АглаидаЛой драй в
| Вид материала | Книга |
- Драй Галина Григорьевна, 329.66kb.
- Михайло драй-хмара життєвий І творчий шлях, 62.16kb.
- Михайло драй-хмара життєвий І творчий шлях, 63.18kb.
- Курсова робота з української літератури, 205.12kb.
- Загальні тенденції літературного розвитку ХХ ст. Літературно-мистецьке життя. Художній, 31.45kb.
- Михайло Драй-Хмара (1889-1939), 40.97kb.
- Филипович Павло Петрович народився 2 вересня 1891 р у с. Кайтанівка Звенигородського, 86.64kb.
— Да-а... — подавленно протянул Стас. - Занятные события происходят в граде Новосибирске...
— Думаешь, приятно ощущать себя подопытной зверушкой? — энергично продолжала я свою обвинительную речь, словно это он был виноват в происходящем. — Разрешите представиться: крыса в лабиринте! — я шутовски поклонилась. — Найду правильный путь — поощрят кусочком сыра, нет — удар током. Смысл же эксперимента, его цель — за гранью моего понимания. А ладно, хватит! Сменим тему, а то спать не буду.
С горем пополам мы отвлеклись от НЛО-проблем, хотя приходилось то и дело одергивать себя, чтобы не скатиться в плоскость непознанного. Воистину — «не думайте о красной обезьяне!»
22 апреля
«Уже несколько дней не происходит ничего из ряда вон. Кроме, конечно, междугородних звонков, но к ним я почти привыкла. История о пришельцах в больничном дворике здорово меня напугала и пару дней я была сама не своя, в голову то и дело лезли кошмарные случаи про людей, похищенных инопланетянами, проводившимися над ними опытами и пр. Я находилась в состоянии нервного напряжения и вздрагивала от любого телефонного звонка и вообще от каждого громкого звука. Страх перед иррациональным, пожалуй, самый мучительный, и еще — чувство полной беспомощности перед неведомыми силами, бесцеремонно вторгшимися в мою жизнь.
Вчера во всей квартире, кроме кухни, разом перегорели лампочки. За два последних месяца это случилось четырежды. Да и с электроприборами творится что-то неладное. Может быть, это мне кажется, но прежде ничего подобного не случалось. Лампочки же тихо сгорают, лопаются, взрываются, меня ударяют током все предметы, включая деревянные стулья, бьет сильно — аж искры сыплются и слышен треск разряда. В квартире сильное электростатическое поле. Или... или я действительно повредилась в рассудке...
28 апреля
«Минуло уже четыре дня, и только сегодня я достала дневник, чтобы все подробно описать. Было бы неверно сказать, что я полностью пришла в себя, однако я уже способна связно излагать свои мысли. Самое тягостное и невыносимое в создавшейся ситуации — невозможность объяснить ее с нормальной точки зрения. А случилось следующее... Вечером раздался уже привычный негромкий звонок, и я сняла трубку. Из трубки подул ветер. Это не был обычный ветер, воспринимаемый как движение воздуха, нет! — из трубки с тихим, напоминающим вздох, звуком вышла какая-то энергия. Я вскрикнула и бросила трубку на рычаг. Вырвавшийся из трубки сгусток энергии не причинил мне вреда, но сама невероятность события оказала шоковый эффект и меня стала бить нервная дрожь.
Прошло не меньше часа, прежде чем я настолько взяла себя в руки, чтобы подойти к телефону и набрать номер Стаса. Сбивчиво и маловразумительно рассказала про «ветер из телефона», а потом, кажется, обвинила его во всех смертных грехах и в том, что это он все подстроил, хоть я и не знаю, как, — но пусть прекратит издеваться, потому что я больше не могу!
