Культурное взаимодействие российского Дальнего Востока и Японии
Дипломная работа - Туризм
Другие дипломы по предмету Туризм
° борт "Архангела Михаила" поднялся чиновник князя Масамунэ Датэ, правившего близлежащим Сэндаем, - Канситиро Тиба. Он осмотрел парусник, пытался разговаривать со Шпанбергом, однако из-за того, что взятые в экспедицию переводчиками айны не знали японского языка, Шпанберг и Тиба не смогли объясниться. Шпанбергу лишь удалось с помощью японского чиновника удостовериться, что он действительно находится у побережья Японии и показать по карте, что суда приплыли из России. Так произошел первый контакт русских с японским официальным лицом. Канситиро Тиба жестами настойчиво показывал, что русским следует уйти из Японии. (В соответствии с эдиктами 1639 года о самоизоляции, всем японцам под страхом сурового наказания было предписано воздерживаться от контактов с иностранцами. Более того, даже капитанам китайских судов, на которые этот запрет не распространялся, в 1736 году было предложено ограничить свои заходы в японские порты).
После этой встречи, не сходя на берег, Шпанберг развернул "Архангела Михаил" на север и 14 августа 1739 году вернулся в Большерецк. Он привез с собой кое-какие японские вещи, в частности две золотые японские монеты, полученные за два отреза русского сукна. Эти монеты были приложены к отчету Шпанберга и отправлены в Петербург.
Что касается Вальтона, то он оказался решительнее и любознательнее Шпанберга. 19 июня 1739 года он приказал штурману Казимерову, квартирмейстеру Черкашину и шести матросам отправиться на берег, набрать там свежей воды и заодно осмотреть деревню Амацумура. Эти люди оказались первыми русскими, вступившими на японскую землю. После посещения русскими деревни на борт "Святого Гавриила" поднялся местный чиновник. Он внимательно осмотрел судно. Однако из-за того, что и у Вальтона не оказалось переводчика, знавшего японский язык, объясниться с чиновником не удалось. Как и в случае со Шпанбергом, чиновник жестами просил судно удалиться от берегов Японии. Вальтон одарил чиновника и его спутников подарками "для показания к ним приятного дружества". Продолжая свой путь на юг, Вальтон дошел до залива Симода. Здесь судовой врач Дягилев с несколькими матросами сошел на берег, чтобы набрать питьевой воды.23 июня "Святой Гавриил" повернул на север и через месяц благополучно вернулся в Большерецк.
Сохранился отчет штурмана Казимерова о посещении деревни Амацумура. В нем мы можем прочитать следующее: "Ходил я по слободе, в которой дворов например полторы тысячи. Строение во оной слободе деревянное и каменное, палаты устроены вдоль по берегу близ моря например версты на три, и жители той слободы имеют в домах чистоту и цветники в фарфоровых чашках, а также и лавки с товарами, в которых видел я пестряди бумажные и шелковые, а иного вскорости рассмотреть некогда было; скота имеют у себя коров и лошадей, тако ж и куриц. А хлеба, по-видимому, кроме рису и гороху у них нет; из овощей имеют виноград, померанцы, шепталу и редис".
Так был проторен морской путь из России в Японию. Это событие запечатлелось в памяти японской общественности. В январе 2005 года в Камогава, выросшем на месте деревни Амацумура, был поставлен памятный камень с надписью "Место первой в истории высадки русских на берега Японии" [40. С.47]
С тех пор, как капитаны Шпанберг и Вальтон в 1739 г. проторили морской путь из Восточной Сибири в Японию, Россия настойчиво и целеустремленно старалась завязать торговые отношения с этой страной. Инициаторами этих усилий выступали богатые сибирские купцы, а также образованная в 1799 г. Российско-Американская компания, в ведении которой находились тогда и острова в северной части Тихого океана. Русские занимались там пушным промыслом и были чрезвычайно заинтересованы в приобретении в Японии продовольствия и потребительских товаров, которые было трудно завозить на восточносибирские окраины России из ее центральных районов. В 1778 и 1779 гг. посланники иркутских купцов И. Антипин и Д. Шабалин вели переговоры в Нэмуро на Хоккайдо об открытии российско-японской торговли. В 1792-1793 гг. такие же переговоры вела на Хоккайдо миссия Адама Лаксмана от имени сибирских властей. И, наконец, в 1804-1805 гг. в Нагасаки аналогичные переговоры вело первое официальное российское посольство во главе с камергером Н. Резановым.
Однако все усилия российской стороны оказались на тот момент напрасными. Японская феодальная элита, опасаясь подчинения Японии интересам европейских стран, продолжала строго придерживаться своей традиционной политики "закрытых дверей". Исключения из нее делались только для китайцев и голландцев, кораблям которых разрешалось заходить в Нагасаки. Обескураженная неудачей, Российско-Американская компания "огрызнулась" в 1806-1807 гг. вооруженными рейдами двух своих военных судов под командованием Н. Хвостова и Г. Давыдова по японским постам и поселениям на Южном Сахалине и Итурупе. Естественно, эта демонстрация военной силы вызвала враждебность японских властей по отношению к России. К тому же, как выяснилось впоследствии, эта акция была осуществлена без согласия из Санкт-Петербурга. Расплачиваться за эту акцию пришлось Василию Головнину. На него же, а также на П. Рикорда, взявшего на себя после пленения капитана Головнина командование шлюпом "Диана", выпала задача устранения этого "сбоя" в только-только налаживавшихся отношениях между Россией и Японией [50. С.35]
Рикорд, заручившись письменным извинением иркутского генерал-губернатора за самоуправство Хвостова и Давыдова, сумел добиться освобождени