Geum.ru

Субъекты правовой работы в россии и ее вооруженных силах

Вид материалаМонография

Содержание


Приидох воврещи не мир, но меч
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   19
одной истинной, проверенной временем религии – Православия, как истинной религии, как религии подавляющего большинства населения, как средства единения русского народа, необоримое оружие борьбы с ересями и расколами.

Религиозные средства укрепления боевого духа. Среди душевных явлений, отмечает Яковлев П.П., «чувство веры занимает первое место, в смысле православного совершенствования, и с ним связано могучее проявление духовных сил человека, изумляющих своею глубиною и степенью напряжения. До какой степени может доходить сила человеческого духа, благодаря глубине веры, – лучшим образцом служат христиане первых веков христианства, в периоды наибольших гонений против них. Затем, вся история христианства дает также очень большое число подтверждений. Наконец, трогательныя картины последних минут жизни верующего русского солдата на полях сражений дают и в наше время прекрасный образец величия духа на почве веры. Вообще же говоря, сила веры в человеке, это – могучий рычаг человеческой деятельности, нравственная ценность которой, однако, зависит от чистоты и возвышенности самих идеалов той или иной веры»232.

Как известно, отмечает Мельникова Л.В., важным условием победоносности любой армии, наряду с военной подготовкой, является тщательно выработанный и сложившийся дух ее, когда эта армия, во-первых, ясно представляет себе предмет или идею войны, которую она ведет, и, во-вторых, когда она горит сильным желанием во что бы то ни стало победить врага233. Не знавший поражений А.В.Суворов говорил: «Ни руки, ни ноги, ни бренное человеческое тело одерживает победу, а бессмертная душа, которая правит и руками, и ногами, и оружием, - и если душа воина велика и могуча, не предается страху и не падает на войне, то и победа несомненна, а потому и нужно воспитывать и закаливать сердце воина так, чтобы оно не боялось никакой опасности, - и всегда было неустрашимо и бестрепетно»234.

Огромную роль, как свидетельствуют многие факты истории, в подъеме и укреплении воинского духа играли святыни. Как отмечает иеромонах Даниил (Сычев), с первых веков принятия христианства русское православное воинство сражалось с неприятелем под покровительством чтимых образов Божией Матери. Святые иконы уносили от врагов как важнейшее сокровище, они сопровождали войска во всех походах и сражения235. Так, из Бородино 22 августа (4 сентября) 1812 г. М.И.Кутузов писал Е.И.Кутузовой: «Солдаты из Смоленска вынесли чудотворный образ Смоленской Богоматери и сей образ везде сопутствует нам»236.

Как известно, единственным зданием, уцелевшим среди руин Сталинграда, был храм во имя Казанской иконы Божией Матери с пределом преподобного Сергия Радонежского, в который неоднократно заходил легендарный командарм Чуйков. Молча стоял, возжигая свечи, молясь о победе над врагом237. Именно перед Казанским образом Божией Матери совершал в ноябре 1942 года под Сталинградом молебен митрополит Николай (Ярушевич)238. Тогда же, в 1942-м, самолет с Казанской иконой Пресвятой Богородицы облетел Сталинград – факт, подтвержденный в беседе с писателем Юрием Бондаревым маршалом Г.К.Жуковым239, который, в свою очередь, всю войну возил с собой в машине Казанский образ Божией Матери240.

Влияние святынь, религиозных ритуалов, общения с Богом на воинский дух понимали многие высокие военачальники. Особенно сильно это понимание обнаруживается в годины суровых испытаний, войн. Один из современных исследователей Великой Отечественной войны М.В.Шкаровский пишет: «Необходимо отметить не только присутствие священнослужителей в составе действующей армии или антифашистского подполья, но и обращение к вере многих солдат, офицеров, партизан, в том числе старших командиров. Из свидетельства очевидцев известно, что начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников (полковник царской армии) носил финифтевый образ свят. Николая и молился: «Господи, спаси Россию и мой народ!». Его приемником на посту начальника Генштаба стал сын священника из Кинешмы маршал А.М.Василевский. В освобожденной Вене в 1945 году по приказу маршала Ф.И.Толбухина (брат которого – протоиерей – служил все годы блокады в Ленинграде) были отреставрированы витражи в русском православном соборе и отлит в дар храму колокол с надписью «Русской Православной Церкви от победоносной Красной Армии». Неоднократно свои религиозные чувства публично проявлял командующий Ленинградским фронтом маршал Л.А.Говоров, после Сталинградской битвы стал посещать православные храмы маршал В.Н.Чуйков. Широкое распространение среди верующих получила убежденность, что всю войну с собой в машине возил образ Казанской Божией Матери маршал Г.К.Жуков. В 1945 году он вновь зажег неугасимую лампаду в Лейпцигском православном храме-памятнике, посвященном «Битве народов» с Наполеоновской армией. А в конце 1940-х годов, отправленный командовать Одесским военным округом, проезжая Киев, Г.Жуков принес в храм и попросил оставить в алтаре свою «военную» икону Казанской Божией Матери. Естественно, что верующими становились и рядовые солдаты, ежедневно рисковавшие своей жизнью…

Ленинград сражался не только силой оружия, но и молитвой церкви… В чин Божественной литургии вводились специальные молитвы о даровании победы нашему доблестному воинству и избавлении томящимся во вражеской неволе. Служился тогда и особый молебен «В нашествии супостатов, певаемый в Отечественную войну». Позднее на некоторых богослужениях в Никольском кафедральном соборе присутствовало командование Ленинградским фронтом во главе с маршалом Л.А.Говоровым»241.

