Фрагменты истории
| Вид материала | Документы |
- Ей авторских прав статьи и фрагменты монографий покойных ученых, работавших на стыке, 98.37kb.
- М.: Молодая гвардия, 1951 – фрагменты из книги фрагменты о фотоэффекте стр. 385, 411.95kb.
- Почему я выбрал как тему курсовой работы фрагменты истории именно этого русского города, 263.37kb.
- Хрестоматия (Тексты по истории России). сост, 12496.65kb.
- Фридрих Ницше. Фрагменты о культе познания из трех произведений, 261.38kb.
- Фрагменты истории земской статистики, 182.52kb.
- Санкт-Петербург «эверест третий Полюс» 1997, 1257.84kb.
- Материалы для подготовки к государственному теоретическому междисциплинарному экзамену, 4389.08kb.
- Маргарет Мид Культура и мир детства. М., 1983. С. 322-361 (фрагменты), 276.65kb.
- Материалы для подготовки к государственному теоретическому междисциплинарному экзамену, 271.63kb.
КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС.
Не легко разрушить систему, существовавшую века, трудно захватить власть, еще труднее, удержать завоеванную власть, особенно в мирное время, когда становятся слишком заметными трудности экономического возрождения. Трудности возрастают вдвое, если объектом экономической деятельности является Россия, с ее проблемами безземелья и технической отсталости. Советское правительство искало выход, надо было отвести от себя причину
неудач. Он был найден. Крестьянское недовольство направлено на иной объект – зажиточного крестьянина (кулака). В этом случае была использована вековая черта человеческого характера – зависть…
Вступали в новый мир с сохой
И массой безземельных, безлошадных,
С казною государственной пустой,
Привыкшими к расправам беспощадным.
Крестьянская страна, просвета нет,
Чересполосица, наделы крайне малы,
К тому же, воевала много лет,
От бандитизма, грабежей устала.
И невелик крестьянина доход,
Но семьи многодетные, велики.
Чуть дождик задержался – недород,
И бунт созрел, и раздаются крики.
Восстание крестьянское в Тамбове,
А на Орловщине восстание селян,
Голодные не верят больше слову,
Как укротить, угомонить крестьян?
Опять насилие, опять идут расстрелы, -
Но жизнь голодному не слишком дорога.
Не долго думая, решительно и смело
Был создан образ общего врага:
Есть на селе враг классовый – кулак, -
Хотя враги сбежали за границу.
Но натравить крестьянина – пустяк,
Не нужно только в деле торопиться,
И заработали писатели, поэты –
Уже близка «великая» победа,
В газетах говорят и пишется об этом:
Был создан страшный образ мироеда!
РЕФОРМА НА СЕЛЕ
Процесс коллективизации села происходил насильственно. Были объективные причины проведения такого реформирования, состоящие в основном из малой эффективности ведения его до этого Субъективная причина ошибок состояла в том, что не учитывался психологический индивидуалистический крестьянский фактор, пришедший из глубин нашей истории.
Комбед собрался, спор идет,
По комнате табачный дым витает,
Сам председатель речь ведет,
Мать, мать… и слово вылетает.
Опять все слышат мат, да мат,
Но можно все же догадаться,
В деревню едет делегат
Хозяйством сельским заниматься.
Крестьяне ждут немало лет,
Решений крупных Совнаркома,
Решил собраться и комбед
С бутылью полной самогона.
С седою дымкою «первач,
К нему серьезная закуска:
На всю компанию калач,
Да в миске кислая капуста.
Через неделю всех на сход,
Товарищи пришли из РИКа,
Шумит на выгоне народ,
Повсюду возмущенье, крики:
«Не отдадим худобу мы,
Не для того ее держали,
Не доводите, до сумы,
И так крестьяне отощали.
Мы не хотим идти в колхоз,
Зачем под общую гребенку?
В хозяйстве – кот, облезлый пес,
Да под соломою избенка»…
Селу ничто не помогло,
Хоть было много недовольных,
Колхозом стало все село,
К тому, все было добровольно.
Все «кулаки» - на «Соловки»,
Середняки еще терпели,
Потом все стали бедняки,
Все в тощем и поджаром теле.
Довольны были бедняки:
«В Сибирь сослали живоглотов!»
Желания так теперь близки:
Попить поесть, поспать охота…
Да, где уж тут…на трудодень, -
Дают по двести, триста граммов,
С таких харчей не станет лень
Вставать, трудиться спозаранок.
А тут и лозунг славный есть,
Не в бровь, а в глаз направлен прямо:
«Кто не работает – не ест!»
Вот те, и сельская программа!
Не крепостной, а не уйдешь,
Нет паспорта, тебя не пустят,
Не умирая, не живешь,
Хотя поел, а в брюхе – пусто!
А государству – хорошо!
Все по закону, да по плану:
Сбор урожая подошел –
Забрали все, еще сверхплана.
А в доме пусто, хлеба – нет
Остались в поле колоски,
Собрал, не сдал – пятнадцать лет,
Хоть вой, хоть в петлю от тоски.
Потом и «оттепель» пришла,
И на селе – чуть посветлело…
Но власть советская ушла,
Крестьянин с носом, но – с наделом!
Примечания: комбед – комитет крестьянской бедноты
РИК – районный исполнительный комитет.
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ НАБИРАЕТ ТЕМПЫ (1929 – 1930 годы)
Мир охватил исключительный по силе и продолжительности экономический кризис. Особенно тяжело он протекал в США, производство сократилось вдвое, десятки миллионов рабочих оказались на улице. Чтобы сбить накал революционной борьбы в США были наняты десятки тысяч гёрлз, красивых молодых женщин легкого поведения, цель – сексом отвлечь от экономических проблем. Промышленность страны Советов быстро развивалась, но остро чувствовалось техническое отставание от развитых капиталистических стран. Особенно отставание наблюдалось в черной металлургии. СССР вынужден был покупать металл, станки и другое оборудование. Застой в производстве стран капитала заставил противников советской власти обратить внимание на огромный рынок СССР. Для оплаты закупок требовались ценности, в первую очередь золота. Скупкой их занялись торговые синдикаты (торгсины) продающие за валюту и золото дефицитные товары. Главным источником получения денег была продажа товарного зерна. Но закупка его наталкивалась на сопротивление крестьян. СССР был преимущественно крестьянской страной. Индустриализация страны происходила за счет обнищания крестьянства. Ленин всегда видел в крестьянине потенциального мелкого буржуа, который при соответствующих условиях мог стать крупным. Объединение их в коллективы – исключало такую возможность, и позволяло без особых усилий экспроприировать результаты их труда. Жестокий наглядный урок раскулачивания показывал крестьянину, что с ним могут сделать. Крестьянин шел в колхоз неохотно, были перегибы в проведении коллективизации, когда обобществлялся не только крупный скот, но и мелкая птица. Не желая расставаться с живностью своего подворья, он резал его. Результат только за февраль –март месяцы 1930 года был такой: поголовье крупного рогатого скота сократилось на 14,6 миллиона голов, свиней – на одну треть, овец и коз – более чем на одну четверть. Такой тяжелый урон долго будет сказываться на состоянии животноводства. Кулаки, а проще говоря зажиточные крестьяне, в том числе и те, кто никогда не использовал наемный труд, были в одночасье полностью ограблены, Их выгоняли в том, что было на них, не давая возможности взять что-нибудь на дорогу. Вывозили их в отдаленные места, где они, не имея ничего, должны были благоустроится. Всего было вывезено 240757 кулацких семей. Многие из них погибли. Нарицательным стало название Соловецкого монастыря, превращенного в первый на планете концентрационный лагерь с его подневольным трудом и абсолютно бесправовым положением, ссыльный мог бы позавидовать положению раба в древнем Риме
Нам нужно все – чугун и сталь,
Металла не хватало,
Союз от Запада отстал,
Что нужно, покупал он.
