История философии: Запад Россия Восток

Вид материала

Содержание

2. Представления о человеке и обществе
Теория разумного эгоизма
Концепция общественного договора

Подобный материал:

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 48

вынуждены в силу своей природы отрицать и менять. Отсюда ясно,

что система фатализма ничего не изменяет в положении вещей и не

приводит к смещению понятий добродетели и порока".

С другой стороны, поскольку фаталист уверен, что все челове-

ческие действия предопределены, он не имеет права ни осуждать

других, ни восхвалять себя, понимая, что все добрые качества,

которые он, скажем, имеет, не заслужены им самим, а получены в

дар от природы (подобно тому, как природа создает и полезные

плодоносящие деревья, и бесполезные колючие кустарники):

"Фаталист, последовательно придерживающийся этих взглядов, не

будет ни докучливым человеконенавистником, ни опасным гражда-

нином. Он простит своим братьям заблуждения, ставшие им необ-

ходимыми из-за их испорченности множеством причин природы,

станет утешать и ободрять их"20.

Удивительно, но Гольбах как будто не замечает своих проти-

воречий, и это действительно так: причина - в приверженности

Гольбаха здравому смыслу, одна из особенностей которого состоит

в том, что он оставляет противоречия за своими границами.

Поэтому, сталкиваясь с противоречиями при изучении бесконечной

природы, Гольбах пытается устранить их. Подобное стремление

избавиться от противоречий мы можем наблюдать и у других пред-

ставителей механистического материализма XVIII в.

Итак, как мы видели, понимание природы было в просветитель-

ской философии достаточно расчлененным, разрабатывалось пре-

имущественно в механическом плане, но все же не исчерпывалось

механистическим подходом полностью. К этому надо добавить, что

понятие природы осуществляло имеющий важное значение для

просветителей синтез: оно опосредовало связь философии и есте-

ствознания, наук о живой и о неживой природе и служило также

своеобразным мостиком между природой и обществом; так, различ-

ные модели общества строятся по аналогии с природой. Рассмот-

рим их подробнее.

2. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ

Представления о человеке и обществе складывались во фран-

цузском Просвещении в установке на натуралистически понятую

природу: человек понимался как природное существо, все

свойства и потребности которого телесны и определены

природой, а ум, здравый смысл выглядит так же, как "естествен-

ный свет". Теория общества строилась по модели природы. И даже

религию - верующие просветители, например Ж.-Ж. Руссо, -

объявляли "естественной религией". Подобная методологическая

установка была определена, как уже говорилось, тем, что апелля-

ция к природе, к природному равенству людей обосновывала

борьбу просветителей за социальное равенство. Конечно,

они замечали различия биологических свойств (у людей различны

цвет глаз и волос, рост, вес) и психологических характеристик

(флегматичность, меланхоличность или холеричность темперамен-

та), но эти различия, по их убеждению, не определяют жизнь чело-

века. Ее определяют потребности, а они примерно одинаковы у

всех, потому что природа - одна,'и это физическая природа (как

называет ее Гольбах) или физическая чувствительность (как харак-

теризует ее Гельвеций). Все просветители были убеждены в том,

что следует прислушиваться к голосу природы, ибо она никогда не

обманывает, всегда права и т. д.

Французские философы XVIII в. прекрасно понимали, что

существующее общественное устройство далеко от природного

идеала, но, за исключением Руссо, никто не концентрировал

внимания на противоречии между естественным и общественным

состояниями. Противоречие признавалось, скорее, между просве-

щенным и непросвещенным обществами. Не усматривалось никако-

го противоречия и между телесной и духовной"природой человека:

"Человек есть чисто физическое существо, - пишет Гольбах, -

духовный человек - это то же самое физическое существо, только

рассмотренное под известным углом зрения, т. е. по отношению к

некоторым особенностям его организма. Но разве эта организация

не есть дело рук самой природы? "21 На этой основе развиваются

столь типичные для французских просветителей рассуждения о

грубом и разумном эгоизме.

ТЕОРИЯ РАЗУМНОГО ЭГОИЗМА

Теория разумного эгоизма берет свое начало от философских

построений таких выдающихся мыслителей XVII в., как Локк,

Гобое, Пуффендорф, Гроций. Представления об "одиноком Ро-

бинзоне", обладавшем в естественном состоянии неограниченной

свободой и сменившем эту естественную свободу на общественные

права и обязанности, были вызваны к жизни новым способом дея-

тельности и хозяйствования и соответствовали положению индиви-

да в промышленном обществе, где каждый владел какой-либо

собственностью (пусть даже только на свою рабочую силу), т. е.

