Geum.ru

Все только начинается Клайд считал, что ему здорово повезло. Не всякому доведется вот так, запросто, буквально с улицы устроиться к гному

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   48
Глава 11. Завершение испытания


Клайд кинул взгляд в глубину собора, прикидывая, не стоит ли ему ускользнуть прямо сейчас, пока еще есть такая возможность. Где-нибудь в тихом месте он спешно прочтет книгу, тем более, что Сэйт научил его «скользящему чтению», которое гораздо быстрее простого, а потом уже отнесет весь запретный груз в Храм. Но из полумрака центрального нефа прямо на него пристально смотрел досточтимый Зигаунт со своим непроницаемым выражением лица. Клайд ощущал присутствие непонятной ему интриги во всем этом. Под коверные игры, про которые он немного читал в книгах и почти ничего не знал в реальности, теперь были от него на расстоянии вытянутой руки. Но ему совершенно не хотелось разбираться в них. Ничего не оставалось, кроме как войти в собор и, поприветствовав Зигаунта, вручить ему все книги. Он по-прежнему оставался бесстрастным, но теперь Клайду виделся за этой маской не снобизм, а жадное нетерпение. Он уже понадеялся было, что получит теперь какое-нибудь задание на проверку выученных заклинаний, но Зигаунт, снова обдумав что-то, предложил:


– Ты так хорошо справился с заданием, что я почти готов вручить


тебе Знак Прохождения. Ты проявил важные для меня качества в этом деле. Поэтому мне бы хотелось попросить тебя закончить начатое, чтобы не привлекать непосвященных в подробности людей.


Клайду была неприятна его похвала, но перспектива вскоре закончить Испытание его обрадовала. Пусть ничего героического от него и не потребуется, все равно это только формальность, которая позволит ему обучаться дальше, уже не общей, а выбранной им магии.


Поэтому он внимательно слушал кл и рика.


– Ты усерден, – снова одобрил его Зигаунт. – Сделай теперь вот что:


отправляйся на Остров, где находится твоя Школа. Там, вдали от людей, в дикой местности, скрывается от гнева Церкви несчастный отступник. Его имя Лайонель, и любой в Школе Магии сможет указать тебе его местонахождение. Но мы не собираемся наказывать его, если он напишет расписку в том, что признает свои заблуждения еретическими и просит за них прощения. Это поможет нам в том случае, если враги Церкви попытаются все-таки раздуть скандал вокруг этой книги. Книги нет, и автор раскаялся в содеянном, вот и все. Отправляйся скорее, потому что я получил сведения, что некие темные жрецы уже ищут написавшего «Осмысление чудес». Несомненно, они думают использовать это нам во вред!


Клайд молча кивнул, потому что боялся, что голос выдаст охватившую его брезгливость, и поскорее отправился в порт. Плаванье на этот раз не ознаменовалось ничем интересным, потому что на корабле он был один, и воспользовался этим, чтобы немного поспать.


На Острове он воспользовался гостеприимством старого наставника. Тот был так счастлив видеть ученика живым и здоровым, что не стал пенять ему за побег. Слово за слово, Клайд рассказал ему все: про гнома, про названного брата и про Испытание. Он по-прежнему не упоминал Вивиан и стражника, но в остальном был откровенен со стариком. Он чувствовал, что наставник сделан из другого теста, чем Зигаунт. Тот слегка усмехнулся:


– Так ты говоришь, Зигаунт считает, что Лайонель скрывается?


Уверяю тебя, не больше, чем ты или я. Он переехал сюда после одной неприятной истории в Глудине. Не буду загружать тебя пересказом разных слухов, скажу только, что она была связана с несколькими теологическими статьями, написанными Лайонелем как черновик для будущей книги, но внезапно изданных кем-то малым тиражом. В тот момент решался вопрос вакантной должности в глудинском храме, и скандальная неразбериха сыграла против Лайонеля. Впрочем, книга тогда увлекала его все сильнее и сильнее, и он чуть ли не с радостью оставил шумный город и вернулся в Школу. Однако, тут ему не давали покоя. То и дело требовалась помощь по обучению юных шалопаев, а на его исследования почти не оставалось времени. К тому же, некоторые наши коллеги считали, что Лайонель за что-то наказан, и вели себя с ним... не совсем корректно. Тогда он сложил с себя звание и покинул Школу. Он поселился в лесу недалеко от эльфийских развалин, и там завершил свои многолетний труд. Сейчас он снова работает над чем-то, и я сомневаюсь, что происки Зигаунта его интересуют. Молодой человек успешно делает карьеру, но довольно однообразен в методах, которыми для этого пользуется, ты не находишь?


– Я нахожу, что мне стоит держаться от него и подобных ему подальше. Если честно, то эти запреты наносят больше вреда, чем любая книга. Тем более эта...


– Так ты читал ее?


– Нет, только пролистал. Мне буквально не дали такой возможности.


– Жаль, жаль... Но давай подумаем, что же ты можешь сказать


Лайонелю, чтобы он просто не захлопнул дверь перед твоим носом? Гневом Церкви его не напугать, он знает, что эти слова расшифровываются как «амбиции Зигаунта».


– Может, мне стоит встретиться с ним в таком месте, где нет двери? –


пошутил Клайд. На душе у него стало гораздо легче, когда он понял, что Зигаунт просто мелкий карьерист. Или крупный? Не важно, главное, что не все кл и рики таковы.


