Geum.ru

Субъекты правовой работы в россии и ее вооруженных силах

Вид материалаМонография
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   19
Сущность религиозных организаций. Как заключает Н.М.Коняев: «Православие для России – не просто конфессия. Православие для нас – государствообразующая сила. Православие формировало язык нашего народа и его национальный характер, Православие определило законы Русского государства и его культуру206.

Исследуя сущность, место и роль военного духовенства в русской армии, Мельникова Л.В. отмечает, что дореволюционная Россия была самодержавным государством, при этом основу самодержавия составляло православие, являвшееся истинной идеологией русского народа. Существовал союз Церкви и государства, где Церковь освящала государственную власть, давая и власти, и жизни народа духовную основу, то внутреннее содержание, которое преобразовывало монарха в православного царя – помазанника, а население страны – в православный народ; государство, со своей стороны, оказывало Церкви материальную поддержку, сообразовывало с церковными канонами гражданские законы, оберегая те духовно-нравственные начала, которые составляли саму суть народа. Церковь играла огромную роль во всех областях жизни общества, в том числе и в военной, ибо речь шла, по сути, о моральной санкции на такое значимое событие, как война. Со времен Сергия Радонежского, по мнению Мельниковой Л.В., большинство войн велось за отстаивание православия, и сами понятия Отечества и Отечественной войны в первоначальном сакральном смысле означали не что иное, как Святую Русь и православную войну. Священнослужители всегда находились на полях важнейших сражений, а с появлением в России регулярной армии возник и официально оформился институт военного духовенства, необходимый для удовлетворения религиозных потребностей воинских чинов, а также используемый государством в качестве своеобразного идеологического механизма для их патриотического воспитания. Духовно стабилизируя каждого солдата и армию в целом, Церковь стала серьезной силой в обеспечении победы и национальной безопасности207.

Вопрос о взаимоотношениях Церкви и светской власти не из легких. Идейно его не трудно представить. Церковь нужна власти, власть не безразлична для Церкви. Церковь своим моральным влиянием и благодатным воздействием, как никто другой, способна возрождать и воспитывать души граждан. Государственная власть не может не ценить такой услуги Церкви208.

Древнерусская православная традиция верно и глубоко разрешила вопрос о соотношении Церкви и государства в разделении их сфер и в органическом согласовании их целей и их усилий; в обоюдной независимости их организации при взаимном непосягании и невторжении; в добровольном принятии воином духовного, умудряющего научения от монаха и в нетребовательном приношении монаху необходимых земных благ. И воин не падал под тяжестью своего бремени; и монах не отвертывался от бремени мира. Сопротивление злу мыслилось и творилось как активное, организованное служение делу Божьему на земле209…

Особенность современного этапа истории России состоит в том, что против нее уже развязана Западом духовно-информационная война, реализующая стратегию мондиалистской глобализации, призванной уничтожить национальные суверенитеты государств, многообразие культур, наций, народов, языков, религий. Оружием «глобализма по мондиалистской идеологии», призванного установить «новый мировой порядок» с мировой диктатурой мировой финансовой капиталократии и «золотого миллиарда», служат космополитизм и общечеловеческие ценности. С этой целью определенными кругами США развернута война против Русской Православной Церкви. В этой войне в России используется наступление сектантов, особенно таких направлений, как «Свидетели Иеговы», «Церковь Сайентологии», «Церковь Муна», секта «Брахма Кумарис». Они проводят антиправославную пропаганду, осуществляют стратегии постановок под свой контроль «бессознательного» своих адептов и управление их сознанием на основе этого контроля. Все они жестко выступают против национальной самоидентификации русских. В этом контексте они воюют против патриотизма, против исторического самосознания русского народа210.

