Geum.ru

Ocr палек & Alligator, 1998 г

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   27   28   29   30   31   32   33   34   ...   45
"Огораживание" производилось не по географическому принципу: к приме­ру, два дома входили в состав территории, а дом между ними не входил.

Мы, однако, довольно быстро обнаружили, что можем свободно передви­гаться всего лишь в радиусе двух кварталов вокруг молельни. Эта цент­ральная часть отделялась от остальной территории (и всего города) забо­ром, через который было пропущено электричество; вдоль забора, прямо как на военной базе, разгуливал патруль; там находились даже подозрительного вида плоские сооружения, из которых торчало нечто похожее на стволы ба­тарейных орудий, и горы камуфляжного брезента, под которым вполне могли скрываться танки или БМП "Брэдли". А караул основательно проверял всех входящих и выходящих.

Я набрела на кучу, которая показалась достойной внимания - уж слишком она напоминала серийную модель танка М-2/А-2. Я повернулась, чтобы пока­зать ее Флаю, но он был поглощен разглядыванием высокого административ­ного здания за нашей спиной.

- Что это там на крыше небоскреба? - спросил он.

- Небоскреба? - удивилась я. - Детка, ты, наверное, прожил жизнь в деревне?

- Хорошо-хорошо, - отмахнулся он. - Но что это там наверху? Вон та металлическая штука?

- Гм... телевизионная антенна.

- Ты уверена? Посмотри внимательней.

Я вгляделась, щуря то один, то другой глаз, чтобы уменьшить астигма­тизм.

- Ага, поняла, что ты имеешь в виду. Может, ты и прав, но я не увере­на. Думаешь, это радиоантенна, да?

- Не знаю, как выглядит стационарная антенна, потому что видел только переносные, как у нас с тобой.

- У тебя что, срочное свидание, парень? Давай пойдем и проверим.

- Надеюсь, там есть лифт, - к моему удивлению заметил Флай - я дума­ла, он и близко не подойдет к лифту после нашего горького опыта на Дей­мосе.

У главного входа в здание - которое оказалось всего-навсего пятнадца­тиэтажным, тоже мне небоскреб! - стоял вооруженный часовой. Вход со дво­ра был забаррикадирован. Часовой снял винтовку.

- Не вы ли та парочка неверных, которые утверждают, что покончили с дьявольской заразой на Деймосе?

- Та самая, - подтвердила я. - Неверные - это мы.

Флай шикнул на меня. Он утверждает, что в конфликтных ситуациях я все только порчу, но я с ним не согласна.

- Президент велел нам осмотреться, - сказал он тоном легкой, уверен­ной лжи, которым я всегда так восхищаюсь, но который мне самой никогда не дается. - Нас обязали ознакомиться с вашими должностными инструкция­ми. - Он округлил глаза на слове ознакомиться, явно беря его в кавычки.

- Будто мы не накушались этой казарменной премудрости на всю оставшуюся жизнь!

Часовой с сочувствием покивал.

- Ваша правда. Знаете, кем я был всего несколько недель назад? Пова­ром в гриль-баре "Элефант"! И кем меня сделали, когда началась война? Часовым!

- Вы хорошо знаете здание?

- Мне ли его не знать! Здесь до войны работала моя невеста.

- Тогда, может, проводите нас и покажете, что к чему? Я сам родом из маленького городка, у нас и в помине нет таких огромных домов. Вы ведь, наверное, не единственный часовой?

Никакой другой охраны вокруг не наблюдалось, и Флай видел это так же хорошо, как и я.

- Боюсь, что единственный, капрал.

- Флай. Флай Таггарт.

- Боюсь, что так, Флай. К сожалению, я не могу оставить пост. Но здесь не заплутаешь. Это просто вытянутая в высоту коробка. Вон там цер­ковь. Если вдруг потеряетесь, подойдите к окнам и идите по кругу, пока не увидите шпили. Их не пропустишь.

- Вы уверены?

- Абсолютно, шпили ни за что не пропустишь. Даже не беспокойтесь.

- А можем мы позвонить сюда вниз, если вдруг что случится?

- Конечно, по черному телефону возле лифта. На нем нет кнопок. Просто снимите трубку, и здесь раздастся звонок.

- Ну спасибо. Нам сюда? Где лифты?

Услужливый часовой показал, как добраться до лифтов. Мы и впрямь мог­ли искать их... минуты две - они были за переборками.

Войдя в кабину, Флай самым что ни на есть естественным тоном произ­нес:

- Этим лифтам нельзя доверять. Начнем сверху и будем этаж за этажом спускаться, знакомясь с системой управления. Потом доложим Президенту, в чем мы можем быть полезны.

