Современные социологические теории

Вид материала

Документы

Содержание Двойная возможность Эволюция социальных систем Сегментарная дифференциация Стратификационная дифференциация Центрально-периферийная дифференциация Дифференциация функциональных систем Проблемы, порождаемые функциональной дифференциацией Социология знания Лумана

Подобный материал:

• Джордж Ритцер Современные социологические теории, 14089.21kb.
• Демонстрационная версия рабочей программы по курсу «социология» выписка из учебного, 59.84kb.
• Выписка из Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования, 270.96kb.
• Программа дисциплины Эмиль Дюркгейм вчера и сегодня для направления/специальности 020300, 87.35kb.
• Конспект лекций по социологии автор составитель, 713.04kb.
• Тематика курсовых работ по общей социологии Современные российские социологические, 35.76kb.
• Примерной программы наименование дисциплины: Современные социологические теории Рекомендуется, 169.92kb.
• Алексеева та современные политические теории опыт запада курс лекций московский государственный, 4958.5kb.
• Примерный перечень тем курсовых работ по дисциплине, 36.79kb.
• Тема: Становление и развитие социологии. Социологические теории, 59.99kb.

Общество и психические системы

Луман утверждает, что общество есть автопоэзийная система. Оно удовлетворяет четырем вышеперечисленным характеристикам: общество производит свои соб­ственные базовые элементы; создает собственные границы и структуры; оно са-мореферентно и замкнуто.

Базовым элементом общества выступает коммуникация, которая порождает­ся обществом. Члены общества обращаются к нему при помощи коммуникации. Фактически, именно этим мы заняты в данный момент! Индивид относится к об­ществу лишь в той мере, в какой участвует в коммуникации или может понимать­ся как участвующий в коммуникации. Те скрытые элементы личности, которые никогда не участвуют в коммуникации, не могут быть частью общества. Вместо этого, они составляют часть внешней среды, которая может вносить в общество беспорядок, поскольку, согласно концепции Лумана, все, что не есть коммуника­ция, есть часть внешней среды общества. Последняя включает биологические си стемы человека и даже его психические системы. Индивид как биологический организм и индивид как сознание не часть общества, они носят по отношению к

[224]

последнему внешний характер. Отсюда вытекает довольно необычная идея, что индивид не является частью общества.

Под психической системой Луман понимает индивидуальное сознание. Пси­хическая система и общество — система всех коммуникаций — имеют общее свой­ство. Обе системы опираются на значение. Значение тесно связано с выбором, производимым системой. Значение отдельного действия (или объекта) есть его отличие от других возможных действий (или объектов). Значение возникает лишь при противопоставлении альтернативе. Если нет другой возможности, тогда нет значения. Действие имеет значение лишь в той степени, в какой из ряда возмож­ных действий производится выбор. Например, наша одежда значит что-либо толь­ко потому, что мы могли решить надеть что-то иное.

Такие системы, как психическая и социальная, опирающиеся на значение, но­сят замкнутый характер, поскольку: 1) значение всегда соотносится с другим зна­чением; 2) лишь значением можно изменить значение; и 3) значение обычно по­рождает больше значений. Значение формирует границу каждой из этих систем. Например, в психической системе то, что не осмысленно, видится внешним по отношению к системе, «причиной» нашего действия, тогда как то, что осмыслен­но, находится внутри системы в виде «мотивации» нашего действия. События воспринимаются нашей психической системой только как значения. Даже наши собственные тела — просто внешняя среда для этой системы значений. Наши тела можно рассматривать всего лишь как помехи для наших психических систем. Тело проникает в наше сознание только приобретая значение, так, например, физиче­ское возбуждение проникает в сознание в виде эмоции. Аналогично, в социаль­ной системе значение есть различие между коммуникацией в пределах системы и шумовыми помехами извне.

Психические системы и социальные системы развивались совместно. Каждая из них выступила необходимой внешней средой для другой. Элементами психи­ческой системы значений становится концептуальные представления; элемента­ми социальной системы значений — коммуникации. Было бы неверно думать, что значение в психической системе важнее значения в социальной системе. Посколь­ку обе системы автопоэзийные, они порождают свои собственные значения из соб­ственных процессов. В психической системе значение связано с сознанием, тогда как в социальной системе оно связано с коммуникацией. Значение в социаль­ной системе нельзя приписывать индивидуальному намерению, оно не является и свойством отдельных элементов социальной системы — оно относится к выбо­ру из ряда элементов. Значение того, что передается, происходит из его отличия от того, что могло бы быть передано. Например, выражения «Здравствуй!», «Как дела?», «Как поживаешь?», «Добрый день!», «Привет!» могут происходить от од­ного и того же намерения, а именно: поприветствовать кого-либо, однако если под­руга произносит «Добрый день!», когда обычно она говорит «Привет!», передает­ся определенное значение. Значение не обязательно имеет намеренный характер или связано с определенными словами. Оно возникает от выбора этих определен­ных слов в сравнении со словами, которые могли бы быть выбраны. Значение про­истекает из вероятности выбора слов.