Примечательно и то, что указанная духовно-информационная война ведется Западом в отношении России уже много веков и особо активизируется во время войн и конфликтов даже в отношении передовых частей на линии фронта. Вот как об этом сообщается в указании № 2647 от 29 июля 1915 г., отправленном военному духовенству действующих армий в разгар Первой мировой войны:

«В святейшем Синоде получены сведения, что последователи наиболее распространенной в России и отличающейся склонностью к прозелитизму секты баптистов переносят свою пропагандистскую деятельность в места военных действий, появляясь в качестве проповедников баптизма на передовых позициях и даже в окопах…

Секта баптистов – немецкого происхождения; главные деятели по распространению ея среди православного населения России были немцы и их единомышленники, которые в своей пропагандистской деятельности не ограничивались одними религиозными целями, но внушали лицам, имевшим несчастье подпасть их влиянию, вредные идеи политического характера, порицая не только установления Православной Церкви, но и все исконные устои русской жизни, и восхваляя в то же время порядки немецкого государственного, религиозного и общественного быта.

Распространению в районе военных действий среди христолюбивого Российского воинства столь вредной секты, представляющей из себя, по свидетельству исследователей сектантского движения в России, проповедь германизма, необходимо противопоставить должный отпор со стороны пастырей воинских частей.

Усердно прошу военное духовенство принять все возможные меры к пресечению в войсках пропаганды сектантства и иметь неослабное попечение об ограждении наших воинов от этой зловредной пропаганды»211.

Приведенные примеры из военной практики свидетельствуют о тех опасностях, которые сопряжены с проникновением лжеучений в религиозную сферу и под привлекательной оболочкой религиозных конфессий, разрушающих основы правосознания, главным образом патриотизм, и толкающих воинов на путь нарушения присяги, измены истинному Богу, своей Родине, своему народу.

Как отмечает протопресвитер Георгий (Металлинос), отделение церкви от государства, т. е. разрыв любого конституционно гарантированного сотрудничества двух этих сторон и расцерковления государства, – чисто европейская идея и соответствует общему курсу подгонки наших национальных ориентиров под требования Европы… Чисто европейским изобретением является также понятие «нерелигиозного» государства, т.е. государства, которое в своей работе и целях не испытывает влияния какой-либо религии. Как Европа, так и Америка, по причине их конфессиональной пестроты, следуют практике «нерелигиозности», чтобы избежать конфликтов и социальной неустойчивости в государстве. Правда, указывает о. Георгий далее, что касается «свободного» Запада, следует уточнить, что «отделение» Церкви от государства там не действует. Например, «отделение» неизвестно не только в Греции, но и на Кипре, в Великобритании, Швейцарии, Финляндии, Швеции, Норвегии, Дании, Исландии, Монако, Сан-Марино и в Израиле. Призывание Имени Божьего в конституции и праве существует в Германии, Швейцарии, Великобритании, Франции и Ирландии. Конституция последней даже имеет следующую преамбулу: «Вои имя Святой Троицы, от Которой всякий источник власти и к Которой, как конечной цели всех нас, должно возводить деяние каждого человека или государства. Мы, ирландский народ, смиренно признавая все наши обязательства перед Господом нашим Иисусом Христом, Который был с нашими отцами в вековых испытаниях… следующую Конституцию».

Клятва христианской верой, продолжает далее о. Георгий, предполагается в следующих странах: Голландии, Норвегии, Ирландии, Германии, Лихтенштейне, Австрии. Более подробно: во Франции нет единогласия по поводу «светского государства». «Отделение» редко применялось на практике. В школах существует Катехизис как учебный предмет. «Последнее искушение» Н.Казандзакиса было запрещено исполнительной (не судебной!) властью. «Сторожевая башня» запрещена, и хилиазм не признается религией. В Германии нет пункта об отделении, поэтому официально признанные церкви (Римокатолическая и Евангелическая) получают дотации от специального церковного налога. В вузах существуют государственные богословские факультеты, в школах предмет «Закон Божий» является обязательным, а Церкви как юридические лица имеют право назначать учителей. В присутственных местах есть кресты и распятия. Функционирует религиозная служба в армии, в тюрьмах, христианские церкви имеют доступ к административному управлению, к вооруженным силам, к государственному телевещанию, и Имя Божие упоминается в Конституции. В Италии до 1984 г. существовала «государственная» религия. По новому соглашению признаются ценности религиозного образования и «католицизм» как часть исторического наследия страны. Преподается религиоведение с опорой на христианскую католическую религию, даже если учащиеся принадлежат к другому исповеданию. Католическая церковь сохраняет значительные льготы (с 1900 г. существует церковное налогооблажение, обязательное даже для атеистов). Наконец, что касается США, то здесь существование «отделения» - просто обман. Статья 7 Конституции упоминает «нашего Господа» (our Lord), имея ввиду Иисуса Христа. Государство и христианская церковь именуются «союзниками» (aliens)212.

