Geum.ru

Дьяконов, М. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси [Электронный ресурс] / М. Дьяконов. Электрон текст данные. Б. м., 1908

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   ...   30
Население.

За три съ половиною века въ составе населения удедьиой Руси п Московскаго государства произошли крупныя перемеиы. Въ течете этого иерюда среди свободнаго наседения обособилось иесколько группъ, различающихся одна отъ другой все более и более резко обозначающимися юридическими признаками. Этпмъ была подготовлена почва для зарождения cocaoeiff . Среди этих?» группъ важнейшпми являются: служилые люди, носадсие люди, обнимаюнце главную массу населетя городовъ и иосадовъ, и крестьяне, еоставлякище массу сельскаго населения. Несвободное населеше также пе осталось однородным!»: къ прежнему типу лолпаго холопства присоединяется новый типъ неволи ограниченной. Наконецъ, между несвободным!» насслешемъ и низшими разрядами свободнаго начинается постепенное сближев1е путемъ улучшений въ положеяш первыхъ и ухудшений въ положенш вторыхъ вследCTBie возиикающаго и развивающагося крепостного права.

Какъ периидъ объединена, такъ и пора дальн&йшаю территориальнаго роста требовали напряжетя военныхъ силъ страны. Московское государство ведетъ постоянные то оборонительный, то наступательныя войны на западной, южной и восточной границахъ. Эти потребности страны и вызвали къ жизни образоваше значительнаго контингента лицъ, профессиинально посвятившихъ себя государственной военной службе. Но въ составь служнлыхъ людей вошли весьма разнородные общественные элементы, а потому общая для нихъ служебная организащя возникла сравнительно поздно. Типъ ея начинаеть выясняться при Иване Ш и лигаь иди Иване Грозномъ получаеть определенное очертан1е.

Северовосточная Русь унаследовала отъ южной Руся какъ форму свободныхъ отношений членовъ дружины къ князю, такъ и типъ службы невольной (стр. 107), при чемъ личное услужеше по прежнему остается слитымъ съ поняпемъ государственной службы. Вольные дружинники и теперь разбиваются на два основныхъ слоя—старппй и младпий, но они не сохраняютъ прежняго названия стариией и младшей дружины, а называются „бояре и дЬти уоярскгё и или „бояре и слуги вольные". Съ большею оседлостью князей прочнее оседаютъ по княжениямъ и бояре, постепенна меняюпце свою воинственную физюномш на скромный обликъ хозяина, помогающаго своему князю управлять его вотчиною и заботиться о примыслахъ къ ней. ВместЪ съ темь растетъ у бояръ и вкусъ къ землевладЬнш, такъ что бояринъ н его наследники, дети боярсния, становятся типичными землевладельцами вслйдъ за князьями и наряду съ церковными учреждениямп, въ частности монастырями. Правительства отдельныхъ земель принимаютъ решительный меры • къ тому, чтобы ограничить стремлетя князей и ихъ вольныхъ слугь къ расиииретю ихъ недвижимыхъ имен!й въ пределахе чужихъ Teppnropifi . Первые новгородцы по договорамъ обязываютъ своихъ князей: „тобе, княже, ни твоей княгыни. ни твоимъ бояромъ, ни твоимъ слугамъ селъ не дьржати, нк купити, ни даромъ прииматн. и по всей волости Новгородской" (С. Г. Г., т. I , №«№ 1 и 3). Нисколько поздние и князья обязываютъ другъ друга: „(тобЪ селъ въ) нашихъ удЗигЬхъ не купити, ни твоимъ бояромъ, ни слугамъ безъ... ни нашимъ бояромъ, ни слугамъ селъ въ твоемъ удЪлЪ..."; иди: „А селъ ти не купити въ моеыъ удйле ни въ великомъ княженьи, ни твоимъ дЬтемъ, ни твоимъ бояромъ 44 (тамъ же, J Ј№ 23 и 33). Памятники XIV — XVII вв. говорятъ о „боярскихъ селахъ, боярскихъ людяхъ 44 , называютъ боярсюя села „боярщинами 44 или „боярщинками", какъ монастырсгая села „мовастырщинами 44 , отличаютъ „боярскую пашню", т. е. хозяйскую з&пашку, отъ пашни крестьянской, т. е. сданной крестьянамъ въ аренду, обозначаютъ также терминомъ „боярщина" боярское дйло или издйлье, т. е. работу на боярина. Во всЬхъ этихъ обозначенияхъ „бояринъ 4 е является землевладЬльцемъ и рабовладЪльцемъ, господипомъ, въ пользу котораго работаютъ, и который живетъ трудами чужихъ рукъ. Пережиткомъ этой термннологш являются и современные термины—„баринъ 44 , „барщина 44 и пр.

