Влияние военно-рыцарских идей на повседневную жизнь средневекового общества
Информация - История
Другие материалы по предмету История
век, его точка зрения на положение женщины определялась церковной и городской традициями, враждебными к женщине. В своем наставлении он высказывал аргументы в пользу куртуазной любви, но подчеркивал, что она - всего лишь модная игра, к которой нельзя уноситься серьезно. Он предупреждал дочерей против обольщения красивыми рыцарскими идеалами, напоминая о требованиях реальной жизни и их несовместимости с нормами куртуазной любви. С другой стороны к куртуазности - как совокупности некоторых морально-этических ценностей рыцарства де ла Тур-Ландри относился с уважением. Он, например, убеждая своих дочерей быть куртуазными, писал, что "знает большого сеньора... которой своей великой куртуазностью привлек к себе на службу больше рыцарей, оруженосцев и других людей, чем иные деньгами". Так же де Ла Тур-Ландри убеждал дочерей вести себя куртуазно по отношению не только к знатным, но и "малым" людям. И в пояснении писал, что "от малых людей вы удостоитесь гораздо большего почета, хвалы и признательности, нежели от великих". "Куртуазность побеждает гордыню, смягчает гнев и " неистовство... а потому быть куртуазными прекрасно".
Другое доказательство несовместимости реальной жизни с куртуазной любовью дает творчество Кристины Пизанской (конец XIV - начало XV в.). Она взяла на себя дело, защиты женщин от "клеветы и лжи со стороны мужчин". Сам факт того, что такая защита в век рыцарства оказалась необходимой, уже говорит о призрачности куртуазного идеала. Характерно, что Кристина, сетуя на недостаток галантности мужчин, отнюдь не ратовала за возрождение куртуазного идеала как такового. Как и Тур-Ландри, она критиковала его за несоответствие требованиям реальной жизни, непрактичность, указывала на опасность для женщин, ибо следуя ему, они теряют доброе имя.
Кристина Пизанская относила к рыцарству лишь наиболее опытную, мудрую часть воинства. Ей вторил Поль Шуане, написавший при дворе Людовика XI военно-политический трактат "Розарий войн", говоря, что "рыцарство - это воплощенная мудрость военного дела". Под рыцарством, таким образом, понимался цвет воинства. Рыцари непременно знатны, но далеко не все знатные люди являлись рыцарями.
С критикой рыцарства в начале XV в. выступал французский церковный деятель - Жан Жерсон. Он считал необходимым содействовать прекращению беспорядков в самом христианском мире. В своих планах реформы рыцарства Жерсон, как и Боне, также обращался к римской военной организации. Он был сторонником серьезного военного и религиозного воспитания рыцарей с детства, соблюдения строгой дисциплины, умеренности и осторожности в бою. Жерсон рекомендовал выплату жалованья рыцарям, чтобы они не грабили мирного населения.
В 1-й половине XV в. самым строгим критиком рыцарства был писатель Алэн Шартье. В "Бревиарии знатных" был воспроизведен список рыцарских добродетелей, составленный на основе книги Раймунда Луллия. Это - благородство, верность, честь, справедливость, доблесть, любовь, куртуазность, усердие, опрятность, щедрость, умеренность, настойчивость. Ален Шартье, перебирая добродетели благородных, знатных людей, в первую очередь говорил о верности, потому, что, по его мнению, она наиболее древняя и послужила причиной выделения знати. Затем он сразу переходил к чести, которая "является сокровищем Благородства, ее казной и личным богатством, чего должно желать благородное сердце; ибо кто теряет Честь, тот сразу же оказывался низвержевным и лишенным доброго имени и хвалы и покрытым презрением. Когда нет Чести, исчезает Дворянство и благородное сердце страдает и плачет от Стыда, Грубости и Низменных чувств, ибо Честь пресекает бесчинства и оскорбления, прокладывает путь к Доблести, побуждает добрых людей к тому, чтобы возвыситься, и наделяет их чувством меры и радостью, куртуазной речью и верностью данному слову". Завершает он это рассуждение обращением к благородным людям: "Более всего помните о том, что Честь - это благо, превосходящее все остальные" "Бревиарии" был ближе всего к сути всей рыцарской концепции как системы добродетелей.
Критику рыцарства Шартье с наибольшей силой развернул в "Инвективе в форме разговора четырех", написанной после поражения Франции в начале 2-го периода Столетней войны. Возмущаясь трусостью и изнеженностью рыцарей, Шартье все же хранит веру в их способность, спасти Францию и пытается внушить им патриотическое чувство. Упрекает рыцарей Шартье и в стремлении к материальной выгоде: "Некоторые из рыцарей и благородных призывают к оружию, но на уме у них золото". Поэтому рыцарское единоборство, считал Шартье, вырождается, превращается в обычную драку - даже с женщинами, которых возлюбленный не стесняется таскать за волосы. Критика рыцарства содержится и в беседе господина с крестьянином: "Трудом моих рук, - жалуется крестьянин, - питаются бессовестные и праздные, и они же преследуют меня голодом и мечом... Они живут мною, а я умираю за них. Им полагалось бы защитить меня от врагов, а они - увы! - не дают мне спокойно съесть куска хлеба".
В поэме "Патриотический спор" Шартье утверждал, что военная доблесть - не только дворянское качество и что ее могут проявлять люди низкого происхождения. Это суждение Шартье, показательно для изменения концепции военной службы, считавшейся ранее привилегией рыцарства.
Любопытно, что в своих поэтических произведениях Шартье пытался оживить культ куртуазной любви. Куртуазность "изгоняет своих врагов ласковой привет?/p>