– А это неплохая идея. Я знаю, что Лайонель сейчас работает над методами не боевого контроля монстров и постоянно находится возле крупных групп агрессивных орков. Там ты можешь найти его, а, поскольку ты будешь подвергаться опасности, он не прогонит тебя немедленно и хотя бы выслушает. Скажи ему правду про Зигаунта и книги, и про то, что от этого зависит твое Испытание тоже. Сегодня уже поздно, и ты можешь сделать это завтра с утра. Я примерно набросаю тебе схему, где искать Лайонеля, и передай ему большой привет от меня.


– Еще я бы хотел повидаться с сестрой. Он тут сейчас в курсантах...


– И это тоже придется отложить на завтра. В Зале Тренировок


сегодня какое-то мероприятие, как я слышал. Возможно, общие занятия всех групп, а возможно всеобщее мытье полов в честь какой-нибудь проделки этих будущих бойцов...


– Ну, что ж, – пожал плечами Клайд, – зато у нас есть время поговорить и как следует выспаться, не так ли!


Он чувствовал себя легко с этим человеком, ему не нужно было притворяться или заискивать. В ответ на его детскую симпатию наставник всегда платил взаимностью, не ослабевшей от того, что ученик вырос. Они непринужденно беседовали в тот вечер, с удовольствием ощущая, что у них появилось больше общих тем для разговоров. Не обсуждая впрямую политику официальной Церкви, старик сказал, покачивая головой:


– Ты сделал непростой выбор, мальчик. Многие будут относиться к


тебе хуже только за то, что ты клирик Эйнхазад. По разным причинам, как это ни печально. Одни не разделяют стремление нашей Церкви к объединению всех рас под своим началом. Других не устраивают способы, которыми священники этого добиваются. Орки не признают наших критериев при отборе клириков. У них каждый маг одновременно и крепкий боец, и жрец Паагрио. Для них кл и рик человек – то же самое, что слабак. Священники гномов же, наоборот, никогда не покидали их потаенных городов. Для них быть клириком в миру сродни обесцениванию святынь. Про темных эльфов я уж и не говорю, они подобны обиженным детям, которые не смогли когда-то заступиться за мать, но теперь воротят нос от детей обидчицы. Конечно, ты встретишь немало дружелюбных разумных, которые либо стоят выше этих глупостей, либо, наоборот, так простодушны, что не считаются цветом кожи и символами на шее в совместной борьбе. Но обиднее всего тебе будет именно реакция людей. Есть много пострадавших, да, пострадавших от необдуманных действий священников, и они переносят свой гнев на всех, кто называет себя священнослужителем. Тебе не стоит злиться на них. Но и расплачиваться за чужие грехи тоже не стоит. Иди своей дорогой.


– Как вы, учитель? – с пониманием кивнул Клайд.


– Как ты. Только по себе меряй свой выбор. Я выбрал тихий Остров и


Школу. Лайонель – уединение и научные опыты. Зигаунт – карьеру. А у тебя своя дорога.


– Знать бы еще, какая, – вздохнул Клайд. Ему порой до зубовной


боли хотелось определенности. Он знал, что ему делать, но не знал – зачем. Провести жизнь в бесконечных битвах, может быть, на старости лет еще раз увидеть чудо, найти новые земли, завести новых друзей, семью – это было очевидно, но настолько неопределенно. Это все относилось к некому ученику клерика, безразлично какому, но не к человеку по имени Клайд.


– Узнаешь. Думаешь, что знать свою судьбу заранее – проще?


– Наверняка! Говорят, раньше были предсказатели судеб, которым


все верили.


– Не в том дело, что верили. Просто они действительно не ошибались. Почти не ошибались. Но иногда разумный, сломленный грузом знания, отказывался от своей судьбы.


– Как это возможно?


– Ну, проще всего, конечно, прервать ее до срока. Но можно и сложнее – делать то, чего не должен, и чего не хочешь по своему складу. Благородные принцы шли в разбойники и в бродяги, девушки уродовали себя, узнав, что красота не принесет им счастья, воины, не желая стать причиной распри или гибели друга, калечили себя. Много таких случаев и послужило причиной того, что Предсказатели перестали брать учеников, и их искусство было утрачено в течении каких-то нескольких поколений.


– Может быть, они узнали что-то ужасное о самих себе? В смысле, о магии предсказания?


– Говорят, что так и было. Они собрались вместе, сделали несколько больших пророчеств для разных народов и распустили свою Школу.


– А эти пророчества сбылись?


– Одни – давно уже. Другие пока нет. Третьи же были утрачены или забыт их смысл.


– Как такое может быть? Они использовали какой-то древний язык?


– Нет, но порой слова пророчества были достаточно понятны, а порой туманны и многозначны. Например, было пророчество, которое гласило:


«Победитель Подземного мира


Руку протянет к богам


И получит просимое,


Все потеряв...»


Это пророчество о короле Баюме, которое сбылось. Надо заметить, что оно сыграло немалую роль в безумии самого короля. Заранее уверенный, что он получит бессмертие, он строил свою Башню Гордыни, как одержимый. Потери его не страшили, семьи у него не было, только дальние родственники, Империя его казалась несокрушимой, так что он только смеялся над последней строчкой предсказания. Не знаю, смеется ли он теперь, там, наверху своей Башни – ведь он все-таки бессмертен.