По своей экономической обезпеченности бояре — люди независимая положения, „вольные люди 44 . Таковыми ихъ признаютъ и князья. Почти во всЬхъ междукняжескнхъ договорахъ повторяется стереотипное услов1е: г а бояромъ и слугамъ межп пасъ вольнымъ воля"; или: а бояромъ и дЬтемъ боярскимъ и слугамъ межы насъ волнымъ воля 44 (тамъ же, №№ 33, 52 и др). Это значить, что бояринъ, какъ вольный слуга, можетъ служить иди не служить своему (местному) князю, но можетъ служить и другому князю. Для вольнаго человека служба не могла быть обязательной, а если бояринъ желалъ служить, то онъ самъ_в ыбир алъ себе князя.

Обыкновенно бояре служатъ. Къ военной профессии они издавна болЬе всего приспособлены. Какъ у старыхъ дружинниковъ были свои собствснныя дружины, такъ у бояръ имелись собственные дворы, т. е. дворовые люди пзъ свободныхъ послужильцевъ и холоповъ. Содержаше такой дворни вызывалось какъ хозяйственными потребностями, такъ и интересами самообороны. Утилизировать эти домашния силы ва службе кня8Ю было дЬломъ прямого расчета, такъ какъ это было сопряжено съ различными выгодами. Тотъ же расчеть руководилъ и при рйшенш вопроса, какому князю выгоднЬе служить. И теперь бояре при поступленш на службу заключаютъ съ князьямидоговоры, но по прежнему не записанные и не сохранивпиеся. Посл4> Куликовой битвы Дмитрии Донской хотЗипГттказать Олега Рязанскаго за помощь Мамаю и двинуться походомъ въ Рязанскую землю; но „бояре же рязанстии оста в и ша Олга и пргЬхаша къ великому князю и повЬдаша, что кн. Олеп> повергъ отчину свою, землю Рязанскую, а самъ побжалъ и со княгинею п з дйтми и з бояры; и молпша его много о семъ, дабы на ннхъ рати не посылалъ, а сами биша ему челомъ въ рядъ и урядишася у него. Велиюй же князь послуша ихъ челобитья и рати на нихъ не посла" (П. С. Л., т. XI , 67). Вместо термпновъ г бить челомъ въ рядъ 44 и „урядиться", поступлен!е на службу обозначается еще терминомъ приказаться". Поеле взятия Смоленска въ 1514 г. w князи и бояря смоленские градъ отворпша, а сами поидоша къ шатромъ великому государю челомъ ударите и очи его видЬте, да туто и приказалися вел. государю и крестъ цЬловалие(П. С. Л., т. XIII . 19). . Крестное цЬловааде представляло лишь гарантии въ точ'помъ выполнен!и принятыхъ на себя обязательству Но каыя 2бязательства принималъ на себя вольный слуга при поступленш на службу? На это въ памятникахъ содержатся лишь немнопя случайныя и неопредЪленныя у казан in . Въ приписанныхъ Донскому иредсмертныхъ словахъ содержится такое обращеше кг» боярамъ: „ныне же помяните словеса моя и своя, еже рекли есте ко мнй во время свое: должни есмы тебеЬ служа и дЬтемь твоимъ главы положити своя" (П. С. Л., т. VI , 107). Въ Никоновской лЪтописи разсказаио о иижегородскомъ князй Борисе Константиновиче, что онъ въ виду приблнжения къ Нижнему въ 1392 г. московскихь боярь обратился къ своимъ боярамъ съ увЪщашемъ: я господ1е мои, и 6 paria , и боаре, и друзи! попомните, госиише, крестное цЪловаше какъ естя целовали ко мнЬ, и любовь нашу и усвоеше къ вамъ". На это старпий бояринъ Васиипй Румянецъ отвйтилъ: „вси есмя единомыедени къ тебЪ и готови за тя главы своа сложите и кровь иэшатие (т. XI , 147). Но