[225]

Двойная возможность

Основанная на коммуникации социальная система создает социальные структу­ры, чтобы разрешить проблему, которую Луман называет проблемой двойной воз­можности¹. Двойная возможность связана с тем, что в отношении каждого сооб­щения должно учитываться то, как оно принимается. Однако мы также знаем, что способ получения будет зависеть от оценки отправителя получателем. Это обра­зует замкнутый круг: получатель зависит от отправителя, а отправитель от получа­теля. Например, профессор, решая, как поприветствовать студента, может использо­вать неформальное «Привет!», если считает, что это покажется более дружелюбным (отправитель принимает во внимание получателя). Но если студент, с которым здо­ровается профессор, думает, что последний разговаривает с ним свысока, он не посчитает это дружеским жестом (получатель принимает во внимание отправи­теля). Чем меньше нам известно об ожиданиях друг друга, тем более серьезна про­блема двойной возможности.

К счастью, благодаря социальным структурам мы почти всегда знаем достаточно об ожиданиях других. В вышеприведенном примере участниками коммуникации выступают профессор и студент. Основываясь сугубо на этой информации, мы ожи­даем определенного типа отношений, соответствующего институциональным прави­лам и традициям. У нас будут другие ожидания, если мы будем знать пол, нацио­нальность, их возраст, одежду и т. д. В силу этих ожиданий, для интерпретации человеческого общения появляются нормы и ролевые ожидания. Люди либо соот­ветствуют нормам и ролевым ожиданиям, либо нет. Если мы найдем примеры, не со­ответствующие нашим ожиданиям, то наши ожидания могут измениться, но обще­ство не может обойтись без этих ожиданий из-за проблемы двойной возможности.

Поскольку каждый из нас обладает различным набором норм, становится не­обходимой коммуникация, а поскольку в сфере коммуникации присутствует про­блема двойной возможности, мы разрабатываем набор норм. Это показывает нам функционирование общества как автопоэзийной системы: структура (роли, ин­ституциональные и традиционные нормы) общества порождает элементы (ком­муникацию) общества, и эти элементы создают структуру, таким образом, си­стема, как во всех самовоспроизводящихся системах, образует свои собственные элементы.

По причине двойной возможности любая заданная коммуникация невероятна. Во-первых, невероятно, что у нас может появиться нечто, что мы захотим сообщить конкретному человеку. Во-вторых, так как сообщение можно передавать различны­ми способами, невероятно, что мы выберем для него какой-то конкретный способ. В-третьих, невероятно, что человек, к которому мы обращаемся, поймет нас пра­вильно. Социальные структуры появились, чтобы сделать невероятную коммуни­кацию более вероятной. Например, сказать определенному человеку в любое оп­ределенное время «Добрый день!» — вещь невероятная, но социальные структуры Делают приветствие принятым в конкретных обстоятельствах, они дают нам огра-

¹ Парсонс (Parsons, 1951), также рассматривал проблему двойной возможности, но он ограничивал ее решение существующим ценностным консенсусом. Луман допускает возможность создания но­вого ценностного консенсуса.

[226]

ничейное число приемлемых способов приветствовать людей и гарантируют, что адресат поймет приветствие примерно так, как рассчитывает отправитель.

«Невероятности», которые мы до сих пор рассматривали, относятся только к взаимодействиям, однако общество — это нечто большее, чем просто совокупность независимых взаимодействий. Взаимодействия длятся ровно столько, сколько присутствуют участвующие в них люди, но с точки зрения общества взаимодей­ствия есть эпизоды непрерывных социальных процессов. Каждая социальная си­стема сталкивается с проблемой: она прекратит существовать, если нет гарантии будущей коммуникации, т. е. если нет возможности соединения предыдущих ком­муникаций с будущими. Чтобы избежать разрушения коммуникации, долж­ны быть разработаны структуры, позволяющие более ранние коммуникации свя­зать с последующими. Выбор, производимый в одной коммуникации, ограничен выбором, производившимся в предшествующих коммуникациях, и настоящая коммуникация также ограничивает будущие. Это еще один способ преодоления «невероятностей» процесса коммуникации и их преобразования социальной сис­темой в «вероятности». Именно эта необходимость преодолеть двойную возмож­ность и сделать невероятную коммуникацию более вероятной регулирует эволю­цию социальных систем.

Эволюция социальных систем

Эволюция, грубо говоря, есть процесс проб и ошибок. Эволюция не носит телео-логичного характера. Ее результаты не задаются предопределенной целью. Одно из предположений гласит, что в теории Лумана идея прогресса не имеет смысла. Это отличает его от идеи Парсонса об эволюционных универсалиях в современ­ном обществе. Допущение существования необходимого пути социетального раз­вития есть телеологический аргумент, пренебрегающий тем фактом, что существу­ют многообразные способы решения данного вопроса.

На общем уровне, эволюция делает «невероятность» более вероятной. Напри­мер, крайне маловероятно, чтобы случайный набор биологических мутаций поро­дил определенное животное подобное человеку. Естественный отбор и наследова­ние устойчивых свойств делают более вероятным, что человекообразная обезьяна разовьется в нечто подобное человеку, чем, например, в кальмара.