выступал как частный собственник и рассчитывал, следовательно,

на себя, свое собственное здравое суждение о мире и свое решение.

Он исходил из собственных интересов, и их никак нельзя было

сбрасывать со счетов, поскольку новый тип хозяйства, прежде

всего промышленное производство, опирается на принцип матери-

альной заинтересованности.

Эта новая общественная ситуация была отражена в представ-

лениях просветителей о человеке как естественном, природном

существе, все свойства которого, в том числе и личный интерес,

определены природой. Ведь в соответствии со своей телесной

сущностью каждый стремится получить удовольствия и избежать

страданий, что связано с любовью к себе, или себялюбием, осно-

ванном на самом важном из инстинктов - инстинкте самосохране-

ния. Так рассуждают все, в том числе и Руссо, хотя он несколько

"выбивается" из общей линии рассуждений, признавая наряду с

разумным эгоизмом также и альтруизм. Но и он достаточно часто

обращается к себялюбию: "Источником наших страстей, началом и

основой всех прочих, единственной страстью, которая рождается

вместе с человеком и никогда не покидает его, пока он жив, являет-

ся любовь к себе; эта страсть первоначальная, врожденная, пред-

шествующая всякой другой: все другие являются в некотором

смысле лишь ее видоизменениями... Любовь к самому себе всегда

пригодна и всегда в согласии с порядком вещей; так как каждому

вверено прежде всего его собственное самосохранение, то первою и

самою важною из его забот является - и должна являться -

именно эта постоянная забота о самосохранении, а как бы мы

могли заботиться о нем, если бы не видели в этом своего главного

интереса?".

Итак, каждый индивид во всех своих действиях исходит

из любви к себе. Но, будучи просвещен светом разума, он начи-

нает понимать, что если будет думать только о себе и добиваться

всего только для себя лично, то столкнется с огромным числом

трудностей, прежде всего потому, что все желают одного и того же

- удовлетворения своих потребностей, средств для чего еще очень

мало. Поэтому люди постепенно приходят к выводу, что име-

ет смысл в какой-то мере ограничить себя; это делается во-

все не из любви к другим, а из любви к себе; следовательно, речь

идет не об альтруизме, а о разумном эгоизме, но такое чувство -

гарант спокойной и нормальной совместной жизни. XVIII в. вносит

в эти представления свои коррективы. Во-первых, они касаются

здравого смысла: к соблюдению требований разумного эгоизма

толкает здравый смысл, ибо без учета интересов других членов об-

щества, без компромиссов с ними нельзя построить нормальную

повседневную жизнь, нельзя обеспечить бесперебойное функцио-

нирование хозяйственной системы. Опирающийся на самого себя

независимый индивид, собственник приходит к такому выводу

самостоятельно как раз потому, что наделен здравым смыслом.

Другое дополнение касается разработки принципов гражданско-

го общества (о чем далее еще пойдет речь). И последнее касается

правил воспитания. На этом пути среди тех, кто разрабатывал тео-

рию воспитания, в первую очередь между Гельвецием и Руссо, воз-

никают некоторые разногласия. Демократизм и гуманизм в равной

степени характеризуют их концепции воспитания: оба убеждены в

том, что надо предоставить всем людям равные возможно-

сти для воспитания, в результате чего каждый сможет

стать добродетельным и просвещенным членом общества.

Утверждая природное равенство, Гельвеций, однако, начинает

доказывать, что все способности и дарования людей от природы

абсолютно одинаковы, а различия между ними создает лишь воспи-

тание, причем огромная роль отводится случаю. Как раз по той

причине, что случай вторгается во все планы, результаты нередко

оказываются совсем не такими, как человек первоначально предпо-

лагал. Наша жизнь, убежден Гельвеций, часто зависит от ничтож-

нейших случайностей, но поскольку мы их не знаем, нам кажется,

что всеми своими свойствами мы обязаны только природе, однако

это не так.

Руссо в отличие от Гельвеция не придавал такого значения

случайностям, он не настаивал и на абсолютной природной тож-

дественности. Напротив, по его мнению, люди от природы имеют

разные задатки. Однако то, что получится из человека, в основном

также определяется воспитанием. Руссо впервые выделил

различные возрастные периоды жизни ребенка; в каждый период

наиболее плодотворно воспринимается какое-то одно особое воспи-

тательное воздействие. Так, в первый период жизни надо развивать

физические задатки, затем чувства, затем умственные способно-

сти и наконец нравственные понятия. Руссо призывал воспитателей

Клод Адриан Гельвеций

прислушиваться к голосу природы, не насиловать натуру ребенка,

обращаться с ним, как с полноценной личностью. Благодаря критике

прежних схоластических методов воспитания, благодаря установке на

законы природы и детальной проработке принципов "естественного

воспитания" (как видим, у Руссо "естественна" не только рели-

гия - "естественно" также и воспитание) Руссо смог создать но-

вое направление науки - педагогику и оказал огромное воздейст-

вие на многих мыслителей, приверженных ей (на Л. Н. Толстого,

И. В. Гёте, И. Песталоцци, Р. Роллана).