Донбасс, Турксиб, Кузбасс, Урал –
Большие деньги нужны,
Крестьянин жилы надорвал,
Не выбраться из нужды.
Тяжелый кризис поразил
Америку, Европу,
Хоть тратится немало сил,
Но скачет крах галопом.
Их производство затрясло,
Товары есть – нет сбыта.
Союзу, явно, повезло,
Ему дают кредиты.
Повсюду стройки и подъем,
Мы создаем машины,
За них мы золото даем,
Что соберут «торгсины».
Но тяжесть главная легла
На села и станицы,
Чтоб рассчитаться власть
могла
Отборною пшеницей.
Кулак прижимист, не дает,
А с бедного, что с голого,
И на селе борьба идет,
Все ставят с ног на голову.
Колхозы стали создавать
Не убежденьем, силою,
Всех, под гребенку, загонять,
С буренкой и кобылою.
Кто плачет, стонет, а ведет,
А тот – под нож живое,
Такое на селе идет…
Нет мужику покоя!
Хозяйство было, нет его,
Изба осиротела,
Но это присказка. Всего
Не счесть, что власть хотела.
Кулак в колхозы не пошел, -
Отдельные есть лица, -
«До пониманья не дошел,
Такое не годиться.
Соревнованья с кулаком
Не выдержать колхозу.
Весь инвентарь его и дом…
И вырвать, как занозу!
Кто поумнее, сам сбежал,
Собрав, что поценнее.
Надеясь, кто-то ожидал,
Что тронуть не посмеют.
Он батраков не содержал,
Не нанимал рабочих,
Хозяйство в муках он рождал,
Расстаться с ним, нет мочи.
Не ведал, что пришла беда, -
Закона нет и права,
Но будет помнить он всегда
Без жалости расправу.
Из дома выгнали, в чем был,
Погнали под конвоем,
Забрали все, что он нажил.
Семья в телеге воет.
Чтоб не вернулся он назад,
Ждет ссылка за Уралом,
А, может, Соловецкий ад.
Нет кулака, пропал он.
ГОЛОД 1933 года
Причины голода две: одна природного характера, вторая – политического. Первая связана с засухой 1932 и 33 годов, вторая – крестьяне в результате коллективизации лишились подворья и запасов продовольствия, которые они всегда имели на случай экстремального характера. Попытки придать голоду характер национального украинского геноцида, лишены доказательств. Голод не носит национальной избирательности, а территориально он захватил и многие области России.
Пришел и тридцать третий год,
Опять тяжелый недород
В центральном Черноземье, Украине.
Здесь повидали много бед,
От голода спасенья нет.
Одни так характерные картины.
Беда крестьян – семья большая,
За нею мать не успевает…
Кричит младенец, посинел,
Из люльки подняла на руки,
Глаза полны голодной муки:
«Ну, нишкни, потерпи, пострел!»
Не разогнать печаль, тоску,
Малышка тянется к соску,
Дочурке в рот его мать тычет,
Но грудь обвислая, пустая,
Мешочком кожаным свисает,
Поймал ребенок, стонет, хнычет.
«Ну, мама, дай кусочек хлеба,
Два дня прошло, как не обедал!»-
Несется к ней со всех сторон.
«Где я возьму его сыночек!
Воды святой глотни глоточек» -
А голос тихий, словно стон.
Семья намного меньше стала.
Свалилась мать, на пол упала,
Бледна, не дышит, ей – конец.
Над домом смерть давно летает,
Душа,- день-два, и улетает,
А первым из нее ушел отец.
Бредут с отекшими ногами,
Куда идут, не скажут сами,
Стучат в ворота, окна, двери.
Но там такие же живут,
Спасения уже не ждут,
Ни в бога, дьявола не верят.
Глазницы впали, тусклый взор,
Нет сил, чтоб выглянуть во двор,
Скелет обтянут серой кожей,
Как плети тонки, руки, ноги,
И язвы гнойные у многих,
Кто стар из них, а кто моложе!
Могил так много на погосте,
Обглоданы животных кости,
Нет кошек и собак, всех – съели.
И случаи такие есть,
Что и людей начали есть,
Об этом слухи полетели.
А что же наша власть Советов?
Молчит, не говорит об этом.
А за нее крестьяне бились,
Кормили, лошадей давали,
И кровь, и жизни отдавали.
В итоге – нищеты добились!
Кто виноват, о чем тут спорить,
Нет живности в его подворье,
Запасов нет, забрал колхоз,
Нет ценностей и денег,
Пуста изба, пустые сени…
Съестного – с гулькин нос
ЧРЕЗВАЧАЙНЫЕ ТРОЙКИ
Чем больше укреплялся социализм, тем почему-то больше становилось у него внутренних врагов. Это – и «шахтинское дело», пытавшихся разрушить угольное хозяйство Донбасса; это – и «Промпартия», «трудовая крестьянская партия» и контрреволюционная группа - «Союзное бюро РСДРП». Сталин и его окружение нетерпимо относились к инакомыслию, прибегая к расстрелу видных представителей оппозиции и загоняя в «трудовые лагеря» простую массу. Суды не успевали бороться с «врагами народа», так быстро они множились. От судов перешли к тройкам, когда три представителя НКВД в течение нескольких минут решали судьбу человека. Любой человек, ложась спать, не был уверен, что он доспит спокойно ночь. Большинство арестов производилось по ночам, так легче было избежать нежелательных общественных настроений.