Строго говоря, эволюция не процесс, а набор процессов, которые можно опи­сать как выполняющие три функции: вариация, отбор и стабилизация воспроиз­водимых свойств. Эти функции представляют собой конкретные механизмы действия эволюции. Вариация — это процесс проб и ошибок. Если система стал­кивается с нестандартной проблемой, могут появиться различные решения, по­зволяющие справиться с внешними помехами. Некоторые из этих решений бу­дут эффективными, другие — нет. Отбор определенного решения не означает, что выбрано «лучшее» решение. Возможно, определенное решение просто легче все­го стабилизировать, другими словами, легче всего воспроизводить как устойчи­вую и постоянную структуру. В социальной системе эта стабилизация обычно включает новый вид дифференциации, требующий приспособления всех элемен­тов системы к новому решению. Процесс эволюции достигнет временной цели лишь тогда, когда завершится фаза стабилизации.

[227]

Возьмем пример из области экономики. Проблема, с которой столкнулись эко­номические системы, состоит в том, как справедливо обмениваться товарами с дру­гими экономическими системами, иначе говоря, как может экономика, использую­щая доллары, обмениваться товарами с экономикой, использующей йены? Были разработаны разнообразные решения (эволюционная вариация). Некоторые ранние системы инициировали «даровой» обмен, исключавший заботу о точном равенстве обмениваемых товаров. Другие, чтобы регулировать взаимный обмен, использова­ли такие ликвидные товары, как золото. Оба этих варианта оказалось трудно вос­произвести в глобальном масштабе. Что касается первого решения, то можно обме­нивать лишь дары, что же касается второго, то ценность таких товаров, как золото, не оставалась постоянной, поскольку в каждое время доступно его большее или меньшее количество. Взамен этого, более воспроизводимой формой было создание новой структуры, валютного рынка, который функционирует на глобальном уров­не и позволяет обменным курсам валют свободно колебаться (эволюционный от­бор). Это может и не быть лучшим решением, поскольку рынок чувствителен к се­рьезным флуктуациям, вызываемым спекулянтами, как это видно на примере «азиатского» финансового кризиса 1998 г. Однако это единственное решение, ко­торое представляется воспроизводимым в глобальном масштабе (эволюционная стабилизация). Конечно, реализация именно этого решения не означает, что дру­гие решения исчезли. Государства и по сей день обмениваются подарками, особен­но главы государств через дипломатов, и многие страны Пытаются зафиксировать обменный курс своей валюты, привязав его к такому товару, как золото, или даже к другой валюте, например доллару США.

Дифференциация

С точки зрения теории систем Лумана, (Luhmann) основное свойство современ­ного общества — возросший процесс системной дифференциации как способ вза­имодействия со сложностью его внешней среды. Дифференциация есть «репли­кация в пределах системы различия между системой и ее внешней средой» (1982b, р. 230).' Это означает, что в дифференцированной системе наличествует два вида среды: одна, общая для всех подсистем, и другая, отличающаяся от первой внут­ренняя среда каждой подсистемы. Например, такая фирма-производитель автомо­билей, как «Форд», рассматривает других производителей, к примеру «Дженерал Моторс» и «Даймлер-Крайслер», как часть своей внешней среды. Отдел междуна­родных отношений (подсистема) в фирме «Форд» также видит «Дженерал Мо­торс» и «Крайслер» частью его внешней среды. Однако отдел международных от­ношений также видит другие подсистемы в рамках фирмы «Форд» (как, например, отдел управления персоналом [подсистема]) внешними по отношению к подсисте­ме международных отношений и поэтому элементом ее внешней среды. Другие под­системы, такие как отдел управления персоналом, имеют внутренний характер по отношению к организационной системе в целом, но входят во внешнюю среду подсистемы международных отношений, следовательно, во внутреннюю среду. Аналогично, подсистема управления персоналом рассматривает других произ-

¹ По поводу целостного рассмотрения дифференциации и границ этого понятия см. Wagner, 1998.

[228]

водителей как часть внешней среды, но, кроме того, другие подсистемы (на этот раз, включая подсистему международных отношений) рассматривает как часть своего окружения. Следовательно, каждая из подсистем обладает различным ви­дением внутренней среды системы. Это порождает крайне сложную и динамич­ную внутреннюю среду.

Дифференциация в системе есть способ действия в отношении изменений во внешней среде. Как мы видели, каждая система должна поддерживать свои гра­ницы с внешней средой, иначе бы ее поглотила сложность внешней среды, она бы разрушилась и прекратила свое существование. Для того чтобы выжить, система должна быть способна справиться с изменениями внешней среды. Например, хо­рошо известно, что любая крупная организация как система медленно приспосаб­ливается к переменам во внешней среде (например, конкретным общественным требованиям, политическим изменениям или даже технологическим изменениям, таким как доступность персональных компьютеров). Однако организации не сто­ят на месте; они развиваются, порождая внутрисистемную дифференциацию. То есть внешнее изменение будет «транслировано» в структуру организации. При­мером может служить создание производителем автомобилей нового отдела для того, чтобы он занимался вновь сложившейся ситуацией, как, например, наличи­ем на рабочем месте персональных компьютеров. Будут наняты новые работни­ки; их обучат работать с новой технологией; будет избран менеджер, и т. д.

