Geum.ru

Мир принадлежит вам и в то же время нам, но, в конечном счете, вам

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16

--Давай о делах наших скорбных, -- Слава кивнул Игорю. – Оружия у нас нет, кроме вот этих дубин, хреново, но и зверей на острове никаких. Людей или жилья мы не заметили, но еще посмотрим, походим. Надо все, что у нас осталось собрать и не терять.

--Хороший кинжал я на Маэ купил, -- мечтательно вздохнул Игорь. – Потонул.

На тигровом полотенце Вали стали раскладывать вещи, которые отныне переставали быть безделушками и становились средствами выживания: три мобильника (ни один не проявлял признаков жизни; ими теперь только землю копать); складной ножик Кузи; зеркальце, косметичка, несколько резинок для волос, лупа, расческа и расческа-ежик Веры; большая шоколадина Вали, мп-плейер Сергея и его же ключи от каюты (хорошее железо!); Петя добавил в общий котел блокнотик, ручку (он выудил их из кармана джинсовой рубашки, одетой на Ксюшу, и коснулся ее груди), а также целый фотоаппарат в отличном состоянии (в фотоаппарате самым ценным была непромокаемая сумка); еще были сигареты и спички Маши (хотя и промокшие), четыре пары часов, заколки, булавки других девчонок, и бинокль, болтавшийся на шее у Вадика; Слава нашел в своем кармане нераспечатанную еще пачку с тремя презервативами, - этот предмет можно было использовать для самых разнообразных нужд – от ношения воды до накладывания жгута на порезанную руку; еще у всех вместе в карманах сохранились промокшие и сморщенные купюры на сумму до 4000 рублей. Если бы дети сохранили всю свою одежду, в которой они стояли теплой ночью на палубе в минуту столкновения с рифом, у них осталось бы куда больше разнообразных вещей и безделушек, но многие сбросили одежду, когда боролись с волнами, а Ксюша и Вадик вообще остались в одних трусиках (у Мырзи сохранился еще красивый лифчик). Обуви ни у кого не осталось. Одежда порвалась, помялась, пропиталась солью, и видно было, что долго она не прослужит, но поскольку в тропическом климате можно ходить в одних трусах, решили использовать одежду в качестве подстилок или обертывать заместо обуви ноги, а рубашка-сетка Кузи отлично годилась для ловли мелкой рыбы. Радиоприемника Слава так и не показал. Он не хотел, чтобы его заставили прослушивать все каналы, пока не сядут батарейки.

Так они и сидели на берегу до самого вечера, который наступил мгновенно, безо всякого перехода: еще только что был день, а уже через полчаса джунгли тонули во мраке, и тревожно кричали ночные птицы.


Поздно вечером Слава тайком, отойдя в глубь зарослей, включил радиоприемник. Он долго крутил ручку настройки, пока не поймал очень слабые здесь – в Индийском океане звуки точного времени: в Москве 18 часов (вокруг уже сгустилась тьма, из чего следовало, что они оказались на 3-4 часовых пояса восточнее). Как он и ожидал, на первом месте была новость о кораблекрушении:

--Вчера в Индийском океане затонул скандинавский круизный лайнер «Океания». На борту находилось до 500 членов экипажа и туристов – в т.ч. 277 граждан России. Среди туристов были также граждане Украины, США, Финляндии, Швеции, Великобритании, Австралии и Израиля. В 23:31 по местному времени капитан «Океании» сообщил по радиосвязи, что лайнер наскочил на риф в трехстах милях к западу от Кокосовых островов. По его словам, это произошло в результате грубейшей халатности дежурной смены экипажа. Через некоторое время пришло сообщение о внезапном урагане, который налетел на судно, погружающееся в воду у рифа, и воспрепятствовал эвакуации пассажиров. Спущенные на воду спасательные катера из-за высоких волн и штормового ветра перевернулись и затонули. Это было последнее сообщение с корабля. Утром этого дня вертолеты британских спасательных служб, вылетевшие с островов Чагос, обследовали квадрат, в котором должно было произойти кораблекрушение, но не обнаружили никаких следов спасшихся людей. Вблизи места кораблекрушения не оказалось ни одного судна, которое могло бы прийти на помощь, к тому же погружение лайнера произошло максимально быстро, и никто из пассажиров и членов экипажа, по всей видимости, не спасся…

