В. Н. Сагатовский издательство томского университета томск-1973

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 66

ГЛАВА IV

ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ ПРЕДМЕТА А.

Общий путь познания определенности

Для того, чтобы иметь возможность объяснить какое-либо явление, надо сначала описать его. Но описывать подряд всю бесконечность признаков предмета невозможно и ненужно. Описание должно быть упорядоченным. Итогом упорядоченного описания является определение предмета.

Определять предметы можно по разным сторонам и основаниям: по их внешней форме, функциям, внутренней структуре и т. д. Прежде всего мы опишем общую структуру определенности предмета и ее познания, а затем сопоставим различные виды определенности с точки зрения их места и роли в процессе познания. Познание нового предмета начинается с «мелькающих впечатлений» (В. И. Ленин), получения первых «хаотических представлений» (К. Маркс) о нем. Проследим, как из. этих неупорядоченных знаний выделяются элементы, необходимые для четкого определения предмета, через какие категориальные ступеньки проходит познание от исходного ограничения той области, к которой относится предмет на уровне данности до выделения свойств, необходимых и достаточных для отличения этого предмета как вещи.

Элементы называются необходимыми, если при их отсутствии нет и объекта. Если при наличии необходимых элементов необходимо есть объект, то они называются достаточными.

Наличие необходимых элементов называется возможностью существования объекта- Наличие необходимых и достаточных элементов делает существование объекта действительностью.

Например, краснота — необходимый элемент воспаления; краснота, опухоль, жар и боль — необходмые и

245

достаточные элементы. Если есть какие-либо из этих элементов, то есть и возможность воспаления; если налицо все они, то воспаление действительно имеет место.

а. Нечто и ничто

а1. Поскольку объект каким-то образом дан сознанию, то в этом отношении он уже определен. Дальнейшее определение будет относиться к вновь выделяемому лредмету. Например, одним из структурных элементов живой клетки является аппарат Гольджи. Известны его форма, химический состав, структура, т. е. в этих отношениях он определен. Но функция его точно неизвестна и перед современной наукой стоит задача определить ее.

Как отмечает Ленин, прежде, чем познать качество предмета, из мелькающих впечатлений о нем выделяется нечто423. Нечто — это любые свойства предмета, недостаточные для отличения его как вещи424. Эти свойства как-то отличают предмет, но не на том уровне, на котором предмет существует как вещь в отношении, заданном задачей исследования (т. е. при определенном типе взаимодействия). Качество вещи, вещь как таковая здесь еще неизвестны425. На ступени нечтокак бы постепенно нащупываются границы вещи. Известно, например, что одной из причин сокоотделения является некий гуморальный фактор, передающийся через кровь. Эти предварительные характеристики дают в руки исследователя как бы кончик нити, позволяющий в дальнейшем отчетливо представить качество данного фактора. На уровне

423 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 301.

424 Точнее следует говорить не только о свойствах, но и о любых характеристиках вещи, в том числе и отношениях. Мы рассматриваем здесь атрибутивный вариант, как более распространенный.

425 «Не надо, впрочем,— пишет Гегель,— смешивать свойства с качеством. Говорят, правда, также: нечто обладает качеством. Это выражение, однако, неуместно, поскольку слово «обладать» внушает мысль о самостоятельности, которая еще не присуща непосредственно тождественному со своими качествами нечто. Нечто есть то, что оно есть, только через свое качество, между тем как, напротив, вещь, хотя она также существует лишь постольку, поскольку она обладает свойствами, все же не связана с тем или другим определенным свойством, и, следовательно, может также и потерять то или другое свое свойство, не перестав поэтому быть тем, что она есть» (Гегель. Соч., т. 1, стр. 216).

Иными словами, только дальнейшая субординация свойств вещи, выделение ее качества позволяет дать четкое определение.

246

нечто находится и знание о функции аппарата Гольджи: известно, что она как-то связана с секрецией.

Для определения предмета не менее важно знать и то, чем он не является, знать те свойства, которых у него нет, т. е. охарактеризовать его как небытие нечто—как ничто. «Omnia determinatio est negatio»,— говорил еще Спиноза. Мы еще не знаем точно, как именно воздействует окружающая среда на наследственность, но уже известно, что во всяком случае не так, как это представлял Т. Д. Лысенко.

