В. Н. Сагатовский издательство томского университета томск-1973

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 66

Таким образом, от абстрактного членения множества на элементы мы перешли к более конкретной харак-

332 Ф. Энгельс. Диалектика природы. 1964, стр. 174.

333 Подробное доказательство этого положения дано А. И. Уёмовым в работе «Вещи, свойства и отношения», М., 1962. См. также: И. Б. Н о в и к. О категориях «вещь» и «отношение». «Вопросы философии», 1957, № 4.

179

теристике этих элементов. Одни и те же элементы будут выступать как вещи, из которых состоит данный объект, если мы обращаем внимание на их различие внутри этого объекта. Отношение элементов к множеству будет в этом случае характеризоваться категорией состава или содержания (другие смыслы этого многозначного термина см. IV, В, а). Эти же элементы оказываются свойствами, если они характеризуют различие или сходство данного объекта с другими. Тогда их отношение к множеству выражается категорией принадлежности. Вещь по отношению к свойствам выступает как субстанция. И, наконец, те же самые элементы могут выступать как отношения между вещами, из которых состоит данный объект, или свойствами, которые принадлежат ему.

Состав и принадлежность являются, следовательно, видами отношения, причем такими, в которых отношение выступает в свернутой, редуцированной форме. В самом деле, вещь проявляется через свои свойства и потому характеризуется на этом уровне более полно; в свою очередь, свойства всегда могут быть развернуты в отношения, ибо они существуют, как было показано, не сами по себе, но в определенных отношениях. Указание на редуцированнный характер знания о вещи по сравнению со знанием об отношении не должно трактоваться как признание одностороннего превосходства релятивного подхода над субстанциональным, так как с другой стороны знание о вещи есть более концентрированное знание. Диалектика этих двух подходов очень хорошо ощущается в современном естествознании. Если принять, что вещество и поле есть физические интерпретации всеобщих категорий вещи и отношения, то диалектика эта отлично иллюстрируется следующим высказыванием Эйнштейна: «То, что действует на наши чувства в виде вещества, есть на деле огромная концентрация энергии в сравнительно малом пространстве. Мы могли бы рассматривать вещество как такие области в пространстве, где поле чрезвычайно сильно. Таким путем можно было бы создать основы новой философии. Ее конечная цель состояла бы в объяснении всех событий в природе структурными законами, справедливыми всегда и всюду. С этой точки зрения брошенный камень есть изменяющееся поле, в котором состояние наибольшей интенсивности поля перемещается в пространстве со скоростью кам-

180

ня»334. Далее, однако, Эйнштейн отмечает, что современной физике не удалось полностью освободиться от понятия вещества, сведя его к полю, хотя выразить первое через второе можно. В нашем общем случае это означает,, что между вещью и отношением (то же относится и к свойству) существует скорее отношение дополнительности, чем полной сводимости: хотя мы можем провести последовательные операции свертывания от отношения к свойству и вещи и развертывания в обратном порядке, это не говорит об абсолютном примате ни одного из крайних членов данного ряда. Вещи (свойства) всегда относятся, отношения всегда существуют между вещами (свойствами). Можно лишь переходить от одного уровня вещей, свойств и отношений к другому, но ни на одном уровне нельзя абсолютно освободиться от какого бы то ни было члена этой триады.

«Расплавление» категорий не означает их абсолютной неопределенности. То, что вещь в других отношениях может выступать как свойство или отношение и наоборот, не означает того, что они могут меняться местами всегда и везде. Здесь надо предостеречь против двух метафизических крайностей. Одна из них — гипостазирование: рассмотрение свойства или отношения в качестве вещи без указания того множества, отношения, в котором это делается. Примером может служить идеалистический подход к сознанию. Сравнивая его с материалистическим, Маркс и Энгельс отмечали: «При первом способе рассмотрения исходят из сознания как живого индивидуума, при втором, соответствующем действительной жизни, исходят из самих действительных индивидов и рассматривают сознание только как их сознание»335.

Неверно ставить вопрос вообще и абсолютно: «Или вещь или свойство (отношение)?». Рассмотрение сознания как некоего духа, вещи, самостоятельно существующей наряду с физическими вещами, бесспорно ошибочно. Но, определив сознание как свойство высокоорганизованной материи, мы вправе рассмотреть его как самостоятельное явление, вещь в мире духовных явлений (сравнивая его, скажем, с предшествующими формами

334 А. Эйнштейн. Физика и реальность. М., 1965, стр. 316—317.