Страна нуждается в рабах, -
Повсюду развернулись стройки, -
Какие тут гражданские права,
Когда судьбу решают тройки.
Здесь не положен адвокат,
В процессе нет и прокурора,
Две, три минуты на доклад,
И приговор – короткий, скорый:
«Расстрел с заменой в десять лет!»
Конвой увел. Ведут другого.
И никому пощады нет,
И снисхожденья никакого.
На Колыму, лесоповал.
Рабов на стройках не жалеют,
И убивают наповал,
Коль раб ослушаться посмеет.
И кормят, чтоб не зажирел:
Баланда, хлеба триста грамм.
Срок «отпахал» - остался цел.
На волю вышел, пуст карман.
Пойдет работать – где возьмут,
С клеймом врагом народа…
Чуть что, опять на Колыму,
Туда знакомая дорога.
Вина твоя – сболтнул от дури,
Иль нос свой сунул не туда,
Нет бунта и душевной бури,
Так, мелочевка, ерунда.
Ученый ты, или скрипач,
Борец за справедливость стойкий,
А за спиной твоей палач,
Всегда с наганом и винтовкой.
ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ВЛАСТЬЮ
На февральско-мартовском пленуме ЦК в 1937 году И.В.Сталиным был выдвинут ошибочный тезис, будто по мере упрочений позиций социализма, дальнейшего продвижения Советского государства вперед классовая борьба в стране будет все более обостряться. Этот тезис на практике послужил обоснованием массовых репрессий против видных деятелей партии и государства, крупных военачальников и многих других ни в чем не повинных коммунистов и беспартийных.
Опасен тот, чье имя на устах,
Кто приводил полки к победе,
Для власти он потенциальный враг,
В величии его таятся беды.
Ничтожество держать с собою рядом,
Дать полномочия огромные ему,
Чтоб тот командовал парадом,
Не доверять при этом никому.
В героях – Щорс, Пархоменко, Чапаев,
Пускай Котовский будет, Гай,
В граните, бронзе пусть на пьедестале,
Оставшихся в живых, не привечай.
Потоки клеветы, как из ушата
Из памяти людей сотрут,
Что сделали они для Родины когда то,
С клеймом предателей в могилу пусть
сойдут.
Егоров, Уборевич, Корк
И Тухачевский с Блюхером, Якиром,
Всех, кто открыто лезет в спор,
И мертвым будет возвеличен Киров.
РЕПРЕССИИ 1937 года
Друг друга жрут, как пауки,
В одной собравшись банке.
Хотя страданья велики,
Все ниже опускают планку.
Вначале крупные пошли,
Потом взялись за мелочевку,
Их стройки века ждут вдали
И исчезают, как иголки.
У мужиков чубы трещат,
Когда паны сражаются.
Но странно, много лет подряд,
Бои не прекращаются.
Все тяжелее с каждым днем,
Тотальной стала слежка
Вчера ходил ты королем,
Сегодня превратился в пешку.
Нас отделяет занавес,
От жизни остального мира,
Мелькнул по жизни и исчез,
Не восхваляем громкой лирой.
Отправят в лагерь иль тюрьму,
Или присудят сразу к «вышке»,
На Соловки, на Колыму…
Никто не видит и не слышит.
ЯГОДА( ИЕГУДА) ГЕНРИХ ГРИГОРЬЕВИЧ
Его арестовали в конце 1937 года. С тех пор, когда его сняли с работы в НКВД, который он возглавлял, прошло полгода. Никого еще до него, попавшего в опалу, так долго на свободе не оставляли. Сталин приказал применять ко всем «врагам народа» м еры физического воздействия. Но его, Генриха Гигорьевича Иегоду (Ягоду) не пытали. Впрочем прежний шеф НКВД не сомневался, что его арестуют и расстреляют, как он не раз проделывал с теми, на кого указывал «хозяин». Единственно, чего он не знал, так это причины внезапной опалы? Сейчас, находясь в небольшой камере на лубянке, стены которой были выкрашены в светло-голубой цвет, он мучительно думал о судьбе жены Раисы и ее родителей Авербахах. Он не знал, что Леопольд Авербах уже расстрелян. Ягода вспоминал о последней встрече с новым руководителем НКВД, секретарем ЦК Н. Ежевым. На вопрос «за что?», тот ответил вопросом на вопрос:
-А ты помнишь дипкурьера Селиванова?
- Того, которого я велел расстрелять, как врага народа?
- Это только один из эпизодов твоего обвинения, и к тому же, не самый важный. Подумаешь, товарищу Ягоде приглянулась хорошенькая женина, и для того, чтобы переспать с ней, он расправляется с ее мужем! А мне пришлось арестовывать Селиванову, как жену врага народа и ликвидировать, чтобы не пошли круги от совершенного товарищем Ягодой поступка…
- А в чем еще обвиняют меня? Вздохнув, спросил Генрих Григорьевич.
- В отравлении по твоему приказу Горького и Куйбышева, убийстве Кирова! В предательстве и сговоре с иностранными разведками…
Время тянется медленно. Вдруг за дверью слышатся шаги. Дверь отворяется. Невидимый спрашивает6
- Фамилия?
- Ягода? – громко, как и положено, отвечает Генрих Григорьевич.
- Имя отчество?
- Генрих Григорьевич! – почти кричит Ягода.
- Тсс… Надо говорить шепотом. Ночь. Люди спят… Пошли!
Вышли. Впереди Ягода, незнакомец сзади. Была поездка на лифте, потом ходьба по длинному коридору. В небольшой комнатке, куда завели Ягоду, за простым деревянным столом сидел совсем молоденький следователь. Ягода опустился на свободный стул, стоящий напротив сидящего. Следователь окинул мрачным взглядом бывшего наркома НКВД, крикнул:
- Встать, сволочь! Сядешь, когда тебе разрешат!
Генрих Григорьевич обиженно поджал губы и сказал:
- Прежде всего, не кричите…
Следователь встал, подошел к Ягоде и изо всей силы ударил кулаком в лицо.
Наркому горестно до слез:
С врагами Сталина боролся без пощады,
Он знал до мелочей, как провести допрос,
Чтоб слышать похвалу и получать награды.
Расчет впервые им задуман:
Чтоб заключенные не ели хлеба даром,
Он создавал подобие «коммуны»,
Ютились зеки по баракам и амбарам.
Валили лес и добывали злато,
Построен на костях их «Беломорканал»
На крови их построены палаты.
О пополнении рабов нарком не забывал.
