Geum.ru

Фрагменты истории

Вид материалаДокументы

Содержание


По плану «барбаросса»
Даешь берлин
Невиданная осада
Очередной налет
На фронте затишье.
Битва на волге
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   12

ПО ПЛАНУ «БАРБАРОССА»

Этот план гитлеровцев стал обоснованием их поведения на оккупированных территориях Советского Союза. Мы, находясь под их властью, еще не знали всего того, что следовало бы ожидать, если бы в этой войне победительницей стала Германия. Не знали, что жители Москвы и Ленинграда должны были погибнуть, даже не попав в плен. Но стали свидетелями тотального уничтожения евреев, цыган и крымчаков. Я описываю это на примере одной семьи. События, описанные здесь, достоверны. Я называю имена исчезнувшей семьи: Аслан, Есфирь, Зина, Роза, Николай и совсем маленький мальчик – Измаил.

Где рубежи, и где наш город?

Четыре месяца пройдет –

Войну познаем, голод, холод,

Беда непрошенной придет.


Ворвется в каждый мирный дом,

В них бабы, старики, да дети,

Пройдется взрывами, огнем,

Насилием и тяжкой смертью.


Все шло по плану «Барбаросса»,

С немецкой точностью, без чувств,

Где – сколько уничтожить россов,

А где оставить их чуть-чуть,


Кого и сколько онемечить,

А кто – подопытный объект,

Критерии воистину бесчеловечны,

Иных решений в Рейхе нет.


Под солнцем места нет цыганам,

Евреям нет и крымчакам,

Всем – с политическим изъяном,

И прочим, мелким пустякам.


И частности нет места в общем,

«Порядок новый» есть один,

В нем места нет иным, и прочим,

И только немец – господин!


* * *

Живет обычный крымский двор,

Национальностей в нем много,

Но редок между ними спор,

Кто верит, кто не верит в Бога.


Живет здесь малая семья:

Крымчачка мать, отец – татарин,

Две дочери и сыновья –

Не исключение из правил.


Мала квартира, как у всех,

Пусть в тесноте, да не в обиде,

Звучали песни здесь и смех,

Печаль и слезы редко видны.


Аслана винная лоза

Пьянящим соком не манила,

Но в праздник на столе – «буза»,

Мясные блюда из конины.


Живут, как все, богатства нет,

Но нет и бедности особой,

Доброжелательный сосед-

Вот жизни всей его основа.


Война ворвалась в мирный быт,

Все вихрем в нем перемешала,

В бомбежках был Аслан убит,

И это было лишь начало.


Чужой готический орел,

Над городом расправил крылья,

В лачугу к крымчакам забрел,

Их в «душегубку» поместили.


Сбежал от немцев Николай,-

Кому же умирать охота,-

Потом наклеил «полицай»

Приказ немецкий на воротах.


Звучит в нем коротко и просто:

Расстрел всех жителей двора

За укрывательство подростка.

В печали бабы, детвора…


Но Николай и сам пришел,

Сам шел в гестапо, без конвоя,

Он ангелом от нас ушел,

Я полагаю, был героем!


ДАЕШЬ БЕРЛИН

Даже в годы самых тяжких испытаний этой войны, выпавших на долю нашего государства, простые люди верили в то, что мы победим, что в Берлин еще войдут наши солдаты! Верили этому, находясь в немецких концлагерях, верили на фронте. Верили и тогда, когда немцы вышли на берег великой русской реки Волга

Он в пальцах полный колос трет,-

На воск похожее зерно,-

Взял в рот и медленно жует,

Зерну бы зреть – не суждено.


Да, он и сам еще незрелый,

Едва успел закончил школу,

Средь девушек – несмелый,

Но средь друзей – боец суровый.


Ему бы зреть еще, да зреть,

Мужать и силы набираться,

Но в этой жизни не успеть,

Как нить, способна оборваться.


Войне учился на войне,

В кино, что виделось, ушло:

Чапаев в бурке, на коне

Несется с саблей наголо,


Враг озирается, бежит,

А следом конница несется…

А наяву – земля дрожит,

А небо, кажется, взорвется.


Был политический обман,

А в жизни – ужасы сражений,

Как саван, стелется туман,

Не спрятав горечь поражений.


Еще вчера шагали с песней,

И ждут сегодня пополненья,

Из взвода уцелело десять,

А сколько впереди сражений?


Вон в небе вспыхнула звезда,

Дугой промчалась и упала.

