К. Лэш \"Восстание элит и предательство демократии\"
Методическое пособие - Культура и искусство
Другие методички по предмету Культура и искусство
ак если бы она хотела сказать: \"Я хочу показать всему миру, как великолепно я прячусь\". Здесь страсть к разоблачению переобращена на себя в виде эксгибиционизма, \"не знающего стыда\", как мы привыкли говорить. С одной стороны, эти пациенты хотели всё видеть, как если бы они надеялись слиться с миром через посредство глаза. С другой стороны, они хотели овладеть миром, сделавшись объектом всеобщего зачарованного внимания. Боясь разоблачения, они ходят с застывшим, лишенным выражения лицом, которое Вюрмсер стал опознавать как маску стыда: \"невозмутимое, непроницаемое, загадочное выражение сфинкса\". Однако этот неприступный вид служил, в их фантазиях, не только для того, чтобы скрывать их собственные тайны, но и для того, чтобы зачаровывать и подчинять других, карать других — также и за попытку проникнуть за их фасад. Самозащитная маска стыда является магически агрессивным лицом Медузы, превращающим увидевшего его в камень. Под противоречивым желанием прятаться и шпионить, видеть и быть увиденным, Вюрмсер обнаружил более глубокую парную оппозицию: \"полярность\" между \"томлением по безграничному соединению\" и \"убийственным презрением\". И то и другое возникает из лежащего в основании страха быть покинутым. Согласно хорошо проработанной традиции психоаналитической мысли, попытки восстановить первоначальное чувство всемогущества могут принимать любую из двух форм. В первом случае субъект стремится симбиотически слиться с миром; во втором — стать полностью самодостаточным. Вюрмсер в своем исследовании стыда придерживался (не без смущения, поскольку он не доверял ее клайновским обертонам) этой же традиции. Самое острое переживание стыда, отмечал он, вырастает из \"конфликта соединеиие/разделенностъ\". \"Архаичные конфликты\", будучи \"базовыми для серьезной психопатологии\", зарождались, на самом глубинном уровне, из \"отказа от всего, что не является абсолютным\" - то есть всего, \"что не является тотальным слиянием и объединением или его противоположностью: тотальной изоляцией и разрушением\". Тут опять мы видим гибельные последствия поиска достоверности. То, что пациенты Вюрмсера переживают как постыдное, — это случайность и конечность человеческой жизни, и никак не меньше. Они не могут примириться с неподатливостью границ. Документально зафиксированный факт их страдания заставляет нас понять, почему стыд так тесно связывается с телом, которое сопротивляется усилиям его контролировать и таким образом, напоминает нам, ярко и болезненно, о наших неизбежных ограничениях, о неизбежности смерти, прежде всего. Ярмо природы, как однажды сказал Эрих Хел-лер, вот что вызывает в человеке стыд. \"Все, что в нем от природы, ... все, что демонстрирует его рабскую зависимость от законов и потребностей, неподвластных его воле\", становится источником невыносимого унижения, которое может выражать себя во внешне несочетаемых формах: в усилии спрятаться от мира, но также и в усилии проникнуть в его тайны. Что эти противоположные реакции объединяет, так это своего рода неистовое возмущение перед лицом всего таинственного и, следовательно, не поддающегося человеческому контролю. \"Стыд, - писал Ницше, - существует везде, где есть \"тайна\"\". Когда психоаналитики отказываются от искушения отвергнуть стыд как исчезающий пережиток старомодной совестливости, им есть немало что сказать нам о его нравственном и экзистенциальном смысле. Исследование Вюрмсера обязано своей энергией и ясностью не только его чуткому описанию случаев, но также и его настойчивости в утверждении философского измерения психоанализа. Он мыслит свою работу как \"диалог с лучшими умами, что по-прежнему напрямую говорят с нами через бездну смерти и времени\". Его тревожит, что \"обширные знаковые поля гуманитарных наук более не образуют общей матрицы, в которую органически внедрена психоаналитическая работа\". Последние из исследований стыда и самоуважения - лишь некоторые из которых будут рассмотрены здесь: небольшая выборка из огромного потока, - мало чем обязаны лучшей психоаналитической традиции, отчего и страдают. Упадок качества заметен с первого взгляда. Ценность книги Дональда Натансона Стыд и гордость, самого амбициозного из этих исследований, обратно пропорциональна ее притязаниям. Натансон хочет показать, что стыд исполняет определенные функции, которые способствуют психическому равновесию, но зачастую излагаемая им система производит немногим больше чем банальности. \"Стыд возникает, как только желание опережает исполнение\". \"Аффект стыда вызывается в любой момент, когда достижение интереса или удовольствия оказывается затруднено\". \"Жизнь полна препятствий на пути к положительному аффекту\". \"Похоже, едва ли не каждому нужен кто-то, кто был бы ниже его\". Натансон благодарит Вюрмсера за безмерную \"поддержку и помощь\", но его подход как раз и служит примером бихевиоризма, против которого Вюрмсер предостерегает. Бихевиоризм трактует \"аффект стыда\" как \"уникальный биологический механизм\". Он нацелен на то, чтобы \"полностью вернуть психологии статус биологической науки\" и \"изгнать мистицизм\". Он строится на механистической модели психики как некоего компьютера, системы обработки информации. Явно силясь добиться научной точности, Натансон пишет по большей части на варвар