Теперь в тюрьме, где все ему знакомо,
Где проводил не раз с пристрастием допрос,
Как только тенью стал он прежнего наркома,
Подносят самому кулак под нос…
Железная кровать, простое одеяло,
В обед пустые щи, хлеб кислый, каша,
А чтобы, где сидит, не забывал он,
В углу находится тюремная параша.
Он жалким стал и сломлен дух,
Он часто вспоминает мать и деда,
И часто говорит с самим собою вслух,
И сознается в том, о чем не ведал.
Он молит Сталина, Ежова,
Пускай, пошлют с киркою на каналы
На все и вся всегда готовый,
Он просит, чтоб его не убивали.
О том забыл, что прежде он
Был властелином судеб многих
Теперь он сам судьбой сражен
Был атеист, теперь он молит Бога.
ЛЮБИМЕЦ ПАРТИИ
В своем политическом завещании Ленин писал, что товарищ Бухарин является не только самым ценным и самым выдающимся теоретиком партии, но и, вполне заслуженно, ее любимцем. Теперь этот любимец партии и Ленина сидел куже почти год во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке. Ему было разрешено писать, но не разрешалось иметь книги. Бухарин, обладая редко встречающейся памятью, писал, не пользуясь специальной литературой. Он не знал, что написанного им в тюрьме, люди не увидят и не прочтут.
Николай Иванович оказался волевым человеком. Ничто не могло поколебать его в решимости отстоять свое право остаться честным, не оклеветанным в глазах людей. Чтобы сломить Бухарина Ежов избрал бесчеловечный метод. Во время одного из допросов в комнату, где он происходил, ввели молодую женщину.
- Вы болеете за судьбы простых людей,- сказал Ежов, обращаясь к Бухарину, - вот одна из них сейчас перед вами.. Как вас зовут,- обернулся он к женщине?
- Самойлова Евгения Васильевна.
- Дети у вас есть?
- Да малолетние, двое…
- как вы сюда попали?
- Я шла в магазин, когда ко мне подошли и попросили сесть в машину.
- Она говорит правду,- сказал Ежов,- ее взяли по моему приказу полчаса назад. Если вы не подпишите обвинительного заключения, она будет расстреляна и ее дети останутся сиротами по вашей вине. Так, как заключенный Бухарин?
Николай Иванович отрицательно покачал головой.
Ежов на его глазах выстрелом в голову убил женщину.
- Если вы будете упорствовать, то расстрелы невинных будут продолжаться. Только будут они происходить в арифметической прогрессии! Чтобы вы убедились в том, что я говорю правду, я прикажу привести сюда еще двух женщин.
После этих слов Бухарин подписал обвинительное заключение.
Любимец партии, народа,
В Лубянке вот уже полгода!
Ему писать разрешено,
Дают бумагу и чернила,
Но книжек нужных не дают,
Хотя об этом просит он…
То хорошо, что хоть не бьют.
Пока не сломлен Николай,
Хоть кислый хлеб, да жидкий чай,
И давят потолок и стены…
Но вот позвали на допрос;
Ждет обвинений в шпионаже…
Один вопрос, другой вопрос, -
Не сознается он ни разу.
Ежов вдруг приказал ввести
Гражданочку лет тридцати,
Из кобуры достал наган.
Сказал: «Перед тобою мать,
Коль не признаешься, убью!
И буду многих убивать…
Во сколько ценишь жизнь свою?
В десятке жизней, два десятка?..
Начнем считать их по порядку…
Нажал курок, она упала.
Ежов охраннику: «Введи!»
Вздохнул Бухарин тяжело,
Хоть знает смерть ждет впереди,
В чернила обмакнул перо…
БОИ У ОЗЕРА ХАСАН И ХАЛХИН-ГОЛ
Японские милитаристы не раз прощупывали крепость наших границ. Провокации на границе стали обыденным явлением. Недаром в этот период почти все детективные сцены кино были связаны с происками японцев. Дальний Восток стал излюбленной темой кинематографа. Помнятся такие названия фильмов: «Случай на полустанке», «Случай на границе», «Граница на замке» и другие. 29 июля 1938 года у озера Хасан появились две японские дивизии, кавалерийская бригада, отдельные танковые части.. Непосредственно у озера действовала 19-я пехотная дивизия, насчитывавшая 20 тысяч человек. Потом стали подтягиваться бронепоезда, тяжелая артиллерия, зенитные батареи.
Двухдневные бои с японцами Красной Армии положительных результатов не дали. 6 августа советские войска при поддержке артиллерии и авиации начали наступление на занятые японцами сопки «Безымянная» и «Заозерная». Бои не затихали ни на минуту, шли до 9 августа включительно. Японцы были изгнаны из советской земли. Посол Японии в Советском Союзе Сегемицу прибыл в Наркоминдел с предложением о начале переговоров о мире. Мир был заключен.
В м ае 1939 года японские войска вторглись на территорию Монголии, дружественного Советскому Союзу государства. 28 мая японцы при поддержке артиллерии и авиации начали наступление, но были разбиты и отошли за реку Ханхил-Гол. Там они, переждав время и нарастив силы, вновь начали наступать. Силы собрались немалые: 75 тысяч солдат, 500 орудий, 300-350 самолетов. Командовал ими генерал О. Риппо. Советско-монгольскими войсками командовал комкор Г.К.Жуков. Его войскам удалось окружить японцев. Сражались японцы ожесточенно и почти все были уничтожены..
Дальний Восток и озеро Хасан,
Большое ль, малое, не знаю?
Но Красные японцев били там,
В далеком от меня и незнакомом крае.
Я слышал, есть – Манчжоу-Го,
Названье прежнее – Манчжурия,
Читал я о Мукдене и Того,
Про осажденных в Порт-Артуре.
И гневом голоса звенят,
Слова такие подбирают,
И радио в программах дня
Твердит о зверствах самураев.
«Граница на замке»
И «Случай на границе» -
В болотной жиже и комке
Японские мелькают лица.
Потом рассказ о Ханхил-Голе –
Японцы были там разбиты,
Мы помогли друзьям – монголам…
А сколько наших там убито?..
Запомнился один рассказ,
Бойцы наши, обычаев не зная,
Собрались у речушки как-то раз,
И сетью рыбу выбирают..
От рыбы той вода кишит,
Костер разведен, варится уха.
Монгольский всадник с берега кричит,
А крик похож на крики петуха.
Поняли поздно – вот беда!
Священною была та рыба,
В желудках скрылась без следа,
А все ж, за Родину обида
А в общем был преподан всем урок:
Японцам и монголам, русским,
Хоть мир достаточно широк,
Но сходятся враги на тропах узких.