Днем 4 сентября 1943 года на ближней даче в Кунцеве Сталин собрал совещание, в котором участвовали Г.М.Маленков и Л.П.Берия. На совещании присутствовал полковник НКГБ Г.Г.Карпов. Незадолго до этого откомандированный из штаба партизанских отрядов на Украине, он был назначен начальником отдела, осуществлявшего контроль за деятельностью религиозных организаций. Обсудив некоторые практические вопросы, было решено провести встречу Сталина со священноначалием Церкви. Тут же из кабинета Сталина полковник Г.Г.Карпов позвонил митрополиту Сергию и договорился о встрече. Поздним вечером того же дня в Троицкие ворота Кремля въехал черный правительственный лимузин. В нем находились Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Сергий, митрополит Алексий (Симанский) и митрополит Николай (Ярушевич). Через несколько минут они были уже в кабинете Сталина. Навстречу святителям вышел хозяин кабинета… В ходе беседы Сталин неоднократно подчеркивал, что «Церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с ее организационным укреплением и развитием внутри СССР». В беседе принимали участие В.М.Молотов и Г.Г.Карпов242.

Таким образом, религиозные организации не только своей деятельностью содействуют укреплению духа войск, их духовной мощи, они также способствуют исправлению правовой работы в лучшую (правильную, т.е. основанную на Правде и Истине) сторону посредством очищения правосознания светом Истины, а посредством этого утверждения Правды в нормотворческой и правоприменительной деятельности как органов военного управления, так и рядовых воинов, от решительных и правильных действий которых зависит успех в военном предприятии, победа на войне.

На огромное значение, ценность религии и деятельности религиозных организаций в жизни государства, общества, в т.ч. и такой специфической его части как военная организация, указывают многие исследователи. В частности, протопресвитер Шавельский Г.И. отмечал: «А когда священник благословляет крестом полк, идущий в бой, иль когда во время боя обойдет, под градом пуль и снарядов, свою часть: ободрит одних, утешит других, спокойно побеседует с третьими – как сразу подымается дух войска»243.

Все выше приведенные свидетельства доказывают огромную роль военного духовенства в укреплении боевого духа, правосознания воинов, особенно в критические минуты на поле брани. Как свидетельствует вся военная история, главной действующей силой, религиозной организацией несшей на протяжении веков всю тяжесть по духовному окормлению воинов, вдохновлению их на героическую смерть, на мученические воинские подвиги и доказавшей свою способность выполнять достойно эту тяжелейшую историческую миссию является Русская Православная Церковь. Вклад ее в государственное строительство, в военное дело, в многовековую оборону России от непрестанно нападающих на нее агрессоров трудно переоценить. Поэтому уравнивать РПЦ с другими конфессиями, чуждыми русскому духу, не имеющими никаких заслуг перед государством и его военной организацией, в правах на служение своему Отечеству духовным окормлением его воинов недопустимо.

Одной из активных форм сотрудничества является участие священнослужителей в командных сборах, проводимых на разных уровнях органов военного управления. Так, например, 22 ноября 2006 г. двенадцать священников, окормляющих части дальней авиации, из всех концов страны приняли участие в сборе командиров дальней авиации в Рязани. Перед началом сборов духовенством ВВС был отслужен молебен»244.

О необходимости духовного возрождения армии и флота высказываются многие высокие военачальники, на собственном практическом опыте осознав важность этого фактора в военном деле. В частности, такого мнения придерживался маршал России И.Д.Сергеев. В своем последнем выступлении, опубликованном в газете «Красная звезда» на полосе «Церковь и армия», он доказывал необходимость возрождения института военного духовенства245.

Воздействие религии на нравственность и воинские качества личного состава. В боевой деятельности любого народа или племени, замечает Яковлев П.П., «мы найдем эту связь между нравственной энергией и силой верования, и величина первой находится в прямой зависимости от второй. Даже, так называемые, передовые народы, у которых вера в Бога ослабела, по тем или иным причинам, и те, для поднятия энергии своих войск, считают необходимым обращаться к идеям или идеалам, с которыми могло бы быть связано верование, как один из важнейших душевных процессов. И чем такое верование глубже захватывает человека, тем более он проявляет энергии и решимости в необходимые минуты. Русская армия, обладая такими данными нравственного порядка, находится в лучшем положении потому, что с ея идеалами христианства связана та чистота, которая возвышает душу человека и поднимает его до большой нравственной высоты, хотя это не всегда бывает в формах, привычных для «образованного» взгляда на вещи… Русский воин, имея перед собою правду и Бога, – как верно определил Петр Великий, – и есть тот воин, каким, по нравственному состоянию, и должен быть христианский воин»246.

Христианское учение, по мнению Яковлева П.П., «при его высоте и чистоте, своею заповедью возлюбить ближнего своего, как самого себя и указанием положить душу свою за други своя, - способно поднять каждого воина на недосягаемую степень нравственной высоты и тем дать героя в высоком значении. И такое явление не редкость в среде русского народа и особенно русского солдата, и это высокое состояние проявляется у нас почти всегда в скромной, незаметной форме, вполне соответствующей тому христианскому смирению, которое внедрилось в русском народе. Этим же объясняется часто встречающееся у нас такое поучительное явление на войне, как защита и спасение солдатом своего офицера, при безусловной неизбежности гибели первого. Обращаясь же к цвету «европейски-образованных» людей, поклоняющихся идеалу «личного земного счастья», а следовательно, культивирующих и чувство самосохранения, мы видели поразительное, по контрасту с только что сказанным, явление в сценах на пожаре, бывшем в здании базара благотворительности в Париже, несколько лет тому назад, когда мужчины, представители лучшего парижского общества, с помощью палочных ударов, наносимых женщинам, прокладывали себе дорогу к выходу. Чтобы спасти свои драгоценные особы»247.