335 К. Маркс и Ф.Энгельс. Немецкая идеология. Соч., т. IV, изд. 1-е, стр. 17.

181

отражения, подсознательным т. д.). Можно говорить о времени как об объекте, отличном от других и обладающем определенными свойствами, т. е. как о вещи, но неверно рассматривать время как вещественную субстанцию, обладающую энергетическими характеристиками. Приведем еще один пример. Л. Л. Шепуто рассматривает в качестве совершенно противоположных выражения «атипичный грипп» и «грипп с атипичным течением» и ставит вопрос о правильности только одного из них336. А есть ли тут действительный предмет для теоретического спора? Отклонения от обычного протекания болезни могут рассматриваться как свойства больного индивида или группы индивидов. Но в принципе мы имеем полное право выделить эту атипичную форму в самостоятельную нозологическую единицу, т. е. рассматривать уже как вещь, а не как свойство.

Другая крайность — характерное для современного позитивизма растворение вещи в совокупности отношений, десубстанциализация мира. Т. Хилл так, например, излагает взгляды Б. Рассела по этому вопросу: «Что объект познания является внешним и независимым, не означает, однако, что он есть некая субстанция, имеющая качества, а не составленная из них (подчеркнуто нами.— В. С), ...объект познания в определенном месте следует рассматривать как совокупность качеств, существующих в данном месте.

Если пространство и время определить в терминах качеств, то объект можно рассматривать просто как комплекс качеств»337. Такое противопоставление отношений принадлежности и состава совершенно метафизично.

Выбор того, рассматривать ли объект как вещь, свойство или отношение, отнюдь не произволен. Познание нового объекта начинается с характеристики его как вещи, поскольку выделение его как объекта предполагает какое-то различение его с другими объектами, и идет дальше к изучению его свойств и отношений. Назовем познавательные процессы, направленные на изучение объекта как вещи, свойства и отношения, соответственно субстанциональными, атрибутным и релятивным подходами.

336 См.: Л. Л. Шепуто. Вопросы диалектического материализма и медицины. М., 1963, стр. 194.

337 Т. И. Хилл. Современные теории познания. М., 1965, стр. 180.

182

На уровне категорий вещь, свойство и отношение характеристика существования объекта получает более богатое содержание. Высказывание А есть В может трактоваться теперь не только как включение элемента А в множество В (АÎВ), этот вариант остается теперь лишь для характеристики объекта или вещи. Если объект рассматривается как свойство, то связка «есть» приобретает значение «обладает» по отношению к А и «принадлежит» по отношению к В: В (А). Если объект выступает как отношение, то высказывание получает форму АrВ, где г — отношение. Функциональное различение этих категорий показывает, что столь долго занимавший логиков спор о природе связки «есть» не может быть решен в пользу только одной стороны: каждая из приведенных выше трактовок оказывается не истинной или ложной вообще, но истинной для решения определенного типа задач, связанных с необходимостью рассмотрения объекта как вещи, свойства или отношения. Содержание принципа конкретности существования на этом уровне также обогащается: объект существует в разных множествах уже не просто как элемент этих множеств, но как вещь, свойство или отношение. Например, лекарство и организм, рассматриваемые со стороны их устойчивости, выступают как вещи, обладающие определенными свойствами и находящиеся в определенных отношениях. Описывая цвет, вкус, консистенцию лекарства, мы характеризуем его свойства. Но лекарство, рассматриваемое в его взаимодействии с организмом, описывается уже через его функции, а именно: указывается, что лекарство возмещает организму недостающее вещество, обезвреживает болезнетворные агенты, изменяет ту или иную функцию организма. Под функциями организма или отдельных его элементов также понимаются их свойства, проявляющиеся в действии. Например, функции кровеносной системы характеризуют то, чем она обладает, то, что она делает, выполняет во взаимодействии с другими элементами организма:

