дальше мнения круто разошлись: одни – и главным инициатором выступала Вера – хотели тут же переселиться в пещеры у Птичьих Скал и переждать там период дождей, который, судя по всему, пришел на остров. Другие – во главе с Мырзей и Игорем, наоборот, считали, что этого не нужно, дождь кончился, а в другой раз что-нибудь придумаем. Петя предложил сделать так: чтобы не бросать обустроенный лагерь (тем более, что за их отсутствие столбы сгниют, и все придется строить по новой), уходить в пещеры только на время дождя – путь туда займет не более часа, может полтора – там пережидать его и возвращаться назад. Слава тем временем наконец-то добыл огонь – солнце уже стояло в зените и быстро согревало песок и детей. Все взгляды обратились к Игорю – он знал секреты системы пещер в Птичьих Скалах, хотя если бы он отказался говорить, они все равно рано или поздно нашли бы их.

--Ладно, -- согласился Игорь (которому чего-то совсем не хотелось туда возвращаться, а Мырзе вообще было все равно – лишь бы быть в центре внимания). – Но кто-то должен быть здесь, вдруг сюда приплывут…

--Оставим знак! – Петя придумал сложить перед костром из камешков схему очертаний острова и стрелочкой, выложенной из мелких камешков, показал на район Птичьих Скал.

Дети сбрасывали заторможенность и сонливость Дней Дождя. Ксюшина простуда кончилась с первыми лучами солнца – она уже снова боролась с Петей (на сей раз он позволил девочке повалить себя на спину и делано сложил скорченными передние конечности, полуоткрыв рот и полузакрыв глаза, как умирающий), а КиШ даже рассказал только что вспомнившийся ему анекдот: «Вовочкина мама забеременела; он ее спрашивает: «В чем дело?» Она ему говорит: «Это у меня воды много». Ну, он пошел в школу, там ему все популярно объяснили. Он приходит домой – мама спит, животом кверху. Вовочка приложил ухо, щелкнул по животу: «Ну что, брательник, еще не захлебнулся?» Слава и Игорь хохотали, упав на спину и подняв все четыре конечности. А Петя обнаружил, что ему невыносимо хочется съесть простой бутерброд с маслом, а еще лучше жареную картошку – примитивная еда, но если ее хорошо приготовить, прожарить каждый кусочек, да с соленым огурцом (чем они мельче, тем вкуснее)…


После полудня Игорь, Петя, КиШ и Вадик собрали часть имущества (кинжал, бинокль, магнитофон, последние батарейки к нему, веревки, часть раковин, служивших посудой, сломанное весло и еще что-то) и пошли в сторону Птичьих Скал – надо было осмотреть хорошую большую пещеру, которую нашел там Игорь и потом уже перевести туда девчонок. На небе снова сгущались тучи, и дождь мог хлынуть в любую минуту. По дороге КиШ поинтересовался:

--Тут же должны быть какие-нибудь тропические грибы… галлюциногены…

--Тебе что – сразу в шприц?

--Сразу в пасть – чтобы упасть!

Кое-где по побережью виднелись ручейки дождевой воды, вытекавшей из леса, а напротив того места, где рубили дерево, и их искусали осы, дети наткнулись на целое стадо нелетающих птиц буро-красного цвета и с белым пятном на лбу. Они кричали скрипучими, стонущими и даже квакающими голосами. Птицы, действительно, не летали, и их стали ловить, гоняясь по пляжу. Поймали штук десять, свернули шеи и наполнили ими большой полиэтиленовый пакет, выгрузив из него раковины. Птицы оказались крупные – до килограмма весом, вроде журавля, но не журавли. Как их звать-величать, тоже никто не знал.

--Ты смотрел фильм «Нас не догонят»? – снова поинтересовался у Пети Сергей.

--«Нас не догонишь!» - правильно. Нет, но диск в салоне видел. Это что там за девчонки две в свадебных платьях и наручниках?

--Из театрального вуза… Студентки.

--А я подумал, что это подруги нашей Вальки – из группы «Тату». Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! А кстати, чем-то они похожи. Особенно издалека.

--А я бы не отказался… от обеих.

--Тебе чего? Машки не хватает?