Когда мы рассматриваем воспитание человека под тем углом

зрения, который был так важен для французских просветителей, а

именно, разумного эгоизма, нельзя не заметить определенных пара-

доксов, обнаруживающихся почти у всех, но главным образом у

Гельвеция. Он как будто движется в русле общих представлений о

себялюбии и личном интересе, но доводит свои мысли до парадок-

сальных выводов. Во-первых, он интерпретирует личный интерес

как материальную выгоду. Во-вторых, все феномены человеческой

жизни, все ее события Гельвеций сводит к понятому таким образом

личному интересу. Тем самым он оказывается основателем

утилитаризма. Любовь и дружба, желание власти и принципы

общественного договора, даже нравственность - все сводится

Гельвецием к личному интересу. Так, честностью мы называем

"привычку каждого к полезным для него поступкам". Когда я,

скажем, плачу о погибшем друге, в действительности я плачу не о

нем, а о себе, потому что без него мне не с кем будет поговорить о

себе, получить помощь. Конечно, нельзя согласиться со всеми

утилитаристскими выводами Гельвеция, нельзя сводить все чувства

человека, все виды его деятельности к пользе или к желанию по-

лучить выгоду. Соблюдение нравственных заповедей, например,

скорее наносит индивиду ущерб, нежели приносит выгоду, - нрав-

ственность не имеет отношения к пользе. Отношения людей в сфе-

ре художественного творчества также не могут быть описаны в тер-

минах утилитаризма. Подобные возражения раздавались в адрес

Гельвеция уже в его время, причем не только от врагов, но и от

друзей. Так, Дидро спрашивал, какую выгоду преследовал сам

Гельвеций, создавая в 1758 г. книгу <06 уме> (где впервые была

изложена концепция утилитаризма): ведь она сразу же была осуж-

дена на сожжение, а автору пришлось трижды от нее отречься, да

и после этого он боялся, что его заставят (как Ламетри) эмигриро-

вать из Франции. А ведь Гельвеций все это должен был предвидеть

заранее, и тем не менее он сделал то, что сделал. Более того, сразу

же после пережитой трагедии Гельвеций начал писать новую кни-

гу, развивая идеи первой. В связи с этим Дидро замечает, что нель-

зя сводить все лишь к физическим удовольствиям и материальной

выгоде и что лично он часто готов предпочесть жесточайший при-

ступ подагры малейшему презрению к самому себе.

И все же нельзя не признать, что по крайней мере в одном

вопросе Гельвеций был прав - личный интерес, причем материаль-

ный интерес, утверждает себя в сфере материального производства,

в сфере экономики. Здравый смысл заставляет признавать здесь

интерес каждого его участника, а недостаток здравого смысла,

требование отказаться от себя и пожертвовать собой якобы ради

интересов целого влечет за собой усиление тоталитаристских уст-

ремлений государства, а также хаос в экономике. Обоснование

здравого смысла в этой сфере оборачивается защитой интересов ин-

дивида как собственника, и это как раз то, что ставилось и до сих

пор ставится в вину Гельвецию. А между тем, новый способ хо-

зяйствования зиждется именно на таком независимом, руково-

дствующемся собственным здравым смыслом и отвечающем за свои

решения субъекте - субъекте собственности и права.

За прошедшие десятилетия мы так привыкли отрицать частную

собственность, так привыкли оправдывать свои действия бескоры-

стием и энтузиазмом, что почти утратили здравый смысл. Тем не

менее частная собственность и частный интерес - необходимые

атрибуты промышленной цивилизации, содержание которой не ис-

черпывается одними лишь классовыми взаимодействиями. Конечно,

не стоит идеализировать рыночные отношения, характеризующие

эту цивилизацию. Но тот же рынок, расширяя границы спроса и

предложения, способствуя увеличению общественного богатства,

реально создает почву для духовного развития членов общества,

для освобождения индивида из тисков несвободы. В связи с этим

следует заметить, что давно назрела задача переосмысления тех

понятий, которые прежде оценивались лишь как негативные. Так,

необходимо понять частную собственность не только как собствен-

ность эксплуататора, но и как собственность частного лица, свобод-

но распоряжающегося ею, свободно решающего, как ему посту-

пить, и опирающегося на свои собственные здравые суждения.