Чья жизнь, безвестная судьба

Угасла, сгинула, пропала…


Земля залита лунным светом…

Рвануться бы в такую ночь,

А не казниться до рассвета,

В бессилье чем-нибудь помочь.


Последний бой пропитан болью,

Устали руки, бить, колоть,

Хрипящий рот плевался кровью,

Металл разил живую плоть.


А есть ли правила войны?

Такого никогда не ждали,

Чтоб половину всей страны

Врагу жестокому отдали.


Что видел он перед собой?

Оскаленные в злобе лица…

Неравный, беспощадный бой,

Из окружения б пробиться…


Кровь, выплеснув на мостовую,

Валялись трупы тут и там,

Терзали плоть чуть-чуть живую,

Катились танки по телам.


Блуждания, в степи ночлеги,

Не ждет натопленная хата,

Под сеющим дождем со снегом,

Земля, колесами размята.


И жирная, как масло грязь,

С трудом вытаскиваешь ноги,

Чуть постоял, совсем увяз…

Но шли, друзей теряя многих.


Рыдает буря, волком воет,

Шрапнелью бьет по голове,

Над памятью, еще живою,

Над алой кровью на траве.


А впереди так много бед,

И путь у нас, у всех, един –

Путь поражений и побед,

И цель одна – «Даешь Берлин!»


НЕВИДАННАЯ ОСАДА

Северо-Западная группа немецких войск под командованием фельдмаршала Лееба готовилась к захвату Ленинграда. Ей удалось захватить пригороды северной столицы. Двигаясь со стороны Шлиссельбурга, немцы полностью блокировали огромный город. В Ленинграде же в первые недели войны сгорели склады с продовольствием. Казалось, город обречен и вот-вот сдастся на милость победителя.. Но этого не произошло Блокада Ленинграда длилась два с половиной года, причинив жителям неописуемые страдания. Достаточно сказать, что только от голода в осажденном городе умерло 600 000 человек. Мужеству ленинградцев следует дивиться. Мирное население, привыкшее к созидательному труду, отбивало атаки самой сильной военной машины, разбило и отбросило ее.. От кладбища «Красненького» до ворот Кировского (Путиловского) завода около 700 метров. Никаких естественных преград здесь нет. Немцы, находящиеся вблизи кладбища, могли видеть невооруженным взглядом, как из ворот завода выходят отремонтированные танки, но преодолеть это маленькое пространство за 900 дней осады так и не смогли

Такой воли к жизни история еще не знала!

Адский холод сковывает жизнь,

Хрупким в нем становится металл.

Здесь с врагом характером сошлись

Мир такого никогда не знал.


Черное, как смоль ночное небо,

Да и днем не видно синеву.

Мертвецы, занесенные снегом,

Смотрят на замерзшую Неву.


Будто в глотке лава клокотала,

Брови к переносице сошлись.

Крови в теле так осталось мало,

Ну, а жизнь цепляется за жизнь.


Холод, голод и огонь сражений.

Город бьется, стал он фронтовым.

Не было в истории явлений –

Здесь и мертвый кажется живым.


Нет ни света, ни воды, ни дров.

На Неву протоптаны тропинки.

Юного не согревает кровь,

Для врага он легок на поминки.


Не сдается, хоть зима и крепла,

Только воля в сердце молодом,

Изваян из каменного пепла

Каждый в Ленинграде двор и дом.


Скверы и сады, в них рвы и доты.

Против танков сделаны ежи –

Не пройдет немецкая пехота –

Непреступны, крепки рубежи!


Сеть колючей проволоки всюду.

Укрепленьем стал любой подвал.

Мирные здесь жили прежде люди,

А теперь здесь оборонный вал.


Там пожар, знать, есть чему гореть.

Зарево растет, меняя формы.

Здесь своей, привычной, стала смерть,

Сверхбольшими стали ее нормы.


Памятник Великому Петру

Бревнами укутан и песком.

И дугою согнувшись на ветру,

Двигаются жители пешком.


Средь сугробов вмерзшие во снег

Там трамвай, а там стоит машина….

Техника остановила бег,

Люди, чуть живые, ходят мимо.


Город жив, работают заводы,

Музыку писали и поэмы

Про любовь и солнце, но невзгоды
Не являлись подходящей темой.


Слабость, боль, страданья не видны ,

Темы скорби, темы личной жизни

Будущему все подчинены,

Вере в светлый день своей отчизны.


Вместо фонарей горят коптилки,

Стекол нет, пусты глазницы рам,

Вместо хлеба – кожа, да опилки,

Да и тех всего сто двадцать грамм.