--Да нет. Все нормально. Но какая-то она… не понтовая. Мне все кажется, что она меня старше не на два года, а на десять так лет…

Дошли до Птичьих Скал. Птиц стало заметно меньше, но все равно множество и разных пород. Игорь пошел тем же самым путем, каким провел когда-то Петю, заглянул в свою бывшую пещерку: там они увидели пепел от сгоревшей сухой травяной подстилки и сильно обгоревшие штаны Игоря у входа. Из штанов еще можно было вырезать несколько тряпок для обертывания ног, и их прихватили с собой. Дальше Игорь проник в узкое ущелье, которое обрывалось тупиком, но внизу зияла расселина, куда стекал совсем маленький ручеек.

--Осторожно. Я туда чуть не п…л в первый раз, -- Игорь завернул за угол – под скальный навес и показал вход в другую пещеру.

В слабом освещении дети разглядели обширное помещение с бесформенными стенами и сводом, дальние углы которого тонули во мраке. Никто не захватил с собой огня, но даже в темноте Петя прикинул, что здесь поместилось бы человек сорок. Пещера напомнила ему фильмы о доисторических временах, хотя здесь не было горячего источника. Вообще никаких намеков на вулканизм на острове они до сих пор не обнаружили.

--Нормально! – Петя вернулся к входу. – Жить можно. Давайте тут приводите все в порядок, а я приведу остальных.

--Есть еще три пещеры, но все маленькие.

--Отселим кого-нибудь.

--Плохо, что тут звери не водятся. Хорошо бы сюда такую шкуру мамонта!

--Ага, сейчас! Ладно, пошел я. Буду через… часа три, -- Петя удивился, что они до сих пор считают время часами, хотя часов уже давно ни у кого не было (последние раздавил он сам, случайно ночью наступив ногой), и проверить правильность его слов они все равно не могли; он просто прикидывал, что пять-шесть километров можно сделать за час пути.


Ксюша как всегда выбежала ему навстречу. Петя заметил, что за время их жизни на острове она подросла и теперь доходила хвостиками ему до ключиц. Петя был сто семьдесят девять ростом, а она – сто сорок семь.

Пока его не было, всем лагерем решали, что делать с больным зубом Маши. Она мучилась и лежала в своей клетке, сжав подбородок руками. Зуб, съеденный кариесом, который она должна была лечить еще в феврале, но все забыла после гибели родителей, долго не давал о себе знать, но тут – в тропической сырости – с каждым днем стал болеть все сильнее. Слава опять предложил ей простой, хотя и варварский способ – выбить зуб, но Маша не соглашалась. Она подумала, что какие-нибудь травки должны обезболивать, но где их здесь найти; не жевать же все подряд? Слава, который немало дрался за свою жизнь, тем не менее, еще ни разу никому зуб не выбивал, и проговорился об этом. Маша сказала, что лучше потерпит, и на этом ее оставили в покое.

Слава все-таки с неохотой покидал лагерь. Здесь, ему казалось, найти их было больше шансов. Но мокнуть целый месяц, или сколько там будут идти дожди, тоже не хотелось. Они оставили несколько знаков своего явного присутствия на острове, забрали остальные вещи и пошли вдоль Южного Берега. Дождь через месяц промочит клетки насквозь, а ураган повалит столбы – придется потом все начинать сначала.

--У нас будет офигенный ужин! – предупредил Петя, который нес раковины с угольками костра.

--И что? – Вика собрала штук сорок колен бамбука и вставила их один в другой.

--Секрет фирмы. Увидите!

За их спиной лагерь с караван-сараем, спиленным Календарным Столбом, черными камнями, тремя кострищами и прочими культурными остатками выглядел очень жалко, но большая сизая туча, двигающаяся с северо-востока подгоняла их.


В пещере обустроились быстро. За скалами начинался редкий лес, где накосили мягкой травы и сделали подстилки в разных местах. В центре между двумя камнями воткнули большой факел и заготовили еще несколько. Отблески плясали на стенах, делали их еще фантастичнее и красивее. Рядом сложили очаг из камней и натаскали хвороста, зажгли огонь. Расселину напротив выхода в самом широком месте заложили деревяшками, которые прихватили из лагеря – пришлось все-таки изрубить на куски Календарный Столб, но Петя решил теперь вести летопись на широкой гладкой белой поверхности рядом с входом – а в ее узкой части Вадик хотел было устроить прямо под носом у них сортир, но Слава с Игорем нашли другое место – у леса, а Слава собрал всех и серьезно сказал:

--Сортир будет вон там – у того вон дерева. Если кто будет с…ь и с…ь хоть на шаг ближе, честно говорю, замочу, н…й, как Путин в сортире. Все поняли?