клятвенное обязательство проливать кровь п не щадить жизни на службе князю указываетъ лишь на то, что тутъ разумЪется в оенная _5дуж6а и ничего больше. Ни о срокЬ вольной службы, ни о ея размЪрахъ не сохранилось ннкакихъ указаний. Всяюй вольный слуга, недовольный усдсниями службы, могъ п отказаться 44 отъ службы и отьЬхать отъ даннаго князя къ другому. Въ этомъ не было никакого нарушения верности и кдятвопреступления. Право отказа и отъйздасновная гарантия у во льной службы и этимъ правомъ не рЪдко пользуются бояре. Но возвращенш изъ Орды въ Тверь на великокняже nie Александра Михайловича, отъ него „отъЬхаша бояре мнози на Москву къ вел. князю Ивану Данпловичюе 4 . Въ 1356 г. въ Москве былъ убитъ тысяцний Алексей Петровичъ, „и бысть мятежь велиюй на Москве того ради убгёства. И тако тоЪ же зимы по последнему пути болпие бояре московстии отъ•Ьхаша на Рязань з женами и з дЬтми (П. С. Л., т. X , 208 и 229). Въ 1433 г., когда князь K ) pifi Дмитр1евпчъ захватнлъ Москву иодъ вел. княземъ Васнл1емъ Васильевичемъ и иазначилъ последнему въ удеЬлъ Коломну, „мнопе люди пачаша отказыватися отъ кн. Юрия за вел. князя и поидоша къ Коломне безъ престани 41 . Въ 1485 г. „бояре вси npiixauia тверьский служити къ вел. князю на Москву, не терпяще обиды отъ вел. князя" (тамъ же, т. VIII , 97 — 98; VI , 237). Во всЬхъ приведенныхъ случаяхъ рЬчь идетъ о массовыхъ отъЬздахъ бояръ, что пм'Ьло меЬсто лпшь въ экстренныхъ случаяхъ. .Но отдельные случаи отказовъ и отъ'Ьздовъ моглп происходить очень часто. Отъздь къ другому князю существенно затрагивалъ хозяйственные интересы отъЬздчика. Если въ болйе древнее время возможны были отъЬзды съ вотчинами, т. е. выведете изъ подчинения князю не только самого отъЬздчика, но и его вотчины, то уже съ полов ины XIV в. татя явления но общему правилу не наблюдаются: вотчпны оставались подъ властью того князя, въ предЬлахъ территории котораго находились." Вотъ въ этихъ случаяхъ бояреотъ'Ьздчикй и могли испытывать неудовольствия со стороны князей, которыхъ они покинули, если не на себЬ лично, то на принадлежащихъ имъ имуществахъ. Однако,е и противь такихъ послЬдствгё отъЬзда практика выработала некоторый гарантии. Въ древнйшихъ изъ сохранившихся междукняжескнхъ договоровъ стоить взаимное обязательство стороаъ на отъъхавшихъ вольныхъ слугъ „нелюбья не держата й (С."Т. Г., т. I , «№23 и 27). Но уже въ договоре Донского съ тверскимъ княземъ 1375 г. это обязательство выражено определеннее: „А кто бояръ и слугъ оп/Ьхаль отъ насъ къ тобй, или отъ тобе къ намъ, а

47 се л а ихъ въ нашей вотчине въ вел. княженьи, или въ твоей вотчинЬ во Тфйри, въ ты села намъ и тобЪ не въступатися" (тамъ же. № 28). Этимъ гарантировалась неотъемлемость недвижимыхъ имуществъ отъЬздчиковъ. Но и при сохранеши селъ за отъЬзд чиками можно было разорить эти села разными произвольными мрами, въ особенности произвольнымъ обложешемъ данями. Поэтому указанная формула обязательства была заменена новою: князья взаимно обязывались: „хто иметь жити моихъ бояръ въ твоемъ удйРТГТвоихъ бояръ „въ моемъ удйлй и въ вед. княженьи, и тЬхъ намъ блюсти какъ и своихъ, и дань взяти, какъ и на своихъ" (тамъ же, XJ 6 33, 37 и др.)! "

