"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
±удучи равными нравственно, люди, и нормальные, и ретортные тем не менее, могут находиться на равной социальной ноге.
Ушинский когда-то говорил: Делай то, что хочешь, а не то, что получается. Парадоксалист же делает все, как получается. Сколько раз он пытался отомстить тому высокомерному офицеру, сколько раз в мыслях продумывал свою месть до мелочей, но когда приходила важная минута, он отступал? Это из-за недостатка воли и слабости характера. Но свое право на собственное желание Парадоксалист будет отстаивать до конца. Я достаточно образован, чтобы не быть суеверным, но я суеверен. Здесь появляется мотив хотения и мотив обреченности. Герой не смотрит вперед, он обращен в прошлое. Он понимает, что сделанного опять-таки никак не воротишь. К тому же он осознает, что сам виноват во всем, что с ним происходит, но не хочет это признавать.
Парадокс подпольного человека также заключается в том, что он, по мнению Н. Михновец, сближает эстетические и этические понятия. Он допускает подмену одной логики другой. Поэтому мы видим: в те самые минуты, в которые я наиболее способен был сознавать все тонкости всего прекрасного и высокого, … мне случалось уже не сознавать, а делать … неприглядные деяния. Парадоксалист признается: чем больше я сознавал о добре и о всем этом прекрасном и высоком, тем глубже я и опускался в мою тину и тем способнее был совершенно завязнуть в ней.
Парадоксалист испытывает удовольствие от страданий и мучений, от душевной боли, от своей злости (Я был груб и находил в этом удовольствие), от своей униженности (наслаждение было тут именно от слишком яркого сознания своего унижения). Что тянуло подпольного человека на Невский, туда, где он чувствовал себя беспрерывно всем уступающей мухой, всеми униженной и всеми оскорбленной? Его тянуло удовольствие от осознания того, как он никчемен и жалок. Многозначительно и следующее признание героя: до того доходил, что ощущал какое-то тайное, ненормальное, подленькое наслажденьице возвращаться, бывало, в иную гадчайшую петербургскую ночь к себе в угол и усиленно сознавать, что сделанного опять-таки никак не воротишь, и внутренно, тайно, грызть, грызть себя за это зубами, пилить и сосать себя до того, что горечь обращалась, наконец, в какую-то позорную, проклятую сладость и наконец в решительное, серьезное наслаждение!. Самопознание подпольного человека превращается в самокапание, и то, что он откапывает в себе обусловливает его неудовлетворенность собой, а отсюда и самоедство.
Автор записок самолюбив, мнителен, обидчив как горбун или карлик, он злопамятен неимоверно, раздражителен. Ему скучно. Он сам себе приключения выдумал и жизнь сочинял, чтоб хоть как-нибудь да пожить. Ему, как человеку рефлективному, необходима пища для соображения, для развития, но подполье, это духовное скитание, не дает Парадоксалисту этой пищи. Круг его замкнулся, и он уже чувствует безысходность. Безысходность, которая и подталкивает его писать свои записки. Лев Шестов писал так о Записках из подполья: Это раздирающий душу вопль ужаса, вырвавшийся у человека, внезапно убедившегося, что он всю жизнь л г а л, притворялся, когда уверял себя, что высшая цель существования это служение последнему человеку. До сих пор он считал себя отмеченным судьбой, предназначенным для великого дела. Теперь же он внезапно почувствовал, что он ничуть не лучше, чем другие люди, что ему так же мало дела до всяких идей, как и самому обыкновенному смертному.
Парадоксалист спасается в своих мечтах. Здесь он способен и на великодушие, и на любовь, он мог верить и надеяться. Бывали мгновения такого положительного упоения, такого счастья, что даже малейшей насмешки внутри меня не ощущалось, ей-богу. Однако мечтал герой в основном после развратика, мечты приходили к нему с раскаяньем и слезами, с проклятием и восторгами.
В отдельные минуты жизни Парадоксалист способен и на спонтанные светлые чувства. Человек живет в социуме, он развивается благодаря своему взаимодействию с обществом. Человек вне общества уже не Человек. Так и ретортный человек также нуждается в людях. Он сам признается: с летами развивалась потребность в людях, в друзьях. Но дружить, понятно, Парадоксалист не умеет. Он деспот в душе и хочет неограниченно властвовать над душой другого.
Достоевский вводит в повесть второстепенных персонажей с целью раскрыть глубже образ Парадоксалиста. В ситуации со Зверковым проявляется вся его несостоятельность перед действительным миром. Мы видим, что вся внутренняя желчь героя проливается и во вне. Он несдержан, нервозен и нетерпим. А его самолюбие мы видим в фразах типа как они не понимают, что это я, я им делаю честь, а не мне они!. Мы видим, как расходятся у Парадоксалиста мысли и действия, подпольный мир и реальные поступки. Про себя он говорит: Господи, мое ли это общество!...Сию минуту ухожу, и потом сразу: разумеется, я остался. Далее встречаем Буду сидеть и пить… и петь, если захочу, да-с, и петь, потому что право такое имею…чтоб петь… гм. Но я не пел
Лиза это антипод Парадоксалиста, это его двойник. Именно она наводит его на понимание необходимости перемен. Я был измучен, раздавлен, в недоумении. Но истина уже сверкала из-за недоумения. Гадкая истина!
Герои Достоевского всегда внутренне в движении. О