Идея фундаментальной онтологии у М. Хайдеггера и ее проблемная мотивация
Курсовой проект - Философия
Другие курсовые по предмету Философия
?ической жизни. Но наша жизнь есть наш мир, причём редко так, чтобы просто наблюдали его, но, скорее, так, что мы всегда, пусть и незаметно, скрыто, участвуем в нём: будучи связанными, отталкиваемыми, наслаждаясь или отказывая (там же, стр. 136). Таким образом, жизнь как континуальное целое, как то-в-чём порядка, как бытие-в-мире, оказывается центрированной на фактическом бытии Я - вот-бытии, которое и должно стать искомой изначальной областью философского исследования, с его главным и первым вопросом о смысле бытия вообще. Изначальность фактической жизни (которая всегда наша, всегда моя) как той области, на которую должен опираться базовый феноменологический опыт, Хайдеггер показывает так: изначально и прежде всего мы слышим как раз таки не шумы и звуковые комплексы, но тарахтящий мотор, трамвай, мотоцикл, колонну на марше, северный ветер. Чтобы услышать нечто вроде чистого шума, нужно предварительно принять очень искусственную и сложную установку. Но тот факт, что прежде всего мы слышим именно мотоциклы, автомобили и т.п. (что в сущности-то звучит довольно страшно), даёт нам феноменологическое подтверждение того, что именно в нашем ближайшем бытии в мире мы уже всегда заняты самим миром, а не ощущениями, которые словно в каком-то театре, представляют вещи. Нам нет нужды обрабатывать и оформлять мешанину чувств, ибо мы как раз таки первоначально существуем при том, что понято; первоначально ощущения и впечатления не входят в сферу естественного опыта (Хайдеггер М., цит. по 2. стр. 280). В этом отрывке ясно слышна полемика Хайдеггера с Гуссерлем, для которого феноменологическое исследование опирается на два интенционально коррелирующих полюса: сознание и теоретически схваченное предметное что вещей, первичный смысл бытия которых при таком подходе к ним скрыт (Каждому истинно сущему предмету принципиально соответствует (в apriori безусловной сущностной всеобщности) идее некоторого возможного сознания, для которого сам этот предмет схватываем первично и при этом совершенно адекватно (Идеи…, цит. по 13. стр. 63)). В результате же обращения к фактической жизни, которой мы сами являемся (Dasein), эти смыслы, не безразличные для феноменологической философии и всего, что так или иначе тематизировано в какой-либо науке, должны стать зримыми: с точки зрения любой теории познания или психологии эти описания природной вещи и вещи окружающего мира покажутся весьма наивными, а значит, ненаучными. Ибо то, что я вижу сначала и в собственном смысле, вижу глазами, представляет собой лишь окрашенное пятно: сначала я имею только цветовые, и лишь затем присовокупляю к этому всё остальное. В противоположность этому научному подходу мы желаем сохранить наивность, именно ту чистую наивность, в рамках которой этот стул воспринимается первоначально и в собственном смысле (2. стр. 44). Поэтому предмет следует рассматривать таким, как он дан прежде всего и чаще всего, уже всегда изначально, в нашем ближайшем бытии, в повседневности, а базовый опыт для феноменологического исследования - это естественный опыт, фактическая жизнь, ядром которой, носителем является вот-бытие (Dasein), взятое опять же в беспредпосылочном прежде-всего повседневности (2. стр. 256). Но как следует понимать термин Dasein? Какие акценты в толковании нужно сделать, чтобы адекватно передать замысел Хайдеггера? В Бытии и времени о Dasein сказано так: поскольку сущностно определить это сущее через задание предметного что нельзя, скорее существо его лежит в том, что оно всегда имеет быть своим бытием как своим, для обозначения этого сущего избран как выражение чистого бытия термин присутствие (вот - бытие) (1. стр. 12). Сущность этого сущего лежит в его быть (1. стр. 42). Этим сказано, что для этого сущего, которое мы сами всегда суть (1. стр. 7), - бытие есть то, о чём для самого этого сущего всегда идёт дело (1. стр. 42). Причем вот вот - бытия - это место открытости бытия вообще в озабоченном устроении Dasein в мире. Dasein всегда имеет быть своим вот и должно выносить в этом вот бытие вообще. Вот-бытие есть бытие-в-мире и как такое есть забота. В заботе вот-бытие обретает свою онтологически-экзистенциальную целостность. Вот-бытие, присутствие, в своём вот всегда фактично, оно имеет быть всегда своим вот. Фактичность имеет временной характер, а значит - случайна, индивидуальна, конкретна и неповторима. Смысл и значение заботы как экзистенциальной структуры бытия-в-мире увиден во временности вот-бытия, в бытии-к-смерти. Вот-бытие - это место, где бытие раскрывает себя сущему, ибо вот-бытие есть понимая, ему сущностно принадлежит до-онтологическое понимание бытия как такового. Причем открытость моего бытия (и бытия вообще) для меня в структуре заботы не есть присутствие меня-знающего для меня-рефлектирующего, но свидетельство о ктозаботы, экзистенции о собственных своих возможностях есть со-весть (а не со-знание)! Сущее для вот-бытия значимо; значимо потому, что вот-бытие есть своя собственная (даже в модусе несобственного бытия некто) забота о своём собственном бытии. Вот-бытие как многообразие возможностей быть своим вот (поступаю?/p>