Процесс дифференциации представляет собой средство повышения сложно­сти системы, поскольку каждая подсистема может устанавливать с другими подси­стемами различные связи. Это предусматривает большее внутрисистемное разно­образие для реагирования на разнообразие среды. В вышеприведенном примере новый отдел, как любой другой отдел бюрократической системы, оказывается для других отделов внешней средой, но новый отдел повышает сложность организа­ции, поскольку возникает возможность новых и дополнительных отношений меж­ду отделами. Новый отдел, созданный для обслуживания компьютеров, на кото­рых работают сотрудники, будет лучше реагировать на дальнейшие изменения в компьютерных технологиях и помогать всей организации применить эти новые воз­можности. Кроме того, он может способствовать созданию новых связей между су­ществующими отделами и, например, централизовать общую бухгалтерию или обеспечить прямой доступ продавцов к складу.

Вызываемое дифференциацией большее разнообразие не только предусматри­вает лучшую реакцию на внешнюю среду, оно предусматривает и более быструю эволюцию. Мы помним, что эволюция есть процесс выбора из разнообразия. Чем больше доступное разнообразие, тем лучше выбор. Тем не менее Луман утверж­дает, что в процессе эволюции появилось лишь несколько форм внутренней диф­ференциации. Он называет их сегментарной, стратификационной, центрально-пе­риферийной и функциональной дифференциацией. Эти виды дифференциации повышают сложность системы путем воспроизведения дифференциации между системой и внешней средой в пределах системы. С точки зрения их эволюцион­ного потенциала эти формы дифференциации обладают различной способностью к производству вариативности и, следовательно, обеспечивают большую избира-

[229]

тельность эволюционных процессов. Поэтому более сложные формы дифферен­циации обладают потенциалом ускорения эволюции системы.

Сегментарная дифференциация

Сегментарная дифференциация делит элементы системы на основе необходимо­сти снова и снова выполнять одинаковые функции. Например, наряду с упомяну­тым производителем автомобилей существуют функционально схожие фабрики для производства машин во многих разных местах. Каждое место организовано сходным способом; каждое имеет одинаковую структуру и выполняет ту же самую функцию — производство машин.

Стратификационная дифференциация

Стратификационная дифференциация есть вертикальная дифференциация в со­ответствии с уровнем или статусом в системе, понимаемой как иерархия. Каждый уровень выполняет в системе специфическую функцию. В автомобильной фирме мы обнаруживаем различные уровни. Например, менеджер нового отдела между­народных отношений занимает в иерархии этого отдела высший уровень. Менед­жер выполняет функцию использования власти для руководства работой данно­го отдела. Кроме того, в отделе существуют различные работники более низкого ранга, выполняющие разнообразные конкретные функции (например, электрон­ная обработка документов). Помимо этого, менеджер отдела международных от­ношений занимает позицию в стратификационной системе фирмы-производите­ля автомобилей. Таким образом, президент компании занимает должность более высокого ранга, чем менеджер отдела международных отношений и вправе отда­вать приказания последнему.

В сегментарной дифференциации разница проистекает из случайных измене­ний во внешней среде (например, в одной географической области продается больше машин, чем в другой), но не выполняет никакой всеобщей функции. В стратифика­ционной дифференциации разница носит существенный для системы характер. Точ­нее, мы видим взаимодействие сходного и различного. Все сотрудники, в сущно­сти, равны, тогда как различные ранги отличаются неравенством. Более высокие позиции (например, менеджеры отдела) обладают большим доступом к ресурсам и большей возможностью стать участниками влиятельных коммуникаций. Следо­вательно, стратифицированная система больше заботится о благополучии занима­ющих более высокие должности, а о низших уровнях, как правило, беспокоится только тогда, когда они угрожают высшим. Однако оба уровня зависят друг от друга, и социальная система может выжить, только если все позиции, включая низшие, успешно выполняют свои функции.

Значение низших позиций и при этом их трудность в становлении участника­ми влиятельной коммуникации порождают структурную проблему, которая огра­ничивает сложность системы. Когда руководящие системой слишком отдаляют­ся от низших классов, система приобретает тенденцию к разрушению, поскольку важные функции низших классов не выполняются должным образом. Чтобы иметь влияние на систему, нижние уровни должны прибегать к конфликту.

[230]

Центрально-периферийная дифференциация

Третий вид дифференциации — между центром и периферией — соединяет сег­ментарную и стратификационную дифференциацию (Luhmann, 1997, р. 663-678). Например, некоторые автомобильные фирмы построили фабрики в других стра­нах; тем не менее главный офис компании остается центром, управляющим и до некоторой степени контролирующим фабрики на периферии.¹

Дифференциация функциональных систем

функциональная дифференциация представляет собой наиболее сложную форму дифференциации. Эта форма преобладает в современном обществе. Каждая функ­ция в системе приписана отдельному элементу. Например, фирма-производитель автомобилей имеет функционально дифференцированные отделы, такие как про­изводственный и административный отделы, бухгалтерию, плановый отдел и отдел управления персоналом.

