Geum.ru

Все эксперты и все опросы могут сказать, какие книги покупаются лучше, какие хуже. Или какие жанры

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   ...   36

Врач оставил нас и ждал в коридоре. Я сказал отрывисто:

- Действуйте, как я сказал.

Он замялся.

- Может быть… подождать до завтра…

- Зачем?

- Ну, зафиксировать клиническую смерть… а уже тогда…

Я сказал жестко:

- Вы учились по старым программам? Забудьте про все эти слюни насчет соблюдения всех ненужных формальностей. Она умирает, это ясно всем. И суток не проживет, как всем видно. Так что не медлите!

Он кивнул и отступил, скрывая смущение.


Светлану поместили в криогенную капсулу уже через час. Она так и осталась в глыбе льда с легкой улыбкой на губах. Я тут же сбросил в банк, где мой счет, номер ее ячейки, чтобы плату за поддержание нужной температуры автоматически снимали с моих депозитов, попрощался с персоналом и быстро покинул здание крионики.


2067-й год.

Главу холдинга Холдеманна обуяла страсть к реформированию, очередь дошла и до нашего подразделения, что вообще-то является самостоятельной фирмой, однако наша кровеносная финансовая сеть настолько общая, что нам, похоже, о самостоятельности лучше и не заикаться. Я покорно выслушал весь этот бред о новом типе менеджмента, о более гибком управлении, умелом планировании, что позволит достигнуть новых высот, в нужных местах кивал и говорил «да, конечно!», «совершенно верно, удачная мысль», «о, как вы до такого додумались?», но помнил предупреждение главного аналитика, что глава холдинга влез в слишком уж рискованные предприятия.

- И таким образом, - закончил он с подъемом, - мы достигнем новых высот!

- Да, - согласился я. – Конечно, умелым планированием и умелым вложением средств… можно достичь, да.

- Я надеюсь на вас, - сказал он с еще большим подъемом и энергично пожал мне руку. – Я рад, что вы так все приняли!

- Я тоже стараюсь планировать верно, - ответил я.

Скотина, подумал я, глядя на его довольное лицо. Хрен тебе я сделаю то, что пообещал!.. Ишь, варежку раскрыл!.. Мне всего-то протянуть две недели, а там наверху состоятся перевыборы председателя совета директоров. Девяносто против десяти, что тебя заменят. Фамилии претендентов мне ничего не говорят, главное сейчас то, что ты – дурак, я ничего из твоих идиотских планов выполнять и не думаю.

Я смотрел в его вдохновленное лицо, внезапно странное чувство раскрывшейся вечности пахнуло, как будто распахнул окно из душной комнаты в цветущий сад. А ведь в будущем, когда станем вспоминать себя в этих несовершенных телах, будет неловко за такие слова, за жесты, даже за мысли!

Не знаю, будут ли некие хроноскопы, с помощью которых сможем видеть себя в далеком прошлом, вот себя нынешнего, как я стою перед зеркалом и чищу зубы, дико выпучивая глаза, или как тужусь в клозете… впрочем, тогда ничего не стыдно не увидим даже в смешных способах испражнения, для существ из силовых полей это будит умилительным зрелищем, как смотрим на беспомощных младенцев в пеленочках.

Но все-таки будет чуточку неловко и за свои мысли, если мы с КК через тысячу лет как-то посмотрим на этот вот эпизод, поржем молниями, вспоминая себя в этим смешных телах человеков, и увидим оба, что я подумал по его адресу и сказал мысленно… а наверняка увидим оба, тогда будет возможность это видеть и чувствовать…

Я осмотрел в глаза Холдеманну и сказал уже другим тоном:

- Знаете, все-таки человек – то, чем мы кажемся, а не то, что мы есть на самом деле.

Он посмотрел с великим удивлением:

- Это вы к чему?

Я засмеялся:

- Узнаете через тысячу лет.


2068-й год.

По всему миру, ощутив угрозу своему существованию, подняла прихожан Церковь. Не церковь, а Церковь: на митинги вышли католики, протестанты, православные, англиканская и армянская, а также все остальные ответвления христианской, все ее многочисленные фракции, секты, а по Азии и Востоку в тот же день, что говорит о прекрасной согласованности действий с вроде бы врагами, улицы перегородили мусульмане, индуисты, синтоисты и все-все, кто всерьез рассчитывал обрести загробную жизнь на халяву да еще в более лучшем мире, чем этот сраный.