– А непонятные? О чем говорят непонятные предсказания?


– Да их было полным-полно. Я даже не все помню, если честно, хотя


когда-то с интересом копался в рукописях, разыскивая фрагменты. Вот, например, про эльфов:


«Потомок четырех стихий,


когда перерезаны корни,


соберет разделенное вместе


и потерю вернет»


Многие жрецы эльфов пытались растолковать это, но все равно смысл слишком расплывчат. «Потомок четырех стихий» – это может быть отдаленный родич эльфов, дитя множества смешанных браков всех рас, но такие пока что в мире не рождались. А может быть просто – человек. Перерезаны корни – это может быть угасание всех древних родов. Они, конечно, исчезают, заменяясь на более молодые. Но до сих пор не менее дюжины древних эльфийских семей вполне себе благополучно рождают наследников мужского пола. Разделенное – это утраченное королевство эльфов или их народ, распавшийся, по сути, на две расы – темных и светлых? Ну и потеря. Самой скорбной потерей, причем не физической, а духовной, эльфы считают гибель последних королей. Кто-то из полуэльфов, или даже четвертьэльфов, вырежет старые семьи, объединит всех эльфов и завоюет мир, став королем? Звучит ужасно, но ведь подобное не раз бывало, согласись?


В любом случае, это время еще не настало. Разумные не настолько доверяют друг другу. До сих пор еще браки между темными и светлыми эльфами воспринимаются как нечто шокирующее, хотя и не запрещены больше.


– Кстати, о браках! – вспомнил кое-что Клайд – А есть ли у магов


такая возможность: определить, кто является отцом ребенка. Ведь иногда возникают споры из-за наследства и прочие связанные с этим вещи.


– Интересный вопрос. Есть несколько возможностей. Но у каждой


свои недостатки. Первая, самая простая – это когда несколько магов высокого уровня беседуют с родителями ребенка. Они незаметно погружают их в сон, во время которого человек вспоминает любые мельчайшие подробности и не способен врать. Так, женщина признается в таком сне, что ребенок у нее не от мужа, а муж – что наговаривает на жену по каким-то соображениям. Этот способ не всегда работает, к сожалению. Во-первых, женщина может и не знать, кто отец. Война, захват замка, или банальная непорядочность, когда в ее постели оказывается не только супруг...


– Или когда одного из родителей нет в живых, – с горечью добавил


Клайд.


– Да, или так. Тогда приходится действовать сложнее. Надо


исследовать кровь ребенка и кровь предполагаемого родителя. Я не буду рассказывать, как, но это долгий процесс, в основном чисто научный. В результате, маги могут сказать – насколько велика вероятность отцовства. Но и только. Конечно, когда она 80, 90% – это говорит в пользу близкой родственной связи. Но и тут возможна путаница, например, если мать и отец тоже родственники, пусть даже дальние.


– И больше никак?


– Есть еще способ. Только для решения вопроса наследования хутора


и даже замка его не применяют. Это способ определения чистоты королевской крови.


– Магический или научный?


– Строго магический. Проблема в том, что претендент, если


оказывается, что он самозванец, обычно гибнет. Поэтому его применяли всего несколько раз за много веков. Самозванцы избегали этой проверки, потому что слишком хотели жить, грешные королевы предпочитали позволить отстранить своих детей от наследования, чем погубить их.


– Кто же подвергался этой проверке? Или мы не знаем их имен?


– Почему не знаем? Из истории только недавних времен я знаю сразу два примера. Первым был сын короля Рауля, Амадео. Его мать никогда не была королевой, она родила мальчика еще до коронации Рауля. Но он заботился о ней и о сыне. Однако, не всем пришелся по нраву шестнадцатилетний король. К тому же, дворяне Орена всегда утверждали, что Рауль не более, чем завоеватель, и не имеет прав на корону. У них имелся свой кандидат на престол. Амадео был предъявлен ультиматум: или он проходит проверку, или отрекается в пользу оренского принца. Он легко согласился, но потребовал, чтобы в любом случае принц тоже прошел эту проверку. «Для предупреждения дальнейших распрей» – написал он поверх ультиматума.


– И что же? – увлеченно спросил Клайд


– Ты же знаешь, — рассмеялся учитель, и Клайд снова ощутил себя мальчишкой на занятиях.


– В Адене был король Амадео, который покорил Грацию. А про оренских принцев никто никогда более не слышал, – он пожал плечами с сожалением.


– Значит, это не годится для простых смертных.


– Годится. Общие магические принципы позволяют точно дать ответ о всей линии крови, будь то король, генерал или крестьянин. Но подумай, много ли людей захочет погибнуть, выясняя, что они не имеют права на отцовскую лавку или баркас, потому что их мать в молодости развлеклась с проезжим молодцом? Да плюнут и построют новую лавку или баркас. А старый, может, спалят потом по пьяни.


– Да уж, – как-то поежился Клайд. А если бы ему предложили такую проверку? Да лучше считать себя ублюдком. Или не лучше? Ему подумалось, что братишка Сэйт, пожалуй, не раздумывая рискнул бы жизнью, чтобы узнать правду. Тут ему показалось что-то неправильным.