Отбрасывание каждой очередной возможности в процессе дифференциального диагноза есть шаг на пути к определению действительной болезни426.

Результаты утверждения и отрицания свойств на ступени нечто и ничто фиксируются в особой форме знания, которую мы условно назвали «именем»427. «Имя» — это уже не чувственный образ, поскольку в нем выделены и словесно фиксированы какие-то признаки, но. еще не отчетливое понятие, поскольку эти признаки еще не дают возможности для отчетливого выделения предмета. Примером «имени» могут служить распространенные у первобытных народов метафорические «определения» абстрактных знаний: «Твердый—-это как камень», «круглый — это как луна». Но и в научном обиходе мы очень часто оперируем с терминами, за которыми еще нет понятий; фиксируемое ими знание находится на уровне нечто. Известно, например, что внутривенное введение мочи вызывает у животных значительное падение кровяного давления. Этот эффект приписывают веществу неустановленного строения, которое циркулирует в крови и выделяется вместе с мочой. Веществу этому дано название калликрин. Именем, а не понятием было знание

426Хороший пример значения отрицательных знаний в развитии науки можно найти у Н. Г. Чернышевского. В то время география еще не имела положительных сведений об условиях жизни многих районов Земли, но, тем не менее, писал Чернышевский, «Географ не имеет, нужды доказывать, что под полюсами не найдется обезьян, в центральной Африке не найдется безголовых людей, в центральной Австралии — рек, текущих снизу вверх, в недрах земли — сказочных садов и циклопов, кующих оружие Ахиллесу под надзором Вулкана» (Н. Г. Чернышевский. Избр. филос. соч. 1951, т. 1, стр. 199).

427 В. Н. С а г а т о в с к и й. Чувственные основы и логическая: природа понятия. Кандидатская диссертация. Томск, 1962, гл. II, § 2. Его же. От представления к понятию. Ученые записи ТГУ, № 41, Томск, 1962.

247

«об эфире относительно его конкретной физической природы.

2. Проследим уровень нечто и ничто на наших сквозных примерах.

1. Ген был предположен как нечто, ответственное за кратность отношений при расщеплении наследственных признаков, установленном Г. Менделем: при скрещивании сортов с различными признаками эти признаки либо попадают, либо не попадают в потомство; в определенной пропорции наследуется, скажем, либо желтая, либо зеленая окраска гороха, но не смешанная 428. Вот как выглядит один из шагов исследования гена на уровне нечто и ничто: «Сэттон обратил внимание на то, что наблюдаемое поведение хромосом точно соответствует постулированному Менделем поведению генов... Либо хромосомы равноценны ге'нам, либо гены являются частью хромосомы. Если бы верным было первое предположение, то число генов у организмов должно было быть равным гаплоидному числу хромосом. Поскольку гаплоидное число хромосом у некоторых организмов крайне мало..., а число кеаллельных генов у любого организма наверняка не меньше нескольких сотен, отсюда следует, что гены должны быть частью хромосом, причем некоторые гены должны быть соединены в одной и той же хромосоме. Так было предсказано физическое сцепление для определенных групп генов»429. Характеристика гена в отношении его месторасположения обогатилась здесь отрицательным знанием на уровне ничто (ген не равен хромосоме) и положительным знанием на уровне нечто (ген является частью хромосомы). Здесь же выделяется новый предмет: соотношение генов внутри хромосомы.

428 Такой способ введения предмета весьма распространен в науке. Например, в 30-е годы XIX в. Фарадей открыл процесс электролиза и установил, что количество вещества, разлагающегося при электролизе, пропорционально количеству прошедшего через раствор электричества. Стоуни в 1874 г. высказал предположение, что в состав атома входят какие-то частицы, несущие электрический заряд. В 1879 г. В. Крукс установил, что в вакуумной трубке может быть получен поток отрицательно заряженных частиц. В 1891 г. Стоуни предложил назвать их электронами. В 1897 г. Томсон экспериментально доказал существование электронов. Да и существование самих атомов с гораздо большей силой последовало из закона кратких отношений в химии, чем из демокритовской аналогии.

429 А. Рейвин. Эволюция генетики. М., 1967, стр. 25—26.