Проводя аналитическое сравнение воинских качеств русских воинов и воинов западных армий, Яковлев П.П. отмечает, что «как безропотное перенесение трудов и лишений военной жизни, так и храбрость – единогласно признаются всюду, как главные отличительные черты характера русского солдата. Все необходимые нашему солдату качества, как воину, даются легко, благодаря воспринятым заветам Христа, которые православие бережно хранит русскому народу». Таким образом, приходит к заключению Яковлев П.П., «всем главным условиям хороших войск, как я старался доказать, удовлетворяет вполне русское войско, тогда как эта же мерка, приложенная к западным государствам, показывает крупные недочеты в их армиях. И это, как мы видим, благодаря православной вере, сохранившей для нас в чистоте заветы Христа, способные поднять человека нравственно и сделать его более высоким воином»248.

Подводя итог своему исследованию, Яковлев П.П. указывает, что «главною чертою нашего отличия от Западной Европы служит наше православие, влиявшее на наш народ без малого тысячелетие, как чистый и ценный источник нашей силы; что в нем наша сила и как отдельных людей, и как целого народа, – а следовательно, я смело могу сказать в заключение, что, – как русским людям, – офицерскому составу русской православной армии, имеющему свою обширную работу (оцениваемую в период войн жизнью людей) и правильно понимающему значение веры вообще в деле воспитания войск, – естественно необходимо признать веру крупною и высокою силою в военном деле и культивировать ее наиболее широко, так как она, в виде нашего православия, являет собою силу, облагораживающую и нравственно поднимающую каждого из нас и в высшей степени благотворно влияющую на нашу армию»249.

Термин «морально-боевые качества», служит синонимом распространенного в XIX в. термин «боевой дух» войск. В свою очередь, «военные традиции» принято считать синонимом к словосочетаниям «победные традиции», «героические традиции»250.

Именно военные традиции, впитывая на протяжении веков все самое лучшее в военном деле, являются основой формирования боевого духа войск. Как справедливо отмечает А.Б.Григорьев, принятые в Вооруженных Силах торжественные праздники (события) и церемонии покоятся на традициях и обычаях русской армии и по-прежнему создают обстановку, в которой человек внутренне подтягивается, стараясь стать лучше. Церемонии и праздники – это цемент воинской дисциплины, а традиции ее – фундамент, поскольку только на дисциплине основана подлинная воинская служба251.

Анализируя сущность и результаты военных преобразований пореформенного периода 60-70-х годов XIX в., когда было упразднено ряд сформировавшихся веками традиций русской армии, Смолин Н.Н. приходит к важному выводу: «попытка отбросить национальные военные традиции как реакционные в целом ослабила морально-боевые качества армии, что показывают боевые действия Русско-Японской войны и события Первой мировой войны»252.

Ценность и благородство военных традиций, по мнению Чернова С.А., определяются тесной связью с национальным характером, в них запечатлен богатый героический боевой опыт российской армии, высокие морально-боевые, нравственные качества военнослужащих. Лучшие военные традиции являются важнейшей составляющей морального духа войск в мирное и военное время. Командиры должны не сторониться традиций, а опираться на них в своей воспитательной деятельности, подчиняясь их законам и используя их возможности в интересах укрепления духовных, морально-нравственных устоев всех категорий военнослужащих253.

Как верно указывает К.Победоносцев, где нет веры, там на чем утвердить чувство долга и сознание ответственности – основу всякого нравственного побуждения и воли? Религия одна есть правило жизни, непрестанное напоминание человеку, что есть Бог и ищущим Его Мздовоздаятель – духовный авторитет, на коем утверждается обязанность человека к Богу и ближним. Этого не может заменить никакое нравственное учение. Оно основывается теоретически на начале блага общественного, пользы общественной (утилитаризм), с отрицанием религиозного начала, хотя практические выводы и положения этого учения черпаются из понятия и обычаев, исходящих из религии и на ней основанных. Но нравственное правило, в применении к действительности, к обстоятельствам места и времени, к интересам своего «я» и других лиц, подвержено колебаниям и сомнениям, требующим поверки с основным началом, которое для утилитарной нравственности заменяет совесть. Но это начало абстрактное, и потому решение на основании его вопроса о том, что должно в данном случае делать или какую цену имеет сделанное, требует умственной операции, мало кому доступной и, во всяком случае, неясной и сопряженной с колебаниями, сомнениями и с возбуждением новых вопросов. Напротив того, религиозное мерило долга не умственное и не абстрактное, но связано нераздельно с живым чувством тронутой верою души и способно действовать на душу непосредственно, бессознательно и без умственного напряжения, применяясь свободно к новым отношениям и условиям жизни, но не изменяясь в основе своей и в господственном действии на душу. На началах нравственности создается искусственная совесть, но христианская совесть есть око Божие в душе человека, а перед нею – животворящий ее любовью и правдой живой образ Божий в лице Христа Спасителя. И некуда убежать человеку от веры, потому что он сам от себя убежать не может254.

Следовательно, военная служба, как форма исполнения своей обязанности к богу и ближним, без утверждения на высоком духовном авторитете, без веры в Бога приобретает зачастую извращенные формы, не отвечающие целям и задачам военной организации государства. Именно этим во многом и вызвана потребность священства в войсках, как непрестанное напоминание и разъяснение о долге, о вере, о совести, о высоком духовном содержании военной службы и необходимости ее добросовестного исполнения.

Как отмечает Т.Миронова, «совесть, обратите внимание, – ее еще называют гласом Божиим в нашей душе, она есть у любого – у верующего, у безбожника, – совесть – это врожденное, данное нам Творцом мерило добра и зла в нашей душе, не зря само слово со-весть расшифровывается как само-познание. И потому даже неверующие люди, согрешив, испытывают угрызения совести, ибо она сознает скверну их поступков и потому буквально грызет людей»255.