Конечно, это была истерика. Пережитый стресс вылился в совершенно вздорные обвинения. Нападая, мой рассудок защищался: так насмерть перепуганное животное бросается на своего обидчика. Терпеливо выслушав мои истеричные вопли, Стас спокойным голосом попросил повторить все сначала, только без эмоций, и долго выяснял подробности происшествия. Наш разговор в какой-то мере заземлил меня и вернул уверенность в том, что реальная действительность все же существует и подчиняется определенным законам В столкновениях с необъяснимым самым разрушительным для моего сознания было внезапно возникавшее чувство полного хаоса, в мгновение ока я теряла точку опоры в привычном мире и словно зависала в невесомости, — при этом меня охватывал дикий, прямо-таки парализующий страх.
Часа через два, я уже собиралась ложиться, снова позвонил телефон. Уверенная, что это Стас, я спокойно сняла трубку — оттуда вновь «подул ветер». На этот раз дуновение было слабее, но выход сгустка энергии из телефонной трубки опять сопровождался как бы «легким вздохом». После уже пережитого стресса у меня просто не хватило сил испугаться вторично. Заторможенным движением я положила трубку на рычаг, потом аккуратно выдернула штепсель из розетки — на сегодня с меня довольно!..
Во второй половине дня заявился Стас с бутылкой французского вина, вероятно, для поднятия моего духа, и долго пытал меня насчет очередного «подарка».
— Почему ты восприняла этот «ветер» именно как энергию? - вопрошал он.
— Не имею понятия. Просто почувствовала, что это - энергия.
— Бред какой-то... из трубки — ветер...
— Да не ветер! Оно напоминало ветер. Энергетический ветер. Это был сгусток энергии, силы — иначе не объяснишь. Она вырвалась из телефонной трубки с легким, наподобие вздоха, дуновеньем. И она была невидимая и неощутимая. Хотя, что я?.. Как-то я ее восприняла. Нет, это был именно энергетический ветер, лучше не скажешь. Не обычный уличный ветер, который тоже несет определенную энергию, а в чистом виде энергия.
— Но если она была невидимая и неощутимая, как же ты ее все-таки ощутила?!
— Да не знаю! — воскликнула я раздраженно. — Отвяжись! Мне ни думать, ни говорить об этом не хочется.
— А почему не хочется? — тут же прицепился Стас. — Ты мне звонила прямо в истерике.
— У меня и была истерика. Со страху. И вообще, когда происходит нечто невероятное, не хочется возвращаться к этому даже мысленно.
— Понятно, — с мрачной значительностью произнес он. — У тебя произошло вытеснение опасной для твоего сознания ситуации в подсознание. Очевидно, стресс был настолько сильным, что мог подействовать на твою личность разрушительно.
— Тебе виднее, — покорно согласилась я. — Только... как бы точнее объяснить... Вот наш привычный мир. Для нашего рассудка он упорядочен и обычен, то есть внутри него мы можем с достаточной долей вероятности прогнозировать и понимать происходящие события. И вдруг: сам по себе звонит телефон, из трубки «дует ветер» и так далее — и внезапно оказываешься вброшенным в какой-то другой мир, незнакомый и ужасный, подчиняющийся неизвестным законам. Наша привычная реальность становится зыбкой и призрачной, как фата-моргана. Между двумя этими мирами, словно полупрозрачная стена, сквозь которую ты неизвестно почему вдруг проходишь. А потом, снова очутившись в своем привычном мире, уже воспринимаешь ту реальность как сказку или сновидение. Наверное, поэтому так трудно говорить о ней словами. — Я помолчала, затем вздохнула и поинтересовалась: — Ты понял что-нибудь?
Стас наклонил голову в знак согласия, и впал в глубокую задумчивость».