--Российско-британские взаимоотношения, основательно испортившиеся в последнее время, отразились и на ходе спасательных операций. МЧС России был поставлен в известность о произошедшем со значительным опозданием, а сама операция отложена на несколько часов в связи с ухудшением погодных условий. Однако представляется, что виновата в этом не погода, а нарастающие антироссийские настроения в Великобритании…

--Министр по чрезвычайным ситуациям России Сергей Шойгу заявил журналистам, что спасательные подразделения готовы к вылету в зону кораблекрушения и работают в контакте с британскими спасательными службами…

Батарейки кончались, и остальное начало тонуть в шуме. Слава отключил приемник.


Засыпая, Слава и Петя лежали голова к голове на подстилке из пальмовых листьев и смотрели в звездное небо. Вдали о чем-то препирались девчонки. Сергей с блаженной улыбкой слушал через наушники «Короля и Шута». Луна лила с безоблачного неба свет на этот доисторический мир.

--Надо завтра построить из пальмовых листьев большой шалаш. Дождь может хлынуть каждую минуту.

--У меня в Москве собака осталась, -- мечтательно протянул Слава. – Хорошая собака. Белка зовут.

--А я думал, ты о родителях вспомнишь.

--Я стараюсь об этом не думать.

--Я тоже.


Ночью, когда Слава пошел за малой нуждой к зарослям, он заметил, как Игорь и Сергей по прозвищу Король и Шут подползают к Мырзе с двух сторон. Они одновременно коснулись ее руками, и она, переживавшая в этот момент кошмарное сновидение, сильно вскрикнула. Игорь первым вскочил и, разглядев в темноте, рассеиваемой лишь слабым лунным светом (но они никогда, живя в самосветящемся мегаполисе, не видели такого света), Сергея, толкнул его:

--Ты что?

--Я – ничего! А ты что?

--Это ты ее трахнуть хочешь.

--Нет, это ты…

Удар кулака швырнул Сергея на песок, но он тут же вскочил и приготовился бежать, а сам заорал:

--Наших бьют!!!

Слава, так и не справивший нужды, а потому злой, подбежал к ним:

--Народ. Стой! Я видел, как вы оба подползали. Мырзя, где ты?

Все проснулись, некоторые путались в пальмовых ветвях, а одна девочка – Ксюша испугалась и заплакала. Петя снова стал ее успокаивать, поглаживая по тонкой шее. Он обернулся в сторону мыса, где шумело течение, и воскликнул:

--Смотри… Вертолет!! Смотрите!

Вертолет, слабо гудевший на большой высоте и еле-еле светивший огнями, летел мимо острова, но уже пролетел над ним и уходил на северо-восток.

--Костер! Огонь! – Слава кинулся к кострищу, но лишь шарил руками по остывшим головешкам, лишь одна из них еще слабо тлела, но разве эту искорку заметят с высоты нескольких сот метров кромешной ночью, да еще и на фоне отблесков лунного света на колышущихся волнах? Если бы они сейчас же натаскали хвороста и раздули большой костер, его, может быть, и заметили, но Слава кинулся вместо этого к Игорю и кинул ему в лицо:

--Какое м…ло не следило за огнем!??! Это ты – чмо! – он употребил несколько устаревшее ругательство, которое не было знакомо Игорю, и поэтому он еще больше разозлился и дал со всего размаха Славе по физиономии.