– Но если провеку проводят не для того, чтобы узнать, лжет человек или нет, а просто для правды. Например, после осады нашли младенца и несколько семей спорят, чей он. Можно узнать это так, чтобы он не погиб. Ведь он несомненно чей-то.


– С младенцем это сработает почти наверняка. Другой вопрос, что эта проверка тяжела для младенца – очень много крови требуется для нее. Опять же, с такими спорами редко доходят до магистров магии. Чаще всего их разрешает староста деревни, или судья, или какая-нибудь бабка-повитуха, которая точно помнит, у какого ребенка где была родинка и где пятнышко.


– А не с младенцем?


– Тот же риск, что и с короной. Понимаешь, младенец точно знает, кто его родители. По запаху, по вкусу молока, тембру голоса, и мыслит он этими категориями, просто, как зверек. Поэтому он ни на что не претендует, кроме хорошей порции молока. И не расплачивается за ошибку.


– За ошибку?


– Да. Любой проверяемый старше 2-3 лет, если он в своем уме,


конечно, уже считает себя чьим-то ребенком. Он уже мыслит о себе в тесной связи с другими людьми. И если это оказывается неправдой... можно сказать, что его отвергнутая кровь исчезает. Быстрая, но мучительная смерть. Кстати, известен прецедент, когда один принц-бастард пережил проверку. Потому что король был привязан к нему, и не держал гнева на королеву. Они поступили так: от мальчика не скрыли правды, а проверяли его... на принадлежность к роду настоящего отца, а не короля. Он стал ненаследным принцем, но жил в почете до старости, потому что заслужил это своими делами.


– А можно ли сделать наоборот?


– Что ты хочешь сказать?


– Ну, дети обычно не виноваты, что родились от того или от этого


отца. А вот если бы проверять отцов?


– Это тоже возможно. Но точно так же опасно. Неважно, в чем


убежден человек: что это не его ребенок или что он нашел свое потерянное дитя. Неважно, какие у него мотивы: корыстные или искренние. Если он ошибается или обманывает – он погибнет. К тому же, это ничего не скажет о родословной ребенка, ибо маги получают сведения только о роде испытуемого. Говорю тебе, это очень редкий способ. Когда я обучался в Школе Адена, наш учитель сетовал, что не имеет возможности показать нам его в действии, тогда как в древности хотя бы раз в год кто-то из знати обращался к магам по этому поводу.


Они помолчали некоторое врямя. Стояла уже поздняя ночь, только выли волки за рекой, напоминая Клайду годы учебы. От усталости сводило спину. Клайд помог убрать со стола и отправился в отведенную ему комнату.


С утра пораньше он успел сбегать в Школу Магии и искупаться в море. Энергия распирала его. Он предвкушал встречу с Эмми, прогуливаясь у реки. Гигантские жабы, совершенно безобидные для него теперь, все так же тяжело прыгали по ее берегам. Клайд смотрел на них почти умиленно. Это было все равно, что откопать в старом хламе деревянную игрушку с отломанными ногами.


Мимо него пробежал молоденький курсант, и с отчаянной яростью бросился на волка. Он кромсал монстра, исходя потом, как будто пытался срубить своим коротеньким мечом столетний дуб. Было даже странно, что волк, наконец, был сражен. «Он, наверное, умер от удивления!» – дурашливо подумал Клайд.


И тут же он вспомнил это ощущение – первой встречи с новым, более сильным монстром. И плохонький ученический посох из серого некрашеного дерева, и обтрепанную робу, которую до него носили несколько поколений учеников. Это брахло даже в скупку не принимали...


Щеки Клайда залило краской стыда. Ничего себе, хорош братец! Надо же быть таким тупицей! Ведь Эмми тут на таком же положении, и у нее тоже нет богатых родственничков. Ну, скажем так, очень богатых нет. А брат с кое-какими деньгами имеется.


Клайд поспешно отправился в оружейный магазин и долго терзал там продавца, выбирая не самые дорогие, но надежные доспехи, стрелы к луку. Прикупил он заодно и кое-какую магическую бижутерию. Конечно, это не золото, не платина и не мифрил, но и не штампованная медная ерунда. Нагруженный, как бродячий торговец, он двинулся, наконец, к Залу Тренировок.


Дежурный курсант сверился с расписанием и сообщил, где искать Эмми. Правда, он долго не мог понять, кто это такая. Девчонка действительно сменила имя на грозную кличку. И Сэйт даже угадал, какую.


– Это Во-Тьме-Разящая, что ли? – Наконец сообразил дежурный. Клайд, стараясь не расхохотаться, солидно кивнул:


– Известная мне также под именем Эмилия-Во-Мраке.


– Тьмушку послали сегодня лук на орках испытывать. Так что она


Будет весь день у города, там, дальше по берегу. Я ей посоветовал орков пока не трогать, а отработать урок на волках...


– А она? – заинтересовался Клайд, припоминая характер сестренки.


– Она ответила, что тогда уж лучше на мне, – пожал плечами


парнишка. На его значке дежурного было выведено имечко Месть-Мертвой-Души.


Потом придут бойцы с такими именами наниматься в войско, и будут просить лидера перекрестить их во что-нибудь более пристойное. А может, так и не поймут никогда, как это смешно звучит.


Клайд действительно нашел сестру на берегу. Она устало сидела на песчанном холмике, и весь ее вид с опущенными плечами и повисшими хвостиками, был преисполнен уныния.