Последний случай добил меня окончательно: я стала жутко бояться телефонных звонков. При звуке зуммера сердце начинало учащенно колотиться, ладони потели, и я со страхом вглядывалась в телефонный аппарат, ожидая подвоха, потом с трудом пересиливала себя, осторожно снимала трубку и, словно ядовитую змею, подносила к уху. Знакомые обычно сообщали, что уже собирались отключиться, потому что я долго не подходила к телефону, затем интересовались, отчего у меня такой странный голос, и мне приходилось ссылаться на искажения на линии. Постоянно раздавались и те звонки, которые я почти безошибочно угадывала по степени громкости. До сих пор не понимаю, почему я все-таки брала трубку? А ведь брала, переступая через панический ужас. Слава Богу, ничего сверхъестественного не происходило: из трубки доносилось лишь легкое шуршанье, потрескивание живого эфира да слышалась отдаленная разноязыкая речь. На слух я, пожалуй, смогу различить большинство европейских языков, однако эти мне были совершенно не знакомы, быть может, это звучал арабский или хинди.
Понемногу я выходила из шокового состояния, хотя все еще вздрагивала от телефонных звонков. Взбесившийся телефон вроде бы притих, но «эфирные» звонки по несколько раз на день все же нервировали. Время от времени забредал Стас, справлялся о моих делах и слышал произнесенный загробным голосом ответ «все в порядке». «Порядок» был своеобразный, потому что за две прошедшие недели в гостиной что-то со страшным грохотом взрывалось три раза, — и никаких последствий: ни трещин в стенах, ни покоробленной мебели, ни странных запахов… Короче, галлюцинации, с кошкой на пару. Если бы не Баська, я давно уверилась в собственном сумасшествии и отправилась сдаваться в психбольницу. И тут меня посетил Стас с очередной порцией новостей. Присутствуют у него садистские наклонности! Разные там инопланетянские штучки повышают ему тонус и дают повод развлечься — этакий затяжной спектакль с непредсказуемыми ситуациями и неизвестным финалом. Ну а мне каково?! Я-то напрямую задействована во всей этой чертовщине, задергана, запугана до предела и почти не способна различать, где реальная действительность, а где шизофренический бред.
Вот еще мои записи того времени.
12 мая
«По своему обыкновению Стас заявился ближе к вечеру и сразу потребовал кофе. Сначала говорили на нейтральные темы, а потом он долго и основательно расспрашивал меня про все события, начиная с самых первых «эфирных» звонков. Я отвечала с ангельским терпением. Наконец, он откинулся в кресле и удовлетворенно произнес:
— И все-таки это контакт!
— Ага, — отозвалась я безо всякого энтузиазма, замученная его вопросами и собственными переживаниями, прошедшими перед моим мысленным взором. К тому же, мне совершенно не улыбалось вновь погружаться в состояние перманентного психоза, когда любой случайный звук или телефонный звонок заставлял меня подпрыгивать на полметра или застывать, как кролик перед удавом.
— Ты должна проникнуться серьезностью момента, — гнул свою линию Стас, потому что находишься в контакте с внеземной цивилизацией. Осознай важность своей миссии!..
— Да осознала уже, осознала, — с раздражением ответила я. — И мое единственное желание: поскорее отвязаться от твоей внеземной цивилизации! Я и так уже стала психопаткой и готова удрать из собственной квартиры.
Он смешался, сбитый с толку моими нападками, но быстро собрался и зловеще произнес: — Конечно, не хочется тебя пугать, однако...
Тут уж я взбеленилась и заорала: — Будешь продолжать в том же духе — выставлю за дверь! Выкладывай факты, а уж бояться или нет — сама разберусь!
— Ну, если ты ставишь вопрос подобным образом... — он обиженно пожал плечами, выдержал драматическую паузу и, наконец, заговорил нормальным тоном. — По-моему ты в курсе, что я веду семинар по психологии? Сейчас у меня занимаются две женщины, которые в разное время и по большому секрету рассказали мне удивительно похожие истории. Причем, одна говорила о себе, а другая — о своей подруге.
— Да случилось-то что?