Мальчишки покатились по песку, и стало ясно, что кто-то из них оттуда не встанет. Петя оставил на минутку Ксюшу, нащупал рядом со своим ложем выломанную накануне дубину, схватил ее и подбежал к дерущимся:

--Разойдись, не то убью обоих, -- он замахнулся дубиной. Вика дико завизжала.

Петя, оба Сергея и Вадик с трудом растащили мальчишек. Петя спокойно, хотя руки у него тряслись, объяснял:

--Мы же вчера не договорились, кто будет дежурить. Черт, затоптали головешку. Теперь опять придется выжигать лупой. Надо четко договориться, кто дежурит, тогда и спрашивать.

Слава тер рукой скулу, на которой утром будет здоровенный фонарь – у него уже жгло все окологлазье:

--П…сы, -- почти беззлобно ворчал он, -- так и будете здесь торчать десять лет. «Надо четко договориться» - хм, договорись с этим.., -- но осекся, поскольку почти рядом тяжело дышал Игорь.

А тем временем вертолет удалялся, и его рокот слабел с каждой секундой.

--Надо покричать, -- предложила Маша.

--Бесполезно, -- у Пети опустились руки, но он усилием воли заставил себя собрать всех вокруг потухшего кострища. – Надо договориться, кто за что отвечает. И вообще надо договориться, как мы здесь будем жить. Я думаю так: все вопросы решать вместе, кто-нибудь предлагает, остальные соглашаются или не соглашаются.

--А если кто-то не согласится? – спросил Кузя.

--Лучше всего, что бы все договорились. Если он один против всех, то он должен подчиниться. Иначе пусть уходит. А то мы просто поубиваем друг друга. Распорядок дня: с утра добываем еду, все работают, а после обеда отдыхаем. Кому-то надо все время следить за огнем (даже ночью).

--А девчонки? -- спросила Валя.

--Вы будете плести из пальмовых листьев шалаши и готовить еду. Кто-нибудь умеет плести?

--Я, -- ответила Маша.

--Согласен, -- приподнялся Слава. – И еще: Мырзя, мы все, конечно, влюблены в твои прелести, но я не хочу, чтобы из-за тебя кого-нибудь убили. Поэтому… будем делить девчонок.

--Как? – не понял Кузя.

--Элементарно, Ватсон. Берется девчонка и присваивается кому-нибудь из нас. И никто другой не может ее трахать.

--А он может?

--А это уж как они договорятся. Но никто никого не заставляет. Лично прослежу.

Тем временем вертолет пропал из виду, а восток алел – наступал новый день этого доисторического мира.

--А тебе не кажется, что ты тут сильно раскомандовался? -- вновь завел старую шарманку Игорь (в школе они не то чтобы были врагами, но постоянно собачились, потом мирились и снова собачились, и этому не было конца).

--А теперь главное – надо выбрать того, кто будет командовать.

--Зачем?

--За печкой! Иначе опять будем драться каждый раз.

--Я предлагаю Славу, -- сказал после некоторого раздумья Петя. – Он в классе был старостой.

--А может, самого сильного? – спросила Мырзя. Она явно намекала на Игоря, который ей и раньше – еще в школе – очень нравился, а в круизе они сошлись еще лучше, и она уже использовала свои женские чары, чтобы увлечь его, но не забывала и других мальчишек, которые часто посматривали на нее, забывая все на свете.

--Нет, самого опытного. Слава со своим батоном отдыхал на Байкале и умеет то, что не умеет почти никто из нас: костер разводить, дрова рубить. А Игорь – ты ведь на него намекаешь – будет его заместителем.

Эндрю почти ничего не понял из того, что происходило на его глазах. Но все равно улыбался.

«А вдруг у него от всего этого поехала крыша? – подумал Петя. – Этого нам только еще не хватало! Придется его привязать к дереву».

--Ладно, согласен, -- процедил сквозь зубы (он прикусил губу во время борьбы и теперь плевался кровью) Игорь. – Но если мы выбираем главного парня, надо выбрать главную девчонку…

--Если по опытности, -- перебил его Кузя и выделил слово «опытную» соответствующим жестом, -- тогда Верку.