Неизвестно, сколько из них протестовали искренне, сколько было оплачено всемогущей церковью, накопившей такие богатства со времен первых апостолов, что бюджеты всех стран мира покажутся отцам церкви мелочью для карманных расходов, но планету тряхнули так, что едва удержалась на орбите.

На Арабском Востоке началось Возрождение, которое они сами пророчески называли последним, хотя вкладывали несколько иной смысл, бурные митингующие попросту смели хилые полицейские кордоны, а затем и американо-европейские оккупационные силы. Те на первых порах не решались открывать огонь по безоружным демонстрантам, в рядах женщины и дети, но при соотношении сто к одному никакие навыки элитных сил спецназа уже не катят: американцев вытеснили с их же баз, собственные правительства сместили, а новые потребовали оккупантам покинуть их страны.

Штатовские и войска европейской коаклиции вынужденно отступили на авианосцы. Демонстранты требовали вообще убраться в свою проклятую Америку, но на боевых кораблях штатовцы чувствовали себя намного увереннее, постоянно облетали жилые кварталы на малой высоте и все ждали, когда хоть кто-то выстрелит по самолету хотя бы из кремниевого ружжа.

Вообще-то раньше не потребовалось бы даже этого, но и дома творилось черт-те что, так что решили пока от берегов не уходить, но от активных действий воздержаться.


2069-й год.

Странно, я даже не заметил, как незаметно экономика перетекла в идеотехномику, исчезло понятие экономической выгоды или прибыли, а материальная сторона бытия как-то затушевалась и отступила на задний план. Я по-прежнему ем и пью, предпочитаю вкусное и свежее, но это как-то появляется само собой, уже об этом не забочусь, недостает мне как раз информации, знаний, иногда – развлечений, но с материальной стороной как-то все настолько налажено, что уже и не помню, когда я наладил эту бесперебойную систему, когда нужная одежда, обувь и едва всегда в наличии. Это как свет в комнатах однажды отрегулировал, да поляризацию окон, и теперь исправно включаются, когда я входу, а в слишком яркий солнечный день стекла темнеют строго на те проценты, как я выставил еще при покупке.


2070-й год.

За стеной от соседа такой противный звук, словно сверлит бетонную стену… Чтоб ты сдох, думаю я, тут же спохватываюсь: даже думать так нехорошо. Ведь не желаю вовсе, чтобы он именно взял и сдох. Ну, самое большее, чтобы молотком по пальцу. Да и то слишком… Уживаться надо, я ведь тоже, когда вселился, сверлил и дырлил. Если бы проклятия исполнялись, представляю, что со мной происходило бы!

Вообще расхождение между мыслями и поступками у нас пошло с пещерных времен. Раньше были цельными натурами: что думали, то и делали. Но так нас жрали всякие там саблезубые и пещерные медведи. Да и мамонта в одиночку не завалишь. Вот и пришлось кооперироваться. А ради кооперации надо терпеть кое-какие неприятные стороны или черты характера соседа.

Так создавалось общество. Всех, у кого скверный неуживчивый характер, кто по любому поводу хватался за дубину – того попросту изгоняли. Не наказывали, а изгоняли. Этого было достаточно: об остальном позаботятся саблезубые.

Сейчас не изгоняем только потому, что вся планета охвачена человеческой общиной, изгонять некуда, приходится изолировать внутри общины.

Словом, чем больше терпимости, тем цивилизованнее общество. В старом обществе ненавидели ведьм, негров, гомосексуалистов и прочих «извращенцев», феминисток, а теперь общество доросло до понимания, что ничего в этом нет ужасного. Даже писсуары и туалеты понаставили вдоль улиц, чтобы ни минуты не приходилось удерживать неприятную тяжесть в мочевом пузыре или кишечнике.

Кондрашов заметил с подчеркнутым хладнокровием:

- Осталось так же терпимо относиться к педофилии, людоедству…

- Ну, это ты ушел в не ту степь, - возразил Пескарькин.

- Да?

- Да! И вообще ты какой-то старомодный. Вон и борода… какая-то не такая.


2071-й год.

Главного инженера в моей фирме, Огнивца, считают талантливейшим самородком от Бога. В фирме со смехом рассказывают, что престижный вуз закончил, уже будучи авторов двадцати серьезных изобретений в нанотехнологии, только для того, чтобы сделать приятное любимой бабушке. Блистал он у нас что-то лет двадцать, громадный срок в наше стремительно меняющееся время, но в последнее время стал рассеян, чудаковат и очень, как я сказал, неадекватен, что уже привело к двум серьезным проколам в работе фирмы, а еще три я успел залатать до того, как они принесли урон.

