Внутренний человек в русской языковой картине мира
Информация - Разное
Другие материалы по предмету Разное
быть, открыла бы какой-нибудь приют для животных. У меня все время разные идеи в голове бродят (из газ. Интервью с Т. Арко); Я знаю, что это большой удар… но, по-моему, лучше знать, чем блуждать в потемках (Т. Толстая. Кысь). Подобные примеры приводят к выводу о том, что, по-видимому, именно определенность направления движения мысли выступает в русской ЯКМ символом интеллектуальной ясности. Использование образной схемы дезориентированного движения для семантической репрезентации человеческих переживаний, внутреннего беспокойства (метущаяся душа), вероятно, связана со специфической русской национальной идеей, концептом неприкаянности, содержание которого составляет представление об особом состоянии растерянности и внутреннего душевного дискомфорта, связанного с безуспешными поисками такого места, где бы человеку было спокойно и хорошо [Шмелев 2002: с. 353].
Наблюдения показывают, что прагмастилистический статус субъектной СК, обладающей богатым образно-ассоциативным потенциалом, может быть самым разным. Субкатегориальные субъектные смыслы формируют, в частности, семантику экспрессивов, представляющих собой эстетически и концептуально значимые образно-ассоциативные комплексы, помогающие наглядно, убедительно, выразительно описать внутренние состояния человека. Таков, например, развернутый персонифицированный образ тоски, создаваемый в процессе последовательного семантического согласования лексических единиц и грамматических форм, реализующих образно-ассоциативный потенциал агентивной категории: По воскресеньям наваливалась особенная тоска. Какая-то нутряная, едкая… Максим физически чувствовал ее, гадину: как если бы неопрятная, не совсем здоровая баба, бессовестная, с тяжелым запахом изо рта,обшаривала его всего руками…(В. Шукшин. Верую!).
В научном и в религиозном дискурсах можно обнаружить тексты, содержательно (концептуально) организованные субъектной СК. Так, в произведениях религиозной тематики, обращенных к проблеме человека, субъектная категоризации духа, осуществляемая в результате его олицетворения (см., например: дух, жаждущий Высшей Радости и Истины (А. Кураев), дух ищет своего воплощения (А. Мень)), вовсе не является данью классической поэтической традиции. Представление о духе как о сверхлегкой субстанции, частице мира высшего, божественного в человеке, формирующее внутреннюю форму выражений типа собраться с духом, дух вон, испустить дух [Урысон 1999а; Шмелев 2002: 302-306], утраченное современными носителями русского языка, выступает в данных примерах в качестве содержательных элементов сообщения. Оно отражает присущий христианской антропологии взгляд на природу человека, которая определяется триадой дух душа плоть. Примером подобного прагматического использования рассматриваемой СК в научной речи может послужить статья И. Смирновой Сколько нас в нас (Наука и религия. 2001. № 6), содержательно восходящая к наивному представлению о множественности alter ego человека, заполняющих его внутреннее пространство и изнутри участвующих в его жизни. Языковым образам обитателей (субъектов) внутреннего мира человека, формирующих метафорическую систему текста (внутренний диалог; беседовать с собой; делить жизненный опыт между двумя и большим числом личностей, конфликтующих между собой; отыскать оппонента в самом себе), поддерживающихся композиционно (научными описаниями случаев раздвоения личности), в данном случае, по-видимому, следует отказать в статусе вспомогательного средства создания эстетически-образного эффекта. Они представляют собой смысловое ядро, определяющее содержание сообщения.
3. 2. Образно-ассоциативный и прагмастилистический потенциал
семантической категории и субкатегории объекта
В процессе мыслительно-речевой интерпретации внутренних состояний человека нередко используются категории объекта и инструмента, входящие в состав более широкого системного образования категории деятельности, содержание которой, по сути, может быть сведено к представлению о специфической человеческой форме активного отношения к окружающему миру, заключающегося в целесообразном изменении и преобразовании объектов [Новая философская энциклопедия 2000, т. 1: 633]. Сообщения о внутреннем человеке, внутреннюю форму которых формирует ПСМ квазидействия Х делает что с чем при помощи чего, обнаруживают синкретизм объектно-инструментальных категориальных значений. В частности, органы психики семантически репрезентируются как объекты каузативного воздействия психического субъекта (см., например: ломать голову, напрягать память, шевелить мозгами), которое, в свою очередь, предстает как средство достижения поставленных целей (так, голову ломают - чтобы найти решение, память напрягают - чтобы вспомнить нечто, мозгами шевелят - чтобы понять нечто). В подобных случаях органы внутренней жизни выступают в качестве инструментов средств опосредованного достижения цели, через действие (будучи его объектами), непосредственно соотнесенное с целью и, если по примеру В.А. Ямшановой выстроить иерархию категориальных смыслов, представляющее собой, средство первого ранга [Ямшанова 1989].
Уделяя должное внимание подобным случаям категориального синкретизма, необходимо охарактеризовать каждую из обозначенных в начале раздела 3.2. заголовке отдельно их средства выражения, образно-ассоциа?/p>