Три самые младшие девчонки – Ксюша, Мара и Юда – молчали, а Ксюша вытирала слезы кулачками.


II


Парень к девушке пришел,
Посмотрел в ее глаза:
«Подари, подари ночь с тобой!
Ночь с тобой подари» - он сказал,
Он сказал.
Но отвечала она:
«Я б с тобой ночь провела,
Но ужасный дракон
Всегда следит за мной!
Он расправится с тобою!»

И ей парень говорил:
«В сказки, милая, не верю я!
Меня жди, меня жди в эту ночь,
Жди меня, жди меня у себя,
У себя!»

Но отвечала она:
«Я б с тобой ночь провела,
Но ужасный дракон
Всегда следит за мной!
Он расправится с тобою!»

Ночка темная была,
Парня встретила она:
«Уходи, уходи, прошу тебя!
Сохрани, сохрани ты себя,
Ты себя!»

Но ей ответил парень:
«Нет, я упрямый, упрямый!»
И с дубинкой в тот же миг
Вышел очень злой мужик
Дочь кричит: «Не надо, папа!»


Но на следующий день сходить к Птичьим Скалам на восточную оконечность острова не удалось. Во-первых, они тут же все задремали (опять не выставив никакого дозора) и пробудились только тогда, когда солнце уже стояло в зените и жгло их своими прямыми лучами. Девчонки обгорели, пищали от прикосновений и прикрывались одеждой и пальмовыми ветвями. Только у Мырзи обозначился красивый равномерный загар. Позавтракали бананами, доели шоколадину (она уже расплавилась и только перепачкала руки), курящие выкурили последние сигареты из Машиных запасов. Во-вторых, начали создавать «Правительственный Совет», как цветисто назвал его Петя.

--Первое, -- говорил Слава с большим желто-коричневым фонарем под глазом, -- все вопросы решаем сообща, если кто чего-то хочет или не хочет, говори всем открыто, но если уже все решим, и кто не согласен – изобьем как последнюю собаку и выгоним – пусть сам живет (и девчонку у него заберем).

--А если это девчонка будет? – перебил Сергей по прозвищу Король и Шут.

--То же самое, но выгонять не будем. А кто не хочет, пусть уходит, но никакой ответственности я лично за него не несу – пусть расписку напишет, пока бумага есть. Второе: если хотите выбраться отсюда, слушаться всем меня… ну… не только меня одного, нас всех. В лесу могут быть змеи и какие-нибудь звери, так что в одиночку туда не ходить.

--Ну, я не думаю, что здесь есть звери, -- возразил Петя. – На таких островках зверей не бывает.

--Жаль, -- заметила Мырзя, -- я бы не отказалась от тигровой шкуры.

--Нет здесь тигров, но змеи есть, а спасти мы никого не можем – лекарств нет… Сдохнет… Игорь же… А с Игорем – с этим Ментом, мы сами будем разбираться если что, -- Слава покосился на Игоря, но тот сидел грустный и никого не задирал.

Петя вспомнил, что читал у Луи Буссенара, как в бушменской деревушке на бескрайних просторах Калахари в позапрошлом веке путешественник спас ребенка, укушенного гадюкой, отсосав кровь с ядом, и потом прижег рану, но никому ничего не сказал, чтобы при случае поразить всех своей находчивостью.

--Дальше, -- продолжал Слава. – Мы должны собирать бананы, кокосы,.. апельсиновые деревья я видел тут…

--Значит, здесь есть люди! – воскликнула Маша. – Апельсины – культурное растение.

--Не обязательно, -- Петя трогал подбородок, заросший щетиной (у него уже появилась привычка ее теребить). – Достаточно косточке апельсина доплыть сюда и попасть в почву. Я видел интересный фильм о заселении островов после извержений…

--Петька, потом расскажешь. За едой ходят мальчики, девчонки будут готовить пищу на костре (вот – линзу отдаю Верке; она будет самая главная среди девчонок – все согласны?)