— Тоже странные телефонные звонки. Снимаешь трубку: эфир или далекие голоса. У подруги Елены — Елена занимается в моей группе — на этой почве развился бред преследования. Боится к телефону подходить, намекала, что ее могут похитить инопланетяне. Елена подозревает, что та чего-то недоговаривает, так как опасается прослыть сумасшедшей. Советовалась со мной как быть, может, подругу нужно госпитализировать? У второй — слышатся в телефоне необычные звуки, эфир, странные звонки… Одним словом, напоминает твои дела.
— А фанфары с барабанами и гонгами были?
— Кажется, нет. И взрывов в квартире не было. Помнишь историю с «перестаньте играть импульсами!» — тоже не было ничего подобного. Только звонки, которые почему-то вызывают у обеих женщин жуткий страх и ощущение угрозы, вплоть до угрозы их жизни.
— Понятно, — сочувственно вздохнула я, — это мы уже проходили. Ничего, привыкнут!
— Как сказать. Существует ведь предел психической адаптации — дальше может развиться психоз. — Он помолчал и прибавил: — Про тебя я рассказывать не стал, а то бедные женщины вконец ошалеют.
— Благодарим покорно, — я шутливо поклонилась. — Твои слова, словно бальзам на душу, потому что у меня, стало быть, высокая психическая адаптивность. Это льстит...
— Ты можешь быть серьезной? — в отчаянии возопил он.
— Нет, нет и еще раз нет! — я дурашливо мотала головой из стороны в сторону. — Иначе моя адаптивность снизится и «поедет крыша».
Он фыркнул, как рассерженный кот, и снова взялся меня обрабатывать. И вот тут я сломалась и заговорила серьезно.
— Неужели я похожа на идиотку, Стас? — устало произнесла я. — У меня давно мозги набекрень! Давай обратимся к фактам... Что нам, вообще, известно? Похожие на межгород телефонные звонки, причем телефон соединяется неизвестно с чем и слышно эфир. Затем история с похищением курсанта пришельцами. Сюрреальные звуки в телефонной трубке типа фанфар и барабанов — это ты сам слышал. Дважды выходившая из трубки энергия, чем-то напоминавшая ветер. Кто и каким образом на Земле, включая КГБ, может сотворить подобное?! Но ведь это еще не все!.. В садике вашей больницы очевидцы видели светящихся существ, по всей видимости, облаченных в скафандры. Над городом висел НЛО. В моем районе неоднократно замечали «треугольники». Хочешь знать мое мнение, пожалуйста! Над горожанами проводит масштабный эксперимент какая-то внеземная цивилизация, и мы выступаем в качестве подопытных крыс. Это ты хотел услышать?.. Но я скажу больше! Уровень нашего технического развития настолько не сопоставим с ИХ уровнем, что мы не можем даже сопротивляться. Впрочем, вреда ОНИ не причиняют, кроме стресса, конечно.
— И ты так спокойно обо всем рассуждаешь?! — взвился Стас. — Человечество должно сопротивляться! Мы обязаны поставить заслон ИХ наглому вторжению!
Не скрывая иронической усмешки, я наблюдала, как он кипятится. Потом примирительно сказала:
— Мы перед ними, как дети, совершенно беспомощны. Ну что мы можем предпринять?.. Давай-ка я лучше сварю кофе, выкурим по сигаретке и успокоимся...
Стас замолчал и принял оскорбленный вид. Его задело, что я перехватила инициативу, а заодно и перестала корчить из себя набитую дуру — играть с женщинами на равных он не любит. Оставшись в одиночестве, я еще долго размышляла обо всех перипетиях последних месяцев, размышляла без страха, истерики и надрыва. Судя по всему, я действительно стала объектом исследования, наподобие крысы в лабиринте. Ну и что? Даже забавно. Но самое парадоксальное, что я каким-то образом притерпелась к этой неправдоподобной ситуации и даже нахожу в ней своеобразное удовольствие. Этакий «сюрреальный хэппенинг»... Азартная игра, напоминающая русскую рулетку...»
