К. Лэш \"Восстание элит и предательство демократии\"
Методическое пособие - Культура и искусство
Другие методички по предмету Культура и искусство
что-нибудь вообще. \"Зачем печататься?\" - не так давно спросил он у себя. \"При стольких писателях, кто остается, чтобы читать?\". Прошло двадцать лет с той поры, как Рифф издал свою последнюю книгу Собратья-учителя; он явно сказал именно то, что думал, когда советовал авторам оттачивать свои лучшие мысли вместо того, чтобы пополнять \"вавилонскую разноголосицу критики\", которая грозит нас всех оглушить. Наш самый красноречивый и энергичный критик терапевтического стиля фактически призывает нас задуматься о возможности того, что самой наглядной формой критики в культуре, где даже критическая деятельность приноровлена к терапевтическим целям, может оказаться молчание. Собрание эссе, написанных на протяжении его жизненного пути, изданное не самим Риффом, а Джонатаном Имбером, бывшим учеником, ныне преподавателем теории социологии в Уэллесли, показывает, сколь настойчиво он возвращался к определенным центральным темам: замещение религии терапией; конфликт между нравственной установкой по отношению к опыту и установкой эстетической и терапевтической; \"гипертрофия критического начала, служащая лучшим диагнозом патологии характера психологизирующих интеллектуалов\". В добавление к работе о Фрейде и появлении \"человека психологического\" этот новый сборник, Чувствующий разум, содержит эссе о самых различных персонажах: Дизраэли, Ору-элл, Оскар Уайльд, Чарльз Хортон Кули (любимец Риффа среди американских социологов), темнокожий социолог Келли Миллер и, среди прочих, Оппенгеймер и его дело. Однако основные темы исследования Риффа редко уходят из его поля зрения. Суть эссе об Оппенгей-мере (1958) состоит в том, что как Оппенгеймер, так, равно, и его хулители принимали терапевтическую точку отсчета: вместо того, чтобы обсуждать политическое прошлое Оппенгеймера в свете его достижений, они спорили о том, выявляет ли его близость к коммунистам психологические изъяны, делающие его непригодным для государственной службы. Эссе о Дизраэли (1952) свидетельствует, что Дизраэли (как и Фрейд) не пожелал отречься от своего иудейского наследия и, таким образом, избежал \"крайнего риска\" (как в другом месте Рифф говорит в связи с Фрейдом) \"оторваться от практики благочестия своей веры\". Чем-то схожим по мысли одушевлено эссе об Оруэлле (1954), другом интеллектуале, который потерял религиозную веру, но сумел сохранить для себя \"основное христианское дело братской любви и сострадания\". Модернизм продолжает стричь купоны с капитала отвергнутых им религий, и наиболее достойные восхищения среди модернистов-интеллектуалов, с точки зрения Риффа, всегда отдавали себе отчет в этой зависимости - даже когда, подобно Фрейду, побуждали своих читателей перерастать ее. Крах религии, ее замещение приверженностью к беспощадной критике, образцом которой служит психоанализ, и вырождение \"аналитической установки\" в массированное наступление на любые идеалы привели нашу культуру в плачевное состояние. Рифф не ждет немедленного улучшения, не выдвигает он и программы культурного обновления, но, с другой стороны, он и не впадает в полный отчаяния апокалиптический тон. Как бы ни были плохи дела, он все же считает возможным - или, по крайней мере, считал возможным в 1973 году, когда появились Собратья-учителя, - внести скромную лепту в дело правды и справедливости. Возможно, например, найти себе честное место преподавателя, при условии, что учителя не поддадутся искушению заделаться \"пророками в креслах\". Университет, невзирая на царящий в нем сегодня разброд, это \"сакральное заведение\", и преподаватели могут подавать пример другим, если сами они с благоговением относятся к своему призванию. Обязанность преданного своему делу учителя - не идолопоклонствовать перед и даже не защищать \"умирающую культуру\", но противодействовать \"нисходящей идентификации\", угрожающей любой форме культуры вообще. Совет Риффа учителям, состоящий, главным образом, из запрещающих заповедей, отражает его убеждение, что учителя предают свое призвание, когда становятся гуру или балагурами. Избегай \"торговать идеями\", \"превращать положение в объект купли-продажи\". Откажись вступать в ряды \"публичных фигур\". \"Зарекись проповедовать\". Неудивительно, что Рифф обращался к своим \"собратьям-учителям\", как правило, говоря \"чего не следует делать\". Ядро любой культуры, как он это видит, заложено в ее \"запретах\". Культура - это система моральных требований: \"глубоко впечатавшихся вето, вытравленных в превосходных и правдивых символах\". Вот почему имеет смысл описывать нынешние Соединенные Штаты как \"общество без культуры\". Это общество, в котором нет ничего святого и, стало быть, нет ничего недозволенного. Антрополог мог бы возразить, что бескультурное общество - это противоречие в терминах, но Рифф не одобряет того, как обществоведы свели понятие культуры к \"образу жизни\". По мнению Риффа, культура - это образ жизни, за которым стоит воля осуждать и наказывать тех, кто пренебрегает его заповедями. \"Образ жизни\" - этого недостаточно. Образ жизни людей должен вбираться в \"сакральный порядок\" - то есть в концепцию универсума, в религиозное представление, наконец, которое говорит нам, \"чего не следует делать\". Те, кто расценивает терпимость как высочайшую добродетель и путает любовь с попустительств?/p>