Державин – Пушкин – Тютчев и русская государственность
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
µское значение: она внутренно обусловлена здесь тем, что стихотворение это есть именно заклинание, что в нем присутствует начало волхвовання, ворожбы (ср. Талисман). Безнадежно-горестный. байронический тон заклинания Лейлы до такой степени контрастирует с семейно-идиллическим тоном призывания Плениры, что это пушкинское стихотворение кажется таким же поэтическим ответом державинскому, каким К молодой вдове является по отношению к Привидению, своего рода обратной пародией на державинское (как и, мы видели это на Корнуоллово).
Это своеобразное пародирование, когда пародия звучит внушительней и глубже, чем пародируемое, обусловлено в данном случае коренными различиями обеих форм видения мира пушкинской и державинской. Державин наивный реалист. Были и у него философские раздумья и искреннее религиозное чувство, и жажда бессмертия, но непосредственное ощущение второго плана бытия ему совершенно чуждо. Есть что-то уже не барочное, но восточное, что-то от мурзы Багрима, и от сказок Шехеразады. в его упоении материею, в его переживании мира, как совокупности плотных и косных вещей (с чем, несомненно, связан и его колоризм), в его вере в материальное, вещественное. Он весь по сю сторону бытия. Перед Смертью он становится втупик, как ребенок. Всего меньше его заботят тайны гроба тут он просто недоумевает перед разительным контрастом: где стол был яств там гроб стоит ... Сын роскоши, прохлад и пег куда, Мещерский. ты сокрылся? ... Где он? Он там. Где там? Не знаем ... Но это нисколько не обесценивает в его глазах прелестей жизни: жизнь есть небес мгновенный дар: устрой ее себе к покою. И Пушкин саркастически пародирует это пожелание в коварном совете Лукуллу провести С. С. Уварова, обзаведясь наследником:
Так, жизнь тебе возвращена
со всею прелестью своею.
Смотри: бесценный дар она.
умей же пользоваться ею.
Укрась ее: года летят.
Пора! Введи в свои чертоги
жену красавицу и боги
ваш брак благословят.
Погружение в вещественность дало Державину истинное счастье. Подобно Пушкину, и он тяготился порочным двором царей (Деревня написана еще в державинском стиле) и его душа просила покоя; но он действительно обрел его. Его совершеннейшее произведение, самое вдохновенное и самое мудрое Евгению. Жизнь Званская. Вряд-ли бы он понял самые затаенные, самые трагические переживания и думы Пушкина, те, которые дали начало Воспоминанию, монологу Скупого Рыцаря, Песне Председателя и Не дай мне Бог сойти с ума.
III
Мы видим, что Памятник отнюдь не является единственным примером использования державинского образца у Пушкина. В известном отношении этот пример даже наименее характерен. Здесь нет злементов обратной пародии, ибо и в образце тон уже взят до некоторой степени созвучный пушкинскому. Общий прием, каким Пушкин приспособляет Державинский материал для своего творчества, может быть охарактеризован так: Пушкин разгружает его от избытка вещественности;. упрощает и, в известном смысле, обедняет его [15]; вместе с этим углубляет настроение и, наконец, прибавляет каплю своего душевного яда, вносит в безмятежный державинский мир тревогу... В первом отношении Памятник составляет исключение. Это понятно, ибо и у Державина в данном случае отсутствуют его обычные стилистические черты. Державинский Памятник, в отличие от прочих его произведений, безобразен, бескрасочен и беззвучен. Любопытно, что в прочих отношениях Пушкин, перерабатывая здесь Державина, идет дальше его в пользовании приемами державинского же стиля: в пушкинском Памятнике больше славянизмов, торжественных, высокопарных речений, нежели в державинском. Стилистически пушкинский Памятник ближе к Лебедю и к Ласточке, нежели к своему прямому образцу:
Душа моя! Гостья ты мира!
Не ты-ли перната сия?
Воспой же бессмертие, лира!
Восстану, восстану и я... (Ласточка).
Вот тот летит, что, строя лиру,
языком сердца говорил,
и, проповедуя мир миру,
себя всех счастьем веселил. (Лебедь).
Ср. душа в заветной лире и т. д. Возможно, что, по ассоциации, отсюда же попало в Памятник, в измененном значении и эмфатическое всяк сущий в ней я з ы к, вместо простого в народах не-иссчетных, как у Державина. Это усиление пафоса, это повышение тона имеет у Пушкина особое значение. Формально державинский Памятник логичнее пушкинского. Перечислив свои права на бессмертие, поэт сам возлагает на себя венец [16], и этим апофеозом заканчивает стихотворение. Пушкин отвечает Державину: его муза не требует венца. Тон, у Державина постепенно повышающийся, у Пушкина постепенно падает (следует заметить исчезновение славянизмов к концу стихотворения). Слова, выражающие горацианское презрение к черни, отнесены на последний стих: и не оспаривай глупца. Ср. у Державина: О Муза! возгордись заслугой справедливой, и презрит кто тебя сама всех презирай; непринужденною рукой, неторопливой, чело твое зарей бессмертия венчай. Пушкин даже не говорит о презрении: Просто не оспаривай глупца. Его муза уже выше страстей, выше всех желаний. Это трагическая автаркия Скупого Рыцаря. Вот она, эта капля яду, неведомого Державину. Гершензон имел некоторые основания заподозрить иронию в 4-ой строфе. Но его толкование черезчур упрощенно. Смеять