Функциональная дифференциация более гибкая, чем стратификационная, но если одна из систем не выполняет задачу, всей системе будет очень сложно выжить.² Тем не менее, когда каждый элемент выполняет свою функцию, различные элемен­ты могут достичь большей степени независимости. Фактически, функционально дифференцированные системы представляет собой сложную совокупность взаи­мозависимости и независимости. Например, когда плановый отдел зависит от бух­галтерии в области экономических данных, то, пока цифры точны, плановый отдел может пребывать в блаженном неведении относительно того, как именно бухгал­теры получили эти данные.

Это указывает на дополнительное различие между формами дифференциации. В случае сегментарной дифференциации, если сегмент не может выполнять свою функцию (например, одна из фабрик по производству автомобилей не может про­изводить машины из-за забастовки работников), это не угрожает системе. В слу­чае же более сложных форм дифференциации, таких как функциональная диффе­ренциация, эта неспособность создаст для социальной системы трудности, которые, возможно, приведут к ее разрушению. Таким образом, с одной стороны, усложне­ние увеличивает способность системы к взаимодействию с ее внешней средой. С другой стороны, сложность повышает риск разрушения системы, если функция не выполняется должным образом.

В большинстве случаев повышенная уязвимость — это необходимая цена, кото­рую надо платить за увеличение количества возможных отношений между раз­личными подсистемами. Увеличение количества возможных отношений между

¹ Некоторые считают (Schimank, 1996), что это разделение не соответствует общему принципу Лу-мана. Дифференциация между центром и периферией не относится к социальной системе в целом. В вышеприведенном примере она скорее относится к дифференциации функций в пределах про­мышленной системы. Таким образом, она относится к специфической системе в рамках социальной системы и не относится к социальной системе в целом.

² Большинство рассматриваемых здесь систем могут быть также названы подсистемами мировой со­циальной системы. Тем не менее мы будем использовать термин «система», а не «подсистема», кро­ме тех случаев, когда необходимо проводить различие между подсистемой и всеохватывающей си­стемой, которая ее содержит.

[231]

подсистемами означает большее количество вариантов, используемых для выбо­ра структурных реакций на изменения во внешней среде. В сегментарной системе отношения между различными подсистемами не являются структурно различны­ми. Например, отношения двух фабрик друг с другом по сути одинаковые. В страти­фицированной системе отношения между позициями по сути своей отличаются от отношений в пределах одного уровня. Например, отношения со своим главным офисом отличаются от ее отношений с другой фабрикой. В функционально диф­ференцированных системах число различных отношений увеличивается. Отноше­ния бухгалтерии и производственного отдела друг с другом отличны от отноше­ний между бухгалтерией и исследовательским отделом, которые, в свою очередь, отличаются от отношений между производственным и исследовательским отде­лами. Функциональная дифференциация придает фирме-производителю авто­мобилей большую гибкость. Таким образом, например, в такой внешней среде, где технические достижения обеспечивают возможности для экономических пре­имуществ, компанией может руководить исследовательский отдел, а во внешней среде, где экономические преимущества достигаются с помощью производства тех же товаров, только с меньшими затратами, компанией может руководить бухгалтерия.

Следует заметить, что более сложные формы дифференциации не исключают менее сложные и, фактически, могут нуждаться в менее сложных формах. Напри­мер, фирма-производитель автомобилей стратифицирована, но при этом она вклю­чает в себя отдельные фабрики, которые представляют собой сегментарную фор­му дифференциации. Это важно, поскольку мы обычно говорим о функционально дифференцированных системах в современном обществе, чтобы описать преобла­дающий тип дифференциации; тем не менее, другие формы продолжают суще­ствовать.

Код

Код — это способ отделения элементов системы от элементов, которые системе не принадлежат. Код представляет собойосновной «язык» функциональной системы. Например, в системе науки код — это истина (в сравнении с заблуждением), для эко­номической системы это платеж (в сравнении с долгом), для системы права это за­конность (в сравнении с беззаконием). Каждая коммуникация, использующая оп­ределенный код, становится частью системы, кодовый знак которого применяется. Код используется для ограничения способов возможной коммуникации. Любая коммуникация, не использующая код, не принадлежит к рассматриваемой систе­ме коммуникацией. Таким образом, в пределах системы науки мы обычно находим лишь коммуникации со ссылкой на код истинности. Например, если бы глава НАС А (Национального управления аэронавтики и космоса) или глава Национальных институтов здравоохранения встретились, чтобы обсудить, какие факты относи­тельно старения были обнаружены в космическом полете Джона Гленна в 1998 г., это было бы частью системы науки, использующей код истинности или заблуж­дения. Если бы эти же люди встретились, чтобы обсудить, кто в какой части опла­тит исследования, проводимые в этом космическом полете, это входило бы в эко­номическую систему, использующую код платежа или долга.

[232]

В системной теории Лумана ни одна система не использует и не понимает кода другой системы. Не существует способа перевести код одной системы в код дру­гой системы. Поскольку системы замкнуты, они могут реагировать только на про­исходящее в своей внешней среде (если то, что происходит, производит достаточ­но «шума», чтоб быть замеченным системой). Однако система должна описывать помехи во внешней среде в соответствии со своим собственным кодом. Это един­ственный способ осмыслить происходящее, единственный способ придать этому значение. Например, экономическая система будет «видеть» систему науки толь­ко с точки зрения прибыли (того, что делает возможной будущую плату) или не­обходимости вложений (того, что требует первоначальной уплаты до того, как она сможет окупиться).