– Привет! – сказал он ей в спину, совершенно не зная, с чего начать.


– А, это ты! – мельком глянула на него сестра и принялась нарочито увлеченно поправлять что-то в своем луке.


– Мама писала, что ты приедешь к нам на Испытание. Ваших всегда


сюда отправляют. Чтобы учителя убедились, что ученик готов к дальнейшему. Вроде проверки, – она поднялась с песка и начала отряхиваться.


– А у меня для тебя от Сэйта письмо, – скованно произнес Клайд. Он


с удивлением рассматривал сестру, стараясь не выпучить глаза. С одной стороны, это была несомненно его Эмми. Даже эти детские рыжие хвостики остались такими же. Но с другой стороны, она сильно изменилась за прошедшие годы. Это была симпатичная девушка. В ней уже почти не оставалось подростковой угловатости, но она еще явно не закончила расти, потому что была Клайду по плечо. С одной стороны, у нее сохранилось лукавое выражение лица, когда казалось, что она вот-вот встанет руки в боки, с другой, на лбу залегла морщинка, словно Эмми постоянно держала брови сведенными.


– Ты хорошо рисуешь, – одобрительно кивнул Клайд. – Сэйт показывал мне.


– Ну, ничего так, – неохотно согласилась девушка. Она явно


ощущала неловкость и маскировала ее нарочитой небрежностью.


– Я решил тебе тут кое-что купить. Я помню, что ученикам выдают


не самое лучшее снаряжение.


– А я думала, ты про Остров давно уже забыл. Ты теперь богатый?


– Ну, заработал кое-что. – усмехнулся Клайд.


Он достал доспех из мешка и Эмми, отбросив настороженность, стала рассматривать покупку. Они поговорили понемногу о родителях, об эльфе, о Зале Тренировок.


– Кто такой этот Седрик, чьим именем назван ваш Зал? – спросил Клайд с интересом. Но Эмми только равнодушно пожала плечами:


– Да кто ж его знает?


Она вовсе не торопилась убегать, но говорила отрывистым тоном и пару раз все-таки фыркнула, так что Клайд понял, о чем ему рассказывал друг. Эмми вела себя как ребенок, тщательно изображающий взрослого, и магу временами хотелось наподдать ей по попе, чтобы прекратила кривляться. Они сходили в город перекусить, потом она показала ему, как стреляет из лука. Правда, пару раз ему пришлось добивать чересчур ретивых орков, которые не давали ей нормально выстрелить.


– Мне бы еще меч хороший, – вздохнула Эмми. – Так, чтобы стрельнуть – и по морде, по морде!


– Будет тебе потом и меч. Не все сразу.


– Да ладно, что я, не понимаю: ты деньги не куешь.


– Ну и что? Я их зарабатываю. Знаешь, сколько падает монет с одного паука? – невольно приосанился Клайд. Эмми слушала его рассказы и только крутила головой. Она понимала, что ей эти монстры пока не по зубам.


– Ничего, погоди, закончишь тут учиться, у нас такая команда может


получиться: я, ты, Сэйт, еще может быть из гномов кто-то...


– А я слышала, что новичкам на материке лучше охотиться по двое, – сказала Эмми неожиданно тихо. Она задумчиво смотрела в сторону моря. Клайд хотел было начать бурно возражать, что наоборот, чем больше охотничья партия, тем лучше, но что-то остановило его. Чувствуя себя жутко старым и мудрым, он небрежно сказал:


– Да, новичкам лучше по двое, это точно. Идеально если один боец и


один целитель. Идут без остановки, как по маслу! Правда, мне это уже будет не по уровню, я бы лучше с гномами поработал. Но у нас же еще один новичок как раз намечается. Вот мы вас вместе и поставим.


– Не очень-то надо, подумаешь, целитель ушастый! – возмутилась Эмми, залившись краской так, что, казалось, даже волосы на голове


порозовели – Он... Он... Он пауков боится!


– Тогда уже не будет, поверь мне. – серьезно сказал Клайд и перевел


разговор на описание эльфийских земель. На душе у него было необычное чувство. Он невольно оказался хранителем чего-то хрупкого и очень красивого, словно нес теперь за пазухой живой цветок. Но Эмми не заметила выражения его глаз, она расспрашивала про разные земли, которые он видел, потом содрала с него страшную клятву (похожую на курсантские прозвища), что он будет писать ей обо всяких новых местах, где побывает. Под конец она достала из кармана мятые обрезки пергамента и заставила Клайда сидеть неподвижно на камне, делая наброски угольком. Вечерело, и мага донимали комары, поэтому он дергался, а Эмми ворчала:


– Трудно посидеть две минуты? Я думала, маги терпеливые. Не съест


тебя этот комар. Сядь, как был, ты же весь развернулся!


Но когда жертва творчества заявила, что в данном случае искусство явно происходит от слова «искусать», художница угомонилась. Наброски, правда, показала неохотно, обещав потом прислать законченные рисунки тушью. Но и увиденного мельком было достаточно, чтобы признать ту же манеру, что и на картинке у Сэйта.


Хорошо ли она рисовала, Клайд не брался оценивать. В рисунках была какая-то глубина, словно что-то еще не проступило из их линий, но в то же время какая-то упрощенность. Но все было узнаваемо до мелочей. Перебирая наброски, он заметил на оборотной стороне одного листочка узор, который не раз рассматривал на лбу эльфа. Он сделал вид, что не обратил на это внимание.