Другие авторы указывают, что духовность – есть базовый мировоззренческий подход, определяющий первичность духовного по отношению к материальному. А «важнейшим моментом человеческого бытия является мотивация к действию. Зачем живет человек? Ради чего? Что первично для него в жизни? Многие до нас отмечали, что считавшаяся незыблемой марксистская формула «бытие определяет сознание» в России работает с точностью до наоборот. Духовная мотивация (соответствие поступков Вере, чести, присяге, принципам и т.д.) всегда в русской традиции преобладала над «требованиями желудка» (корыстью, властолюбием, эгоизмом, культом потребления и т.д.). Противоположный подход иногда имел место, но воспринимался окружающими как патология, грех, нечто недостойное порядочного человека. Критерием правильности поступков всегда считалась Совесть, а не писанный закон («разрешено все, что не запрещено»), и уж тем более не выгода («целесообразность»)»256.

Однако о совести, ее сущности, ее божественном происхождении и истинном предназначении в жизни человека, в его борьбе со злом, в т.ч. и борьбе с оружием в руках, никто воинам разъяснить не в состоянии. Военные воспитатели, которые, казалось бы, должны делать в силу своих обязанностей, на деле сделать это не в состоянии, потому как до сих пор во многом несут на себе печать безбожной эпохи, стереотипы коммунистических догм и материалистического мышления. Вместе с тем, потребность в очищении совести, «гласа Божия в душе» воина объективно существует уже хотя бы как действенное средство в профилактике преступности, казарменного хулиганства. Однако реальность такова, что лучше священника с этой задачей вряд ли кто справится.

Как справедливо замечает С.И.Дука, к важнейшим традиционным ценностям русской культуры относится, прежде всего, религиозность. Религиозность, как наиболее консервативная часть всякой культуры, представляет собой ядро национальной культуры. Для русской культуры таким ядром является Православие. Религиозные представления формируют важнейшие нравственные ценности и нормы. Это неписанные законы, они сосредоточиваются в нравственной жизни народа, образуют его основные нравственные устои. Таким образом, ценностно-нормативная система общества, основанная на религиозных чувствах, представляет собой гармоничное единство, которое поддерживает и разделяет все общество257.

Как отмечает В.Г.Кондрашов, уже доказано, что разрушение боеготовности начинается с атаки на традиционные ценности ее культуры, ее духовные и нравственные традиции. Поведенческие стандарты «американского образа жизни», массированно насаждаемые СМИ в России, в других странах, разрушают культуру традиционных православных наций. Противодействием этому может быть создание православных молодежных клубов, летних лагерей, духовно-нравственное влияние на молодое поколение и молодых людей, проходящих военную службу. Конечно, современные технологии в современных войнах значат много. Но важнейшей составляющей победы было и есть – это дух Армии. Именно здесь Армия ожидает от Церкви реальной помощи, особенно в «горячих точках». Церковь и Армия взаимно устремлены друг к другу258.

Церковь учит своих чад бесстрашию. А оно обретается только в Вере259. Следовательно, истинная вера в Бога есть непременное условие подлинного бесстрашия и мужества, так необходимых воинам при исполнении своего воинского долга по защите Отечества, боевых приказов. Она же является и основным источником воспитания лучших воинских качеств, без которых невозможно победить в войне.

Патриотизм складывается из нескольких элементов. Один из составляющих элементов имеет религиозный характер. Религия – мировоззрение и образ действий, обусловленные отражением в умах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни. Патриотическое воспитание молодежи является одной из приоритетных государственных задач, реализацию которой необходимо проводить при помощи религиозных общественных объединений. В Конституции РФ говорится, что РФ есть светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Но эту норму не следует толковать в том смысле, что государственные органы и религиозные организации не вправе сотрудничать, как это толкуют атеисты, и что всякое сотрудничество есть нарушение конституционных норм260.

Справедливость данного положения подтверждается всей дореволюционной историей не только России, но и опытом зарубежных государств, признающих себя светскими.

Явления духовные гораздо труднее поддаются наблюдению и несравненно менее взвешиваются, чем явления видимого мира; последствия, результаты духовной работы так проявляются, что причина, их возбудитель остаются незаметными для глаза… Но все же, многоплановость работы в Отечественную войну и влияние пастырей на дух войска засвидетельствованы Царем и военачальниками, обильно украсившими отличившихся в войне священников (а отличившимися были почти все участвовавшие) многочисленными наградами; их самоотверженность доказана бесстрашным исполнением долга под огнем неприятельским, множеством подвигов, многими ранами и контузиями, полученными полковыми священниками. Русское военное духовенство показало себя в войну 1812 г. таким, каким оно всегда было и всегда должно быть: крепким верой в Бога, сильным безграничной преданностью Царю родному и любовью к Отечеству своему, Руси святой, бесстрашным и готовым на всякие невзгоды, лишения, опасности и труды, способным к могущему влиянию на дух солдата. По условиям русской народной жизни, по складу нашего народного духа, в духовной связи войска с пастырями – огромная сила, огромное средство для достижения победы.261.

Как видно из выше приведенных исторических фактов, религия содержит в себе огромное количество средств и возможностей для нравственного совершенствования воинов, повышения их волевых качеств, так необходимых воинам на поле брани, а потому необходимо закреплять и совершенствовать правовые формы, способствующие такому позитивному сотрудничеству Армии с Церковью.

Влияние религиозного воспитания на оздоровление правосознания и состояние воинской дисциплины. Анализируя качественные характеристики воинов далее, Яковлев П.П. указывает, что «в смысле исследования влияния веры на военное дело, вопрос не в том только, чтобы солдат был выучен и умел делать дело: нужно чтобы он и желал делать… И в этом вопросе, следовательно, невольно приходишь к заключению, что образование, т.е. «просвещение» в западном смысле, не может служить прочным фундаментом и что, наоборот, просвещение в нашем, православном смысле, в смысле усвоения заветов Христа, не затемненных человеком, есть лучший залог хорошей дисциплины в войсках. Следовательно, нужно признать, что покорность русского народа – сознательная, во имя идеала, выросшего на почве православия. Только этим и можно объяснить легкость поддержания у нас дисциплины, подчиняясь которой человек должен подавлять в себе все то, что ей противоречит в смысле чувства самосохранения, многих личных желаний и проч., и это ради общих высоких целей»262.