Проблемы, порождаемые функциональной дифференциацией

Функциональная дифференциация создает для современного общества, по крайней мере одну основную проблему. Может случиться так, что одна из функциональных систем будет не в состоянии обеспечить того, что необходимо для общества в це­лом. Может не существовать функциональной системы, обладающей кодом, кото­рый способен представить проблему адекватным образом. Например, экономиче­ская система не может адекватно представить экологические проблемы, поскольку сильное загрязнение выглядит рациональным с экономической точки зрения. В системе права могут быть законы, нацеленные на ограничение загрязнения воз­духа, но эти законы интерпретируются в пределах экономической системы тех, кто создает загрязнения. Это показывает пример бывшей Чехословакии, где существо­вали законодательно установленные ограничения загрязнения воздуха. Промыш­ленные предприятия отреагировали на эти законы строительством более высоких дымовых труб, что привело к рассеиванию загрязнения на большее пространство и, таким образом, к снижению уровня загрязнения до предельно допустимых концент­раций. Такая реакция противоречила цели закона, но соответствовала коду эконо­мической системы; это был способ минимизировать издержки. Меры по лучшей защите от загрязнения воздуха обошлись бы гораздо дороже, чем строительство более высоких дымовых труб.

Такие проблемы обычно порождаются функциональной дифференциацией. Функциональная дифференциация требует перемещения проблем с уровня обще­ства на уровень подсистем. Каждая подсистема приобрела независимость и гибкость в принятии решений и использовании своих собственных кодов. Вместе с тем каж­дая из них зависима от других подсистем для того, чтобы продвигать социальную систему в целом. Иначе говоря, результатом большей независимости функциональ­ных систем оказывается большая уязвимость социальной системы в целом.

Луман исследовал проблематику отношений между функциональной диффе­ренциацией современного общества и его попытками решить проблемы экологии (Luhmann, 1986/1989). Современное общество не владеет особой дифференциро­ванной системой для решения экологических проблем. Все, что происходит в его среде (заметим двойное значение этого термина: внешняя среда системы и есте­ственная окружающая среда), надо рассматривать в рамках существующих функ­циональных систем и их кодов. Это означает, что каждая проблема во внешней

[233]

среде — это проблема для системы, только если она может быть представлена ко­дом системы. Например, законодательство может выступать против загрязнения, только если это действие можно представить как незаконное. Таким образом, вы­сока вероятность того, что экологические проблемы не будут в достаточной степе­ни решены. Более важен общий вывод: функциональную дифференциацию мож­но понимать как фактор экологического кризиса (Luhmann, 1986/1989, р. 42).

Проблемы во внешней среде порождают слишком большой и одновременно с этим слишком малый резонанс в функциональных системах. Слишком малый ре­зонанс означает, что система не реагирует должным образом на проблемы, кото­рые не могут быть представлены ее кодами. Например, группы, которые борются за охрану окружающей среды, могут выступать против автомобильной промыш­ленности с требованием выпускать машины, меньше загрязняющие воздух; одна­ко автомобильная промышленность вряд ли отреагирует на эти требования, если протесты не начинают влиять на прибыль. Слишком сильный резонанс означает, что рассмотрение экологических проблем в рамках функциональной системы может привести к реакциям в других функциональных системах, поскольку си­стемы взаимозависимы. Например, автомобильная промышленность может про­изводить машины, в меньшей степени по сравнению с сегодняшним днем загряз­няющие окружающую среду, уменьшив их размер, вес и, следовательно, цену. Это может иметь своим следствием замедление развития системы общественного транспорта, так как любой человек теперь сможет купить машину. Кроме того, вероятно, что это также увеличит число дорожно-транспортных происшествий и, таким образом, затраты в системе здравоохранения. Реакция на требование групп, которые ведут борьбу за охрану окружающей среды, в сложной взаимозависимой функциональной системе имеет непредсказуемые последствия.

Социология знания Лумана

Принципиальный вопрос социологии для Лумана звучит так: что есть общество? Это стало отправной точкой для его попытки разработать теорию системы (1987). Социология как наука об обществе возможна только при условии четко опреде­ленного понятия общества. Системная теория Лумана определяет общество как «всеобъемлющую социальную систему, включающую все прочие социетальные системы» (Luhmann, 1997, р. 78; перевод одного из авторов). Это значит, что поня­тие общества идентично понятию мирового общества; т. е. общество может быть лишь одно. Социальная система — это каждая система, которая в качестве своего базового элемента для самовоспроизводства порождает коммуникацию. Социе-талъная система есть функциональная система, например экономика, наука и за­конодательство, в пределах всеобъемлющей системы общества.<sup>1

1</sup> Со времени первой публикации «Социальных систем» (1984/1995) Луман углубил свой подход и применил его к различным функциональным системам в пределах системы общества — к экономи­ке (Luhmann, 1988), науке (Luhmann, 1990a), законодательству (Luhmann, 1993) и искусству (Luh­mann, 1995). Он попытался показать полезность своей общей теории для анализа любой функцио­нально дифференцированной системы. Он также рассмотрел проблемы, соприкасающиеся с функ­циональными системами, особенно прогнозирование экологических рисков (Luhmann, 1986/1989) и пути применения общей концепции риска (Luhmann, 1991).