248

2. В отношении электричества (электромагнитного типа взаимодействия) в том (функциональном) плане, в котором мы его дальше будем рассматривать, история науки не сохранила сведений об уровне нечто430. Но если взять электричество в другом отношении — в отношении структурного механизма взаимодействия заряда и поля,, то знание о нем и сейчас находится на уровне нечто: «Заряд это то, что связано с электромагнитным полем, а поле — то, что связано с зарядом»431.

3. История формирования понятия рефлекса очень хорошо прослежена в работе П. К. Анохина «От Декарта до Павлова». В работе намечаются следующие основные шаги мысли, приведшие к постановке проблемы рефлекса на уровне данности.

1. Различение между объективно наблюдаемыми движениями своих органов и внутренними переживаниями, порождающими эти движения. Это была «первая гипотеза о нервной деятельности». 2. Выделение произвольных (сознательных) и непроизвольных (бессознательных) движений. Это привело к постановке вопроса о том, что является причиной бессознательных актов и как вмешивается сознание в совершение актов произвольных. Идея этого разделения, «сделалась матерью теории рефлекса». Действительно, с помощью представления Галена о животных духах (Spiritsanimaux) была намечена первая характеристика связи между внешними влияниями и деятельностью нервной системы. А. Везалий утверждал, что «нервы выполняют по отношению к мозгу ту же роль, что большая артерия для сердца и полая вена для печени, поскольку они передают соответствующим органам, к которым они приходят, дух, образованный мозгом, и, следовательно, могут быть рассматриваемы как активные слуги и посланцы мозга»432. Специфика этой связи еще не была определена, но уже до Декарта

430 «Мы никогда не узнаем, кто первым обратил внимание на удивительную способность янтаря, потертого о шерсть, притягивать к себе различные легкие предметы, не соприкасаясь с ними. Произошло это очень давно. По словам греческого философа Фалеса Милетского, жившего в VI веке до нашей эры, это были ткачи» (В. И. Григорьев, Г. Я. Мякишев. Силы в природе. М., 1964, стр. 108).

431 Там же, стр. 102.

432 цит. П. К. Анохин. От Декарта до Павлова. М., 1945,. стр. 11.

249

она была охарактеризована как нечто, совершающееся по типу уже известных способов передачи воздействий — воздушных, водяных, световых и др.

4. На примере гипертонической болезни ясно видно значение отрицания определенных свойств. Сначала повышение артериального давления рассматривалось как симптом заболевания почек или артериосклероза. Затем выяснилось, что напряженный гипертонический пульс не является признаком артериосклероза и, что повышение кровяного давления чаще встречается без органического заболевания почек (20-е годы XX в).

Эти отрицательные характеристики позволили отличить симптоматические гипертонии (где повышение кровяного давления — признак другой, болезни) и эссен-циальную гипертонию (гипертоническую болезнь433).

5. Примером характеристики жизни на уровне нечто {который в целом наукой уже давно пройден) может служить подход К. Вилли, который заявляет, что «жизнь не поддается простому определению», но, в общем-то, мы отличаем живое от неживого. Затем он перечисляет свойства жизни без всякой попытки установить взаимоотношения между ними: рост, движение, обмен веществ, размножение, приспособление434.

Известно, что любая из этих черт, взятая сама по себе, вне специфической взаимосвязи, может быть обнаружена или искусственно осуществлена и в неживой природе. Поэтому такое знание о жизни способно отличать ее лишь «в рамках домашнего обихода». Более простой пример знания жизни на ступени нечто — «определение» ребенка: «живое — то, что движется». По поводу примера Вилли нам могут возразить, что не противоречит ли, мол, наша оценка богатому содержанию работы этого автора? Нет, не противоречит. Не надо забывать, о калом предмете идет речь.

На уровне описания деталей жизни Вилли глубок и интересен. Но жизнь, как форма движения материи,— этот «слишком общий» вопрос, видимо, просто не интересовал автора, а поэтому и остался рассмотренным :весьма поверхностно.

433 А. Л. Мясников и К. Н. 3 а м ы с л о в а. Гипертоническая (болезнь. Руководство по внутренним болезням. М., 1964, т.. II.