Ходить без обуви по каменистой поверхности девчонки не могли, но они нашли какие-то большие листья в зарослях и обернули ноги. В самой пещере собрали все мелкие острые камни и выбросили в расселину. Чтобы туда никто не ухнул, Петя положил на пути большой камень, который даже в темноте трудно было не заметить. Скальный навес защищал вход пещеры от дождя, а господствующие на острове ветры восточных румбов не задували сюда.

Уже ощипали пойманных птиц и начали их жарить, когда снова хлынул дождь. Кое-где ручейки протекали в пещеру, но Петя и Эндрю быстро выкопали острыми камнями ямку у входа и отвели туда сток. Вода там отстаивалась, становилась прозрачной, и ее можно было набирать.

--Чего ж ты молчал, что такая пещера есть? – Слава расположился у очага и вертел над огнем палку с нанизанными тушками птиц.

--Мы жили в той – верхней – маленькой. Сюда заходил, но тут какие-то ящерицы водились. Сейчас чего-то их нет.

Вера – как истинная богиня семейного очага – время от времени пробовала жарящееся мясо, и через полчаса они уже разрывали на части жирные тушки. Даже без соли и приправ мясо оказалось вкуснейшим. Запивали выжатым из апельсинов соком. Вера, Маша, Вика, Игорь и Сергей закурили свернутые из листьев сигары. Ксюша подсела к ним:

--Я тоже хочу сигару.

--Тебе-то зачем?!

--Дайте ей курнуть.

Ксюша затянулась и – как и следовало ожидать – закашлялась.

--Ну, как? – Петя опять посадил ее к себе на колени.

--Я хотела попробовать сигару. Такие продаются большие красивые…

Мара по знаку Славы включила магнитофон – здесь он брал ничуть не хуже, чем на воздухе. Поймали какую-то австралийскую радиостанцию, транслирующую рок-музыку.

--Ну что? – Слава подмигнул Игорю (видимо, они уже о чем-то договорились) – Покажем этим малолеткам, как надо драться.

--Вау! – КиШ всплеснул руками. – Боксер против каратиста – это уже интересно!

Петю тут же обе стороны выбрали судьей, договорились – между ног не бить, глаз не трогать, побежденный лежит на обеих лопатках или до первой крови. Встали друг против друга ближе к выходу – на ровной площадке: коренастый светло-русый Слава (как бронированный танк) и высокий с красивыми мускулами брюнет Игорь (подвижная противотанковая пушка) – оба в одних трусах. Мускулы напряглись. Девчонки хихикали и переглядывались. А понурый Дима из своего угла думал: «Вот сейчас все девчонки в них повлюбляются. И Валя тоже». По радио зазвучал «Led Zeppelin», кажется, именно «Black Dog» - Петя слушал альбом с этой песней у друга, а потом видел в рок-подвальчике «Трансильвания».

--Ну, Мент, давай посмотрим, на чё ты способен, -- Слава оскалился.

Игорь привычно запрыгал по-боксерски полукругом слева от Славы, но Слава сразу же начал классическим приемом хикитэ – ударил, увернулся сам от удара в голову, оставив руку вытянутой, и тут же захватил противника и толкнул навстречу второму удару. Из утробы Игоря раздался стон, перешедший в рев, он едва не упал на колени, но удачно отскочил и занял оборонительную позицию. Ему все-таки удалось один раз ударить Славу в челюсть, но удар получился так себе. А Слава попробовал вслед за тем сложный прием – вертушку в прыжке, но упал на живот, хотя ноги ударили Игоря и отбросили его. Дальше никто уже не замечал деталей, но вскоре они замерли в положении: Слава прижимает Игоря к земле, но не спиной, а животом. Один пытался оторвать другого от земли, но безуспешно.