На службу он не являлся уже с полгода, предпочитая виртуальное общение, так и ходил по всем нашим лабораториям и филиалам, перескакивая из здания, расположенного в Брянске, в промышленный комплекс в Дейтройте, оттуда в Австралию, и снова в главный офис. Я сам делаю так, но все же мы все нуждаемся в реальном общении для некого контроля, что ли. С этой виртуальной реальностью даже для сильных людей есть немалый соблазн… жить проще, что ли.

Он запросил в банке кредит, банк в свою очередь запросил о нем у нас, насколько надежен, я подтвердил, но когда взглянул на обоснование кредита, покрутил головой и, связавшись с Огнивцом, предупредил, что еду к нему домой, пусть готовит кофе со сливками и мое любимое миндальное печенье.

Бортовой компьютер принял адрес, мгновенно обработал, я с помощью встроенного в налобную кость чипа с интересом наблюдал, как он выбирает самый экономный маршрут, и через десять минут уже подходил к воротам его загородного дома.

Огнивец, как я помню, любит рассказывать молодым, что такое тамагочи, и всегда с удовольствием вспоминает, как носил в кармане этот девайс. Тот тамагочи время от времени требовал, чтобы его кормили, гладили, разговаривали с ним, а то может заболеть и умереть, потому Огнивец пару раз даже по время планерки, извинившись, выбегал в коридор и быстро «кормил» виртуального цыпленка, гладил по головке и возвращался, извинившись за отсутствие.

Собственно, в нашей фирме он единственный, кто старше меня, причем – солидно, лет так на пятнадцать, что вообще-то чудо. Не только в возрасте, но и то, что столько лет держится в наиболее бурно развивающейся отрасли. Обычно все новое подхватывает молодежь, а старики уходят на задний план, однако Огнивец ухитрялся оставаться генератором идей и в нанотехнологиях, как когда-то блистал в простой электронике.

Он уже дважды проходил курсы омоложения, платил, конечно, не он, а его семья, мультимиллионеры из Техаса, потому всегда свеж, полон сил, мозг работает четко и без усталости, как у тридцатилетнего.

Когда я вошел в холл, двое механиков с эмблемами компании «Дигитал сэрвис» распаковывали громадный ящик. Я сразу узнал установку для горячей замены аккумуляторов, поздоровался.

- Боюсь, это не сюда, ребята, - сказал я.

Механики оглянулись, один спросил со смешком:

- У нас точный адрес. Вы родственник?

- Его босс, - ответил я. – Тащите вниз, там в гараже есть будочка…

Они переглянулись, первым спросил понимающе:

- Он что, из сдвинутых?

Второй толкнул его в бок, но я отмахнулся.

- Боюсь, немного есть… Пойдемте, покажу.

Они потащили за мной установку, я на ходу быстро осматривал дом, где не был уже с десяток лет, как время летит… Сейчас у Огнивца полно автономных приборов, что убирают особнячок, сторожат, чистят, пылесосят, а домработница Глаша стоит в нише, не требуя внимания, как тот тамагочи. Огнивец включает ее дистанционно на повороте в Бутово, за десять минут она успевает набрать ванну с горячей водой, добавить туда ароматические соли, сама быстро готовит ужин, а когда Огнивец после работы лезет в ванну, она помогает, как сказать, ему с его проблемами.

После ванны массирует ему спину и проверяет позвонки, в нее закачана вся медицинская энциклопедия и встроены все приборы по ранней диагностике даже самых редкостных заболеваний. Сексуальные потребности он удовлетворяет либо прямо на массажном столе, либо после ужина, развалясь в роскошной постели.

Глашу видеть выключенной не просто не желает, у него просто шок, если автономное питание заканчивается, и ей идти на подзарядку. Можно бы, конечно, таскать за собой шнур, Глаша достаточно развита, чтобы не запутаться в нем, но Огнивец явно приходит в ужас от такой картины, потому она время от времени уходит в подвальный гараж, там же небольшая будочка, которую она тоже «убирает», на самом же деле подключается к источнику питания.

Увы, аккумуляторы заряжаются медленно, от четырех до шести часов, почти всю ночь. Этого хватает на восемь часов работы, в обычные дни этого достаточно, Огнивец приезжал с работы в семь-восемь вечера, в двенадцать ложился спать, но выходные для него стали серьезным испытанием, когда Глаша уходила «мыть будочку» и задерживалась там на четыре часа.

