Александр Вампалов
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
. Он принес в спектакль свою собственную человеческую значительность, величину своих собственных сомнений и страданий, свою историко-культурную ауру. Это были внеположенные пьесе величины и тем не менее величины соизмеримые с тем, что содержалось в ней.
Когда немолодой, потертый мужчина, вид которого не соответствовал ни одной из ремарочных характеристик героя, нехорошо и глухо всхлипывая, бился на дрянной раскладушке под огромным, упакованным в целлофан пуком хвойных веток, одновременно напоминающим и похоронный венок, и символ леса, охоты, своеобразную пробу тайги, взятую каким-то сказочным великаном, происходило неожиданное: какие беды, какие муки, какие несыгранные роли, не поставленные спектакли, не состоявшиеся открытия и любови рвали его душу, было неизвестно. Но становилось очевидно, что Зилов - это не только порок, но и страдание, что частица Зилова - принадлежность каждого человека, если он, человек, нечто вроде античастицы или антиначала:
Ландау, погибший в косом лаборанте,
Коперник, погибший в Ландау галантном,
(А. Вознесенский)О. Ефремов перевел драму Зилова в какую-то мощную, но абстрактную внутреннюю трагедию, не связанную с ходом действия, почти не обусловленную событиями, которые несли в себе призвук любви, призвук разлада с друзьями, призвук разлада с совестью, призвук неисполненного сыновнего долга.
Конкретным и определенным во всей этой призвучной стихии был один лишь Официант в исполнении А. Петренко - огромный, вальяжный, неторопливый, но расторопный, с короткой густой хемингуэевской растительностью по лицу и в смокинге... Тут не метрдотелем пахло, а Мефистофелем.
Эти две могучие фигуры под запечатанным в целлофан куском тайги своей собственной силой держали спектакль в напряжении, которое падало, как только герои покидали сцену... С появлением Зилова и Официанта в спектакле начинала звучать высокая, резкая, почти трагическая нота, но она звучала сама по себе, вне общей мелодии и отдельно от нее. А в общей мелодии не было ничего примечательного. Она негромко рассказывала о неверном муже, терпеливой жене, наивной девушке, шустрой молодухе, глупом начальнике, подловатых друзьях. Это было в 1979 году, в самый разгар признания драматурга.
"Прошлым летом в Чулимске"
Пьеса "Прошлым летом в Чулимске" писалась в 1970 году, закончена в самом начале 1971 года.
Изо всех непростых моментов жизни Вампилова время работы над ней было одним из самых сложных. С одной стороны, Вампилов уже профессиональный сложившийся драматург, и им написано все, что мы сейчас почтительно именуем вампиловской драматургией. Его пьесы понемногу ставятся, и он признан в своем профессиональном кругу. Но между признанием профессиональным и общетеатральной известностью такая же, если не большая, пропасть, как между полной безвестностью и узкопрофессиональным приятием.
Период, когда Вампилов был начинающим, только открытым, многообещающим и прочая молодым драматургом, прошел, и наступили гораздо более трудные, чем начало, будни профессионального литератора.
Скорее всего, вопрос о своем предназначении никогда не был для Вампилова внутренне конфликтным. Наверное, ему были бы близки слова Лидии Гинзбург о том, что человек может ощущать правильность выбранного пути не по "смыслу", а по "звуку", как в теннисе ощущают точность удара по звучанию ракеточных струн, еще не видя траектории мяча.
Однако существует и повседневная жизнь, и в этой повседневной, обыденной жизни вопрос о профессиональной состоятельности литератора требует своего постоянного подтверждения. В драматургии с этим особенно сложно, потому что судьба драматурга зависит, помимо прочего, и от чужой творческой воли.
Общее положение дел Вампилова в те месяцы и годы после "Утиной охоты" можно охарактеризовать словами И. С. Граковой: "Всюду одно и то же - вроде бы "да", но вроде бы и "нет"". Идут бесконечные переговоры с театрами: "С театром им. Станиславского, театром им. Маяковского, со МХАТом и с театром им. Горького, с "Современником" и театром им. Ермоловой"; вроде бы "да" преобладает в кулуарных взаимоотношениях, вроде бы "нет" - в официальных. "У меня впечатление, что завлит (Е. Л. Якушкина, одна из самых горячих сторонниц драматургии Вампилова. - Е.Г.) на меня махнула рукой и мои пьесы со стола переложила на окно, где у ней форменная братская могила неизвестных авторов"91. А упоминание Г. А. Товстоноговым имени Вампилова в "Литературной газете" вызывает у драматурга прилив горькой радости: "Пусть теперь некоторые попробуют сказать, что нет такого сочинителя пьес. Им никто не поверит... "92
Все это, в конечном итоге, было бы терпимо и могло бы считаться периодом профессиональной адаптации, периодом, который автор, внешне, во всяком случае, переносил без надрыва, с терпением и верой в свою звезду: "Да, меня не ставят, но это пока. Будут ставить, куда они денутся"93, если бы не "Утиная охота". Она еще нигде не была опубликована.
После окончания "Утиной охоты" Вампилов лишь "приводит в порядок", дорабатывает то "Прощание в июне", то "Старшего сына", то "Провинциальные анекдоты". Нужно было приниматься за новую большую работу. А между тем природа дарования драматурга, личность писателя были таковы, что "непонятность" мучила отнюдь не его гордыню, но творческое самосознание. Поэтическое высказывание Маяковского:
Я хочу быть понят моей страной,
А не буду понят что ж.
?/p>