Философия науки Р. Лэйнга
Курсовой проект - Философия
Другие курсовые по предмету Философия
? /открытия/ гипотезы." Бессердечности противопоставляются: "Уважение, внимательность мягкость, доброта, предупредительность, сочувствие, милосердие...". Или еще: "Жить с открытым сердцем - это не значит быть "романтиком", гуманистом, стремящимся "назад-к-природе" и к тому подобным стереотипам "сердечности". Это вопрос здравого смысла, да поможет нам Бог".
Основной конфликт книги "Факты жизни" в противоречии науки и морали. Лэйнг цитирует фон Вайцзекера: ""Научно-технический мир современного человека ... представляет собой итог его дерзкой предприимчивости, знания без любви." Точно. Не понимаю, как плодом знания без любви может быть знание любви; как бездушный метод, приносящий бездушные плоды, может быть способен на что-то еще, кроме как объяснения без души." Лэйнг может только констатировать. Он не в состоянии разрешить это противоречие изнутри науки. Фразы наподобие "Должен же быть какой-то правильный способ жить," - бездоказательная апелляция к вере; столь же бездоказательны и апелляции к сердцу. Трудно спорить, что Лэйнгу удается эмоциональное убеждение. Но нельзя эмоционально убедить науку. Для науки вся аргументация такого рода заведомо бессильна и обречена на поражение. Интеллект в принципе не может иметь сердце; это человек может иметь то и другое. Додумывая за Лэйнга, можно сформулировать так, что он категорически против М.Вебера. Он считает, что исключение ценности из науки (морально) ужасно.
Что касается науки, то она развивается по собственным законам, и, по всей видимости, каковы бы ни были ужасные результаты, которые будут достигнуты ей, они будут непременно достигнуты. Все самые бесчеловечные открытия, какие только можно сделать, по всей видимости, обязательно будут сделаны. Практически наверняка интеллект всегда будет оставаться таким же бессердечным и бездушным, как в 1977 году. Психиатрия сама представляет одну из многих иллюстраций развития науки как духовного явления и развития науки как общественного учреждения. Кроме Лэйнга, в истории психиатрии были другие ученые, желавшие изменить ее направление (Шаш, Роджерс, Перлз...) но институт психиатрии мало изменяется за годы. Антипсихиатрия появилась и умерла, а традиционная психиатрия живет, хотя и следует отметить, справедливости ради, что в последние десятилетия характер ее стал, в общем, несколько скромнее и мягче. Наука, в том числе как учреждение, живет, если она жизнеспособна, и не живет, если нежизнеспособна. Количество ее жертв - для нее самой не аргумент, оно ни в малой степени не останавливает ее автономное движение вперед, как духовного явления, и ее функционирования, как учреждения. Не похоже также, чтобы науку можно было остановить борьбой героических одиночек, общественным мнением и даже совокупной волей человечества (пример: разработки допинговых средств запрещены и осуждаются на официальном уровне, но неофициально ведутся во всех странах. И они, скорее всего, будут вестись до тех пор, пока не перестанут находиться новые допинги. Также с разработками оружия массового поражения и т.п.). Конечно, на том, насколько наука процветает, сказывается общественное отношение к ней, культурная среда и так далее. Но ее автономность по отношению к среде велика. Запретить ее крайне сложно, особенно если она видит впереди себя перспективы своего движения вперед. Ученый, стоящий на пороге открытия, не принадлежит себе, им почти всецело владеет нечто гораздо большее, чем он, нечто, что относится к нему как целое к части. Поэтому каково бы ни было его человеческое отношение к тому открытию, которое он делает (это может быть открытие, которое убьет его и его детей), скорее всего, он сделает его, несмотря ни на что. Чаще всего он ведет себя так, как диктует ему наука. Источник: личные наблюдения над учеными. И поэтому наука может заглохнуть, если исчерпает себя. Так что против нее, судя по всему, самое эффективное средство - побыстрее довести ее до конца, пока она, прошу прощения, не успела всех угробить, но я должна заметить, что в той мере, в какой я знакома с наукой, конца ей пока не видно. И не видно конца даже такой частной вещи, как традиционная психиатрия.
Итак, если стоит вопрос примирения, сочетания науки и "сердца", то он требует метафизического разрешения. Если же это вещи принципиально несочетаемые, то выбор между ними сводится к субъективному - не метафизическому, а экзистенциальному - акту индивида. Можно или нельзя совместить науку и "сердце"? Из текста кажется то второе, то первое. В этом одно из противоречий подхода Лэйнга к проблеме, которую он пытается разрешить. Он с самого начала не проясняет принципиально: могут истина и ценность сочетаться в науке, или ценность - нечто внешнее по отношению к науке? Выражаясь более близко к неокантианской традиции, может ли наука биологического типа, такая как физиологическая психиатрия, сама создать представление о норме? Риккерт без сомнений указывал, что не может [Риккерт, 1998, с.293] Какова связь этого с моралью? С одной стороны, Лэйнг отдает себе отчет в том, что выбор между тем, что кажется и что не кажется моральным - акт индивида. В русле этого лежат его призывы остановить демоническую технологию и запретить средства, управляющие сознанием. С другой стороны, он не оставляет попыток достичь объединения науки и "сердца". Он идет к этому или путем создания некоей новой науки (десять лет назад он создал антипсихиатрию, теперь создает своеобразный вариант психосоматики и т.п.), или путем нахождения теоретического, м