Эта странная история закончилась так же неожиданно, как и началась. Меня по-прежнему беспокоили негромкие телефонные звонки: те же далекие голоса, говорившие на непонятных языках, или просто живой эфир с потрескиваниями, пощелкиваниями и шумами, — однако стрессовых ситуаций не возникало. В середине недели позвонил Стас и пересказал мне газетную статью, перепечатку из иностранного журнала, в которой речь шла именно о телефонных контактах с инопланетянами. При слове «инопланетянине» в трубке раздался резкий неприятный свист — и мой телефон отключился. У Стаса тоже. Он перезвонил через четверть часа, и мы обсудили статью, заменяя нехорошее слово «инопланетяние» нейтральным ОНИ. Итак, с неделю все было тихо, а потом... Вот запись из дневника.
26 мая
«Утром, около одиннадцати, меня поднял с постели Стас. Настроение у меня было отвратительное. Я простыла и находилась в состоянии полупростуды, когда еще не знаешь, то ли разболеешься окончательно, то ли болезнь пройдет сама по себе. Мы поговорили пару минут, и я снова устроилась на диване отлеживаться. Опять зазвонил телефон. Я чертыхнулась — никакого покоя! — села и сняла трубку (телефонный аппарат стоял возле дивана на стуле). Дальнейшее трудно передать словами. До меня донеслись необычные звуки. Звуки были неземные. Ну, как передать человеческим языком нечеловеческое?! Это длилось секунд тридцать-сорок — и оборвалось. Совершенно потрясенная, я не сразу положила трубку. Это походило на музыку, но музыкой не было. Звук был живой, объемный, близкий. Некое подобие музыки, но не музыка. Невыразимо прекрасный, мелодичный, исполненный неземной гармонии звук. Пока длилось это космическое послание, я непостижимым образом, на телепатическом уровне, поняла: ОНИ со мной прощаются, в эти мгновения ИХ корабль покидает земную орбиту, чтобы навсегда раствориться в безбрежных просторах вселенной... Когда звук прекратился и стало слышно потрескивание далекого эфира, мною вдруг овладела глубокая печаль. Отныне я знала, что ОНИ ушли навсегда, и больше не будет необычных звуков в телефонной трубке, звонков из ниоткуда, взрывов в гостиной, не будет никакого пугающего меня «сюрра». Улетая, ОНИ попрощались со мной и поблагодарили меня за контакт на своем языке...
Я поднялась с дивана, прошла в кухню и сварила себе кофе. Меня переполняло чувство всеобъемлющей печали, словно в эти минуты оборвалась связь с чем-то бесконечно дорогим. Удивительно, но страшно мне не было. И не было ни малейшего сомнения в том, что у меня состоялся Контакт. Контакт с Внеземным Разумом. И пусть ОНИ изучали меня, экспериментировали надо мной, пусть я пугалась и впадала в стрессовое состояние — главное не это!.. Главное — то всеобъемлющее, космическое чувство печали, которое я сейчас испытываю. Значит, я не была для НИХ только крысой в лабиринте. А была полноправным участником Контакта, хотя и не понимавшим до конца его смысла. И еще я думала о том, что, быть может, охватившая меня теперь печаль это не только мое чувство, что присутствует в ней и доля ИХ печали при прощании с Землей...»
Вечером я позвонила Стасу и рассказала о прощании. Он долго не мог опомниться и заставил меня несколько раз повторить все в мельчайших подробностях. Весь вечер и весь следующий день мной владело то же всеобъемлющее чувство печали. ОНИ навсегда оставили нашу Землю. Куда лежит ИХ путь? В другую звездную систему или же в иную галактику?.. Кто знает... Переданное мне ИМИ послание было последним.