ВОЙНА С ФИННАМИ.
30 ноября1939 года на Карельском перешейке начались военные действия. Против финнов на фронте в полторы тысячи километров действовал Ленинградский военный округ (18-я и 20-я дивизии), 7-я-8-9-13-14-15 армии. Вести бои пришлось в исключительно трудных условиях. Основные действия велись на Карельском перешейке. Причины войны: желание обезопасить Ленинград, отвести от него границу на несколько десятков километров. Предлагалась взаимозамена земель, от которой Финляндия отказалась. Чтобы взлос
мать защитную линию укреплений, созданную финнами и названную ими линией Маннергейма, не было ни сил, ни времени. Разрешение военного конфликта затянулось. И только в результате значительного увеличения количества стрелковых дивизий, средств усиления, авиации, к марту 1940 года (более чем через три месяца изнурительных боев), неся значительные потери, Красной Армии удалось прорвать глубокоэшелонированную линию обороны. 12 марта 1940 года был подписан мирный договор. Граница отодвигалась за линию Выборг, Кексгольм. Советскому Союзу передавалась часть полуостровов «Рыбачий» и «Средний», и в аренду на 30 лет полуостров Ханко, прикрывающий вход в Финский залив. Эта война выявила массу недочетов в обороне нашей страны. Нужно было срочно модернизировать вооруженные силы, а времени для этого практически не было.
Советы тоже не безгрешны,
Они напали на Суоми…
Непросто насадить поспешно
Свои порядки в финском доме.
Мы на виду Европы всей
Пытались смять одним ударом…
Но, оказалось, Маннергейм
(Был прежде царским генералом)
Границу финнов укрепил,
Он доты мощные построил.
Приелось затратит много сил.
Да стоек финский воин!
Цель «благородною» была,
О том немало говорили,
Но жидкими были слова,
Позором там себя покрыли.
Да Выборг пал, взят перешеек,
Заключен мирный договор,
Но ходим с символом на шее
Мы «оккупанты» до сих пор
РОССИЯ НАДОРВАЛАСЬ
Ошибок, допущенных Советской властью много, но они были поправимы. Но была одна, которую исправить было невозможно. О ней писал еще в 1924 году крупный русский философ И.А Ильин, в своей крупной работе «Русский национализм». В ней указывалось на ущербность административного деления страны, в основу которой был заложен национальный принцип. Наступило время и прогноз философа, к несчастью, оправдался.
У нас рождался новый строй,
За это жизней не жалели,
Нас просто гнали на убой,
Великой, добиваясь цели.
А цель заманчивой была:
Свобода, равенство и братство!
Какие славные слова,
Их слушать бы, да любоваться.
Все изначально неравны,
Как подравнять, чтоб не торчали?
Просчеты тут не так важны,
Всех сделать бедными вначале.
Простой с богатым разговор,
На «Соловки» и Крайний Север,
Великий Родины простор,
Так до конца и не промерен.
И нет преступников средь нас,
Есть диверсанты, да шпионы,
Дух возмущения угас,
Белогвардейцев нет в погонах.
Остались мертвые герои:
Пархоменко, Чапаев, Щорс.
А кто живой, - убьют, зароют…
За что? Ну, это не вопрос!
Связь с иностранною разведкой,
План обороны передал…
Без обвинения нередко
Куда-то делся и пропал.
Егоров, Блюхер, Примаков,
Стратег великий – Тухачевский…
Итог политики таков:
«Убрать талантливых и честных!»
А сколько было рядовых,
Ушедших от станка и плуга,
Осталась горсточка в живых,
Угасших по доносу «друга».
Окраины страны отсталые,
Им нужно было подниматься,
От революций Русь устала
С колен подняла нации.
Единою Россия была
Огромной, сильною державой,
Ее на клочья власть делила,
Лоскутным стала одеялом.
Кроили ножницы кривые,
Иль географии не знали,
Россия стала просто былью,
Республик множество создали.
Свобода, свет и мир народам.
Потом – поехало, пошло,
Людей - советская порода…
Свободы солнце не взошло.
Строительство и вдоль, и вширь,
Тайга редеет, нет деревьев,
Богатая была Сибирь,
Теперь там нищие деревни.
Опять вопрос: «Где деньги взять?»
Нам инвестиций не давали,
Тянула воз Россия-мать,
Крестьяне лапти обували.
Единство – в языке и вере,
Недаром пастырь есть, и паства,
Привит был атеизм, безверие,
И это – явно, не напрасно.
Нет пастуха, и стада нет,
Бредет оно, куда попало,
Коль от креста – один лишь след,
Единой Родины не стало.
У власти была диктатура,
К инакомыслию сурова,
Подвластны стали быт, культура,
Русь стала дойною коровой.
И беспросветный серый фон
Повис над нашею страною,
Погублен русский генофонд
В погоне за пустой мечтою.
И вывод из всего так прост,
Фальшивым оказалось братство,
Мы бросили коту под хвост
Достоинство Руси, богатство.
Развал огромнейшей страны,
Веками предки собирали,
Следы забвения видны,
Такого и враги не ждали…
Кто им подарок преподнес?
Какая сумма предлагалась,
На Русь никто беду не нес,
Она под властью надорвалась.
В потоках хмеля, беспредела,
Ума и силы не создать,
Россия слишком похудела,
Пора бы земли собирать.
ВЕЧЕР В ГОРОДЕ КЕРЧИ НАКАНУНЕ ВОЙНЫ.
Бульвар в ограде, платный вход.
От моря легкий запах иода,
Входной билет берет народ –
Скудна у города природа.
Деревьев мало, пыль, песок,
Их ветер в воздух поднимает.
И чайки скорбный голосок
Над морем тихо замирает.
Воскресный вечер. На бульваре
Играет духовой оркестр.
Кружатся в вихре танцев пары
На скамьях нет свободных мест.
Всех возрастов собрались люди,
И молодежь, и старики,
И женщины с высокой грудью,
И с кудрями, как парики.
В театре-ракушке, на сцене
«Марица» Кальмана идет,
Собрались те, кто сцену ценит,
А в общем – денежный народ.
И тут же, рядом, за оградой,
Карманы у кого пусты,
Которые искусства ради,
Готовы многое снести,
С актером разделить успех,
Прикованные к сцене взгляды,
Их восхищение и смех
Дороже денежной награды.
Под «поплавком» шумит вода,
Мускаты пьют и пьют кагор,
Здесь сливки общества всегда,
Серьезны споры, разговор.
А кто попроще – сидр и пиво,
Меж ними разговоры грубы,
И выводы нетерпеливы,
Легко здесь заработать «в зубы»
* * *
Взошла луна, стал светел Митридат,*
Так очертанья четки, тонки.