Никто не возразил, хотя Мырзя немного поморщилась.

--Кроме того девчонки должны сплести нам шалаш… или шалаши от дождя.

--Да, здесь ливни будут, -- опять перебил его Петя. – Мы в субэкваториальном поясе…

--Дальше: все должны работать. Все! Кто не будет, я тому не завидую…

--И что? – спросил Кузя.

--А вот что! – отдубасим, как последнюю сволочь. И выгоним.

--Можно проще, -- вставил Петя, -- есть не дадим.

--Вот, правильно. Еще: кто-то должен все время дежурить у костра, особенно ночью. Нас ищут и должны заметить. Вертолет еще будет летать, костер хорошо заметен (особенно, если днем дым будет густой).

--А что, если развести костер на Белой Скале? -- предложил Сергей.

Слава размышлял: стоит ли?

--А кто там будет ночью дежурить? Ты?

--Смысла нет, -- заметил Игорь. – Только если с корабля – тогда дым с горы будет заметнее, чем с берега. Но…

--Вот еще – у меня есть радиоприемник.

Все встрепенулись. Мысли о родителях снова обожгли всех (пожалуй, кроме Мырзи и Маши – Маша была круглой сиротой; ее родители погибли год назад в автокатастрофе, и она жила с быстро впадающей в старческий маразм дальней родственницей, которая мигом, под предлогом соболезнований, примчалась к сиротке из Соликамска, соблазненная возможностью московской прописки и жилплощади). Слава, преодолевая сосание под ложечкой (он решил на время пребывания на острове запретить себе думать о родителях), поспешил всех успокоить:

--Нас ищут и о нас знают (он твердо решил не говорить пока никому, что на Большой Земле всех, кто плыл на лайнере уже считают погибшими, к тому же он не был на сто процентов в этом уверен и надеялся, что Сергей Шойгу так просто этого не оставит, и поиски все равно продолжатся).

--Дай приемник, -- сказал Кузя.

--Зачем?

--Я послушаю!

--Что тебе надо??!! Батарейки кончаются…

--Дай!

--Ладно, бери, только отдай.

Слава опасался, что Кузя тут же поймает московскую радиостанцию, которая с хладнокровностью врача-венеролога, констатирующего сифилис, подтвердит его худшие опасения, но из приемника ничего кроме рычания и шипения не доносилось – аккумуляторы уже разрядились, и только пару раз они отчетливо различили морзянку, но азбуки Морзе никто не знал. А Кузя вертел и вертел ручку приемника, переключал с АМ на FM и обратно, хотел залезть внутрь приемника и по вибрирующей дуге радиоволны убежать отсюда. В конце концов, он вдруг с криком швырнул приемник о землю. Корпус треснул от удара о камень очага, и свист радиоволн исчез.

--Истеричка! – Слава подобрал радиоприемник. Он размышлял, надо ли наказывать за это Кузю, и как, но потом прикинул, что радиоприемник все равно им не понадобится (батарейки от Петиного фотоаппарата к нему не подходили), и отвернулся. Он увидел Веру, которая расковыряла кокосовый орех и пила через дырочку «лимонад», и вспомнил! -- Надо делить девчонок. Кто за кем будет.

--Человечество на протяжении своей истории, -- затараторил Петя речитативом препода по истории, -- опробовало множество форм брака: промискуитет (то есть, по народному, групповуха), фратрийный брак, полигамия и обычный парный брак.

--Нет, групповухи нам не надо, --замотала головой Маша, которая уже полчаса безуспешно пыталась причесаться и уже сломала два зубца расчески. Ей стало страшно, потому что она была еще девочка, и еще страшнее оттого, что в этом придется рано или поздно признаться.

Игоря снова начинал раздражать Слава, и он не упустил случая ткнуть Главного мордой в реальность:

--Слав, как ты собираешься «делить девчонок»?

