Geum.ru

Любовь к Черному Квадрату или Эрос Супрематизма

Вид материалаСтатья

Содержание


История О
Прекрасная Маркиза или судьба искусства в обществе репрессивного потребления
Подобный материал:
1   ...   40   41   42   43   44   45   46   47   ...   54

История О


Анатолий Осмоловский старательно повторяет карьеру своего любимого героя - Владимира Маяковского. Сначала он был предводителем молодых горлопанов-радикалов - группы ЭТИ (Экспорприаторы территории искусства) и революционной конкурирующей программы Нецезиудик. "Эти" - те самые, что начертали своими телами перед пятибуквенным словом на мавзолее другое, энергичное и мужественное, трехбуквенное. В галерее "Риджина" О. выпускал живых леопардов, еще выпускает со товарищи революционный журнал "Радек", наполнял в Копенгагене настоящий полицейский автомобиль порнографическими видео, приклеивал жвачку с волосами на стену галереи XL, отважно и без всякой страховки курил толстую буржуйскую сигару на плече окончательно обронзовевшего Маяковского. В общем, совершил множество общественнополезных поступков.

Выставка "My bloody love", сделанная совместно с Татьяной Хенгслер посвящена, как нетрудно догадаться, любви. Можно сделать в корне неверное предположение схожести их совместного жеста с сокрушительной любовной истерикой великого революционного поэта в произведении "Про это". Соответвенно, может показаться, что Татьяна слишком напоминает восхитительную Лилю Брик. Однако, где ж тогда третий пасажир классической любовной лодки - неистовый теоретик левого Осип Брик? Да и Татьяна не очень-то похожа на Лилю - она не просто подруга революционера, но и сама художница и последовательно переносит методику соблазнения в сферу художественного жеста.

Так что дело обстоит гораздо круче, чем в антикварные времена первой революции в искусстве. Художнику девяностых уже не скрыться за литературной или любой другой художественной моделью. Маска лирического героя - ("Это не автор так делает или говорит, это его герой...") выкинута за невозможностью использования. Искусство стало предельной игрой художника в самого себя, гипертрофированной до размеров искусства воообще. Это все, конечно о художниках радикальных, ответят мне. Но искусство может быть только радикальным - даже в консерватизме - или никаким.И поэтому Осмоловский и Хенгслер сильно подставились, выставив на всеобщее обозрение историю своего любовного и очень эротического приключения. То есть в их акции есть маленькая провокация на дурной вкус и плохое воспитание. Скабрезные предположения исходят из аксиоматических представлений о "исповедальности" всяческой лирики.

Итак, на стене галереи находится неоновая надпись "ОЙ", исполненная Татьяной Хенгстлер. Посетители, которых запускалют парами, попадают внутрь инсталляции Осмоловского: стены галереи выкрашены в ярко-красный цвет, играет сокрушительная музыка, на стене располагается изображение целующейся пары - понятно какой со странным бормочущим текстом прямо в середине.

Любовь столь же опастна, как и искусство, или наоборот. Непреклонный революционер Осмоловский полюбил девушку откровенно буржуазную, но социально-сексуальные роли поменялись и неоновый, жесткий и блестящий всхлип "ОЙ" выставлен наружу как рекламы общества присвоения либидо; конкурирующая программа радикальных чувств спрятана глубоко внутрь. Make war, not love.

Прекрасная Маркиза или судьба искусства в обществе репрессивного потребления



Теперь даже соловьи монетарима поняли, что при капитализме искусство невозможно. Искусство существует вопреки обществу, и при капитализме и при социализме. Причиной для столь панических настроений оказалось неожиданное тотальное отсутствие какой-либо торговли на указанной ярмарке. Между тем, казалось бы, все сделано было правильно - отобраны лучшие галереи, представлена обширная некоммерческая программа. Но ни один реальный покупатель так и не пришел, как не приходит он в галереи в обычное, неярмарачное время.

Более того, практически все галереи вышли на торжище с вполне коммерческими стратегиями. Самая экспериментальная московская галерея XL предлагала небольшие парадоксальные работы, которые можно использовать как подарочные кунштюки, Айдан, напротив, холодные и хорошо оформленные произведения, отлично подходящие для офиса, оформленного в европейском дизайне, Obskuri Viri -ценные находки для коллекционера-любителя. Странное дело, но на предыдущих ярмарках, особенно на ранних АРТ-МИФах галереи еще не старались так сильно приблизиться к покупателю, а дела у них шли гораздо лучше. Просто вся ситуация ведет и героического галеерйщика и бедного художника к тому, чтобы забыть вообще о возможности позитивного контакт с обществом, удалившись в область чистого риторического жеста. Это с присущим ему блеском доказал в очередной раз Марат Гельман, пригласивший казахского художника Каната Ибрагимова и галерею Коксерк (Алма-Ата). Был устроен вполне в лучших традициях скандал с зарезанным на выставке бараном, который благополучно попал в общественное сознание. Баран и поимел всенародную славу в количестве нескольких возмущенных заметок в масс-медиа. Кажется, самым революционным искусством в нашей ситуации становится абсолютно интровертная абстракция в духе Владислава Ефимова, почти незаметно предлагавшегося TV-галереей.

Самое постыдное в этой ситуации - в том, что искусство не нужно обществу ни в каком виде - даже для оформления интерьеров или украения поверхностей машин желания. Забавно, но и конкурирующая ярмарка "АРТМАНЕЖ", где все было гораздо шикарнее и приспособлено к вкусам и нравам предполагаемого покупателя и потребителя, также оказалась не очень успешной в финансовом смысле. Возможно, что в условиях опережающего и репрессивного гиперпотребления, охватившего наше общество, даже осколки целибатных машин искусства, содержащиеся в старанной смеси декоративного абстракционизма и красивого сюрреализма: создают почти непреодолимую зону отталкивания. Капиталистическое общество само по себе не выносит никаких, даже отдаленных намеков на наличие аналитического дискурса. На Западе формы радикального модернизма вышли на широкий рынок только в результате событий шестьдесят восьмого. Поэтому совершенно напрасно было надеяться на то, что контакт с культурой постиндустриального общества и массовое паломничество в дорогие бутики и мебельные магазины приведет к усилению позиций современного искусства - и в том числе и современной архитектуры. У каждого общества должна быть своя революция, в результате поражения-победы которой инсталлируется метапозиция критика и аналитика.