Значительный опыт воспитания у русских воинов патриотического сознания, верности воинскому долгу, готовности сражаться за свой народ, свою Родину был накоплен Русской Православной Церковью. Наряду с командным составом военные священники оказывали огромное воздействие на сознание и поведение воинов. Помимо религиозных обрядов они проводили с рядовыми и младшими командирами душевно-нравственные беседы, простым и понятным для солдат и матросов языком разъясняли основные христианские заповеди, суть воинского долга и предназначение воина. Перед боем священники с напутствием обходили войска, а после сражения словами утешения и молитвы облегчали страдания раненных, отпевали погибших. В трудные моменты боя они воодушевляли воинов крепостью своего духа и личным примером. «Бывает, что дрогнет полк. Но если священник тут, да еще и станет впереди с крестом, да и про Бога, про долг полку напомнит – сразу отлетят и страх, и робость, и полк опять на своем месте, опять он отважный и грозный для врага», - рассказывал один из участников войны 1812 года263.

Одним из эффективных направлений формирования патриотического духовного состояния граждан России, по утверждению Ю.В.Манько, является деятельность Русской Православной Церкви, которая на протяжении более чем тысячелетней истории всегда воспитывала патриотические чувства и сознание не только у верующих, но и у всего населения страны. Начиная с героизма православного монаха Пересвета на Куликовом поле, русское воинство всегда сражалось под стягами, на которых было начертано «За веру, царя и Отечество»! А сколько тысяч, да и миллионов иностранцев, принявших православную веру, Церковь, благодаря своей пасторской деятельности, превратила в подлинных патриотов России во всех сферах жизни общества: науки, культуры, промышленности, искусства, торговли, военного дела и других, многие из которых принесли мировую славу своей Родине. Нам еще предстоит по достоинству оценить патриотическую деятельность РПЦ в годы Великой Отечественной войны по мобилизации всего народа на разгром фашистских захватчиков264.

Именно духовность как основа патриотизма родила в России-Руси подвиг. Понятие, которого нет на Западе. Подвиг может быть и духовным, и воинским, и трудовым. Этим словом русский человек означает особый вид деяния, в котором проявляется высшая форма служения Отечеству, Родине, для православного человека – Богу, Святой Руси265. Подвиг, по сути, есть прямая противоположность беззаконию, противолежащий беззаконию полюс, отражающий высшую из возможных, наилучшую форму исполнения своей обязанности, правовой нормы – своего рода идеал, высший образец правовой работы.

Для России привязанность человека к Родине всегда носила особый философский, нравственный, даже религиозно-мистический смысл. Для многих вера до сих пор представляется чем-то отжившим. В лучшем случае она трактуется как историческая традиция, последовательная цепь религиозных сюжетов, своеобразие церковных ритуалов. Они забывают о том, что Православие – это школа возвышенного духовного единства, светлых идей сострадания, служения, долга, жертвенности перед всем народом и человечеством, та энергия, те заветы, которые поднимали самосознание народной личности на необыкновенную высоту266.

Даже поверхностное прикосновение к устному творчеству нашего народа убеждает, что русские богатырские сказки и былины самобытно отразили небесное призвание Руси на высокое служение в стане Христовых воинов. Бог, богатырство, богатырь – слова одного корня. Их связь, по мнению Шороховой Т.С., свидетельствует о том, что сила богатырского духа коренится в Духе Божием. Русь своей духовной интуицией верно уловила смысл человеческой истории, как Битвы Света с тьмой. Избранница Христова с полной самоотдачей включилась в эту битву на стороне Господа Вседержителя и потому стала Святой Русью и… Русью богатырской. А если выразиться точнее, то Святая Русь является душой Руси богатырской. Не случайно так много святых воинов и вождей являют нам особое сияние русской славы, что нашло столь полное выражение в нашей житийной литературе. Страницы нашего славного прошлого показывают, как, воспитанные на героических примерах своих предков, русские становились «чудо-богатырями», героями победителями, штурмуя вражеские крепости, переходя с Суворовым через Альпы, сражаясь на Бородинском поле… Живая память о русских богатырях становится мечом народа. Так было в годы Великой Отечественной войны, когда на фронте в блиндажах висели репродукции картины Васнецова с изображением самых любимых нашим народом богатырей – Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича267.

Писание и история непреложно свидетельствуют о неизбежности следования кровопролитного самоуничтожения народов за их духовным блудом. Блуд, независимо от духовной или физической природы, уничтожает любовь в человеческом сердце. Ее место занимает злоба, которая лишает людей покоя и разума. А потом уже духи злобы легко стравливают друг с другом озлобившихся в поисках лживой и злой «правды», которая требует непременно кровопролития и уничтожения провинившегося противника. Ведь лживой правде глубоко чужд мирный дух Истины. Духовное растление, в широком смысле этого слова – первый, часто невидимый до времени, но явный симптом Войны, за которым следует и она сама268.

Такое вскрытие духовной сущности войны, ее духовной природы позволяет понять какую огромную роль призвана играть религия в деле профилактики войн, их предотвращения мирными средствами, путем победы добра над злом, любви над ненавистью, уважения к ближним над презрительным к ним отношением внутри самого человека, в его правосознании.

Огромный вклад в исследование глубокого духовного смысла воинского служения как форме сопротивления распространяющемуся в этом мире злу силою оружия, в изучение вопросов степени влияния при этом религии на успех военного дела внес И.А.Ильин. Важность поднимаемых им проблем в деле государственного строительства, устройства военной организации общества, ее непобедимости, в установлении наиболее совершенный, правильных форм взаимоотношения религиозной организации общества с ее государственной, военной организацией – выдвигают необходимость рассмотреть его выводы и главные положения повнимательнее.