183

распределение по телу питательных веществ и кислорода, перенос гормональных веществ, удаление продуктов обмена, выравнивание температуры тела. Когда нас интересует мозг состороны его устойчивости, мы описываем его свойства и отношения отдельных компонентов. Характеризуя мозг в действии, мы говорим, допустим, о мышлении как функции мозга. В фармхимии описываются химические свойства лекарственных веществ, в фармакологии — их функции во взаимодействии с организмом. В анатомии речь идет о свойствах частей тела, характеризующих их норму и строение, об их отношениях с другими частями; в физиологии — о взаимодействии и функциях. Соответственно объект фармхимии и анатомии выступает прежде всего как устойчивая вещь, объект фармакологии и физиологии — как изменяющаяся взаимодействующая вещь. Точно так же, как бессмысленно говорить о свойствах вне определенного отношения, нельзя говорить и о функциях, не указывая определенного взаимодействия. Так, у микроорганизмов можно выделить множество различных функций, рассматривая их роль в разных взаимодействиях: с природой в целом (роль в круговороте веществ), с организмами растений, животных, человека, друг с другом.

В. Формирование понятия об уровнях действительности

Триада вещь—свойство—отношение давно уже закрепилась в практике человеческого познания и с давних пор была предметом философских и логических исследований. Теперь мы можем сказать, что эти категории уже не просто «выделены и поставлены рядом друг с другом», но осознана их диалектика (это достижение связано прежде всего с работами А. И. Уемова). Этот замечательный шаг создает плацдарм для дальнейшего проникновения в диалектику категориального расчленения объекта в процессе познания. А именно, предстоит осознать и философски обосновать вывод, который буквально носится в воздухе современной науки: вывод о крушении такой модели мира, которая основывалась на понимании субстанции как абсолютного абсолюта (будет ли это идеалистическое или метафизически-материалистическое понимание), и замены ее представлением о действительности как иерархированной системе уровней. Не-

184

понимание того, что любой объект (как и материя в целом) есть не одна простая вещь, с которой надо сопоставить многообразие знаний, но сложная система, содержащая объективное многообразие уровней, каждому из которых и соответствует определенный элемент многообразия знаний, приводит к большим трудностям в исследовании природы абстракции, идеализованных предметов, соотношения абсолютной и относительной истины, соотношения теории и действительности и т. д. Итак, от вещи, обладающей свойствами и находящейся в отношениях,— к пониманию уровней вещей, свойств и отношений.

а. Величина и структура

Сравнивая друг с другом различные множества, можно выделить в них тождественные и различные элементы. Допустим, что при сравнении двух множеств оказалось, что все различные элементы содержатся только в одном из них, т. е. е1,е2ÎМ1, е1, е2, е3ÎМ2. Множество различных элементов, содержащихся только в одном из двух множеств, когда остальные элементы этих множеств

тождественны, можно назвать величиной. Множество, содержащее величину, будет больше множества, лишенного ее (лишенного не вообще, а, разумеется, только в данном отношении), напротив, последнее множество будет меньше первого.

Как относится категория величины к понятию количества? Чтобы ответить на этот вопрос, сравним три высказывания: «этот стол большой», «этот стол больше другого», «этот стол больше другого на 40 см в длину». Ясно, что познавательное значение предикатов стола в этих трех случаях различно, причем сведения увеличиваются от первого высказывания к третьему, т. е. перед нами разные ступеньки познания. Ясно также, что в первом высказывании слово «большой» выражает категорию свойства. А во втором и в третьем? Можно, конечно, объединить их одним термином «количество», указав при этом, что во втором случае речь идет об абстрактном количестве, а в третьем — об именованном. Но не в терминах дело, а в том, что здесь действительно различные случаи, разный уровень познания. Умение различать вещи по величине и счет или измерение их с помощью определенных количественных единиц также существенно.

185.

отличающиеся процедуры. В минералогии, например, существует шкала твердости, в которой минералы расположены в определенной последовательности так, что каждый последующий минерал царапает любой предыдущий: тальк, гипс, известковый шпат, плавиковый шпат, апатит, полевой шпат, кварц, топаз, корунд, алмаз. Лесовод М. К. Турский расположил древесные породы по убыванию их требовательности к свету в таком порядке: лиственница, береза, обыкновенная сосна, осина, ива, крымская сосна, серая ольха, ильмовые, граб, ель, бук, пихта. Различение по величине тут налицо, но ведь совсем другое дело, если бы, скажем, твердость талька можно было бы принять за единицу, с помощью которой выражалась бы твердость остальных минералов! Различая эти уровни, мы сохраним за характеристикой того типа, который выражен во втором высказывании, термин величина (соответствующая познавательная операция—сравнение по величине), а за характеристикой, которая дается в третьем высказывании,— термин количество (соответствующие познавательные операции — счет и измерение, подробнее об этом см. IV, С).