Изъ приведенныхъ словъ явствуетъ, что бояринъ могъ служить эдному князю и жить въ удЬле другого. Значить, служба князю не налагала на боярина обязанности жить при княжескомъ дворе; онъ проживалъ въ своемъ имМи и являлся на службу только на время военныхъ походовъ. Тутъ применялось правило, не реЬдко повторяемое въ договорахъ вел 4 , князя съ удильными, въ силу котораго „хто которому князю служить, где бы ни быль (жиль), полости ему съ гЬмъ княземъ (тому съ гЬмъ княземъ и ходити), которому служить u (тамъ же, №№ 37, 43—45 и др.). Изъ этого правила существовало одно исключеше, касающееся городской обороны: „а городная осада, гдй кто живетъ, тому туто ct сти а , т. с. осадную службу бояринъ отбываетъ по мйстонахождетю своего имтя, хотя бы подъ пачальствомъ не своего князя или его воеводы, а князя м'Ьетнаго.

Таковы гарантии вольной службы. Ими не только обезпечивалась свобода отъезда вольнаго слуги, но и его землевладельческие интересы. Типъ вольной службы сложился всецело въ интересахъ вольнаго слуги, что было возможно лишь въ пору слабости княжеской власти. Княжескимъ правительствамъ пришлось по необходимости санкщонировать этотъ типь службы и съ помощью вольныхъ слугъ приступить къ трудному д'Ьлу объединения или округления удЬльныхъ территор1й. Но, какъ правильно замечено, вольная служба являлась большимъ анахронизмом среди явлений удЬльнаго порядка еЬверовосточной Руси и противоречила <тремлению князей' "соединить личную службу вольныхъ слугъ <еь землевлад1ш1емъ въ удйле, закрЬпить первую послёднимъ". Право свободнаго отъезда не согласовалось и съ другамъ услов1емъ гЬхъ же междукняжескихъ договоровъ/ па основаши котораго „для князей и ихъ боя"ръ затрудвялось прюбрЬтете зомли въ чужихъ уделахъ и запрещалось имъ дерлсать тамъ закладной и оброчниковъ, т. е. запрещалось обывателямъ уЬзда входить въ личную или имущественную зависимость отъ чужого князя или боярина" (Бояр% екая Дума, 94 — 95).

И MOCKOBCKie князья должны были признать нормы свободных oTHOineHift между княземъ и его слугами. Съ одной стороны эти нормы были выгодны и для князей, поскольку содействовали притоку служилыхъ людей изъ другихъ княжествъ въ Москву. Но съ другой стороны потеря каждат отъЪхавшаго была не только не выгодна, но и опасна, такъ какъ каждый оп/Ьздчикъ, пользуясь выгодами землевладЪния въ московскомъ княжествЪ, могъ оказаться во враждебныхъ' къ князю отношенияхъ. Московсюе князья хорошо поняли ато двойственное значеше вольной службы и съум'Ьли, воспользовавшись ея выгодами, устранять по возможности ея невыгодныя стороны. Они сравнительно рано начали борьбу съ свободой отъЬзда. Но эта борьба ведется не путемъ отмены нормъ, гарантирующпхъ вольную службу. Наоборотъ, во всЬхъ заключенныхъ московскимъ правительствомъ съ другими князьями договорахъ эти нормы категорично подтверждаются и въ постЬдний раэъ въ послЪднемъ междукняжескомъ договоре, заключенномъ вел. кн. Васил1емъ Ивановичем!, съ роднымъ братомъ Юр1емъ Ивановичемъ въ 1531 г. (С. Г. Г., т. I , X 160 и 161). Но наряду съэтимъ и вопреки клятвенному обязательству, московсюе князья настойчиво .пресл'Ьдуютъ отъ'Ьхавшихъ, прилагая къ нимъ во всЬхъ возможныхъ случаяхъ различныя карательныя миры. Въ этой своей политик!; они могли бы опереться отнюдь не на право. которое нарушали, а на новыя поучензя и пцавила_церкви проповЬдывавшей начала неизменной верности своему князю. Въ спискахъ Закона Суднаго людямъ князья могли прочесть статью „О б'Ьганьп", въ которой наложено: „Аще людинъ отъ князя своего бЬгаеть къ иному князю, да ся тепеть добре (да быотъ его добре) и пакы выведутье. Русский авторъ „поучения ко всЬмъ крестьяномъ и въ спискахъ XIV — XV вв. слЬдующимъ образомъ наставляетъ княжескихт. слугъ: „князю же земля вашея нокаряйтеся, ие рцте ему зла въ сердци своемь, и прияйте ему головою своею и мечемь своимь, и всею мыслью своею и не възмогуть протпвитися инии князю вашему". Но къ этому общему правилу авторъ прибавляегь важную оговорку: „аще кто отъ своего князю ко иному князю отъдеть, а достойну честь приемля • отъ него, то подобенъ есть ИюдеЬ, иже любнмъ Господомь ти умысли продати е ко княземъ жидовьскымъ.:. Да и вы, сынове мои мидии, не мозите прияти чюжему князю, да ие в тоже зло впадете" (Русск. Дост., ч. 2. 178; Буслаевъ. Истор. христ., 477—479). Не эти, конечно, правила и поучения подвигли московскихъ князей къ преслЬдованию отъйзчдиковъ, а насущный интересъ. Но ссылки на эти авторитетныя ппсания могли пригодиться въ оправдаше суровой политики эгоизма и насиипя.