Вдоль улицы акаций виден ряд,
Белеет наверху часовня.**
Пониже видно здание музея,
В народе говорят, что строили эллины,
Здесь копия стоит того «Тезея»,***
Чей прототип находится в Афинах.
Свежее воздух стал. Бульвар пустеет.
Свет гаснет в фонарях огромных,
И стали опустевшие аллеи
Приютом армии влюбленных.
Примечания: Митридат – гора над Керчью, названная в честь Понтийского царя Митридата, принявшего смерть на этой горе.
Часовня – была сооружена на вершине Митридата в честь одного из градоначальников гор. Керчи – Стемпковского.
«Тезей» - речь идет о храме Тезея в Афинах, копия которого была построена на горе Митридат.
ФРАГМЕНТЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОНЫ
Сегодня часто обвиняется Советское Правительство , и лично И.В. Сталин за огромные потери, которое мы несли в первые месяцы войны. Ошибки были, и это естественно, без ошибок быть не может. Но, если познакомиться с материалами, изложенными Гальдером, бывшим начальником генерального штаба германской армии, в его трехтомнике мемуаров, становится ясно, избежать таких ошибок было трудно, слишком большим было отставание Красной армии в качестве танков и авиации. Советский Союз опоздал с модернизацией своей техники. В результате военных действий Германии под контролем гитлеровцев оказалась фактически вся Европа с ее мощной экономикой, богатыми природными и людскими ресурсами. Учитывая сведения о приготовлениях Германии к нападению на Советский Союз, Советское правительство провело ряд крупных м мероприятий для повышения боевой готовности наших войск, но завершить их все не удалось. Германия для нападения подготовила 190 дивизий (5,5 млн. человек) 3712 танков, 4950 боевых самолетов, 47 260 орудий и минометов и 193 боевых корабля. Встречать их были должны 2,9 млн. солдат, 1540 самолетов, многие устаревших типов с ограниченным летным ресурсом, 34 695 орудий и минометов, 1800 тяжелых и средних танков и большое количество легких танков устаревших конструкций.. Мало того, что войска Советского Союза уступали противнику по численности и вооружениям, но, не будучи приведены в боевую готовность и не закончив стратегического развертывания, оказались рассредоточенными на фронте в 4,5 тыс. километров. 22 июня 1941 года на рассвете фашистская Германия нанесла массированные удары по нашим аэродромам, железнодорожным узлам, многим городам в глубину на 250-300 км.
Началось широкомасштабное наступление немецких полчищ на нашу страну.
Военным театром стала вся страна,
А зрители, актеры – население.
Куда не бросишь взор по сторонам,
Повсюду гибель, страх, лишения.
И первые ряды уходят в мир иной,
Статистов нет, и незнакомы роли.
И некуда бежать – родные за спиной,
Война удав, ты перед нею – кролик!
Пал занавес. Предстала ширь
От моря Черного до Баренцова моря,
Дым, гарь сражений заслонили мир,
И в быт вошло невиданное горе.
Твердил наш режиссер, что мы сильны,
А на поверку оказались слабы.
Все испытали ужасы войны
Детишки, старики и бабы.
На плечи им взвалили тяжкий груз,
Стать за станки, и сесть на трактор в поле.
Линовку в руки взял и неженка, и трус,
Мы не желаем жить на каторге, в неволе.
«Mein kampf» не вышел, не получился blitz
У нас настало протрезвление,
Привыкли мы к оскалу вражьих лиц,
Даем им по зубам – нормальное явление!
БУГ. ИЮНЬ 1941 года
В 3 часа 30 минут немецкой авиацией был совершен налет на города Белоруссии, а в 4 часа утра началось массовое, по всему фронту вторжение немецких войск на территорию СССР. Было ли вторжение фашистских войск неожиданным для руководства страны, как принято об этом говорить публично? Нет, руководство было информировано. К сожалению, даже из имевшихся сообщений не всегда делались правильные выводы, которые могли бы определенно и авторитетно ориентировать высшее руководство. Известны были направления немецких ударов и руководители ударных групп. Однако, полагали, что имеют дело с дезинформацией, исходящей из английской разведки. Считали, что Германия не станет воевать на два фронта, и нападет на Советский Союз, когда расправится с Англией. На деле началось не имевшие до этого по масштабам военные действия. Противник имел явное превосходство в авиации. К тому же буквально в считанные часы были уничтожены наши самолеты, находившиеся на полевых аэродромах, выдвинутых к нашим западным границам. Только за один первый день воны мы потеряли 1200 самолетов.
Смирился ветерок, утих,
За горизонтом скрылся диск светила,
И россыпь яблок золотых
Богини ночи плащ покрыла
Сегодня, как всегда –
Великолепие июньской теплой ночи.
О берег Буга хлюпает вода,
И филин где-то плачет и хохочет.
Стволы ракит нагнулись над водой,
Листву свою в воде полощут.
И очерет кой-где стоит стеной.
И одинокая осина стонет, ропщет.
Там стайкой пролетели Кажаны,
Движеньем воздуха дохнуло,
Мышиные тела чуть-чуть видны.
Полоской по небу звезда чиркнула.
Недолог след, средь темноты угас,
И снова черноты просторы полны.
Созвездья звезд: вон Лира, вон Пегас,
Там очертания и Лебедя и Овна.
Журчание воды, ее прохлада,
И метиолы тонкий аромат.
Чуть в стороне казарм громада.
В них – пограничников отряд.
А за рекой – земля чужая.
До сей поры царила тишина.
Оттуда шла беда большая,
А имя ее грозное – война.
На нашем берегу дозор,
Бойцы укрыты – маскировка,
Внимательны, не слышен разговор,
На берег вражеский направлена
винтовка.
Кто знал из молодых бойцов,
Что тишина сегодня оборвется,
Что им наследие отцов
Ценою жизни защищать придется.
Край неба на востоке засерел,
Вся живность утру, солнцу рада…
Чудовищный начался артобстрел,
И самолетов поплыла армада.
ПЕРВЫЙ ГОД ВОЙНЫ
Итоги военных действий в 1941 году были плачевными. Гитлеровские войска заняли две трети территории европейской части Союза, мы потеряли только пленными свыше трех миллионов человек, не говоря уже об убитых и раненых. Перечислю ошибки, приведшие к этому (ссылаюсь на воспоминания маршала Жукова Г.К.) 1. Не было устойчивой связи с командующими армиями. Дивизиям и корпусам приходилось сражаться изолированно, без взаимодействия с соседними войсками.