Пример с минералами показывает, что элементы этой шкалы не только различаются попарно (последующий с предыдущим), но каждый с любым другим. И если сравнить различия каждого из них, например, с тальком, то окажется, что различия тоже различны. Пусть даны множества М1, М2, М3. В M1 содержатся элементы е1 е2 и только они; в М2— е1, е2, е3 и только они, в М3 таким же образом содержатся е1, е2, е3, е4. Мы видим, что М3 больше отличается от М1, чем М2 от М3 и наоборот, М2 меньше отличается от М1, чем М3 от М1 т. е. налицо степень различия. Степень различия—это такое отношение объектов М2 и М3 к объекту М1, когда М2 больше M1, a М3 больше М2. Объект M1 выступает здесь как точка отсчета, как эталон для сопоставления объектов по степени различия; т. е. эталон есть объект, по отношению к которому имеет место степень различия других объектов338.

338 Нам могут возразить, что эта идеализация не соответствует реальному примеру со шкалой твердости: ведь минералы отличаются не только по твердости. Но в том-то и дело, что в данном отношении они выступают только как предметы, царапающие другие предметы, и их сходство и различие выражается только в наличии царапин, их глубине и т. д. Правомерность и необходимость такого подхода станет более ясной при рассмотрении понятия уровня.

186

До сих пор мы не исследовали никаких отношении между элементами множества, их объединение в совокупность было дано как факт. Осознание степени различия объектов, входящих в множества, от объекта-эталона позволяет определенным образом упорядочить рассматриваемую совокупность, как-то расположить одни объекты относительно других. Чтобы осуществить такое упорядочивание, образуем два множества: множество элементов е1, е2, е3, е4 и множество отношений этих элементов к элементу-эталону eэre1, еэrе2, еэrе3, еэrе4339. Между этими множествами существует отношение соответствия (соответствие — это такое отношение между множествами, когда каждый элемент одного множества образует какое-то отношение с каждым элементом другого множества, и ни в одном множестве не остается элементов, не образующих такого рода отношений). Теперь все элементы можно расположить относительно друг друга в соответствии со степенью различия их отношений к элементу-эталону. Совокупность отношений между элементами множества, соответствующая степени различия их отношений к элементу-эталону, называется структурой множества (eэre1, еэrе2, еэrе3) |—| (e3re1, еэrе2, еэrе3), где |—| — знак соответствия. Сами эти элементы выступают в качестве состава, содержания данного множества340. Поясним все это простым примером. Допустим, в ожидании пересадки вы вышли с вокзала побродить по незнакомому городу. Вначале город предстает перед вами как неупорядоченное множество улиц и зданий. Вы интересуетесь, где находятся, скажем, центральная улица, кинотеатр, парк. Точкой отсчета при этом остается исходный ориентир — вокзал. Постепенна город становится для вас множеством упорядоченным, вы получаете какое-то представление о его структуре.

Мы охарактеризовали структуру в самой абстрактной форме. В качестве элемента-эталона могут выступать любые элементы, и потому в одном и том же объекте могут

339 Мы не оговариваем каждый раз замену в рассуждении множества (M1, M2...) на элементы (а, в...) и наоборот, так как любой объект является в разных отношениях и множеством и элементом,. а соответствующие отношения ясны из контекста.

340 Термины «состав» и «содержание» являются синонимами: только в определенном смысле, точно так же как термины «структура» и «форма».

187

быть выделены самые разнообразные структуры, между которыми существуют сложные отношения. Развитие общей теории структур в этом плане представляется весьма перспективным направлением, в котором могут быть синтезированы уже имеющиеся результаты математики и более широкий философский подход. Однако в данной работе мы не можем выходить за рамки поставленной задачи: указать место каждой категорий в последовательном познании любого нового объекта.

Любая структура—это не просто более сложное отношение (увеличение количества переменных, функциями которых выступает отношение, не делает это отношение структурой), но новый уровень отношений, отношение между отношениями.