Если душа человека чиста, то верен будет, по мнению И.А.Ильина, и ее поступок, несмотря на свое видимое несоответствие законам праведности; и обратно: даже самые праведные поступки нечистой души будут неверны. И если это относится ко всякому человеку, то для правителя и воина это получает совершенно особенное значение. Согласно древнему и глубокому воззрению, выношенному Православной Церковью, люди, владеющие властью и мечом, владеют ими не в виде привилегии, а в виде религиозно осмысленного служения; это служение возлагает на человека особое бремя обязанностей и особое бремя ответственности; и среди этих обязанностей обязанность казни и боя есть тягчайшая; и справляться с этим бременем ответственности возможно только при непрестанной заботе о религиозном очищении своей души и своей воли. Невозможно человеку жить на земле и строить дело Божие, не приемля духовного компромисса, но именно духовный компромисс требует религиозного и нравственного очищения.

Духовный компромисс ищет и находит самый праведный исход из всех имеющихся неправедных исходов. Но и этот, самый праведный из неправедных, остается, конечно, неправедным, несмотря на весь его героизм, на всю его религиозную осмысленность и духовную красоту. Одним своим агрессивным бытием зло выводит праведного человека из его духовного равновесия и из его нравственной плеромы; и не оставляет ему безусловно праведного исхода. В этом можно было бы усмотреть победу зла… Человек, отвечающий силой и мечом на агрессивность злодея, не может не выйти из духовного равновесия и нравственной плеромы – и в этом злу всегда обеспечена некоторая видимость внутренней, душевно-духовной «победы»; в этом смысле зло всегда «имеет успех»…Вот почему настоящая борьба со злом может и должна вестись именно в совмещении духовного компромисса и религиозно-нравственного очищения. Именно процесс очищения, следующий за подвигом неправедности, отнимает у зла последнюю видимость успеха и победы269.

Необходимость духовно-нравственного очищения прямо предуказана и установлена в Евангелии, и притом именно для тех, кто посвящает себя борьбе с чужим злом и с чужими злодеяниями. Тот, кто не умеет вынуть «бревна из своего» собственного глаза (Мф. 7, 3-5; Лк. 6, 41-42), тот не сумеет вынуть и сучок из глаза брата своего; и весь суд его превращается в лицемерие. Только чистое око способно верно увидеть, где в чужой душе слабость, где недуг и где зло; увидеть и найти верный «суд» и верную «меру» (Мф. 7, 1-2; Лк. 6, 37-38), тот «суд» и ту «меру», которыми он сам с радостью будет «судим» и «измерен». Но чистым может быть только то око, о чистоте которого всегда радеет его обладатель; ибо «никто же свят, токмо един Бог». Тот, кто судит, тот должен быть и сам готов к суду над собою; и это означает, что он всегда должен судить самого себя так, как он судит злодея. Мера судейской компетентности определяется мерой творящегося самоочищения; злодей не судья злодею; и погрязающему в страстных слабостях не дано побивать камнями слабого и страстного грешника (Ин. 8, 3-11); но «вынь прежде бревно из твоего глаза» (Мф. 7, 5; Лк. 6, 42) и тогда увидишь270…

Душа, сопротивляющаяся злу силою и мечом, нуждается в очищающих усилиях уже при самом восприятии зла для того, чтобы освободить себя по возможности от возмущения страстей, от соблазна, замешательства, неуравновешенных и преждевременных взрывов, и всяческого пристрастия, и всяческих немудрых душевных движений. Она нуждается в этих усилиях и перед началом борьбы, чтобы утвердиться в духовной любви как главном или даже единственном источнике своего сопротивления: чтобы сопротивление велось из преданности делу Божьему, из патриотизма, из религиозной ревности, а не из жадности, личной ненависти, мести и иных непредметных побуждений; чтобы даже тогда, когда борьба будет вестись за себя, за свое имущество или за свои личные права, человек был бы прав в этой борьбе, чувствовал бы себя участником Божьего дела и боролся в лице себя за нечто, подлинно большее, чем он сам и его личное дело. Верный и чистый мотив борьбы есть первый залог ее достоинства: того уровня, на котором она ведется, той меры, до которой она длится, и того успеха, который будет ей достигнут. Но для борьбы со злодеями человеку нужен не только предметный источник и мотив, но и верное видение: очистительная работа необходима борющемуся для того, чтобы верно отличать и видеть подлинное зло, чтобы верно видеть его цели, его работу и его средства и, со своей стороны, верно выбирать необходимые и действительные меры сопротивления. Самоотверженная борьба с мнимым злом и мнимыми злодеями есть «донкихотство» – трагикомическое смешение величия и наивной слепоты, в конечном счете выгодное только злодеям.

Очищение души не менее необходимо и после выхода из борьбы. И прежде всего для того, чтобы обезвредить и погасить в себе всевозможные следы незаметно проникшей заразы: все эти душевные осадки, отпечатки, отзвуки ведшейся борьбы, начиная от вспыхивавшей кровожадности, ненависти, зложелательства и кончая неизжитыми зарядами интриги и коварства. Все эти остатки, не освященные и не обезвреженные, оседают в душе, как клочья злого тумана по ущельям и расселинам, и незаметно отравляют чувство, волю и мысль человека. Они имеют свойство ассимилироваться в душевной атмосфере; и если эта ассимиляция происходит, то они, естественно, сливаются с собственными дурными влечениями человека, питаются ими, подкрепляют их со своей стороны и сильно затрудняют духу ведение надлежащей борьбы с ними. Но больше всего очищение души необходимо для того, чтобы избавить душу от возможного очерствения и ожесточения, связанного с восприятием зла, с сопротивлением ему и со всеми видами понуждения и пресечения. Душа борца не должна утрачивать в борьбе своих высших состояний и возможностей; она должна постоянно возвращать и вернуть себе способность к духовному равновесию, к полноте положительной любви, к совестной плероме, к растворяющей душу молитве и умиляющей радости: ибо и Ангелы (о коих пишет св. Амвросий) по завершении их тягостной миссии гнева и мзды возвращаются к созерцанию лика Божия и вновь приобщаются Его свету.