Рассуждая деле относительно Греции, о. Георгий приходит к следующему важному выводу: «Отделение греческого народа от Православия – лучший способ разрушить греческую нацию, поскольку именно православное сознание отличается наибольшим патриотизмом, которого не хватает существующим в нашем государстве псевдорелигиям и даже тем христианским вероисповеданиям, чьи руководящие центры находятся вне Греции. Скажем, Израиль, к его чести, повсюду прилагает усилия к сохранению связи с его религиозным преданием, из которого он черпает силы и дух единения; Греции же грозит подрыв, ослабление и увядание той самой силы, которая являлась и является ее основным жизненным элементом, – Православия»213.

Таким образом, Православие является такой силой, таким основным жизненным элементом, без которого духовное, а вслед за ним и физическое здоровье нации его исповедующей невозможно. Подрыв, ослабление и увядание Православия, православного духа, а вместе с ними и правосознания нации, самого народа на руку врагам России, а потому должны жестко пресекаться и строго наказываться уполномоченными государственными органами.

Анализируя ситуацию далее, о. Георгий приходит к другому важному выводу: «Уделение внимания контролю возникающих в нашей стране иностранных «религиозных» движений, центров, которым они подчинены, их целей средств и методов, которые они используют, – национальная проблема. Как таковая, она входит в обязанности государства и его спецслужб в полном смысле этого слова, поскольку в этом случае под угрозой находится нация и ее единство. Церковные структуры в этом направлении могут предложить свое сотрудничество в духе взаимопонимания. Для этого необходимо реорганизовать государственные службы, которые обладают особой компетенцией в таких вопросах, и усилить национальное законодательство, с тем, чтобы более результативно оберегать наш народ (и особенно образование) от направляемых извне «деструктивных культов» и идеологий, подрывающих основы его существования»214.

Следовательно, центральным вопросом правовой работы, ее основополагающим направлением должно являться совершенствование законодательства «с тем, чтобы более результативно оберегать наш народ (и особенно образование) от направляемых извне «деструктивных культов» и идеологий, подрывающих основы его существования».

Несмотря на то, что законодательство не реагирует на перечисленные современные угрозы, устранять которые необходимо в тесном сотрудничестве с РПЦ, сами военные организации эти угрозы прекрасно осознают и, опираясь на богатый исторический опыт, ищут такого сотрудничества с представителями православного военного духовенства. Органами военного управления заключено огромное количество различных соглашений с РПЦ и ее епархиями на местах, что является доказательством насущной необходимости в общении православного священника с личным составом и наглядно свидетельствует о его огромном и важном для военных организаций результате.

Так, например, совсем недавно 24.11.2006 г. стало известно о заключении Соглашения о трехстороннем сотрудничестве, подписанном представителями Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, Свято-Тихоновским Православным гуманитарным университетом и Военным университетом Минобороны215. Со стороны Военного университета текст соглашения о сотрудничестве подписал начальник университета генерал-полковник В.И.Марченков. Соглашение предусматривает, в частности, активное включение священнослужителей с их лекционным материалом в образовательный процесс крупнейшего военного вуза страны, готовящего для армии кадры военных воспитателей, психологов, юристов и др. А 21 ноября 2006 г. командование Ленинградского военного округа и Санкт-Петербургская епархия подписали соглашение о сотрудничестве, которое предусматривает развитие отношений по патриотическому и нравственному воспитанию, духовному просвещению, социальной защите, реализации духовных потребностей военнослужащих и содержанию культовых сооружений (на территории многих гарнизонов округа действуют православные храмы, а при штабе ЛВО воссоздан и освящен храм во имя святого великомученика и Победоносца Георгия) 216.

В самом начале Первой мировой войны 21 июля 1914 года в войска было отправлено указание в адрес военного духовенства, раскрывающее сущность и духовный смысл сотрудничества военных и религиозных организаций, в котором в частности указывалось: «Все священнослужители должны всегда помнить: 1) что война решает участь народа; 2) что исход войны зависит от воли Божией и от напряжения сил народных. Отсюда долг военного священника: а) непрестанно молиться, чтобы Господь не оставил своею милостью нашу Родину и Армию, и б) всячески и словом, и делом содействовать подъему духовных сил воинской части, при которой он состоит»217.