Сестра проводила его до Школы Магии. Так как он провел с ней весь день, Клайд решил заняться поручением Зигаунта на другое утро. Он снова заночевал у своего учителя, но в этот раз они не вели долгих бесед: старик был занят проверкой каких-то работ учеников, а Клайд надышался морского воздуха и сильно хотел спать.


«Что чувствует человек, впервые вынужденный просить милостыню?


Стыд, неудобство или отчаянье, затмевающее стыд? Наверное, есть люди, которые скорее умрут, чем опустятся так низко. Но большинство тех, кто так говорит про себя, просто никогда не были там, внизу, не доходили до такой степени отчаянья...» Примерно с такими мыслями отправился Клайд на следующий день на поиски Лайонеля. С одной стороны, он был должен выполнить поручение Зигаунта. С другой, ему было гадко иметь какое-нибудь отношение к подобным вещам. Это было еще дальше от его детской мечты, чем боевые задания в Школе, которые он так не любил тогда. Он задумчиво обходил дальнюю часть леса, куда редко попадал в детстве. А если и попадал, то никогда не уходил оттуда своими ногами. Теперь же большинсво монстров светилось зеленой и синей аурой, не представляя для него особой опасности. Обойдя очередные развалины, он заметил в центре довольно большой группы орков невысокого человека в свободной одежде. Он спокойно записывал что-то в небольшом блокнотике.


– Уважаемый Лайонель! – бросился к нему Клайд, торопясь


отделаться он неприятного поручения. – Добрый день, уважаемый!


– Осторожно! – не испуганным, а скорее сердитым голосом


воскликнул ученый. Но его предупреждение запоздало. Огромный лоснящийся орк с хриплым ревом бросился на Клайда. Магу пришлось срочно убегать от монстра и отбиваться. Через несколько минут он осторожно вернулся к Лайонелю. На лице ученого застыла досада:


– Ах, какой был экземлляр! Какая мощь! – бормотал он, торопливо что-то дописывая. Потом вскинул выцветшие глаза на Клайда:


– Где я теперь найду такого орка? Остальные тут какие-то мелкие,


хоть я и подкармливаю их рыбой.


– Орка? – ошарашено переспросил Клайд


– Да, знаете ли, орка, зеленого, огромного, по-настоящему агрессивного низшего монстрического орка! – постучал по блокноту карандашом Лайонель.


– Я работал с этой популяцией почти месяц, и они уже ели у меня из рук! Конечно, результат с научной точки зрения не зависит от размера монстра. Но чисто эстетически! Понимаете, молодой человек, э-сте-ти-чес-ки! Гораздо приятнее было бы привести на заседание магического совета этакую громадину, нежели заморыша на кривых ногах. Скажите мне, если бы на вас бросилась чья-то кошка, вы бы тоже убили ее?


– Нет, – с глубоким раскаянием в голосе ответил Клайд.


– А почему? Аргументируйте мне, почему бы вы не убили кошку?


– Ну, – почувствовав себя внезапно вызванным к доске, замялся Клайд. – Во-первых, кошек осталось мало, и люди их берегут. Во-вторых, кошка маленькая, и не причинила бы мне большого вреда.


– Вот! – ученый воздел палец к небу. – А то, что однажды настанет день, когда орков останется мало, вы подумали? Что когда-нибудь их совсем не останется, а?


– Но они же монстры! – изумился Клайд – Это хорошо, если их не останется.


– Хорошо с точки зрения обывателя, но с точки зрения ученого – каково? Что мы будем изучать? Как разгадаем их загадки? На ком нам прикажете проверять наши теории? Молчите? Я вам скажу – наука буквально осиротеет, когда с лица земли исчезнут все магические существа! Поэтому я и решаю тут важнейшую задачу – задачу магического приручения этих существ. Безвредные, как овечки, они будут сохраняться в первозданном виде для исследователей грядущего... – ученый смахнул муху со своего блокнота и закончил на полтона ниже:


– А тут вы врываетесь и развеиваете по ветру результаты моего многомесячного труда.


Клайд не знал, куда деть свой посох и как смотреть в глаза въедливому Лайонелю. Казалось немыслимым сейчас излагать ему свое дело, но ученый сам поторопил его:


– Раз вы так мчались, то, наверняка, у вас ко мне какое-то дело? Говорите же, молодой человек, я и так потратил на вас все утро!


Клайду пришлось излагать все без прикрас. Он по-прежнему не смотрел в глаза Лайонелю, но старался не мямлить.


– Вот как, – странным тоном произнес тот, когда маг закончил. –


Мою расписку с отречением, и не меньше. А вы знаете, молодой человек, что я писал эту книгу почти всю жизнь? Я собирал факты еще в ученические годы, я узнавал про... Да, впрочем, вы же не читали ее, конечно, что с вами толку говорить...


– Я... я просто не успел! – выпалил Клайд и невольно оглянулся – не


подслушивает ли за кустами злорадствуюший Зигаунт. – Я просмотрел ее, но прочесть не успел, – тверже повторил он.


– Так-так! Очень интересно! – Лайонель снова прищурился, – А вы


непростой экземпляр, непростой! Беретесь за такое поручение и в то же время пытаетесь читать запрещенную книгу. Неужели, таки жалеете, что не прочли?