И наконец, тот же процесс духовного очищения может и должен дать душе борца то успокоение и ту силу, которые необходимы ему для новой борьбы, для новых напряжений и подвигов. Ибо истинное очищение души не расслабляет ее, а укрепляет. И если человек, ведший борьбу мечом, не выдержал внешнего вида своих деяний и, потрясенный видом страха, смерти и крови, изнемог и обессилел, то он должен быть уверен в том, что это бессилие может быть преодолено не идеализацией совершенного и не бегством от совести, но и не малодушным отречением от содеянного, а только на пути глубинного очищения души, ибо в таинстве покаяния не только умиряется хаос страстей, но и духу дается подобающая ему власть и сила271.

Тот, кто злодеям силой и мечом, тот должен быть чище и выше своей борьбы; иначе не он поведет ее и не он завершит ее победой, а она увлечет его, исказит его обличие и извергнет его, сломленного, униженного и порочного. Владеть силой и мечом может лишь тот, кто владеет собою, т.е. своими страстями и своим видением; ибо если человек не владеет собою, то меч и сила овладевают им, и не они будут его орудием и средством, а он сам станет их средством и орудием, и тогда он «погибнет от меча» не физически, а нравственно и духовно: силы его будут растрачены, душа его будет изуродована и борьба проиграна. Вот почему очищение души есть основное условие победы в борьбе со злом.

Проблема духовного компромисса разрешается тем, что сила личной преданности Божьему делу и Божьей заповеди, углубленная и укрепленная в процессе религиозного очищения, превозмогает все соблазны, опасности, трудности и уклонения, могущие повредить душе, и выводит ее из напряженной борьбы не ослабевшей, а могучей и верной. Активная внешняя борьба со злодеями доступна тому, кто взрастил и воспитал в себе силу духовного и в конечном счете религиозного характера; а это воспитание требует, прежде всего, работы над собственным очищением. Слабому, религиозно-беспочвенному характеру не под силу бремя духовного компромисса, бремя нисхождения к грубым, жестоким, изворотливым средствам борьбы: и притом потому, что он не может овладеть тем, чего достиг, и не может укрепить себя в том, чем овладел; он подобен слабой, неукрепленной «крепости» с неверным и робким гарнизоном. Напротив, чем сильнее укреплена и вооружена крепость и чем вернее и воодушевленнее ее защитники, тем более трудную и опасную вылазку может предпринять ее комендант; и подобно этому, чем сильнее и цельнее религиозный характер человека, тем менее трудно и опасно для него выхождение из религиозной и нравственной плеромы в процессе борьбы со злодеями272.

Религиозное осмысление и освящение царской власти и, далее, всего государственного делания и служения таит в себе подлинную, глубокую спасительную истину. И именно поэтому следует заботиться не об отделении церкви от государства – религиозной чистоты от пребывающего в духовном компромиссе служения, – а об их верном сочетании и сотрудничестве. Той же глубиной и спасительностью проникнута и идея «христолюбивого воинства». Воин именуется «христолюбивым» не только потому, что он член христианского государства, что его родина возрастает в христианском духа и что см он призван оборонять христианскую веру, а еще и потому, что в любви ко Христу и к преподанной Им полноте совершенства он имеет живую основу своего личного духа, ей утверждает святыню своего личного кремля, в ней почерпает необходимую ему силу подвига и очищения. Здесь нет того внутреннего противоречия, которое пытаются усмотреть сентиментальные моралисты; напротив: меч духовно необходим человеку в земной борьбе за дело Божие; но принять бремя связанных с ним душевных и телесных опасностей и страданий может лишь тот, кто утверждает свою любовь, свою жизнь и деятельность в луче Божьего света и совершенства.

И вот, если объединить все государственное начало понуждения и пресечения в образе воина, а начало религиозного очищения, молитвы и праведности в образе монаха, то решение проблемы выразится в усмотрении их взаимной необходимости друг для друга.

Воин как носитель меча и мироприемлющего компромисса нуждается в монахе как в духовнике, в источнике живой чистоты, религиозной умудренности, нравственной плеромы: здесь он приобщается благодати в таинстве и получает силу для подвига; здесь он укрепляет свою совесть, проверяет цель своего служения и очищает свою душу. И сам меч его становится огненной молитвой. Таков Дмитрий Донской у св. Сергия перед Куликовой битвой273.

Внимательное изучение приведенных выводов показывает, насколько жизненно необходима государственной и, прежде всего военной, организации истинная, подлинная религия, способная вдохновить воина на подвиг брани со злом и дать ему необходимую силу победить.

Как справедливо замечает Т.Миронова, Господь предупреждает нас, чтобы и не думали, что пришел Он дать мир на земле: « Приидох воврещи не мир, но меч» (Мф. 10, 34). Меч – что значит по-славянски рассекающий, разделяющий между добром и злом, творящий насилие властью, Богом данной, меч, водворяющий добро на земле и поражающий злобу, - вот священное оружие православных. «Ведь и врач, - говорит святитель Иоанн Златоуст, - тогда спасает прочие части тела, когда отсекает от него неизлечимый член»274.

Таким образом, только истинная религия – Православие – может возвысить, дать осознать подлинное значение воинского долга в свете ведущейся тысячелетиями борьбы Добра со злом, вселить в воина необходимые духовные силы, укрепить волевые качества, бесстрашие и мужество, так необходимые для победы.