Теперь же, когда он практически перестал покидать свой особняк, для него мучительно видеть, как Глаша уходит в подземный гараж и там исчезает на долгие часы. Помучавшись, он собрался со средствами и заказал очень дорогие сменные аккумуляторы. Пока одни истощаются, другие на подзарядке, но… не тут то было. Раньше, чтобы стать на подзарядку Глаше достаточно было лишь прижаться лопатками к стене, тонкая кожа не помеха разряду, но чтобы аккумуляторы заменять, надо приобрести крайне сложное и дорогое оборудование. А так как это считается уже причудой богатых, то цену заломили выше крыши. Огнивцу пришлось не только взять кредит, но и, как я понимаю, даже урезать себя кое в чем.

Одна надежда, что когда эти двое парней закончат установку, то встроенный в стену автомат с множеством манипуляторов сам будет выключать Глашу, вынимать аккумуляторы, ставить их на полку, вынимать из зарядника уже полные, вставлять Глаше и включать ее, а разряженные снимет с полки и вставит в зарядник. Простейшая операция, но, увы, относится к разряду причуд, а за причуды платили очень высоко всегда.

Когда механики закончили, я проверил, как работает, включил сенсорную связь.

- Алло, так ты встречаешь гостей?.. Я с механиками уже установил тебе всю аппаратуру! А ты и на чай ничего не бросил!

На экране возникло крупное лицо Огнивца.

- Я знаю, - сказал он торопливо, - извините, шеф, что не спустился сразу… У меня тут некоторые дела… Поднимайтесь ко мне, хорошо?

- Иду, - ответил я легко. – Зайдешь проверить, как работает?

Он воскликнул еще торопливее:

- Нет-нет!.. Я доверяю их фирме.

- Тут нужно подтвердить выполнение заказа, - сказал я.

Механики переглянулись, заказ можно подтвердить, как и проследить его выполнение по записям, я поймал понимающий взгляд одного, мол, тоже прощупываешь своего сотрудника. Прощупываю, ответил я взглядом.

С экрана донеслось:

- Да какая ерунда, я же сказал: верю, подтверждаю!

Голос был нетерпеливый и чуточку раздраженный, словно Огнивца уличили в чем-то не совсем адекватном солидному человеку. Я сказал громко:

- Как скажешь. Только потом не жалуйся, что какой-то сбой.

- Но ты же там, - сказал он сварливо. – От тебя ничто не ускользнет.

- Эксплуататор, - сказал я с удовольствием. – Если своего шефа так эксплуатируешь, то что делаешь с подчиненными?

Механики снова переглянулись, один протянул в сторону экрана электронную плашку.

- Подтвердите выполнение заказа.

Огнивец приблизил лицо, чтобы анализатор провел полную идентификацию: сетчатка глаза, строение черепа, расположение сосудов в мозгу, задержался на две секунды, и когда зажегся зеленый огонек, сказал четко:

- Подтверждаю, робот по замене аккумуляторов принят.

Механики снова переглянулись, уже снисходительно, аппарат называется иначе, но простые юзеры, все больше уходящие в виртуальные миры, ничего не хотят запоминать. Один захлопнул плашку, сказал весело:

- Желаем бесперебойной работы!.. Если что случится, тут же звоните.

На этот раз улыбнулся я, давно уже не «звонят», но слова умирают медленно, в небе до сих пор летают «самолеты», хотя они с самого начала не летали сами, а сейчас уже тем более не те бипланы, на которых поднимались в воздух братья Райт.

Когда инженеры уехали, я кивнул в заметно расширившуюся будочку, очень заметно расширившуюся:

- Посмотрим?

Его так передернуло, что закачался экран, замотал огромной головой.

- Нет-нет. Я верю, у них прекрасная фирма. Ни одного прокола. Давай поднимайся, кофе готов!

Я пошел вверх по красивой широкой лестнице в старом викторианском стиле, ступеньки застелены красным ковром, на стенах портреты в золотых рамах, но вся эта хрень не для меня, меня, меня куда больше тревожит этот сдвиг, когда реальным женщинам предпочитают вот таких вот, виртуальных или программируемых.

Вообще-то подобные домработницы руководствуются довольно жесткими законами, могут даже отказывать в сексуальных потребностях, если их диагностическое оборудование показывает, что для хозяина вреда больше, чем пользы, однако же существуют читы, которые позволят снять все ограничения.

Мужское население, бравируя лихостью, вовсе отключают диагностику здоровья, чтобы домработница не высчитывала калории съеденного и не пыталась заменить коньяк соками. Появились шароварные проги, что позволяют заставить домработниц делать незапланированные создателями действия, и хотя баги в подобных случаях могут привести к тому, что домработница либо заискрится и перегорит, либо начнет ломать мебель, а то и подожжет дом, как было в одном прогремевшем в печати случае, однако это не останавливает жаждущих попробовать что-то необычное.