Для характеристики этой политики достаточно otmuthtl несколько фактовъ. Въ 1373 г. умеръ послЬдтй московски тысяцний Вельяминовъ. Въ сл'Ьдующемъ году поб'Ьжалъ съ Москвы въ Тверь сынъ его Иванъ съ какимъ то Некоматомъ Сурожаниномъ. Тверской князь послалъ ихъ въ Орду, откуда Некоматъ и вынесъ ему ярлыкъ на великое княжоше. ВслйдCTBie этого между Москвой и Тверью началась война, неудачная для Твери. Въ новой договорной грамотЬ стороны санкщонируютъ обычную норму вольной службы, какъ это указано выше (стр. 254). Но московски князь выставилъ и изъяне изъ этого правила: „а что Ивановы села Васильевича и Hi коматовы, а въ ты села тобе ся не въетупати, а имъ не наводи, гЬ села мне". Отсюда ясно, что недвижимости обоихъ отъ'Ьздчиковъ были конфискованы, и эта произвольная мра получила санкщю въ изъяне изъ общаго правила. Этимъ, "Однако", Д'Ьло пе кончилось. Въ 1379 г. захваченъ быль въ Серпухове возвращавппйся изъ Орды въ Тверь Вельяминовъ, приведенъ въ Москву и „мечемъ потять бысть на Кучкове поле у града у Москвы новелетемъ вел. князя". А въ 1383 г. казненъ былъ и „нений брехъ, именемь Некоматъ, за некую крамолу" (П. С. Л., т. XI , 45; т. VIII , 49). Очевидно. въ Москве считали этихъ отъЬздчиковъ особенно опасными. а потому и расправились съ ними такъ круто.

Подобной же случай имедъ мЬсто при Василш Васильевиче Темномъ, въ 1433 г., когда изъ Москвы отъехалъ ближHifl бояринъ Иванъ Дмитр1евичъ Всеводожсюй. Это былъ выдаюпцйся слуга, оказавппй своему князю великий услуги въ Орде „и великое княжеше ему у Махмета царя взя". Пор вел. князь не сдержалъ обещания жениться на дочери Все воложскаго, изъ за чего и возникли неудовольствия. Отъехавniift бояринъ приказался къ галицкому кн. Юрии Дмитр!евнчу и подбилъ его предпринять ноходъ на Москву. Счастье улыбнулось галицкому князю, который захватилъ Москву, но не моп> въ ней удержаться и добровольно уступилъ племяннику. Въ завлюченномъ договоре опять повторены обычныя правила о вольной службе, но вставлена и оговорка касательно селъ „Ивановыхъ Дмитриевича", которыя вел. князь „у него взялъ въ своей вине". Отнятсемъ селъ не удовлетворилъ вел. князь своего гнева: во время возникийей вскоре затемъ распри съ галичскимъ княземъ онъ захватилъ Всеволожскаго въ пленъ и приказалъ его ослеиить (П. С. Л., т. XII , 17—19; т. XV , 29б; СГТ. ТрЕ 1, J 6 49 и 50). При Василш Васильевиче Темномъ отъезды изъ Москвы особенно участились. Въ смутные годы его княжения, въ 1433 и 1446 гг., на короткое время отъезжали отъ него почти все вольные слуги. Естественно ? что этогь князь относился къ отъездчикамъ очень недружелюбно и не скрывалъ къ нимъ своего презрения. „сии смущаюгь насъ", говорилъ онъ о нихъине стеснялся поступать съ ними самымъ вероломнымъ образомъ. Въ житии Мартиньяна Бедозерскаго записанъ такой эпизодъ объ этомъ квязе. Отъ него къ тверскому князю отъехалъ нений бояринъ „отъ ближнихъ его совЬтникъ". Этимъ отъездомъ московски князь быль глубоко огорченъ и жедалъ возвратить отъздчика назадъ. Онъ обратился за сод4йств1емъ къ прей. Map тиньяну, обещая того боярина „много паче перваго честна и богата сотворити". Преподобный убдилъ огкЬздчика вернуться, поручившись за верность княжескаго слова. Но какъ только бояринъ возвратился, вел. князь „не удержа ярости гнЪва на болярина того" и велЪлъ его заковать. Только энергическое вмешательство Мартиньяаа и угроза отлучешемъ отъ церкви заставили князя сложить опалу съ вернувшагося отъ'Ьздчика ( J № r . зан. Археогр. Комм., вып. 1, матер. 6—7).