– Жалею, – сглотнул Клайд. Он вдруг вспомнил, что собирались


сделать с книгами, и заодно, как-то совершенно не к месту, в голове всплыла история с братом Сэйта.


– Я хочу услышать историю ваших поисков. Но не в том виде, как вы преподнесли ее Зигаунту. Расскажите мне все откровенно. В конце концов, имею я право знать, что люди говорили о моей книге, – Лайонель опустился на обломок колонны. Орки заворчали и придвинулись ближе.


– Кыш, бестолковые, кыш! – махнул на них ученый – Я не


собираюсь вас пока кормить!


Но услышав слово «кормить», орки сгрудились в кучу и начали жалобно пускать слюни. Лайонель раздраженно пожал плечами и достал из-под куста ведро с рыбой. Рыба явственно попахивала.


– Обед! – крикнул он оркам, поднялся и вывалил рыбу подальше от колонны, на которой сидел. Вся толпа потопала туда и вскоре раздалось хоровое чавканье.


– Любят тухлятину, – неожиданно хихикнул Лайонель. Но тут же


посуровел и обернулся к Клайду с выжидательным выражением лица. Магу не оставалось ничего, кроме как рассказать все без утайки. Он понимал, что от ученого не может исходить никакой угрозы ни ему самому, ни Вивиан.


Выслушав его, Лайонель поскреб подбородок в задумчивости.


– Значит, не уцелело ни одной книги? Очень прискорбно, очень.


Совершенная тупость! Молодой человек! Я предлагаю вам сделку. Мне кажется, я могу на вас положиться, хотя Зигаунт тоже когда-то был очень воспитанным мальчиком, очень. Я дам вам эту проклятую расписку, подписку, записку, отнесите ее Зигаунту, пусть он думает, что добился своего. Но за это вы пообещаете мне спасти последний экземпляр моей книги.


– Последний экземляр?


– Ну, формально говоря, это первый экземпляр, разумеется. Когда


книгу напечатали, мне прислали из типографии самую первую, как автору. И она хранится у меня. Но, боюсь, что Зигаунт прознает об этом и найдет способ до нее добраться, силой или хитростью. Поэтому вы немедленно отнесете ее в библиотеку Школы Магии. Не показывайте ее никому по дороге, и только библиотекарю скажите правду. Он мой друг, и найдет способ спрятать ее среди прочих книг. Скажите ему, чтобы он написал мне записку. Я хочу быть уверен, что моя книга в безопасности. Когда вы принесете мне эту записку, я дам вам расписку. Записку-расписку! – снова хихикнул Лайонель. Орки еще чавкали на другом краю поляны. Клайд поклялся, что сделает все в точности. И только когда книга уже была у него в руках, он нерешительно спросил:


– А я могу прочитать ее?


Лайонель внимательно посмотрел на него, словно прикидывая что-то, и кивнул:


– Только здесь. В Школе нужно будет сразу спрятать ее, там столько разных людей...


Так Клайд оказался в странной ситуации – на поляне со злющими орками и чудным стариком, которого они слушались, да еще с запрещенной книгой в руках. Он старался читать как можно быстрее. Помимо прочего, его беспокоила вероятность, что Зигаунт еще кого-то пошлет на Остров.


Честно говоря, для Клайда это сочинение не содержало ничего шокирующего. Но ему были интересны собранные ученым факты, а так же нравилась его спокойная манера повестовования. Боги и их дела вовсе не принижались автором. Он просто пытался понять мотивы тех или иных поступков и проанализировать их последствия. Клайду показалось, что в тексте сквозит нотка извинения перед высшими существами за все позднее придуманные людьми глупости. Причин объявлять эту книгу еретической с точки зрения Клайда не было никаких. Скорее, наоборот, она будила живое сочуствие творцам и уважение к их мощи.


Он завершил чтение после полудня, и хотел поговорить с ученым о книге, но тот обучал орков какой-то команде, и Клайд не стал им мешать. Потихоньку он пробрался в библиотеку Школы, стараясь не попадаться на глаза слишком большому количеству людей.


Библиотекарь, конечно, узнал его, и с вниманием выслушал. Заодно Клайд передал ему привет от Вивиан. Сухими пальцами необычайно ловко книговед обернул яркую синюю обложку «Осмысления чудес» каким-то затертым пергаментом, закрепив его на сгибах. И вот неприметная старая книжка встала на одну из верхних полок, где, как известно всем ученикам, обычно хранятся личные книги наставников.


– Видишь, я спрятал ее буквально на видном месте, – заговорчищески


шепнул ему библиотекарь. – Каждый, видя ее, будет думать только о том, что это НЕ его книга. Ее никто не тронет, поверь мне, ни ученики, ни маги. А теперь я напишу тебе записку, а заодно уж прихвати для Лайонеля кувшин яблочного сидра и пирог, а то он неделями не появляется в городе. Боюсь, не питается ли он тухлой рыбой вместе со своими орками.


Клайд изумленно вскинул брови.


– Молчу, молчу, конечно же, это пока секрет. Просто я гуляю там иногда, знаешь ли... – смутился библиотекарь.


«Просто ты волнуешься за старого друга, не так ли?» – подумал Клайд, принимая от старика гостинцы для Лайонеля.