Падают тяжелые снаряды,

Враг ведет чудовищный обстрел.

Смерть гуляет с ленинградцем рядом,

Но он жив, поскольку много дел…


На днях наши войска, расположенные южнее Ладожского озера, перешли в наступление против немецко-фашистских войск, блокировавших Ленинград.

…После семидневных боев войска Волховского и Ленинградского фронтов соединились и тем самым прорвали блокаду Ленинграда.

Прорыв оборонительной линии противника осуществлен с

Частью сил Ленинградского фронта под командованием генерал-полковника Говорова Л.А. и частью сил Волховского фронта под командованием генерала армии Мерецкова К.А.

Из сообщения «Совинформбюро» от 19 января 1943 года.

.

ОЧЕРЕДНОЙ НАЛЕТ

Никто не пожалел огня,

Не пожалел никто взрывчатки,

Идет охота на меня,

Бежать от них бы, без оглядки.


Не убеждать, везде они,

А я открыт, как на ладони,

Ни час, не два.- недели, дни

За мною следует погоня.


Дрожит земля от самолетов,

На крыльях жирные кресты,

Не сосчитать, летят без счета

Из бездны синей высоты.


От брюха бомбы отцепились,

И вниз летят, поднявши вой.

Расчеты делать научились –

Нет, груз, сброшенный, не мой.


А тот, что впереди маячит,

Бомбометание ведет –

По мне удар, а это – значит,

Что смерть спускается, идет.


На землю падаю плашмя,

Руками пробую вцепиться,

Но та подбросила меня,

Моих объятий сторонится.


Живою бьется подо мной,

Но я ее не отпускаю,

Чудовищный я слышу вой,

Туда-сюда меня бросает.


Эх, был бы я сейчас камашкой,

Забился бы в глухую щель,

Под кочку спрятался, ромашку –

Ничтожно маленькая цель.


Воронка была бы видна,

Заросшая травой канава,

Ну, хоть бы ямочка одна…

Спаси меня, о Боже, правый!


И мысль одна: «Как уцелеть,

Ведь шансов у меня немного,

Со мной гуляет рядом смерть…

Молитвы посылаю Богу!


Все рушится, проклятый вой!

Я глохну, слепну от разрывов!

«Фу,- облегченье,- я живой!

И прочь иду я торопливо.


Жизнь заставляет пить и есть,

Одежду содержать в порядке,

Когда разгуливает смерть,

И я веду игру с ней в прятки.


Опять, опять идет волна,

От птиц железных почернело,

Будь проклята война…

С душою расстается тело.


НА ФРОНТЕ ЗАТИШЬЕ.

План молниеносной войны, задуманный Гитлером, провалился. Пришлось на многих фронтах перейти к позиционной войне. Она была выгодна советским войскам, давая возможность восполнить потери, чтобы потом перейти в наступление.

Вторые сутки поливает дождь,

Прогневила Всевышнего пехота,

Солдата заедает вошь,

Горячего б поесть, попить охота.


Вода в окопах сочится, струится,

Дождь, не смолкая, поливает…

Ну, надобно ж беде случиться,

Разбита кухня полевая.


Дороги развезло, размыты,

И снесен через речку мост,

Там у воды из дерева корыто,

И замаскированный пост.


Промокло все, и от шинели пар,

Смердит распаренною шерстью,

Жуем в воде размоченный сухарь,

И поминаем дьявола со смерть.


А впереди, ну, метров пятьдесят,

Еще землею не прикрыты,

В шинелях сереньких лежат,

Из взвода нашего убитые.


Тот холмиком, тот серой кочкой,

А тот улегся, тело распластав,

И каждый – прежде огневая точка,

А вместе – огневой рубеж и вал.


Их похоронят, или нет,

То знает Бог, или – штабные,

А нам на все дают ответ –

Свистящие, шуршащие, шальные.


Возможно, свалят в общую могилу,

Не знаю, на какую глубину?

Оставив на земле родных и милых,

Распятых много судеб, не одну.


Колотит дождь по брустверу окопа

Не лечь, ни сесть, ей-ей…

Согнулась, скорчилась пехота –

Царица боевых полей.


Приказ: «Вперед!» Прощайте, браты!

Окопами рождаются тела…

На веки полегли наши солдаты…

Такие, наши тяжкие дела.