[234]

Всеобъемлющее мировое общество не имеет границ во времени и пространстве; в определенном смысле мировое общество не имеет «адреса», а во внешней среде нет других обществ. Как тогда можно наблюдать общество? Есть лишь один ответ: общество можно наблюдать только изнутри общества, т. е. через функциональную систему общества. Однако ни одна функциональная система не обладает «правиль­ной» позицией для наблюдения общества. Законна каждая позиция. Как в таком случае мы можем прийти к единому способу получения информации о социальном мире? Фактически нет пути для создания такой простой позиции. Ни одна точка зрения не имеет главенства над любой другой. Поэтому никогда нельзя достичь широко принятой точки зрения, поскольку невозможно оценить соперничающие взгляды. Например, если мы как социологи хотим что-либо узнать об обществе, для нас привычен поиск социологического знания. Согласно Луману, столь же возмож­но было бы читать газету, книгу, смотреть телевизор или разговаривать с другом. Любой из приведенных способов — это имеющий право на существование путь по­лучения информации об обществе. Ни наука, ни любая другая система не имеют привилегированного положения. Если ни одна функциональная система не зани­мает главенствующей позиции для наблюдения и, таким образом, описания обще­ства как системы, тогда мы сталкиваемся с проблемой безграничного разнообра­зия одинаково законных способов наблюдения общества.

Луман попытался выработать подход, который позволит нам несмотря ни на что достичь знания об обществе. Общество описывает себя посредством легенд и мифов в древности и через научное знание в современную эпоху. Тем не менее со­циологи способны в качестве наблюдателей второго порядка отслеживать первич­ные наблюдения общества, они могут делать выводы об отношениях между об­ществом и его семантикой, т. е. самоописанием общества. Это ключ к знанию об обществе — наблюдать семантику общества, т. е. «коммуникацию о коммуникаци­ях», составляющих систему общества.

Луман предпринял попытку показать, что наблюдение общества не носит про­извольный характер, так как «существуют структурные условия для прочности представления; и в эволюции семантики существуют исторические тенденции, сильно ограничивающие диапазон вариантов. Социологическая теория способна различить связи по типу корреляций между социальными структурами и семан­тикой» (1997, р. 89; перевод одного из авторов). Принимая семантику за выраже­ние интерпретации социальных структур, исследования Лумана возрождают ис­торически принятую практику использования терминов и их значение относительно изменения социальных структур. Таким образом, надлежащим способом социологи­ческого наблюдения общества является исследование меняющейся семантики отно­сительно модифицирующихся социальных структур.¹ Луман (Luhmann) проделал огромное количество работы, описывая развитие семантики морали, личности, законодательства, знания (1980/1981/1989/1995) и любви (1982/1986). Данный метод составляет часть социологии знания и может применяться в вопросе разви­тия теорий общества.

¹ Это утверждение указывает на непоследовательность лумановской идеи, которую мы рассматриваем в заключительном параграфе.

[235]

Критика

В целом теория современного общества Лумана и его концепция общества — это хорошо разработанные аналитические инструменты, позволяющие социологам свежим взглядом посмотреть на существующие социальные проблемы в обществе (и в социологии). Общая теория эволюции и дифференциации, а также рассмотре­ние Луманом таких специфических систем, как наука и экономика, вскрывают но­вые перспективы для теории и исследования. Фундаментальное различение системы и среды открывает возможность для нового вида междисциплинарных исследований, основанных на предположении, что сложность есть всеобъемлющий аспект, связывающий кажущиеся изолированными области естественных и гума­нитарных наук (Luhmann, 1985).

Теорию системы Лумана критикуют по ряду пунктов, мы же кратко упомянем лишь четыре из них.

Во-первых, многие теоретики, в том числе Юрген Хабермас, утверждали, что то, что Луман считает необходимым эволюционным развитием, фактиче­ски — регрессивно и не обязательно. На самом деле, общество, возможно, раз­вивается в направлении замкнутой системы функционально дифференциро­ванных областей, не способных действовать во имя социального целого, а этому следует противостоять. Нужно разрабатывать теории, чтобы способствовать нейтрализации этой тенденции, а не чтобы сделать ее проявление неизбежным, как делает Луман.

Во-вторых, в теории Лумана дифференциация представляет собой ключ к опи­санию развития общества и растущей сложности социальных систем при их взаи­модействии с внешней средой. Однако в современном обществе мы также можем обнаружить два противоположных процесса. Один из них — дедифференциация (Lash, 1988), т. е. процесс размывания границ между социальными системами, на­пример между элитарной и массовой культурой. Другим процессом является вза­имопроникновение (R. Munch, 1987), т. е. процесс создания институтов, служащих посредниками между социальными системами. Теория системы Лумана склонна рассматривать эти процессы как антиэволюционные, поскольку эволюция опре­деляется как повышенная дифференциация. Возможно, теория Лумана могла бы признать дедифференциацию и взаимопроникновение реальными источниками эволюционной изменчивости, но это означало бы отказ от узконаправленного взгляда на дифференциацию, оказавшегося столь плодотворным с теоретической точки зрения.