434 К. Вилли. М., 1959, стр. 10.

250

6. Понятие установки — одно из новейших понятий современной психологии. Сам термин появился в начале нашего столетия в общей экспериментальной психологии и в 20-е годы — в социальной психологии. Несмотря на расплывчатость и различные оттенки его значения, можно выделить нечто общее, а именно: установка связывается с отношением личности к ценностям социальной при-роды (в социальной психологии) и с целенаправленным поведением, с понятием динамического начала, с готовностью к реакции (в общей экспериментальной психологии)435. Констатировав это значение установки на уровне нечто, А. Прангишвили ставит задачу четко определить, данное понятие.

От нащупывания связей и проведения аналогии через ограничение сферы признаков, которые могут принадлежать предмету, мысль идет к большей определенности, к более четкому определению своего предмета. Повышение отчетливости проводимых сопоставлений — характерная тенденция познания436.

Подчеркнем еще раз, что знание чего-либо как нечто имеет место не вообще, не по отношению к объекту, но по отношению к определенному уровню последнего, к предмету. Знание, достаточное для определения чего-либо, скажем, по функции или на макроуровне, может оказаться недостаточным для определения его, допустим,, по составу или на уровне микромира. Следовательно, дальше потребуется указать, в каких отношениях будут определяться исследуемые нами объекты. Не выполнив это требование, мы закрыли бы себе путь к сколько-нибудь определенным результатам исследования. Действительно, тогда можно было бы с одинаковым успехом утверждать, что современной науке известны и неизвестны, например, структура электромагнитного взаимодействия и сущность жизни. На самом же деле, как будет показано ниже, они известны соответственно для уровня макрофункционирования и химического состава, но неизвестны на уровне микромира в отношении состава и для жизни—в отношении структуры. Различение объекта и пред-

435 А. С. Прангишвили. Исследования по психологии установки. Тбилиси, 1967.

436 «Превращение поэтической метафоры в научный термин — не исключение, а правило» (Д. Данин. Неизбежность странного мира, стр. 30).

мета еще не раз избавит нас от методологической путаницы, от неадекватного сопоставления философских положений и данных частных наук.

в. Общее и особенное

в1. Выделить предмет, последовательно отличив его от всех других предметов, практически невозможно. Поэтому предмет сначала относят к определенному множе-ву, познают как элемент этого множества, а затем уже изучают индивидуальные особенности этого элемента, его отличия от других элементов данного множества. На этой стадии нечто, известное о предмете, дифференцируется на знание его общих и индивидуальных свойств. Общее — это тождественные свойства различных вещей. Особенное (специфическое индивидуальное) — это отличительные свойства вещи437.

То, что в данном отношении выступает как общее, в другом становится особенным, но любой отдельный предмет всегда обладает и той, и другой характеристикой. Например, все наперстянки имеют то общее, что они являются лекарственными растениями. Общим для всех лекарственных растений является то, что они растения. Свойство «лекарственные» в этом случае выступает уже как особенное. Это рассуждение можно продолжить до бесконечности. Сравнив растения с животными, мы увидим в них общность живых организмов. Сопоставив живое и неживое, получим общее понятие «физическое тело». Физические тела, сигналы, психические явления и т. д. являются предметами. Но это всеобщее понятие— не предел. Перейдя в другую плоскость, мы обнаружим, что данная всеобщая характеристика выступает как особенное в системе всеобщих категорий и т. д. Нет предела и в обратном направлении, т. е. не существует абсолютного индивида. То, что мы рассматриваем как отдельную вещь, есть по существу бесконечная серия особенных состояний этой вещи, обладающих чем-то общим.

437 Общее и особенное отличаются от более абстрактных категорий, тождества и различия, именно тем, что они- характеризуют свойства. Мы говорим об одинаковых (тождественных), а не общих вещах или отношениях, но об общих свойствах. Если кому-то это различение покажется «схоластичным», то пусть попробуют различить эти категории без такой «схоластики».