Снова приближаясь к месту необычных экспериментов, Клайд соблюдал осторожность, чтобы не лишить ученого еще нескольких «экземпляров». Однако, тот сам поспешил ему навстречу, и потребовал подробнейшего отчета о судьбе книги. По ходу дела он отхлебывал из кувшина и отламывал от пирога, принесенного Клайдом, но, похоже, сам не замечал этого. Когда маг закончил свой рассказ приветами от библиотекаря, Лайонель недоуменно уставился на корку у себя в руке. Потом вздохнул и спросил Клайда:


– А он не уточнил, с чем был пирог?


– Судя по запаху, с мясом. – ответил Клайд, с трудом сохраняя


серьезность.


– Скажи, что было очень вкусно, – улыбнулся ученый.


– Я уже собирался домой, на сегодня мои занятия здесь закончены.


Пойдем, ты проводишь меня, и дома я напишу тебе бумагу для Зигаунта.


Знаешь, я ведь помню его совсем мальчиком, он жил у меня в Глудине несколько месяцев перед тем, как отправился сюда, в Школу. Такой был умный и воспитанный, что иногда казалось – это не живой ребенок, а магическая кукла. Он сирота, рос у каких-то дальних родственников, но, похоже, они заботились о нем хорошо. Он был очень аккуратным, как не всякая девочка в его возрасте бывает, и уже умел читать и писать. Наше с ним любимое развлечение по вечерам составляли разные игры со словами...


Лайонель вздохнул. Казалось, этому человеку действительно трудно совместить маленького аккуратного мальчика и грозного фанатичного представителя Церкви.


В крошечном домике, состоящем из кухни-прихожей и комнаты-кабинета, он сразу направился к огромному столу, заваленному бумагами и пергаментами. Клайд с любопытством озирался. На стенах весели чучела и уменьшенные муляжи монстров. На подоконнике примостилось целое стадо деревянных солдатиков – кособоких уродцев, изображавших игрушечное войско орков. Непонятно, имелись в виду орки Высшие или орки-монстры, поскольку солдатики были совершенно безлико-зелеными. У многих мальчишек в Школе Магии в первые годы обучения были подобные игрушки, покуда тренировки на живых монстрах не затмевали интерес к баталиям на полу в спальне. Похоже, Лайонель купил их, чтобы изобразить свое подопытное стадо. Солдатики были расставлены вокруг наперстка, и Клайду сразу почудился запах тухлой рыбы.


– Я надеюсь, что Зигаунт не забыл наши игры. Да, я на это надеюсь, – бормотал Лайонель тем временем, вытаскивая чистый лист из ящика стола. – Я мог бы так пошутить с ним и теперь, но я дал тебе обещание, да уж... Но все-таки я не собираюсь облегчать ему задачу.


Клайд тем временем в недоумении огляделся еще раз. А кабинете были только рабочий стол, многочисленные полки по всем стенам и два верстачка, заставленных склянками и заваленных какими-то сушеными растениями. Возле стола приткнулось несколько табуреток и кресло. Где же ученый спит? Прямо на полу? Тут он поднял взгляд и заметил под скатом крыши крохотный чердачный альков, наполовину занавешенный мятой портьерой. Туда вела узенькая лесенка у стены. Был виден угол кровати и вешалка для одежды.


Лайонель тем временем уже закончил писать. Он небрежно свернул пергамент в трубочку, даже не попытавшись скрепить его печатью или завязать. В его глазах прыгали смешинки.


– Можешь прочитать, молодой человек, я не возражаю! Кажется, Зигаунт намеревается зачитать мое отречение во всех Храмах? Так что никаких секретов! – и Лайонель потер свои ладошки.


Клайд понял, что тот написал что-то необычное и жаждет увидеть хоть чью-то реакцию. Поэтому маг решительно развернул пергамент и зачитал вслух:


«Сим нижеподписуюсь в заявлении совершеннейшего совпадения моего частного субъективного мнения с официально существующей концепцией Церкви Создательницы Нашей Эйнхазад в вопросах теологического отождествления явлений, терминологически причисляемых к чудесам, а также заверяю в своей несомненной незаинтересованности в регистрации, коммерческом и некоммерческом использовании, передачи по наследству, моих авторских прав на книгу, поименованную «Осмысление чудес», ниже именуемую просто Книга.... » – Клайд поперхнулся.


Тескт, написанный убористым, но четким почерком, тянулся до конца свитка.


- Видишь ли, – очень самодовольно усмехнулся Лайонель, – Я мог бы составить эту расписку так, что она еще и не являлась бы отречением. Но, боюсь, что рано или поздно Зигаунт бы понял это, и получилось бы, что я тебя обманул. Пусть уж получит настоящее отречение, только ему вряд ли захочется зачитывать этот канцелярский бред с амвона. Все равно никто не поймет, о чем речь, кроме самих клериков и пары-тройки судейских крючкотворов!


– Н-да, – только и смог сказать Клайд. Он надеялся, что Зигаунт не


сорвет свою досаду за эту шутку на нем. Завязав свиток кожаным шнурком, валявшимся тут же на столе, маг попрощался с Лайонелем. Ученый проводил его до порога, но было видно, что он уже думает о чем-то своем. «Надеюсь, он запирается на ночь?» – беспокойно подумал Клайд и прислушался. Изнутри лязгнул засов. Прирученные орки – это, конечно, забавно, но ведь нет пока никакой гарантии, что приручение длится постоянно.