Место повестей "Рим" и "Коляска" в цикле "Петербургских повестей" Н.В. Гоголя
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
их окончательно оформлять, очевидно, потому, что общий замысел для него самого тогда еще окончательно не прояснился, и он позволял ему расти и развиваться. Он издаст их в сборнике Арабески лишь через четыре года после выхода в свет Вечеров. Однако и на этом развитие замысла не остановилось. Петербургская тема затем как бы выкристаллизовалась из хаоса Арабесок, получив продолжение в позднейших повестях - Носе, Шинели и Портрете второй редакции.
Петербургские повести тесно связаны между собой, представляя своеобразное сюжетное единство. Перед нами цикл повестей, тесно связанных центральным образом, объединяющим все остальные темы и мотивы, - образом Петербурга, большого буржуазно-бюрократического города, вызывающего резко отрицательное отношение писателя. Здесь сам цикл выступает как особый жанр, открывающий новые возможности для реалистического метода.
И так до самого конца повести и через весь цикл. Кое-где вдруг мелькнет вонючая грязная лестница дом, или мост, или строящаяся на Невском проспекте церковь, или безделушки, выставленные в окнах магазинов и пахнущие страшным количеством ассигнаций, и мелькает - неоднократно - вонючий фонарь и т. п. Но все это нимало не специфично в зрительном отношении, не конкретизировано, никак не определено, не уточнено, а дано только в плане социальной характеристики, только как выражение отрицаемой автором общей античеловеческой функции устройства этого города.
По построению Петербургские повести представляют собой серию сюжетно связанных картин, своеобразный capriccios феодально-капиталистического Петербурга; причем каждая из повестей изображает какую-либо одну или несколько сторон жизни Петербурга 30-х годов. Отдельная же повесть при всем ее художественном совершенстве-только часть общей мысли, законченный ее отрывок. И именно все повести цикла дают полное представление о том, каким был Петербург в страшные для России годы реакции. Писателю удалось в них с замечательной художественной силон передать угрюмый колорит той эпохи, о которой В. И. Ленин писал: Эпоха крепостная (1827- -1846 гг.) - полное преобладание дворянства. Это - эпоха от декабристов до Герцена. Крепостная Россия забита и неподвижна. Протестует ничтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки парода.
Расположение повестей и цикле тщательно продумано. Повести взаимно дополняют друг друга и часто переходят одна в другую, образуя движение единого сюжета. Цикл открывается самым полным произведением Гоголя - повестью Невский проспект. Нос, развивающий один из мотивов Невского проспекта - мотив утраты индивидуальности и измельчания личности в буржуазно-бюрократическом Петербурге, - помещен Гоголем в собрании сочинений 1842 года сразу же после этой головной повести. Думается, что и Портрет занимает в цикле место после Невского проспекта потому, что развивает другой его важный мотив - тему искусства. Записки сумасшедшего рассказывают о страданиях маленького человека, об унижении человеческой личности - мотив, который также был затронут в Невском проспекте.
Замысел Петербургских повестей приобретает особый смысл от того, что он развивается внутри сборника Арабески, окруженный его статьями и отрывками. Все эти арабески, содержащие разнообразные картины жизни, контрастной по отношению к призрачной петербургской действительности, развивают и обогащают мысль, воплощенную в повестях. Вот почему без Арабесок три эти повести не живут полной жизнью и являются отрывками, хотя и гениальными. Впоследствии, когда Гоголь доскажет свой петербургский замысел, он откажется от этого окаймления и организует повести в новом цикле собрания сочинений 1842 года. Но до тех пор вырывать три петербургские повести из сборника Арабески нельзя.
Иначе, чем Портрет и Невский проспект, связывается со сборником Арабески повесть Записки сумасшедшего. Как уже указывалось, последнее произведение сначала тоже было задумано как повесть о художнике, но потом Гоголь избрал другого героя. Уже этот факт наталкивает на мысль, что Гоголь думал не столько о каждой повести в отдельности, сколько об осуществлении петербургского замысла в целом. Естественно предположить, что после окончания Портрета и Невского проспекта Гоголь отказался от новой понести о художнике, так как в первых повестях уже высказал волнующие его мысли об искусстве и красоте. В Записках сумасшедшего и последующих Петербургских повестях происходит дальнейшее развитие замысла. Если в Невском проспекте и Портрете была раскрыта антиэстетическая сущность современного города и изображены страдания и гибель художника, то в Записках сумасшедшего Гоголь раскрывает еще более важное противоречие Петербурга - его антигуманистическую сущность, рисуя трагическую судьбу в нем труженика, разночинца, маленького человека.
В дальнейшем, от повести к повести, замысел продолжает развиваться, и ему становится тесно в рамках Арабесок. Он выделяется из сборника и продолжает жизнь уже вне его, самостоятельно, воплощаясь последовательно в повести Нос, затем в Шинели и огромной раме Портрета второй редакции. Эти поздние повести не утрачивают органических связей с предшествующими повестями: единая линия петербургского замысла не только не обрывается, но все время растет, станов