Мне же он знаками показал: начнем сверху, найдем радиорубку и отпра­вим донесение.

Антенна на крыше, конечно, имелась, но это вовсе не значило, что неп­ременно будет и радиорубка. Мы обходили этаж за этажом, выдавая себя за служащих. Еще раньше я нашла в закутке с инвентарем для мытья окон ви­севшую на гвозде папку с вставленным в нее блокнотом. Флай взял папку и, открывая поочередно двери отделов, делал вид, что берет на заметку каж­дого, кто работает в комнате, а я деловито семенила за ним, изображая помощницу.

И что вы думаете, прием срабатывал: люди сосредоточивались, бросали болтовню, начинали усердно с чем-то возиться, и хоть бы один возмутился и спросил, какого черта нам нужно! Флай очень кстати промаялся несколько месяцев начальником ревизионной комиссии арсенала - при виде его все просто дрожали со страха и исходили потом.

Обойдя двенадцать этажей, мы наконец нашли проклятую радиорубку. Два связиста, оба штатские. У одного пистолет. Мы, конечно, безоружные.

Флай шагнул в комнату - вид у него был, как у вступившего на тропу войны сержанта Гофорта.

- Встать! - рявкнул он.

Связисты на мгновение опешили, потом вскочили и неумело вытянулись по стойке "смирно".

- Срочное секретное сообщение Президента! Смойтесь!

- Мы не имеем права, сэр...

- Сэр? Вы что, ослепли? - Флай злобно ткнул в нашивки на погонах. - Разве я похож на хлипкого трясущегося офицеришку, этакого подлизу-очка­рика со школьной скамьи?

- Нет, сэр! О-о!.. нет...

Флай наклонился почти к самому лицу связиста, изображая натаскивающе­го новобранцев инструктора.

- Скажи КАП-РАЛ, детка. В следующий раз, когда будешь разевать свой ротик, первым делом говори капрал Таггарт.

- К-капрал Таггарт, сэр! То есть... я хочу сказать, капрал Таггарт, нам не позволено покидать пост.

- Вы слышали, о каком донесении идет речь?

- О секретном! Но сэр... капрал!.. у нас есть допуск ко всем секрет­ным документам.

- Откуда мне это известно, мой мальчик? У вас есть соответствующая бумага, чтобы удостоверить собственные полномочия?

- Есть, но не здесь.

- Тогда смойся, кретин! И возвращайся с бумагой от командира. Мы по­дождем.

Бедняга дрожал всем телом, оглядываясь то на дверь, то на оборудова­ние, между тем как его коллега, хлипкого вида коротышка, упорно смотрел в сторону, как бы говоря: "Я тут ни при чем, дружище, это по твою душу".

- Хорошо, но вы не будете ничего трогать в мое отсутствие?

- Слово скаута! - глумливо усмехнулся Флай.

Гм, разве он был скаутом? Что-то не припомню.

Связист бочком прошмыгнул мимо Флая и чуть не налетел на меня. Я грозно глянула на него - и он исчез за дверью. Флай повернулся ко второ­му бедолаге.

- А ты что здесь до сих пор делаешь? А ну отправляйся за своим прия­телем!

Коротышка смиренно покинул свое место.

- Что будет, Флай, когда они перейдут улицу и обнаружат, что никакого донесения нет? - спросила я.

- Именно поэтому нам нужно торопиться, А.С., и закончить все до их возвращения!

К счастью, связисты не вырубили аппаратуру, а то бы я намучилась, пы­таясь ее включить. Это было совершенно новое, ультрасовременное оборудо­вание, которого я в жизни не видела. Дисплей рядом с клавиатурой показы­вал частоту дежурного канала.

Я попробовала клавиатуру - слава Богу, она тоже не была заперта. Я набрала диапазон, в котором работала Северная военно-воздушная база морской пехоты США, где находилась ставка заместителя главнокомандующего войсками Марса. Невелика мудрость, если оттрубить с мое радистом у майо­ра Бойда.

Потом прошлась по всему диапазону в поисках нужной частоты. Когда же я наконец я настроилась на нее - она оказалась слабой и прерывистой, словно ретрансляторы полетели к черту и я вышла на сам передатчик. Я по­высила напряжение, и мы смогли различить за лавиной помех слова.

Тогда я подключила обычное шифровальное устройство для компакт-дисков и записала сигнал прямо на произвольные шумы от фоновой радиации - у них там на севере есть такие же диски. Если повезет, они поймут, что сигнал зашифрован.