Политика московскихъ князей не осталась безъ подражания: друпе князья также наказывали отъздчиковъ. Изъ послания духовенства князю Дмитрии ШёмякЗ» 1447 г. видно, 5то этотъ князь, вопреки докончальной грамогЬ, обезпечивающей вольную службу, наказывалъ отъЗодчиковъ конфискащей имущества. „И опосл'Ь того вашего докончяния и крестного ц$лованья, который бояре и дЬти боярьсюе отъ тобе били челомъ брату твоему старейшему вел. князю служити, а седа и домы ихъ въ твоей отчине; и ты черезъ то докончянье и черезъ крестное цЪловаше тЬхъ еси бояръ и дЪтей боярьскихъ пограбилъ, села ихъ и домы ихъ еси у нихъ поотъималъ, и животы и състаткы всЬ, и животину еси у нихъ поималъ 14 (А. И., стр. 81). Брать Шемяки, Василй Косой, поеле смерти отца въ 1434 г. удалился въ Новгородъ, взявъ съ собою кн. Романа Переяславскаго. Послдний недолго пожилъ у Косого и поб'Ьжалъ отъ него обратно въ Москву. Но Косой поймадъ своего слугу и за отъ'Ьздъ „повеле отсЬщи руку и ногу, и умре а . И Новгородъ усвоилъ ту же политику и накавывалъ за отъ'Ьздъ. Поэтому Иванъ Ш въ 1478 г. выговорилъ въ пользу новгородских!, бояръ и дЪтей боярскихъ, которые приказа лись служить великому князю, „чтобы имъ не мстили никоторою хитростью" (П. С. Л., т. V , 28; VI , 218;УП, 198).

Такъ, упорнымъ нарушешемъ нормъ о вольной службе MOCKOBCKie князья расчищали почву для создания новыхъ отяошений къ служилымъ людямъ.