2. Немецкие войска имели опыт боевых действий, а наши имели его только на планах.
3. На немцев работала промышленность всей Западной Европы.
4. Наше руководство не предполагало, что немцы сосредоточат такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их компактными группировками на всех стратегических направлениях.
Опять к войне мы не готовы,
И все идет на старый лад.
Враг нашу землю топчет снова,
Как было много лет назад.
Разбиты наши самолеты,
Подняться в воздух не могли.
И зарывается пехота –
Полей царица и земли.
Громы гремят, хоть ясный день,
Земля вздымается, трясется,
На висла над страною тень,
А прочь прогнать не удается.
Патриотизм не занимать,
Идем на фронт по доброй воле,
Нас не учили воевать,
С таким врагом, тем более.
В сознанье нашем явный крен:
«Напали на страну Советов!
Где солидарность, Коминтерн?»
Звучит вопрос, но нет ответа.
Кто виноват? Ответит кто?
Чем занимались много лет?
Вооружение не то,
В разгар сражений – его нет!
И наши танки, как гробы,
И устарели самолеты,
И возникают, как грибы,
Одни просчеты, да просчеты.
Идут великие сражения,
Пока нас бьют и мы бежим,
Горят хлеба, горят селенья,
Повсюду смерть, повсюду дым.
Оставлен Киев, Минск оставлен,
В Донбассе немцы и в Крыму,
Без боя оставляли сами.
Ростов оставлен на Дону.
Врага скорей прогнать бы надо,
Так далеко он к нам забрел,
До стен Москвы и Ленинграда,
Воронеж, Тула и Орел…
А сколько городов разбитых,
Повсюду гарь, повсюду тлен,
А сколько раненых, убитых,
А сколько наших взяли в плен.
По сводкам нашим – все в порядке,
Врагу наносится урон,
Ему приходится не сладко,
А мы – выравниваем фронт!
Немецких танковых нет клиньев,
Но часты слишком окруженья,
Прорывы оборонных линий,
И снова наше отступленье.
Потом умение придет,
И время многому научит…
Готовность была б наперед,
Наверное, так было б лучше!
ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ НЕМЦЫ ПОВОЛЖЬЯ?
Императрице Елизавете Петровне нравилось носить шелковые платья. А стоили они баснословно дорого, порой – целого состояния. Вот тут-то государыне расторопные подданные мысль подкинули: «Почему бы не организовать производства шелка в России. И территорию подобрали соответствующую – «Поволжье» Осталось только пригласить людей умелых из Европы. Мысль эта умерла со смертью дочери Петра Великого. Вернулась к ней Екатерина II. ВА отличие от Елизаветы, Екатерина была волевой, энергичной натурой. Тут же последовали высочайшие указы от 4-го декабря 1762 года и 22 июля 1763 года, приглашая селиться в России всех иностранцев (исключая евреев). Указами гарапнтировалась свобода вероисповедования, безвозмездная ссуда на обустройство дома и хозяйства на новом месте., тридцать десятин земли на каждую семью и освобождение от воинской повинности молодых людей мужского пола. И поехали иностранцы в Россию. Да императрице показалось, что малое число их прибывает. Возник институт «вызывателей», т.е. предпринимателей, которые за доставку колонистов получали вознаграждение. Отличились на этом поприще барон де Берегар, граф де Леруа,граф де Дебоф и другие. Потом на поверку оказалось, что эти бароны и графы были беглыми каторжниками. Но роль они свою выполнили. Освоение земель шло плохо. Большинство ехало с целью обогатиться, а не осваивать земли. Недаром англичане назвали этих людей «помоями Европы» Те, которые приехали сами (их оказалось около 30 тысяч) поселились на правом, высоком берегу Волги – их стали называть нагорными или коронными, Та часть, которую поставили вызывальщики, поселились на левом берегу. – их назвали «луговые». Коронные, приглашенные царской короной, быстро освоились, стали налаживать хозяйство, развивали ремесла. Луговые, промотав полученные деньги, пытались вернуться туда, откуда они прибыли. Саратовскому губернатору пришлось казачьими нагайками возвращать бежавших
Заволжские степи. Полынь да ковыль,
Заносы зимою нередки.
Зной летом, да ветры, да тонкая пыль…
Пришли из Германии предки.
Не сладко пришлось им, и климат не тот,
А земли от края до края –
Бери да паши, но печален итог,
Дождей нет, и хлеб не взрастает.
Пытались бежать, но вернули сюда,
Работать пришлось из-под палки.
В сыром Петербурге сидят господа,
Для немца им палки не жалко
Делать нечего, пришлось переселенцам засучить рукава и приняться за дело. Применив опыт украинского хлебопашества, они вскоре добились великолепных результатов, Они стали получать невиданные в ту пору урожаи (50-60 центнеров пшеницы с гектара). Колонисты богатели, колония развивалаь. Появились среди колонистов и миллионеры. Число жителей колонии достигло четверти миллиона.
Ну, что поделать, как тут быть?
Земля сухая, без полива…
Как немцам корни здесь пустить?
Трудился немец терпеливо.
Поднялись кирха и дома,
Такие же, как в Пруссии,
Родною стала сторона
И стали немцы-русские.
ДЕПОРТАЦИЯ РУССКИХ НЕМЦЕВ
В 1918 году по предложению В.И Ленина немецкая колония была преобразована в автономную область, а в 1924 году в Автономную Республику Немцев Поволжья. С центром в городе Покровске, который в 1931 году был переименован в г. Энгельс. В республике действовало около 200 школ на родном языке – немецком, десятки технических училищ, пять вузов. Проживающие там немцы справедливо называли свою республику Faterland (Земля отцов), ибо здлесь родились и жили их предки. Но грянула Великая Отечественная война и отношение к немцам Поволжья переменилось. Правда, это случилось не сразу. «Комсомольская Правда» от 24 августа 1941 года рассказывала о мученической смерти от рук фашистов комсомольца Генриха Гофмана. Уроженцу «Бальцера» (ныне Красноармейск) Роберту Клейну было присвоено звание Героя Советского Союза. Награждались за отвагу на фронте многие немцы. И вдруг 28 августа 1941 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах «Поволжья» Мастером провокации был. Л.П.Берия. На территорию немцев Поволжья в район Гусенбаха под Зельманом забрасывается группа комсомольцев, владевших отлично немецким языком, одетых в форму гитлеровских десантников, вооруженных немецкими шмайсерами и вальтерами. Такой же вариант проводится и в других районах, но на этот раз их демонстрируют жителям, отправляют в Энгельс и всех, до одного, расстреливают. А далее появилось сообщение: «По достоверным данным, полученных военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу из Германии должны произвести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья» б
Было подготовлено обоснование депортации немецкого народа. И потянулись толпы. Взрослые шли пешком, стариков и детей везли на подводах, а спереди и по бокам шли красноармейцы с винтовками, Скот был реквизирован. Птиц выпустили в небо. В селах немецких остались кошки, да собаки.