"Командир роты "Фокс" четвертого батальона 223-ей воздушно-десантной дивизии капрал Флай Таггарт вызывает заместителя командующего войсками Марса полковника Карапетяна".

Флай снова и снова передавал сообщение, и я уже начинала нервничать: время поджимало, а ответа все не было. Наконец прорвался голос. Я его узнала - говорил сам полковник, а не какая-нибудь мелкая сошка.

- Четвертый батальон, соедините меня с лейтенантом Вимсом. Прием.

- Говорит четвертый батальон, Вимс мертв, ротой командую я.

- Кто это "вы"?

- Капрал Тагтарт, сэр.

- Доложите обстановку, капрал. Прием.

Флай вкратце описал наши похождения за последние несколько недель. Когда он закончил, последовало столь долгое молчание, что я решила, связь прервалась.

- Понимаю, - отозвался наконец полковник. - А где вы сейчас, черт возьми? Можете срочно вернуться на базу?

- В центре обороны в Солт-Лейк-Сити, - ответил Флай.

Я вдруг почувствовала слабость в животе: стоило ли выкладывать столько информации, пусть даже заместителю командующего?

- Воспользуйтесь железной дорогой, - приказал Карапетян. - И шевели­тесь. Я хочу, чтобы вы были в Пендлтоне как можно быстрее. Мы должны по­говорить обо всем с глазу на глаз. Понятно, капрал?

- Есть, сэр!

- Отлично. Значит, жду вас завтра в...

Раздался громкий треск - и система вырубилась. Погасли все шкалы, все диоды, только что светившиеся и мерцавшие.

Обернувшись, я увидела возвышающегося над нами Альберта с окаменевшим лицом-маской. С одного боку у него стоял наш дружелюбный часовой снизу, с другого - запуганный связист с пультом дистанционного управления в ру­ке.

У меня перехватило дыхание - в рамке света голова Альберта казалась осененной нимбом.

- Вам придется пройти со мной, - сказал он.

- Куда? - спросила я.

- К Президенту. Только в его власти решать дела государственной изме­ны.

С тяжелым сердцем вел я двух вероломных бойцов к Президенту Совета двенадцати. Я старался гнать злые мысли: только Господу дано право су­дить и карать.

Кроме того, я искренне полюбил Флая Таггарта и даже поверил в его бе­зумную историю о сражении с пришельцами на Фобосе и Деймосе. И мисс Сан­дерс, а теперь...

Нет, так нельзя. У меня нет никакого права, я ведь даже не знаю ее.

Я привел их в Палату правосудия, где уже сидели Президент и члены су­да. На Президенте был костюм, и я вознес благодарственную молитву Госпо­ду - значит, состоится просто суд, а не военный трибунал, иначе Прези­дент облачился бы в мантию.

- Садитесь, - скомандовал я, кладя поочередно руку на плечо аресто­ванным и подталкивая их к приготовленным стульям.

- Кто будет говорить в защиту обвиняемых? - спросил епископ Уилстон, ярый сторонник соблюдения законности.

- Послушаем, что они сами скажут в свое оправдание, - ответил Прези­дент. - Это не настоящий судебный процесс. Я только хочу понять, что, черт возьми, случилось - и выяснить, не виной ли тому именно черт.

- Или всего лишь бес глупости, - вставил я.

Президент посмотрел в мою сторону. Но я привык так вести себя с его предшественником, который готов был выслушать и младенца, если тому хва­тало ума говорить. Этот новый товарищ приехал из другого штата, но он был наставником старого Президента, мир праху его.

- Вы позволили себе грубость, - отчеканил Президент, - но, возможно, вы правы. Скажите, капрал Таггарт, что заставило вас, облеченного от­ветственностью командира, вещать на весь мир из нашей радиорубки?

- Да как сказать... - Флай покраснел словно рак. - Я думал, что дол­жен это сделать.

- А с чего это вы так удивляетесь? - возмутилась девушка. - Почему мы не должны были связываться с нашим командиром? Мы только что вернулись с задания. Чего еще вы могли от нас Ожидать?

На миг я испугался, что с Президентом случится удар. Все присутствую­щие в раздражении повернулись к Флаю: неужели он не может держать в рам­ках женщину? Свою подчиненную?

Таггарт был не дурак и быстро нашелся.

- Арлин устала и расстроена - вы знаете, как это бывает с особами дамского пола.

Теперь пришел черед Арлин залиться краской. Она в ярости хватала ртом воздух, словно хотела сказать что-то убийственное, но не могла найти слов. В конце концов она сжала губы, мудро решив промолчать.

"Покорное слово гнев укрощает", - гласит пословица, и еще: "Когда ду­рак умен бывает? Когда молчит".