Но въ разгаръ борьбы съ свободой отъезда и съ одновременными успехами объедпнения контингентъ вольныхъ слугь московскихъ княвей сталъ заметно пополняться притокомъ новыхъ элементовъ въ лице служебныхъ князей. Это быдж то дишивппеся политической независимости владетельные князья Рюриковичи, чаще ихъ потомки, то литовсиие выходцы «зъ потомковъ Гедимина, то, наконецъ, татарсюе царевичи и мурзы. Одни изъ нихъ, съ присоединетемъ ихъ вдадний къ московской территории, сделавшись слугами моек, князя, сохранили за собой свои вотчины съ правами суда и управления и даже съ правомъ выступать въ походы съ своимъ собственнымъ войскомъ подъ ихъ личнымъ предводительствомъ. Друпе били челомъ о принятии ихъ на службу съ ихъ вотчинами, которыя включались въ составь московской территории и возвращались прежнимъ собственникамъ подъ услов1емъ службы. Третьи же приказывались въ службу безъ всякихъ вотчинъ и обыкновенно получади за вьгЬздъ вотчины или кормленая. Но всЬ они были вольные слуги и могли претендовать на примкнете къ нимъ тЬхъ правилъ вольной службы, катя установлены были и для старинныхъ бояръ и волъныхъ слугъ. Однако, по меяедукняжескимъ договорамъ эти нормы применялись къ нимъ не въ полномъ объеме. Впервые въ договоре вед. князя Васиипя Васильевича съ дядею Юр1емъ Дмитр1евнчемъ 1428 г. о служебныхъ кпязьяхъ установлено такое правило: „А князей ти моихъ служебныхъ съ вотчиною собе въ службу не приимати; а который имутъ тобЪ служити, и имъ 1 въ вотчину въ свою не въетупатисяе. Въ алЬдующихъ договорахъ къ этому правилу прибавлено разъяснете: „а вотчины лишены" (С. Г. Г., т. I , № 43, 49 и др. То же прайидо и въ договорахъ Твери съ Литвой 1427, 1449 и 1483 гг. Ак. Зап. Рос, т. I , № 33, 51 и 79). Смыслъ этого ограничен!я заключается не въ томъ, чтобы наложить на служебныхъ князей болЪе строгое обязательство о верной службе, а единственно лишь въ томъ, чтобъ закрепить въ составе московской территории богатыя вотчины этихъ слугъ. Косвенно это Ограничеше указываетъ на то, что и въ ту пору считались возможными отъезды съ вотчинами. Самъ Иванъ III въ широкихъ размЬрахъ практиковалъ npieMb на службу литовскихъ ДыЪзжихъ князей съ ихъ вотчинами: князей Воротынскихъ, Тарусскихъ, Одоевскихъ, Мезецкихъ, БЬльскихъ и пр., хотя еь отношеши къ своимъ служебиымъ князьямъ такого отъезда не допускал ь. Къ отъезду служебныхъ князей онъ применилъ прежде всего ту политику, какая установилась до него къ водьнымъ слугамъ вообще, т. е. накаэывалъ за от ъездъ. Въ. 1479 г, вел. князь судилъ кн. И. В. ОболенскагоЛыко,. бывшаго намЪстникомъ въ Великихъ Лукахъ, по челобитью лучанъ о продаже и объ обидахъ. По некоторымъ дЬламъ нам'Ьстникъ былъ обвииенъ по суду, а по другимъ вел. князь. „безсудно" вел'Ьлъ ему заплатить, потакая лучапамъ. Обиженный такою несправедливостью, Оболенсмй отъехалъ отъ вел. князя къ его брату Борпсу Васильевичу волоцкому. Вел. князь послалъ'за отъЬздчикомъ своего боярина и „вел'Ьлъ. его поимати середь двора у кн. Бориса на ВолоцЬ". Но удельный князь не допустилъ такого самоуправства у себя на дворе и „отнялъ сильно" огкЬхавшаго князя у великокняжеского посла. Тогда Иванъ III отправилъ къ брату второго посла, требуя, чтобы Оболенсний былъ выданъ головою. Но Борись Васильевичъ его не выдалъ и объявилъ послу;. „кому до него дело, ино на него судъ да неправа". Такова было правило междукняжескихъ соглашетй. Но договорное право уже отжило свое время. Вел. князь поручилъ боровскому наместнику поймать огьЬздчика тайно, когда п где его иаедетъ. У Оболенскаго было на Боровце село, и какъ только онъ туда пргЬхалъ, то былъ схваченъ и въ оковахъ привезепъ въ Москву. Борисъ Васильевичъ обратился къ брату Андрею, жалуясь на вел. князя, „что какову силу чинить надъ ними, что неволно кому отъЪхати къ нимъ~. Перечень разныхъ неправдъ вел. князя Борисъ Васильевичъ заключаете жалобой: „а ньпгЬча и здЪ силу чинить, кто отъдеть отънего къ намъ и гЬхъ безеудно емлетъ, уже ни за бояре почелъ братью свою; а духовные отца своего забылъ, какъ написалъ почему имъ жити, ни докончания, что на чемъ коне чал и посл отца своего и . У Бориса Васильевича былъ действительно заключенъ съ вел. княземъ въ 1473 г. договоръ, повторяюпцй дословно какъ правило о вольной службе бояръ, такъ и ограничеше о непринятии на службу служебныхъ князей съ ихъ вотчинами (П. С. Л., т. VI , 222; С Г. Г., т. I , X 97).

При Иване III стала применяться и одна прямая мера противъ свободы отъЬзда всякихъ водьныхъ слугъ: съ лицъ>/> яеееее