БИТВА НА ВОЛГЕ

Лето 1942 года. Второй год войны. На юге бушуют степные пожары. Черный дым стелется по земле. На дальних подступах к Сталинграду идут кровопролитные сражения. Город живет пока обычной мирной жизнью. 23 августа. Работают рынок, магазины, кино. Дымят трубы Сталинградских заводов. В городе нет никаких войск, кроме учебного батальона при танковом заводе

Внезапно ритм мирной городской жизни взорвался ревом заводских гудков. Радио объявило: «Внимание! К оружию! Враг у ворот!»

Во второй половине дня 23 августа немецкие танки появились неподалеку от тракторного завода.

Оказывается, утром этого дня немецкие войска прорвали оборону нашего фонта, и 16-я танковая дивизия немцев ринулась на больших скоростях к Сталинграду, не встречая на своем пути никаких преград. Сходу они овладели деревушкой Рынком и поселком Спартановкой. Осталось совсем немного, чтобы ворваться в охваченный огнем взрывов город. Волнами в небе двигаются армады немецких самолетов, обрушивая на мирное население города тысячи тонн взрывчатки. Только за один день в Сталинграде погибло 60000 мирных жителей. Городской комитет обороны опоздал с организацией отпора. Только танки учебного танкового батальона вступили в бой с фашистами. Потом уже к ним присоединились истребительные рабочие отряды.. Мирное население взялось за оружие. Все, что могло стрелять, было пущено в ход. Город стал похож на кромешный ад. Об обстановке в городе Верховная ставка почему-то узнала только утроим 24 августа. Трое суток, истекая кровью, сражались отряды рабочего ополчения., а регулярных частей Красной Армии не было. Только 25 августа секретарь областного комитета партии А.С. Чукянов объявляет город на осадном положении. Потери рабочих отрядов были велики. С врагом сражались в районе Рынка, у Орловки, Сухой Мечетке. Но разве могут устоять вооруженные винтовками рабочие против танков. Ополчение отходит и вновь создает очаги сопротивления. Наступает ночь. Тыла нет. Утром бой возобновляется. Нет харчей, мало боеприпасов. В семь часов утра с подходящих к берегу катеров прыгает морская пехота и с хода ввязывается в бой. Рынок захвачен и очищен от немцев. Выбили немцев и из Спартановки. Потом уже немцам удалось захватить тракторный завод, да и почти весь город. Но Рынок так и остался нашим. Здорово донимала немецкая авиация, от восхода до заката непрерывно бомбившая город.

Нашим зениткам больше приходилось сражаться с наступающими немецкими танками. Противотанковой артиллерии не было. Рабочие встречали танки гранатами. И только через пять суток в Сталинград прибыла 124-я стрелковая бригада полковника С.Горохова., взявшая на себя оборону северной части тракторного завода. Что было бы, если бы рабочие отряды не встретили с оружием в руках врага? Как могло случится, что в течение пяти дней Ставка не реагировала на происходящее в Сталинграде? Следует заметить, что только нерасторопность нашего командования привела к тому, что за эти дни много крови пролито мирными жителями, вставшими на защиту города. Дела были плохи. Чтобы выбить врага из Сталинграда, сил не было.

Верховный Главнокомандующий сказал: «У нас слишком плохо идут дела на Юге, и может случится, что немцы возьмут Сталинград».В район Сталинграда было направлено все, что только можно было направить. Но и всего этого было недостаточно Положение со Сталинградом продолжало ухудшаться. Немец был всего в 3-х километрах от центра города. Резервов не хватало, начать контрнаступление не могли. У фашистов силы в этом районе военных действий были превосходящими.

Решено было активной обороной изматывать противника, а удары наносить по флангам, где стояли румынские войска, значительно уступающие немецким в боеспособности. Шло время. Все, что имело германское руководство в Сталинграде, было измотано и обескровлено, хотя и представляло из себя огромную военную силу. Но и нашим войскам, противостоящим немцам, было нелегко. На некоторых участках фронта они буквально были прижаты к берегу Волги. Снабжение шло из-за Волги, место переправы – Рыбацкая Слободка – постоянно подвергалась бомбежке с воздуха.

В поселке тракторном бои,

Бойцы горели в зданиях,

И жизни отдали свои,

Но, выполнив задание.


Солдат лопатою копал,

Откапывая штаб.

Сраженный пуле. Упал.

Ее направил шваб.


В бою том орден заслужил,

Погиб, не получает,

Хотя и Выручкиным был –

(Фамилия такая).


Машина вспыхнула огнем,

(Снаряды в той машине)

Огнем солдат был обожжен,

Но пламя загасил он.