Пришла беда, покинут кров.
Из Faterland – в изгнание.
В добро вложили жизнь и кровь…
За что им наказание?
ОПУСТИЛОСЬ НЕБО
Перед небесами ты всегда беззащитен. И так случилось, что но оказалось во власти немецких самолетов. Зенитной артиллерии не хватает, чтобы отогнать их, обнаглевших, свободно выбирающих цель. Дело доходило до того, что прославленные немецкие ассы устраивали охоту на одиноких людей, похожую охоте на волков, которая проводится с воздуха, когда четвероногие слишком наглеют. Спрятаться негде, ты видишь с земли лицо пилота в шлеме и защитных очках, в бессилии проклиная его. Проклинаешь и тех, кто виноват в том, что в нужный момент наших самолетов с красными звездами на крыльях нет. Мы не знали, что уже в первый день войны наша доблестная Красная Армия потеряла 1200 самолетов. Большинство их так и не поднялось в воздух, их разбомбили на полевых аэродромах.
Небо опустилось слишком низко,
Чтобы лучше землю осмотреть,
Видно, без тог, что слишком быстро
На земле разгуливает смерть.
Пламя, грохот, тлен, тяжелый смрад,
Целых нет домов, одни руины,
Ни одна ракета и снаряд
Цель живую не обходят мимо.
Вжалось в землю все, что может
Вжаться,
Что могло бежать, то убежало,
Бог войны здесь собирает жатву,
Забирает все, что ни попало,
И подруга смерть не отстает,
Взмах широк косы – готово!
Гибель сеять смерть не устает,
Остаются сироты и вдовы.
Трупов изуродованных горы,
Храм стоял на выгоне, исчез,
Словно крот гигантский вырыл норы,
Брустверы окопов. Черный лес
Словно руки, протянул голье,
Много черных пятен в чистом поле,
Это собиралось воронье,
Терпеливо ждало своей доли
Тяжким громом небо зарыдало,
Засверкали молнии огнем,
Исказилось болью и страдало
Проливным заплакало дождем,
Прекратился дождь, утихла битва,
Заблестел умытый небом мир,
Только к Богу не летит молитва.
Воронье слетается на пир.
ПЕРВЫЙ, ВИДЕННЫЙ МНОЮ ФАШИСТ.
Бомбардировка города Керчи 23 октября 1941 года сопровождалась чудовищными разрушениями, ибо бомбы попали в цеха рыбоконсервного завода, куда перед этим складировали боеприпасы, а также в транспорт, стоящий под разгрузкой в морском торговом порту, он привез авиабомбы. Все это долгое время рвалось и разносилось по городу. Было решено пересидеть бомбежки в селе Чурбаш, отстоящем от города в 12 километрах. Там я и увидел первого фашиста. Было мне на ту пору неполные 12 лет.
Три дня гремела канонада
Вдали от нашего села.
Потом ударили снаряды,
И вот в село война пришла.
В нем женщины жили и дети,
С десяток, может, стариков,
Входили немцы на рассвете,
Под пенье птиц и петухов.
Прихода мы со страхом ждали,
Что на душе, не передать,
Идут с звериною моралью,
Казнить, пытать и убивать.
К нам в комнату ворвался воин,
Кричит: «Зольдатен, рус…рус!»
Он – плотен, крепко скроен,
Совсем молоденький, безус,
И рыжий, с розовым отливом,
Невероятно волосат,
Грудь ходуном его ходила,
А в общем – вражеский солдат.
И голы руки до локтей
И грудь его обнажена,
И автомат поперек ней,
И кожа чуть обожжена
Впервые вижу я фашиста,
Живого, во весь рост,
И мать на ломаном, нечистом:
«Нэма», Вопросом на вопрос.
А на столе кусочки, крошки,
И кринка с теплым молоком,
Скомкал фашист движеньем жестким,
И в рот послал одним глотком.
Пьет молоко и проливает,
На грудь, на шею и живот.
И также молча выбегает,
А мы стоим, разинув рот.
А через день пришел обоз,
Скотину режут, птицу бьют,
Идет насилие, грабеж.
Дым коромыслом, жрут и пьют.
И начался «порядок новый»:
Доносы, пытки и расстрелы,
Бесправие – его основа,
Нет ни конца и нет предела.
БОЙНЯ
В ходе уже первых дней войны был введен в действие мобилизационный план, предусматривающий увеличение более чем на четверть военной техники. Но события показали, что этого мало. Противник захватил важнейшие экономические районы, парализовал мобилизацию в ряде бывших военных округов; миллионы советских людей, огромные материальные ценности остались в тылу врага Кадровые войска понесли огромные потери, а призывающаяся молодежь была необученной, не обстрелянной.
Идет война, великая охота,
А правильнее, бойня,
И вспоминается невольно…
Шагает по степи пехота,
Винтовки, ранцы за спиной,
А сзади пушки тянут кони,
Чуть долу ветер травы клонит.
Звенящий полуденный зной.
Солдаты поднимают пыль,
Стоит столбом, не оседает,
Штыки на солнышке блистают,
И кони тянутся из жил.
Разлился серебром ковыль,
И трав почти не видно прочих,
Кустарников зеленых клочья,
Равнины необъятна ширь.
Меж ковылем змеей дорога,
Орлы зависли в поднебесье,
Несется над простором песня:
«Мы простимся с тобой у порога»…
И вдруг неясный звук возник,
Он – посторонний в этом мире,
Он близится, все громче, шире,
И громкий командирский крик:
«Воздух! Рассредоточится…
Солдаты разбежались, пали,
И под кнутами кони ржали,
И вырастали в небе точки…
Земля дрожит, звенит от гула,
Летит машин крылатый строй,
Утюжат землю под собой…
Все в звуках взрывов утонуло.
Все стихло, но, опять заход,
И много, много раз подряд.
В ответ, хотя б один снаряд
Взорвал гудящий небосвод…
Разбиты пушки, нет – прислуги,
Коней раздутые тела,
И кровь из ран людских текла,
И поле вспахано, как плугом.
И бомб, использовав, запас,
Машины в бреющем полете,
Строчат из крупных пулеметов…
Похоже все на «трубный глас»
С земли поднялась половина,
Все, остальные, полегли,
Возникли холмики земли,
Обозы потянулись мимо.