252

То, что общее не существует вне отдельных вещей (как это полагали объективные идеалисты), не требует теперь уже, пожалуй, специального обсуждения. Более живучим оказалось допущение существования «чистого» отдельного, признание общего удобной фикцией. Вот аргументация, проводимая по этому вопросу Д. Беркли: «...идея человека, которую я составляю, должна быть идеей белого или черного, или краснокожего, прямого или сгорбленного, высокого, низкого или среднего роста человека. Я не в состоянии каким бы то ни было усилием мысли образовать вышеописанную идею»438. Там же Беркли утверждает, что нет движения, а есть только ходьба, летание или ползание; нет треугольника, а есть только прямоугольные и косоугольные треугольники к т. д.

Но эта концепция прежде всего непоследовательна. С таким же успехом можно заявить, что не существует белого человека, но только этот белый человек, и, что последний — тоже есть лишь серия состояний, каждое из которых также разложимо на отдельные элементы и т.д. 439. Но если дело обстоит так, то такой мир абсолютно непознаваем и невыразим. Следовательно, остается допустить обратное: любой отдельный предмет есть объективное единство общего и особенного. Нам могли бы, правда, возразить, что общность на любом уровне может быть установлена условно. Но это не так. Чтобы

438 Д. Беркли. Трактат о началах человеческого знания. СПб, 1905, стр. 39.

Современное применение подобного взгляда в практике познания выглядит так: «Болезни представляют собой состояния или отношения, которые не являются материальными... В

реальной действительности существуют лишь единичные вещи, а отношения между ними оказываются чистыми абстракциями. Следовательно, болезнь, будучи общим понятием, относится к абстракции и не существует объективно. Поэтому можно говорить не о болезнях как таковых, а о больных людях» L. King What is disease? „Philosophy of Science", 1954, vol.21. 439 Критикуемая точка зрения напоминает описанный русским педагогом К. Д. Ушинским разговор двух мальчиков: — Видел ли ты когда-нибудь птицу?

— Конечно. Вот, она (показывает на канарейку).

— Так ведь это не птица, а канарейка. Да и канарейки ты тоже никогда не видел. Ты видел только эту, нашу канарейку.

Остроумный мальчик мог бы еще добавить, что и эту канарейку нельзя увидеть, а можно наблюдать лишь, скажем, канарейку, клюющую зерно в 9 ч. 3 мин. 52 сек.

253

условиться о введении какого-то общего понятия, надо уже обладать неким безусловно понятным языком, а общезначимый язык может существовать лишь при наличии объективной общности440.

в2. Обратимся к сквозным примерам.

1. Такие свойства гена, как способность к саморепродукции, способность влиять на внутриклеточные процессы, являются для него общими с нуклеиновыми кислотами. В то же время «...ген представляет собой специфический отрезок молекулы ДНК (специфическая последовательность дезоксинуклеотидных пар), контролирующий специфическую биохимическую реакцию в клетке»441.

2. Электромагнитное взаимодействие есть один из видов энергетического взаимодействия (наряду с гравитационным, ядерным и слабым) и, следовательно, обладает общими характеристиками энергетического взаимодействия. Специфика электричества вначале (еще до установления единства электрических и магнитных сил) определялась тем, что некоторые тела (янтарь, стекло, эбонит и др.) начинали проявлять электрические свойства (притягивать легкие предметы), если их предварительно потереть шерстью или кожей, причем постепенно эта способность угасала. Так электрические силы были отличены от постоянно действующих гравитационных сил. В настоящее время электромагнитные силы отличаются от других по той сфере действия, где они являются определяющими (атомы, молекулы и куски вещества, которые из них слагаются) и по величине соответствующей им энергии.

3. Формируя понятие рефлекса, Декарт вскрыл общее в соотношении стимула и ответа в механических явлениях и нервной реакции: «Вы могли наблюдать в гротах и фонтанах наших королевских садов, что достаточно простой силы движения воды, вытекающей из источника, чтобы привести в движение различные машины или различные музыкальные инструменты и заставить их произносить различные слова согласно различному расположению труб, подводящих воду. И, действительно, можно сравнить нервы описываемой мной машины (имеется в

440 В. Н. С а г а т о в с к и й. К вопросу о соотношении значения и интересубъективности. Сб. «Марксистская философия и неопозитизм», М., 1963.

441 А. Рейвин. Эволюция генетики. М., 1967, стр. 196.

Blog

В. Н. Сагатовский издательство томского университета томск-1973

Содержание