Нельзя не учитывать при этом, что сложные взаимоотношения ме-

жду собственниками средств производства и собственниками своей

рабочей силы в настоящее время существенно трансформируются

благодаря тому, что увеличение прибавочной стоимости все в боль-

шей степени происходит не за счет присвоения доли чужого труда,

а за счет повышения производительности труда, развития компью-

терных средств, технических изобретений, открытий и т. п. Важное

влияние оказывает здесь и усиление демократических тенденций.

Проблема частной собственности требует сегодня специального

исследования; здесь мы можем лишь еще раз подчеркнуть, что,

отстаивая частный интерес, Гельвеций защищал индивида как соб-

ственника, как равноправного участника промышленного производ-

ства и члена общественного договора, родившегося и выросшего на

почве демократических преобразований. Вопрос о соотношении ин-

дивидуальных и общественных интересов выводит нас к вопросу о

разумном эгоизме и общественном договоре.

КОНЦЕПЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ДОГОВОРА

Создание новых социальных моделей ориентировано во фран-

цузском Просвещении на общественный договор, принципы которо-

го разработал прежде всего Ж.-Ж. Руссо. Уже говорилось о том,

что теории общественного договора начинают складываться с

XVII в. Следующий, XVIII в. пропускает их сквозь призму кон-

цепции гражданского общества. Вспомним: исходным пунктом по-

строения социальных программ для всех просветителей был чело-

век в качестве природного существа, т. е. изолированный, атомизи-

рованный индивид. Большинство просветителей полагало, что на

первоначальной стадии, в так называемом естественном состоянии,

люди жили вне социума и обладали вследствие этого неограничен-

ными правами и абсолютной свободой. Очень скоро, однако, они

поняли, что такая свобода им не нужна и что гораздо выгоднее

добровольно ограничить свои непомерные притязания, чем всту-

пить в "войну всех против всех" (как выражался Т. Гоббс). Так

доводы разумного эгоизма подталкивают людей к заключению об-

щественного договора, когда они переходят на стадию обществен-

ного или, выражаясь языком Руссо, гражданского состояния. Эта

модель, которую в основном принимают все просветители, нашла

свое наиболее адекватное выражение в сочинении Ж. -Ж. Руссо

<Об общественном договоре> (1762). Его идеи оказали огромное

воздействие на революционеров, прежде всего якобинцев, а многие

250

его положения обрели реальность как раз в ходе революции. Речь

идет, в частности, о праве народа на расторжение несправедливого до-

говора и ниспровержение монархии, о неотчуждаемости народного

суверенитета, о правах и обязанностях депутатов, о необходимости

культа Верховного существа и наконец о правомерности введения

кратковременного диктаторского правления.

Для характеристики прав и обязанностей граждан Руссо на-

ходит здесь четкие и выразительные определения, многие из кото-

рых в несколько измененном виде войдут в <Декларацию прав

человека и гражданина> 1789 г. и даже позже во <Всеобщую

декларацию прав человека> 1948 г. История подтвердила про-

зорливость Руссо в деле разработки демократической программы

гражданского общества.

Рассматривая процесс возникновения общественного, или граж-

данского, состояния Руссо уделяет особое внимание тому обстоя-

тельству, что, как он думает, первоначальный договор оказался не-

истинным, потому что богачи силой и хитростью захватили власть

и связанные с нею преимущества. Потребность эпохи заключается в

том, чтобы разорвать прежний и заключить новый, теперь уже

справедливый договор. В качестве одного из средств его достиже-

ния Руссо допускает революцию и даже, в тех исключительных

случаях, когда отечеству грозит опасность, диктатуру. Именно

к этим положениям апеллировали якобинцы. Но главное внимание

у Руссо уделяется все же законам построения гражданского

общества, в связи с чем разрабатываются принципы народ-

ного суверенитета, общей воли и т. д.

Руссо подчеркивает, что по своему содержанию истинный обще-

ственный договор всегда является республиканским по характеру

(как выражение общей воли), несмотря на то, что по форме

правление может быть различным: либо аристократическим, либо

олигархическим, либо демократическим. Для небольших госу-

дарств более приемлема демократия, для больших - аристократия,

но наилучшее - это смешанное правление. Самым существенным

при заключении общественного договора, согласно Руссо, оказыва-

ется то, что устанавливается суверенитет народа, который неделим

и неотчуждаем. За этими характеристиками скрывается убеждение

Руссо в том, что власть должна принадлежать одному толь-

ко народу, что она не может отчуждаться от него, т. е. что

Blog

История философии: Запад Россия Восток

Содержание