В-третьих, теория Лумана представляется ограниченной в своей способности описывать отношения между системами. Не все системы кажутся столь замкну­тыми и автономными, как предполагает Луман. Некоторые системы, как представ­ляется, не только преобразуют коды друг друга, но и иногда включают другие систе­мы в качестве своих элементов. Наиболее очевиден способ включения в социальную систему системы психической. Значение коммуникации в пределах социальной системы не полностью определяется самой социальной системой. Психические системы (индивиды) ограничивают значения, приписанные определенной комму­никации, и противодействуют им. Луман прав в том. что значение коммуникации не состоит просто в намерении индивида, но, без сомнения, намерение имеет

[236]

некоторое сложное влияние на социальное значение. Социальная система не про­сто закрыта для психической системы. Аналогично, вероятно, что представляю­щуюся автономной систему, например политическую, можно свести к положению подсистемы другой системы, например экономической. В этом случае код поли­тической системы может быть просто вариантом кода экономической системы.

Наконец, теория системы Лумана предполагает набор равноправных взглядов на общество, не признавая возможности одного приоритетного. (Это сходно с по­зицией, которую занял постмодернистский социальный теоретик Лиотар [Lyotar, 1984]). Тем не менее Луман заявляет, что мы можем получать достоверное знание об обществе, наблюдая семантику самоописаний общества. Эта точка зрения носит противоречивый характер, поскольку невозможно одновременно придерживаться обеих позиций.

Несмотря на эти и другие недостатки, теория систем Лумана стала одной из ведущих социальных теорий при вхождении в XX в. и способствовала возрожде­нию интереса к теории систем.

Резюме

Эта глава открывается изложением некоторых ранних идей Уолтера Бакли по по­воду природы теории систем. Из социологической теории системы заимствуется многое, в том числе общий язык, принятый в точных и в различных социальных науках, применимость как на микро-, так и на макроуровне, анализ социального мира в целом, особое внимание к процессам, целостный подход и ориентация на динамику. Обсуждаются разнообразные принципы теории систем, в том числе степень открытости или замкнутости систем, их тенденция к распаду (энтропия), склонность порождать структуры (негантропия), присущая им обратная связь, а также характерные процессы, способствующие самосохранению системы (мор-фостаз) и ее росту (морфогенез). Бакли применил теорию систем к сознанию, вза­имодействию и социокультурной сфере.

Сегодня самым значительным теоретиком систем является Никлас Луман. По­мимо прочего, Луман рассматривает системы как самореферентные, носящие веро­ятностный характер и всегда менее сложные, чем внешняя среда. Системы должны уменьшать сложность; они не могут быть равными своей внешней среде по сложно­сти, иначе они были бы подавлены внешней средой и не были бы способны функ­ционировать. Наиболее важным вкладом Лумана стало его понимание автопоэзий-ного характера систем. Иначе говоря, системы создают свои собственные базовые элементы, организуют свои собственные границы и отношения между своими внут­ренними структурами, они самореферентные и замкнутые. Взгляд на системы с точ­ки зрения аутопойезиса и закрытости их по отношению к внешней среде отличает подход Лумана от подхода более ранних теоретиков систем. Для анализа Луман избрал две системы: социальную и психическую. Социальные системы сталкивают­ся с проблемой двойной возможности: каждое сообщение должно учитывать, как оно будет получено, но его получение зависит от оценки получателем отправителя. Из-за этого коммуникация «маловероятна», однако, чтобы сделать коммуникацию более вероятной, возникли социальные структуры.

[237]

Луман рассматривает эволюцию, включающую три механизма, вариацию, от­бор и стабилизацию. Современное общество справляется с возрастающей слож­ностью внешней среды с помощью процесса дифференциации. Дифференциация приводит к росту сложности системы и позволяет лучше реагировать на внешнюю среду, а также ускорить темп эволюции. Луман выделяет четыре формы дифферен­циации: сегментарную, стратификационную, центрально-периферийную и функ­циональную. Именно последняя представляет собой наиболее сложную форму дифференциации и преобладает в современном обществе. Она допускает большую гибкость системы, однако если одна функционально дифференцированная систе­ма не выполнит свою функцию, система в целом может разрушиться. Более того, возможно, что общество не будет обладать функционально дифференцированной подсистемой, способной справиться с важной проблемой.

Поскольку Луман понимает общество как всеобъемлющую систему, систему мировую, наблюдать его можно только изнутри системы. Ни одна функциональ­ная система не дает единственно правильного взгляда; правомерны все точки зре­ния. Тем не менее Луман отдает предпочтение социологическому знанию, утверж­дает, что его задача заключается в исследовании первичных наблюдений общества (легенд, мифов и т. д.).

Теория Лумана с разных позиций подвергается серьезной критике, но остает­ся авторитетной теорией при вступлении в XXI в.

[238]