Президент.

- Мисс Сандерс...

- Рядовой Сандерс, если вам угодно, - сказала девушка дрожащим голо­сом, выдавая бушующие чувства.

Ее рыжие волосы полыхали, как горящий дом, составляя яркий контраст с зелеными глазами.

- Могу ответить на ваше "почему", рядовой Сандерс. Потому что воору­женные силы бывших Соединенных Штатов, сверху донизу, примкнули к армии демонов. Наше правительство капитулировало... сдалось, если говорить прямо, две недели назад.

- Не может быть! Все, кто угодно, но не морская пехота.

- И пехота в том числе, - мягко возразил Президент.

Резкий переход от громогласного гнева к тишине и спокойствию добавил ему значительности, приличествующей званию. Должен признать, что все-та­ки этот человек отмечен Божественной благодатью, сам Господь говорит его устами, когда считает нужным.

- Вы понимаете, что вы натворили? - спросил епископ. То, что вы вышли в эфир, само по себе взято на заметку. Но прямо так выложить силам тьмы, где мы находимся! Это превосходит всякое понимание!

- Не спорю, возможно, мы допустили ошибку. Но ведь враги наверняка и так знают, что здесь очаг сопротивления.

"Не рой себе еще глубже могилу, Флай", - приговаривал про себя я. Од­нако на лице моем не дрогнул ни один мускул: нет нужды привлекать внима­ние судей к попытке обвиняемого увильнуть от ответственности.

- Но капрал, - тишайшим, не предвещавшим ничего хорошего голосом про­изнес Президент, - они не знали, что вы здесь. Если вы по-прежнему про­должаете утверждать, что вы и ваша... напарница расправились с дивизией, пытавшейся захватить Деймос, то не думаете ли вы, что навлекли на себя особый гнев, гнев, направленный теперь на нас? Возможно, они считают вас противником номер один? Это не приходило вам в голову?

Флай молчал. И правильно делал. Молчала и Арлин.

Я пригляделся к ней. Она вовсе не уродка, хотя чего ожидать от женщи­ны-пехотинца? За три года действительной службы мне еще ни одна стоящая не попалась. А эта - крепкая девушка, но никак не гладиатор.

И женские прелести - грудь и бедра - весьма привлекательные. Из нее получится хорошая, здоровая жена, способная выносить многих детей и бо­роться с тяготами осадной жизни. Я почти видел Арлин в дверях дома с ре­бенком на руках и еще обнаженной на кровати - в ожидании меня...

Ух! Меня как молотком долбануло по голове. О чем ты думаешь, безбож­ный грешник! И где - в присутствии представителя самого Иисуса Христа!

Я стал быстро-быстро повторять про себя строки из Библии и Книги Мор­мона и так увлекся, что полностью отключился и от процесса, и от мисс Сандерс.

Когда я очухался, Флай с Арлин уже с просветленными, смиренными лица­ми горько раскаивались в содеянном, вновь нащупывая пути к Господу. Гор­дыня и высокомерие были наказаны - во всяком случае, на данный момент.

Президент тяжело вздохнул.

- Идите и не совершайте больше глупостей, - напутствовал он их. - И готовьтесь к нападению, ибо оно непременно последует через час или два.

Он кивнул епископу, который как Генерал воинства Божия нес главную ответственность за подготовку обороны. Про себя я все знал: мы с Джерри распределены на позиции у дамбы к западу от города вместе с двумя тыся­чами других богатырей.

Внезапно у меня возникла идея.

- Господин Президент, - позвал я, и Президент обернулся, задержавшись в дверях. - Сэр, хочу предложить направить Таггарта и Сандерс в мой от­ряд.

Он хмуро уставился на меня, и мне стало не по себе.

- Какие для этого основания? Мы дали им шанс, но они прошляпили его.

- Вот именно поэтому, сэр. Позвольте им искупить вину. Они поставили под угрозу жизни праведных людей, так разрешите им по крайней мере встать бок о бок с этими людьми и точно так же рисковать собственными жизнями. Пусть они обретут покой.

Посмотрев на Флая и мисс Сандерс, я с облегчением увидел на их лицах благодарность. Я не ошибся насчет них: они сглупили, да, но у них была совесть, и они, наверное, чувствовали себя, как дети, заигравшиеся в жестокую игру и случайно убившие любимую собачку.

Президент отличался суровым нравом, но был справедлив - иначе Господь не позволил бы ему стать Президентом Совета двенадцати: у Отца нашего есть способы сообщать о Своем волеизъявлении.