За немцем нужен глаз да глаз,-

И он не лыком шитый,-

Он тоже часто видит нас,

Живой и недобитый.


И через Волгу путь сюда

На катере, на лодке.

Вскипает волжская вода.

Противник бьет наводкой.

То там султан, то там султан,

Тот слева, а тот – справа

Сегодня пофартило нам –

Снарядом не попало.


Пора до ночи отложить,

Сберечь людей и лодки,

И будет только ночью жить

Рыбацкая слободка.

В детстве каждый из нас слышал сказки, в которых говорилось об аде. Мы закрывали глаза и прятались от страха под одеяло. Сказочный ад по сравнению со Сталинградским покажется мирным и спокойным увеселительным заведением. До предела обнаженный военный быт войны не смог ни раздавить наших бойцов, ни опустошить, ни запугать. Раненые не хотели уходить с передовой, ибо у каждого был свой счет, и немалый, к врагу.

Уцепились за берег реки,

Армия срастается с землею,

Целые дивизии, полки,

Ни секунды нет у них покоя.


Там идет сраженье за вокзал,

Здесь штурмует водокачку рота.

Смертоносный накрывает вал,

Но жива, жива еще пехота.


В том подвале немцы, тут свои,

Расстоянье двадцать-тридцать метров,

Но за метр земли идут бои,

Огневым опаливает ветром.


Вспыхнула заря и снова в бой

Целый день до самого заката,

Заслоняют Родину собой

Славные советские солдаты.


Здесь не делят: наш или не наш,

С Украины ты, иль белорус,

Осетин, казах или чуваш,

Важно только то, что ты не трус.


И врага хватают мертвой хваткой,

Все приемы боя хороши,

Когда видят детскую кроватку,

Мирные настенные часы.


Мирных дней, которых их лишили,

Ненависть рождается к врагам,

Она слабым возвращает силы,

Каждый вспоминает это сам.


Связь окопов и руин проторены,

Досками отмечены ходы,

Осторожен будь советский воин,

По-пластунски лезь, а не ходи.


Где-то снайпер спрятался, не видно,

Приучил ходить не в полный рост,

Жизнь впустую потерять обидно,

Да и наш солдат не так уж прост.


Все пройдет, но вот досада,

В городе своем, что берегли,

Пригибаться и склоняться надо,

Аж до самой матушки земли.


Последние дни октября 1942 года. Идут бои за каждый дом , улицу. Гитлеровское руководство распространяет сообщение, что город на Волге пал, большевистские орды уничтожены и пленены, Но немцам желаемое выдать за действительное не удалось. Сталинград стал началом заката фашистской Германии.

Фриц уже не тот, какой-то квелый,

Кто его, собаку, разберет,

С виду он подмерзший, невеселый,

Но еще кусается и бьет.


Как-то утром грянул тяжкий гром,

Сотни пушек враз заговорили.

Все у немцев поднялось вверх дном.

Вот бы раньше эти пушки были б…


Немцы – белый флаг и кличут нам,

Так понятно – «Гитлеру капут!»

Рано расходиться по домам,

Надо к ним, собакам, заглянуть!


Перед нами их должок велик,

Только жаль, отходчивые Русы.
Да и голос разума велит:

«Гнусны и жестоки только трусы».


Город восстановим – будет цвесть,

Люди еще будут им гордиться.

Здесь, на Волге, победили смерть.

Часто по ночам он будет сниться.

…Войска Донского фронта в боях 27-31 января закончили ликвидацию группы немецко-фашистских войск, окруженных западнее центральной части Сталинграда. В ходе боев, а также показаниями захваченных в плен немецких генералов, установлено, что к 23 ноября 19423 года под Сталинградом было окружено по меньшей мере, 330 тысяч войск противника…

Сегодня нашими войсками взяты в плен вместе со своим штабом командующий группой немецких войск под Сталинградом, состоящей из 6-й армии и 4-й танковой армии, генерал-фельдмаршал фон Паулюс и его начальник штаба генерал-лейтенант Шмидт. Фельдмаршальское звание Паулюс получил несколько дней назад.

Гитлер пытался деблокировать окруженные под Сталинградом немецкие войска. Манштейну не удалось оказать помощь, поскольку блестящими действиями генерала Ватутина была создана прямая угроза всей кавказской группировке немцев. Разбитая Котельниковская группа немецких войск отошла на позиции Цимлянская-Жуковская-Зимовники. Немцы стали стремительно отводить свои войска с Кавказа.


Из сообщения «Совинформбюро»

От 31 января 1943 года.