Вместе с тем, религиозные организации своей деятельностью способствуют не только воспитанию воинских качеств, без которых успех в военном деле немыслим, но также очищают правосознание, повышая тем самым законопослушность воинов, их воинскую дисциплину. При этом главным духовным средством повышения законности в войсках и борьбы с преступностью является покаяние. Анализируя сущностный смысл такого важного христианского акта как покаяние, Т.Миронова приходит к заключению: «покаяние – это вольное, осознанное искупление наших личных грехов не только словом, но и делом. Мы, по слову Евангелия, должны принести плоды покаяния»275.

Покаяние это духовная мера, предназначенная в качестве действенного средства по очищению правосознания, помогающее человеку в борьбе со грехом, порочностью, беззаконием и содействующее устремленности к совершенству, подвигам, чистоте в помыслах и поступках.

Таким образом, наиболее прямой и действенный путь к очищению правосознания воинов и укрепления воинской дисциплины лежит в духовной, и прежде всего религиозной, сфере, поэтому вся история подтверждает высокую заинтересованность во взаимодействии Армии и Церкви.

Религиозные организации как субъекты правовой работы. История российских Вооруженных Сил убедительно свидетельствует о большом значении морального духа и психологической стойкости личного состава армии и флота, хорошо организованного морально-психологического обеспечения повседневной деятельности войск в мирное время и в боевой обстановке. История войн знает немало примеров, когда исход боя решало не превосходство в живой силе и технике, а именно морально-психологическая готовность личного состава, его психологическая устойчивость. Необходимость морально-психологического обеспечения определяется огромной ролью человеческого фактора в упрочении безопасности страны, поддержании высокой боевой готовности частей и подразделений, достижении победы на поле боя, большими моральными, физическими и психическими нагрузками, которые приходится испытывать личному составу при выполнении разнообразных задач служебной деятельности и учебно-боевой подготовки в мирных условиях, и особенно высокими требованиями, предъявляемыми боевой обстановкой к защитникам Отечества. Изучение истории российской армии показывает, что многие государственные деятели и военачальники хорошо понимали роль морального духа войск в достижении победы на полях сражений и в своей деятельности. Мы находим подтверждение этому в указах Петра I, трудах П.А.Румянцева, Г.А.Потемкина, А.В.Суворова, М.И.Кутузова, Ф.Ф.Ушакова, П.С.Нахимова, М.И.Драгомирова, С.О.Макарова, С.Д.Скобелева и других военачальников (XIII в. - пер. пол. XIX в.)276.

Интерес к проблемам укрепления морального духа и психологической стойкости войск продолжал нарастать и послевоенные годы и особенно заметно усилился с середины 80-х годов, что обуславливалось как координальными изменениями военно-политической обстановки внутри страны, так и современными тенденциями развития сил, средств и способов вооруженной борьбы, в т.ч. несмертоносного, информационного и психологического характера, резким возрастанием зависимости хода и исхода войны от соотношения морально-психологических сил противоборствующих сторон. События, связанные с созданием Вооруженных Сил России, их реформированием и особенно участием в боевых действиях только подтвердили настоятельную потребность внедрения в войсковую практику нового вида обеспечения (морально-психологического обеспечения). В последующем необходимость осуществления морально-психологического обеспечения как самостоятельного вида обеспечения была закреплена в уставах, наставлениях, приказах, инструкциях и других руководящих документов в качестве одной из основных обязанностей командиров, штабов, воспитательных органов Вооруженных Сил России

В настоящее время под морально-психологическим обеспечением понимается комплекс мероприятий, согласованных по целям и задачам, последовательности, привлекаемым силам и средствам, проводимых командующими и органами военного (боевого) управления по созданию и поддержанию морально-психологического состояния личного состава войск (сил), необходимого для успешной подготовки и проведения операции (боя). При этом, морально-психологическое обеспечение в операциях (боевых действиях) включает: информационно-воспитательную, психологическую, военно-социальную и культурно-досуговую работу, противодействие информационно-психологическому воздействию противника.

Таким образом, приходит к выводу И.Б.Субботин, объективные изменения общественно-политической ситуации в мире и в нашей стране, совершенствование Вооруженных Сил и особенности развития военного дела потребовали дальнейшего усиления работы по укреплению морального духа войск, вызвали к жизни и обусловили внедрение в войсковую практику морально-психологического обеспечения деятельности войск, которое, наряду с ранее существовавшими видами обеспечения – оперативным (боевым), техническим и тыловым составляет теперь единую всеохватывающую систему обеспечения жизни и деятельности войск как в мирных условиях, так и в боевой обстановке277.

Данный вывод подтверждает и анализ практики боевого применения войск. В частности, Чернов С.А. указывает, что «контртеррористическая операция на Северном Кавказе в конце ХХ века выявила проблему умения офицеров Российской армии в ходе воспитательной работы формировать и поддерживать у подчиненных высокое морально-психологическое состояние, наступательный дух, который во многом определил исход вооруженного противостояния»278.

Приведенные примеры, свидетельствуют что состояние войск, их способность выполнять боевые задачи, приказы командиров и начальников во многом определяется духовным состоянием личного состава, который должен поддерживаться соответствующими специалистами в области духовной жизни общества, воинского коллектива. Такими специалистами, осуществлявшими на протяжении веков эту тяжелую миссию в войсках как раз и были полковые священники, которые принимали все меры к оздоровлению, очищению, укреплению правосознания воинов, вдохновляли их на ратные подвиги.

Таким образом, в сущности, военное духовенство является одним из важнейших субъектов правовой работы, проводимой в войсках. Одной из главных задач военных священников является поддержание и всемерное укрепление духовных основ воинского служения, правосознания и правовой работы, без которых ни военное дело, ни правовая работа немыслимы.

Анализ всех приведенных аргументов, доводов, свидетельств и выводов выдвигает на повестку дня крайне необходимый для выживания (в сложившихся сложных политических условиях) и возрождения военной мощи в России вопрос – издания нормативного правового акта, закрепляющего основания, порядок и формы сотрудничества военных организаций с военным духовенством Русской Православной Церкви.