В этом, по-видимому, и состоит сущность религиозных организаций, применительно к военному делу.

Удовлетворение религиозных и духовных потребностей воинов. Основной задачей военного священника, по мнению Мельниковой Л.В., было удовлетворение религиозных чувств воинов через совершение богослужений и треб218. Последний протопресвитер Г.И.Шавельский отмечал, что «богослужение на войне – великое дело»219. Постоянные опасности, близость смерти, огромная напряженность военной работы требовали духовной поддержки для воинов со стороны пастыря церкви. «Русский солдат, писал Г.И.Шавельский, - не страшится смерти, но боится умереть без причастия, быть зарытым без церковного погребения»220. Поэтому, делает вывод Мельникова Л.В., для православных воинов было очень важно наличие в полку священника, который утешал раненых, напутствовал умирающих, погребал убитых. Однако деятельность священника не ограничивалась отправлением богослужений и погребением умерших. Военный пастырь был также учителем и вдохновителем православного русского воинства, руководителем его духовно-нравственной жизни.

Религиозные организации как организационно-правовое средство укрепления единства. Монгольский период, по мнению А.Б.Григорьева, – время становления нашего Отечества как монолитного государства. Разрозненные военные силы, не способные противостоять сильному врагу, начинают формироваться внутренне. Организация дружин княжеских и войска осуществляются по примеру или образу войска духовного, т.е. духовной иерархии. В самом деле: как много общего между церковью и вооруженными силами! Их сближает одинаковая иерархическая пирамида, четкая организация жизни по строгим канонам и регламенту уставов; безусловное выполнение возлагаемых обязанностей – послушания или исполнения долга (без послушания – нет церкви, а без дисциплины – армии). Как в церкви, так и в армии главным принципом воспитания служит личный пример (иерархические системы эффективны лишь тогда, когда стоящий во главе их обладает необходимыми качествами и может привить их другим)221.

Исследуя влияние веры на военное дело еще в начале ХХ века, Яковлев П.П. отмечал, что «само название «христолюбивого», данное русскому воинству нашею церковью, объясняет собою тот идеал, который должен быть у русского войска, и характер его отношения к службе и к другим народам. Указывает оно и на ту связь, которая с давних времен существовала между церковью и войском, в виде духовного содействия последнему со стороны великих подвижников нашей церкви, в постоянных вопросах оберегания нашего православия и целости нашего православного государства»222.

Как сообщается в письме Патриарха Московского и всея Руси Алексия председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г.Карпову: «митрополит Илия223 обрисовал положение Антиохийского Патриархата, как изолированного «от греков». Патриарха Александра224 убеждали и Патриарх Христофор225, и американцы, и отдельные лица, настроенные против Русской Церкви, – войти в блок с греками и отделиться от Московского Патриарха. По словам митрополита Илии, все эти демарши категорически отвергались Патриархом Александром»226.

Как отмечает С.Фомин, в письмах Патриарха Алексия Г.Г.Карпову шла речь и о политике США по отношению к Православным Церквам, за которой легко угадывается основная цель американцев – Россия, существовавшая в описываемое время под личиной СССР. Достаточно точно эту политику характеризует информационный доклад берлинского протоиерея Аркадия Закидальского Управлению информации Советской военной администрации в Германии от 5 июля 1948 года. В ней передается содержание беседы с архимандритом Зарубежной Церкви Гермогеном (Кивачуком), состоявшейся 14 июня на квартире последнего в пригороде Мюнхена. По его словам, «американцам не так страшен коммунизм, как Россия. Они считаются с тем, что в данное время это самая могучая держава, которая стоит им на пути. Уверяю тебя, сказал он, что будь на месте Сталина Николай 2-й, положение ни сколько не изменилось бы. Коммунизм – это только ширма. Им прежде всего нужно уничтожить Россию как таковую, и тогда они смогут считать себя господами мира. Сейчас они больше всего боятся объединения эмиграции. Всеми силами стараются разбить ее на партии. Каких только партий они не создали, и все пользуются их поддержкой. То же самое наблюдается и в церковном мире. С одной стороны, всех поддерживают, а, с другой – стараются перессорить. В каждом лагере «Ди-Пи» создают 20 национальностей и столько же религий. Большинство эмиграции, особенно новой, политику Америки раскусили, но, к сожалению, слишком поздно»227.