Но читы, кряки и взломы открывают только то, что в программе есть, но отключено: что из этических соображений, а что из-за сложности доводки не очень нужных действий, однако на рынке появились шароварные проги, надстраивающие свои этажи над базовыми действиями механизма. Для их популяризации был пущен слух, что создают их те же команды программистов, но Комитет по Этике запретил эти проги, потому они из базового комплекта удалены, но вот на черном рынке…

К примеру, известный дизайнер ББ приобрел двух домработниц, но все предусмотренные инструкцией трюки с ними перепробовал в первые же пару недель, так вот с помощью читов и перепрошивки сумел заставить их заниматься любовью друг с другом, что в принципе было невозможно: такого в программе вообще не предусматривалось.

Получалось очень забавно и очень эротично, чувствовалось, что программу написали настоящие умельцы по программированию, глядя на своих подружек, которые, пока бойфренды заняты компьютерами, развлекались друг с другом. Не знаю, чему сумел обучить свою Глашу Огнивец, для него не заставить труда поковыряться в программе и кое-что не просто изменить, но даже добавить, расширить. Конечно, мне по фигу, чем убивают себя «простые», но Огнивец далеко не простой, его потерять жалко…

Он встретил меня на пороге своего пентхауза, веселый и довольный, настолько моложавый, что выглядит моим внуком. Я сразу ощутил печаль и зависть, я старею, старею, несмотря на все добавки, чипы и вмешательство в организм все же старею, хоть и очень замедленно.

Запах кофе ударил в ноздри, на плите поблескивает металлическими боками мощная стационарная кофеварка: Огнивец тоже пьет кофе по старинке, то есть, как верблюд воду.

- А тебе кофе вредно, - сказал я, пожимая руку.

Он удивился:

- Чем же?

- Ты ведь участвуешь в соревновании мафусаилистов?

Он вздохнул.

- Все-то твоя служба знает. Иди, садись, я сам налью.

- Глашу так и не покажешь? – спросил я коварно. – Хотя бы под паранджой.

Он нахмурился.

- Что ты со своими шуточками. Если тебе прислуживает главный инженер, разве это не выше, чем простая домработница?

- А она простая? – спросил я. – Ладно, не дергайся, наливай. Большую чашку. И себе можешь… маленькую. И без сахара.

- Тебе?

- Мне с сахаром. И со сливками. А вот тебе…

Он отмахнулся.

- Да что ты прицепился? Я если и буду участвовать, то разве что на уровне города, не выше.

Я взглянул в сторону экрана, дистанционно переключил на канал, посвященный новому виду спорта: мафусаилизму, т.е., тем, кто проживет дольше. Соревнования проводятся везде и всюду, начинаю с многоквартирных домов, далее по микрорайонам, районам, городам и областям, по странам, а ежегодно проводится всемирный конкурс-шоу-состязание, где соискатели высшей премии и большой Олимпийской медали доказывают свои возможности двигаться самостоятельно, отвечают на простейшие вопросы, демонстрируя, что не выжили из ума.

Когда-то Огнивец усиленно готовился стать чемпионом, взвешивал на весах каждую морковку, но что-то в последнее время охладел, врачи поставили страшноватый диагноз «усталость от жизни», что нам в кампании очень не понравилось. И человека жаль терять, Огнивец всем нравится, да и, чего уж таиться, ценнейшего работника.

- Мы будем за тебя болеть, - сказал я. – Давай тяни на главный приз!.. Ты в самом деле сможешь. Все наши сотрудники уже пари заключили, что ты его получишь абсолютным большинством голосов.

- Правда? – спросил он с недоверием.

- Точно, - заверил я, хотя только что сам такое придумал, но тут же, продолжая улыбаться и смотреть ему в лицо честными глазами, послал в офис сообщение, чтобы подтвердили, если переспросит. – Нам не заморочить голову всякими там рекламными роликами про Эйгенгера или Хели Брукса, которые каждое утро бегают по пять миль… А пусть они потягаются с тобой в скорости решения логических задач! Гибкость мышления – вот настоящий критерий молодости!

Он расцвел, глаза заблестели. Я усилил нажим, рассыпая щедро лесть и восторги, вдруг да на честолюбии удастся поймать и продлить ему активный период жизни, не дать соскользнуть в старческий покой?