Внутренний человек в русской языковой картине мира
Информация - Разное
Другие материалы по предмету Разное
? данной идеи может быть представлена рядом контекстов, извлеченных из статей нескольких авторов, совершающих экскурс в историю психологической мысли:
- Весь Х1Х век и весь ХХ человек усиленно избавлялся от отрицательных эмоций. Подавляя их, вытесняя;
- Можно звериное давить в себе, чем мы и занимались как минимум несколько веков.
- Можно сказать, что они сами старались отрезать от себя свои негативные чувства и преуспели в этом.
- Как преодолеть традиционный зажим эмоций?
- Человек не занят изнурительной борьбой с самим собой.
- Все эти способы психологической защиты от самого себя.
- Есть два способа подавить в себе запретные чувства.
Субординационная интерпретация субъект-объектных отношений, представленная в указанных конструкциях, формируется семантикой предикатов глаголов насилия и их дериватов со значением отчуждения, нарушения целостности и прежних связей (отрекаться от, жертвовать, избавляться, вытеснять, отрезать, изъять), угнетения, притеснения (давить, подавлять, борьба, защита от). Отношения субъекта и объекта рефлексии в этом случае уподобляются отношениям, укладывающимся в рамки понятий субординация и единовластие, утверждающим преимущественное право, особое положение одного участника ситуации по сравнению с другим. Если попытаться найти аналоги этих отношений во внешнем опыте человека, то ими, по-видимому, станут отношения начальника подчиненного, судьи подсудимого, следователя подследственного, тирана жертвы.
Другой мировоззренческий проект, Постмодерн, отказавший разуму в роли абсолютного хозяина человеческой природы, изменил наше представление о психике человека, заметно расширил ее состав, включив в нее всю сферу бессознательного, основанную на сформированных еще в досоциальный период и по сей день являющихся мощным мотивационным началом неосознаваемых влечениях-инстинктах. В центре нового мировоззренческого проекта человек многомерный, не упрощающий себя, а культивирующий свое разнообразие, больше не пытающийся сузить масштабов своей внутренней вселенной, отрезав от своего я то, что прежде казалось недостойным уважения в человеке. Показательным в этом смысле является семантическая реализация рассматриваемой пропозитивной модели: резко меняется характер целенаправленного действия человека в отношении его внутреннего мира. Семантика отчуждения, нарушения целостности теряет свою актуальность. На первый план выходят конструкции, варьирующие идею восстановления разорванной связи человека с самим собой человеком, не только мыслящим, но и чувствующим, испытывающим самые разные, в том числе и запретные, чувства.
Принятие человеком себя и признание вновь обретенных частей своего я требует перестройки системы отношений со своим внутренним миром, отказа от достаточно формальных и натянутых отношений судьи подсудимого, начальника подчиненного, палача жертвы. Основным показателем отклонения от этой схемы отношений в пределах рассматриваемой образной пропозитивной модели субъект целенаправленное действие квазиобъект является лексико-семантическое оформление предиката. Его позицию, как правило, занимают лексемы со значением добавления, сближения, скрепления (помочь человеку принять себя; признаю и принимаю любые чувства), а также языковые единицы, так или иначе воплощающие идею принятия в широком смысле (увидеть и почувствовать богатство переживаний, увидеть полноценного собеседника в самом себе, научиться слушать себя и слышать свой голос) и развивающие ее (доверять себе, заботиться о себе, беседовать с собой). Коль скоро личное общение человека с самим собой обходится без чинов, ролей… его ведущий мотив любовь, свободный выбор. Это принципы общения субъектов, уравненных в правах на существование, партнеров, двух близких людей таковы образцы отношений, перенесенные из сферы межличностных контактов в сферу внутреннего общения и объективированные в языковой семантике.
Таким образом, столкновение двух способов семантической интерпретации, определяемых нами в рамках понятий единоначалия коллегиальности, субординации равноправия, отторжения принятия и реализующихся в речи в соответствующем вербально-ассоциативном диапазоне, позволяет наглядно, не выходя за рамки человеческого измерения, представить изменения во взглядах на отношения человека к своему внутреннему миру, что принципиально важно для уяснения сути мировоззренческих сдвигов, происходящих в наше время.
В художественном дискурсе также можно обнаружить примеры осознанного, прагматически обусловленного использования того или иного способа языковой объектной репрезентации психических феноменов. Его выбор, в частности, может быть связан с идейно-событийным уровнем произведения: образ объекта, входящий в наивно-языковую категориальную систему внутреннего человека, выступающий в качестве внутренней формы узуальных выражений, получает статус содержательной единицы художественного образа, содержательно (концептуально) организующего текст в целом или его фрагмент. Так, интерпретация радости, спокойствия в образе подарка, реализующего категорию объекта манипулирования, является ключом к истории космического путешествия землянина, познавшего на другой пла?/p>