в. Время и пространство. Процесс и состояние

...Я старше вас... не потому, что родился, когда вас еще не было, а потому, что в моем организме изменений накопилось больше, чем в вашем! В. Невинский. «Под одним солнцем».

в1. С помощью этих понятий углубляются те характеристики объекта, которые даются категориями «изменение» и «устойчивость». Природа пространства и времени до сих пор является предметом горячих дискуссий как среди философов, так и среди представителей частных наук (физиков, биологов и др.). Оговоримся, что при обсуждении этого вопроса, мы не будем касаться гипотез о возможной невсеобщности пространства и времени, которые возникли в современной физике микромира как попытки решения парадокса бесконечного значения энергии элементарной частицы. Если гипотеза такого рода подтвердится, то это будет не локальное, но, так сказать, глобальное изменение системы категорий, требующее переосмысливания таких коренных понятий, как движение, качество, количество и др. Естественно, что это требует специального обсуждения, которое в рамках этой работы не представляется уместным.

В течение долгого времени изучение пространства и времени велось недифференцированно. Философский (всеобщий) и физический (частный) аспекты, по существу, не различались. Но точно так же, как мир философа

188

(система всеобщих свойств и отношений) не равен вселенной космолога, философские понятия материи, изменения и устойчивости не тождественны частным понятиям физических видов материи, движения и покоя, так и за терминами «время» и «пространство» стоят разные смыслы: частный и всеобщий. Дело в том, что для философа пространство и время характеризуют не только физические тела, но любые материальные объекты. Необходимость разделения частных и всеобщих свойств пространства и времени осознается в нашей философской литературе: «Например, в понятие пространства и времени мы включаем сейчас признаки протяженности и длительности... При внимательном диалектико-материалистическом анализе этих общепризнанных свойств пространства и времени вскрывается, что они не могут быть абсолютизированы как общие свойства всякого пространства и времени, а что в их основе лежат более фундаментальные признаки, которые только и следует считать универсальными. А именно: в основе пространственной протяженности лежит устойчивость отношений сменяющихся материальных состояний. Изменчивость же того и другого выражается соответственно в свойствах структурности и течения»341.

При таком подходе основной задачей будет выяснение мест пространства и времени среди других всеобщих характеристик материи. Мы абстрагируемся от конкретной природы того, что существует в пространстве и времени, аналогично тому, как кибернетик, изучающий поведение живых систем, абстрагируется от их конкретного химического состава. В теории всеобщего (так же как и в современной математике в отношении пространства), с нашей точки зрения, безразлично, что соотносится в пространстве и времени: физические тела, цвета, точки, знаки, мысли. Вот как характеризуется такое абстрактное пространство в геометрии: «Положим, что мы имеем какое-либо множество, или многообразие, элементами которого могут быть какие угодно объекты. В этом многообразии установим различные сопряжения его с самим собою... Сопряжения эти могут быть какие угодно... Далее, каждой паре различных элементов этого много-

341 В. И. С в и д е р с к и й, А. С. Кармин. Конечное и бесконечное. М., 1966, стр. 217—218; См. также: В. И. Свидерский. Пространство и время. М., 1958, стр. 114.

189

образия отнесем произвольно выбранное арифметическое число, отличное от нуля: это также, конечно, можно выполнить разнообразнейшими способами... Когда установлены сопряжения и арифметические числа, отнесенные каждой паре элементов, мы будем называть многообразие геометрическим пространством, его элементы — точками, установленные в нем сопряжения — движениями, а числа, отнесенные парам точек — расстояниями между точками. Так как эти сопряжения (движения) можно устанавливать чрезвычайно разнообразно и разнообразно же можно распределить между точками расстояния, то чрезвычайно разнообразными могут быть и пространства. Соотношения, проистекающие из характера, установленных в пространстве движений и расстояний, и составляют геометрию этого пространства»342. Физика интересует пространство массово-энергетических объектов. Математик изучает любые возможные пространства. Философа интересует пространственная (и временная) характеристика любого объекта как ступенька его познания и узловой пункт в категориальной картине мира, получаемой при том способе его видения, который имеет место на современном уровне познания.

Blog

В. Н. Сагатовский издательство томского университета томск-1973