Негромкие телефонные звонки с тех пор прекратились. Не сразу, но как-то незаметно сошли на нет: вероятно, у робота-спутника на орбите Земли иссяк запас энергии. Спустя месяц я уже не вздрагивала при звуке зуммера, да и телефонная линия вела себя вполне адекватно. Позднее я с пристальным вниманием смотрела всевозможные фантастические фильмы, надеясь услышать музыку, хотя бы отдаленно напоминавшую те звуки. Но всё «космическое» сопровождение: музыка, шумовые и разные другие спецэффекты, — несло на себе печать сугубо земного происхождения. Иногда это, действительно, были странные звуки, необычные шумы и оригинальные спецэффекты, однако по своей сути они оставались человеческими.
Чем больше проходит времени, тем ярче и значительней проступает на фоне моей жизни это невероятное событие — Контакт с Внеземным Разумом. Откуда ОНИ прибыли на Землю? Почему избрали для контакта именно меня? Какую роль играли в этом телефонные звонки? Что ИМ давало общение со мной и почему, улетая, ОНИ попрощались?.. Вопросы... вопросы... Никогда мне не найти на них ответы, никогда не успокоиться. Да и существуют ли ответы на подобные вопросы в нашем земном бытии?! Не знаю... навряд ли... не знаю...»
Если поначалу у меня возникала трезвая мысль сбежать из проклятой квартиры и обрести, наконец, спокойную и нормальную жизнь, то потом я задумалась: а действительно ли я этого хочу?.. Ведь, вполне возможно, что, обменяв свою квартиру, я навсегда лишусь всех этих запредельных «прелестей»! И не будет больше ни энергетического ветра из телефонной трубки, ни «потусторонних» звонков, ни шагов по квартире, ни праздношатающихся духов, от которых я научилась избавляться с помощью молитвы…
Со временем удалось выяснить следующее: мой дом стоит на разломе, неподалеку от речки Каменки. В углу большой комнаты, за креслом, находится Дверь, через которую они проникают в наш мир. Наибольшие возможности для проникновения существуют у них на полнолуние и во время магнитных бурь. Это что-нибудь объясняет?.. И да, и нет. Наша реальность оказалась гораздо ирреальнее всего, что я могла себе вообразить. Мне нужно было либо суметь подстроиться под эту необычную реальность, либо… измениться, потому что иначе она просто сведет меня с ума или уничтожит.
Но человеческое создание есть нечто удивительное!.. Хотя контакты с иной реальностью перманентно ввергали меня в стрессовое состояние, и после каждого нового потрясения приходилось подолгу восстанавливаться, мое парадоксальное существование, вернее, сосуществование с параллельными мирами имело и весьма оригинальный аспект. Однажды я осознала простую истину: если я схожу с ума, то это чрезвычайно интересное занятие, которое мне нравится!.. В свете этого мой сюрреальный хэппеннинг представлялся уже не пугающим бредом, а интригующим и непредсказуемым приключением, от которого я получаю глубокое, отчасти мазохистическое, удовольствие. Наверное, что-то подобное испытывают разного рода экстремалы, когда, балансируя на грани жизни и смерти, получают мощнейший вброс в кровь адреналина и ловят от этого своеобразный кайф.
* * *
Быть сумасшедшим оказалось не только интересно, но и весьма приятно. Стоило лишь однажды перейти черту нормальности — некую виртуальную черту, отделяющую в общественном сознании норму от патологии, — и я попала в совершенно другой мир. Я даже испытывала удовольствие, зная, что уже перешагнула черту, в то время как большинство окружавших меня нормальных людей даже не подозревают об этом!.. Это была какая-то хитрая игра в нормальность. Отныне я жила в иных, расширенных, координатах человеческого бытия, однако великолепно отдавала себе отчет в собственной исключительности и старалась не переступить в общении невидимой границы нормы, чтобы не прослыть сумасшедшей. Количество измерений в моем пространственно-временном континууме безмерно расширилось, и мне было легко и вольготно в этом обновленном мире. Потом я стала встречать себе подобных — людей? существ? — способных не только понимать меня, но также как и я проникать в другую реальность, свободно жить и дышать в ней, получая глубочайшее наслаждение от процесса