--По одной на каждого нас…

--Интересно, как это у тебя получится? Нас пятнадцать. Восемь парней и семь девчонок. Кто-то в пролете.

--Н-да, -- Слава почесал затылок. – Значит надо определить, кто из нас в пролете…

--У кого не стоит, -- подсказал Сергей.

Это была уже игра: дети в минуту забыли о родителях, лайнере, кораблекрушении и всей мировой цивилизации, их внимание сосредоточилось на дележе девчонок – древний инстинкт жизни, который медики опошлили и обозвали инстинктом размножения, желание обладать любимой-единственной-неповторимой и, тем самым, срубить хотя бы одну голову Дракону Смерти забило ключом – а это значит, что история не кончилась. Все загоготали такой удачной шутке, даже печальная Ксюша, обкусывающая зубами отросшие ногти. И все взоры обратились сразу к Вадику – ведь он был самым младшим. Вадик это мигом понял:

--Чего сразу я?? Я, б…ь, уже давно.., -- и он выставил на всеобщее обозрение из трусов, больше похожих на пляжные шортики, свой набоковский скипетр страсти. Он врал, но врал так умело, что ему все поверили.

--Значит, импотентов нет… Может, кто-то сам откажется, -- предположил Слава.

--Да, сейчас! – Игорь обдирал кору с длинной крепкой палки, которой суждено было стать его копьем, а с воткнутой в верхушку заколкой оно могло превратиться в острогу.

--Может, кто-нибудь из нас гомик? – опять предположил Слава, хотя ему очень не хотелось, что бы это было так. Названное меньшинство ничего кроме отвращения у него никогда не вызывало, хотя он, слава всем богам, с ними до сих пор не сталкивался.

Ор протестующих голосов свидетельствовал, что ему нечего опасаться. Петя даже плюнул в песок и сказал:

--Я – нормальный человек, -- он вспомнил, как три года назад – тоже в августе потерял невинность в одном из скверов Воронежа. В соседнем дворе неподалеку от родственников, к которым каждое лето отвозили Петю, жила хорошая девчонка – Петина ровесница, с красивыми белыми ногами и в белой юбочке из твердой ткани, по имени Юля. Однажды они гуляли «как взрослые» с Петей по ночному городу, и попробовали курить в кустах, нервно оглядываясь по сторонам, но ни хулиганов, ни милиции вокруг не было. И свежесть летней ночи обнимала их. Она потом (а сколько всего успеет случиться за одно мимолетное детское лето!) ушла от него к гнусному парню на скейтборде, и Петя долго еще ненавидел всех скейтбордистов.

--И я тоже нормальный, -- Слава впервые в жизни овладел девочкой в пятнадцать лет (нет, не Веркой, которая только месяц назад наконец-то отдалась ему вскоре после своего дня рождения), в пакгаузе Рязанского вокзала, куда его привел друг постарше, и где жили две беспризорные девочки (одна из Киргизии). – Тогда остается один способ: жеребьевка, но один из жребиев будет пустой. Чтобы никому не было обидно, -- он приложил к фонарю под глазом мокрую тряпку. На том и решили.

Раздел девчонок отложили на после обеда, а самые жаркие часы провели в воде, хотя Маша всех переполошила, когда, зайдя слишком далеко в воду (отмель тянулась почти до самого рифа на западе, но никаких следов разбитого спасательного катера уже не было, вероятно, их унесло течение, шумевшее у северного мыса), спросила у Пети, водятся ли здесь акулы, а он ответил самым будничным тоном: «Да, есть», и она с воплями побежала к берегу, упала и снова побежала, пока не выползла на песок, как день назад, и не упала в изнеможении. Игорь и Вадик пошли ловить рыбу к северному мысу и, действительно, скоро поймали небольшого тунца, которого с овацией принесли в лагерь, и начали жарить его на огне, положив на плоский камень.