Примечательно то, что подобная тактика была применена и к России, накануне революции, и к СССР, накануне его уничтожения, и к РФ на современном этапе ее разрушения.

Государство тем сильнее и тем более имеет значение, по убеждению К.Победоносцева, чем явственнее в нем обозначается представительство духовное. Только под этим условием поддерживается и укрепляется в среде народной и в гражданской жизни чувство законности, уважение к закону и доверие к государственной власти. Ни начало целости государственной или государственного блага, государственной пользы, ни даже начало нравственное – сами по себе не достаточны к утверждению прочной связи между народом и государственной властью; и нравственное начало не устойчиво, непрочно, лишено основного корня, когда отрешается от религиозной санкции. Этой центральной, собирательной силы без сомнения лишено будет такое государство, которое во имя беспристрастного отношения ко всем верованиям само отрекается от всякого верования – какого бы то ни было. Доверие массы народа к правителям основано на вере, т. е. не только на единоверии народа с правительством, но и на простой уверенности в том, что правительство имеет веру и по вере действует228.

По этой причине военное духовенство не только должно быть на государственной службе, утверждая в сознании воинов доверие и уважение к органам государственной власти и издаваемым ими законам, но оно должно основываться и придерживаться истинной, единой, главной в обществе и государстве религиозной системы, укрепляя, тем самым единство и монолитность воинского коллектива, единство и мощь воинского духа, а значит, и непобедимость армии и флота. Такой религиозной системой в России на протяжении более десяти веков является учение Русской Православной Церкви, представители духовенства которой и несли на протяжении многих веков, несут и по сей день, свой пастырский долг в войсках, повышая тем самым обороноспособность страны, уровень ее вооруженной защиты.

Как замечает К.Победоносцев, «государство безверное есть не что иное, как утопия, невозможная к осуществлению, ибо безверие есть прямое отрицание государства. Религия, и именно христианство, есть духовная основа всякого права в государственном и гражданском быту и всякой истинной культуры. Вот почему мы видим, что политические партии – самые враждебные общественному порядку партии, радикально отрицающие государство, провозглашают впереди всего, что религия есть одно лишь личное, частное дело, один лишь личный и частный интерес»229.

Основание русского самосознания и самого образа нашей жизни рождено и полностью обусловлено Православной Верой. На ней же зиждутся все наши механизмы самозащиты как от внешней, так и от внутренней агрессии. Русский народ – нация, рожденная в купели Веры Христовой. Можно сказать, что русские – вообще не нация в обычном смысле этого слова. Это – вера! Вообще, мы как-то привыкли к беспрецедентному событию принятия русским народом Православной Веры. Хорошо известно, какой духовный, социальный и политический кризис переживала будущая Русь перед крещением в Днепровских водах. Господь попустил незадолго перед совершением этого Таинства возрождение мощи Руси как языческого царства Рюриковичей, чтобы она обретенным единством обрела и единую Святую Веру. Царство Рюриковичей собрало ко времени крещения уже распадающееся единство славянских племен будущей Православной Руси. И вот, многие совсем разные по духу и характеру племена будущей России стали во Христе навеки единым и неделимым русским народом. У Руси и по сию пору нет иных защитных «инстинктов», кроме рожденных Святой Верой. Наша сила в Вере, а бессилие в безверии230.

Любая религия помимо неповрежденного ересями Православия, являющего полноту истины – Христа, несет в себе семя зла. Это очевидно, так как все, содержащее еще «что-то», кроме Истины, несет в себе ложь, а значит – зло. При «благоприятных условиях» затаившееся злое семя быстро прорастает. Тогда-то начинаются войны, расколы, междоусобицы, процветают ереси и растление231. Такой вывод о полноте истины лишь у Православия ставит вопрос о крайней необходимости поддержания государством Российским в своих войсках лишь