- Боюсь, вы слишком снисходительны, Альберт, - покачал головой Прези­дент, - однако вы знаете их лучше, чем ктолибо еще. Я согласен при усло­вии, что позволит командир.

- Он позволит, - злорадно улыбаясь, заверил епископ.

Меньше чем через полчаса мы уже находились на оборонительных позици­ях. Я проследил за тем, чтобы Флаю и мисс Сандерс выдали оружие - пусть знают, что мы все еще верим им. Это входило в воспитательную работу.

Пророчество Президента сбылось, хотя и с некоторой задержкой: нашим врагам понадобилось все-таки два часа, а не час, чтобы собраться и ата­ковать.

Вглядываясь в даль, я поначалу увидел только столбы пыли на изломан­ной линии горизонта. Несколько минут мы наблюдали за происходящим, не слыша ни звука, - пустыня Юты хорошо просматривается, здесь десять миль можно принять за одну. Пыль поднималась от колонны БМП "Брэдли" той же модели, что были у нас в лагерях, где я готовился на наводчика, пока не поступил в снайперскую школу. Благодарение Господу, им не хватило време­ни обзавестись танками М-21.

Когда ревущая колонна приблизилась, ее поджидал сюрприз - в двух ки­лометрах от нас открыла огонь противотанковая батарея. Прозрачный воздух пустыни - самое то, что нужно для артиллеристов: первые же снаряды попа­ли прямо в головные машины. Лазерный прицел, впрочем, тоже полезная вещь.

Как только враги поняли, что мы не какие-нибудь наделавшие в штаны новички, они разделились и пошли в обход. Я рискнул и, забравшись на дамбу, навел бинокль. В авангарде шла танковая колонна, а сразу за ней, как обычно, ударные части ФБР. Отдавая по радио команды, я поймал взгля­дом золотой флаг Департамента налогов и сборов и понял, что нам не мино­вать огнеметов и химическо-бактериологических отравляющих снарядов. Уб­людки. В задачу регулярной армии, видно, входило ликвидировать прорывы и поставлять львиную долю рядовых - пушечное мясо, как мы их называли.

Эти гады притащили с собой целое подразделение домовых. Слава Богу, хоть молохов нет. Наверное, не оказалось ни одного поблизости. Но я го­тов поспорить на последнюю пулю, что к концу недели на нас обрушатся ор­ды молохов и шедимов.

Однако нечистой силы и зомби было не так уж много, большинство солдат

- и какое большинство! - составляли самые обычные люди, которые перешли на сторону демонов. Мне хотелось оградить Флая от жуткого знания - что род человеческий с такой готовностью отдает себя в подчинение демонам с другой планеты - но, может, лучше, чтоб он сразу узнал.

Думаю, он уже понял, как ошибался... но какое страшное прозрение! Войска сошлись через четверть часа на севере от СолтЛейк-Сити. Нес-

колько минут - и на позициях закипел бой.

Флай и Арлин оказались неподражаемы, вот уж кто не трусил! Особенно мне нравилось наблюдать за Арлин. Я так увлекся, что больше не отдавал себе отчета, праведен или греховен такой интерес. Она выскакивала к са­мой линии огня, пытаясь засечь минометы. Душа уходила в пятки - а что если они засекут ее? В мгновение ока прекрасное тело будет разорвано в клочья.

Бомбы и снаряды рвались со всех сторон, но наши позиции надежно защи­щены. Я не переставал радоваться, что запасся ушными затычками; Флай от­казался от них, но Арлин взяла парочку.

Мы отбили атаку - демоны явно не ожидали столь яростного сопротивле­ния. Видно, они не сталкивались ни с чем подобным. Как отважные евреи из Варшавского гетто, которые поднялись против нацистских палачей, мы шаг за шагом теснили ублюдков, пока они наконец не отступили, взяв наши войска в кольцо километра за три от позиций - вне пределов попадания, как они думали.

Следующие два часа прошли тихо. Арлин и Флай воспользовались случаем и пробрались ко мне.

Вид у них был потрясенный. Я хотел обнять капрала Таггарта за плечи, чтобы подбодрить, но не знал, как он отнесется к этому моему жесту. Он шел ко мне, переступая через тела погибших. Конечно же, он понял, что наделал, и, наверное, казнил себя. Так и носить ему этот грех до могилы, если не найдется какой-нибудь священник, который облегчит его душу.

Отчего-то мне казалось, что он католик. В былые времена я бы никогда не простил такого надругательства над учением Христа, но теперь даже просто называться христианином - уже мужественный шаг. Надеюсь, он най­дет священника и покается, иначе не будет ему покоя.

- Мы добились временной передышки, - убитым голосом сказал Флай.