Ушедшие в арктическое небо
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
?жет быть взята под сомнение. Напрашивается предположение, что доска с именем Леваневского действительно существовала и находилась на берегу озера Себян-Кюэль. Но такая доска могла быть поставлена там экипажем Леваневского годом раньше в августе 1936 года, при перелете самолета Уолти 1-А из Лос-Анджелеса в Москву, если этот самолет совершил посадку на этом озере. То, что С. А. Леваневский оставлял какие-либо знаки или записки в местах посадок, известно из его же рассказов: в книге Моя стихия говорится о том, что во время полета с Дж. Маттерном на Аляску в месте первой посадки самолета Н-8 на территории США, на острове Св. Лаврентия экипаж самолета оставил бутылку с запиской.
Если обратиться к детальному анализу событий перелета С. Леваневского и В. Левченко по маршруту Лос-Анджелес-Москва, совершенного ими в августе-сентябре 1936 года, то при этом вскрываются интересные подробности, которые не были приняты во внимание поисковиками 70-80-х годов. Во-первых, самолет Уолти-1-А в отечественной полярной авиации получил номер Н-208[39]. то есть, его номер отличался всего на одну единицу от номера Н-209, который имел самолет ДБ-А после того, как был предназначен для трансполярного перелета. Во-вторых, озеро Себян-Кюэль лежит всего примерно в 200 километрах от трассы Жиганск-Якутск, по которой Леваневский и Левченко пролетали дважды: в августе 1936 года и еще раньше осенью 1933 года на самолете Н-8 после возвращения с Аляски. В-третьих, 30 августа 1936 года после вылета из Жиганска на Якутск Леваневский и Левченко были вынуждены вернуться назад, так как путь самолету преградили шквалистые ливни, и повторный старт на Якутск был предпринят ими только 1 сентября 1936 годах[40]. Таким образом, единственный день, когда экипаж самолета Н-208 (не смешивать с Н-209!) мог установить знак на месте посадки на озере Себян-Кюэль это 30 августа 1936 года, тот самый день, когда Леваневский и Левченко не смогли продолжить полет на Якутск, и вероятно, совершили посадку на озере Себян-Кюэль, использовав озеро как запасной гидроаэродром и изучив возможность посадок на нем для других самолетов[41]. Возможно, вертолетчики экипажа Е. Попова, нашедшие этот знак, неправильно прочитали несколько цифр: номер самолета Н-209 (вместо Н-208), и дату 13 августа 1937 года (вместо 30 августа 1936 года) из-за плохой сохранности доски. Но возможно и иное: знак, поставленный Леваневским на берегу озера Себян-Кюэль в месте его посадки на самолете Н-208 (Уолти-1-А) впоследствии мог быть принят за могилу летчиков и заменен кем-то на импровизированный могильный памятник экипажу самолета Н-209. Поисковики 80-х годов, искавшие в Якутии очевидцев катастрофы самолета, не пытались отыскать тех, кто мог принять знак на месте посадки самолета, пилотируемого Леваневским и Левченко в 1936 году, за могилу экипажа другого самолета с тем же командиром и штурманом, выполнявшего полет по совершенно иному маршруту.
Широкий масштаб поисков самолета Н-209 в 70-80-е годы XX в. позволил их участникам сделать ряд интересных находок, связанных с освоением воздушного пространства Российского Севера и в том числе с именем С. А. Леваневского. В начале 80-х годов в долине реки Кавы (верховья реки Тауй) на юге Магаданской области был обнаружен четырехмоторный самолет, похожий на Н-209, однако при детальном обследовании находки выяснилось, что это ТБ-3, выпущенный в 193839 годах[42]. Этот самолет принадлежал Дальстрою и потерпел аварию при перелете Хабаровск-Магадан, зацепившись за склон сопки в плохих метеоусловиях, при этом экипаж и пассажиры остались живы. Появились также отрывочные сведения о том, что в августе 1937 года большой самолет упал в Чукотское море в районе Колючинской губы. Исследования на местности в этом районе привели к находке гурия с запиской Упали море иду [в] Ванкарем. С.Л.43, однако позже было установлено, что этот гурий был сложен в 1934 году после аварии Флейстера в ходе операции по спасению челюскинцев[44].
Свой вклад в осмысление судьбы экипажа самолета Н-209 внес и писатель В. С. Пикуль. В своей статье Как иiезла экспедиция Леваневского он высказал предположение, что после посадки на лед экипаж Леваневского построил на льду полярную станцию наподобие станции Северный полюс-1 и вел научные наблюдения, как полагает автор, в течение нескольких лет. Писательское воображение подсказало В. С. Пикулю, что материалы этой полярной станции можно было бы отыскатьтАж в правом крайнем моторе самолета, который неизбежно должен был затонуть, однако поскольку на Большой земле знали об отказе этого двигателя, то при обнаружении самолета на океанском дне непременно позаботились бы о том, чтобы поднять на поверхность именно этот двигатель iелью выяснить причину неисправности[45]. Конечно, то, о чем писал уважаемый писатель лишь литературный вымысел, в основе которого лежали самые благие намерения привлечь внимание к судьбе героического экипажа. Но эта статья ценна одним тем, что в ней еще раз обращается внимание на радиограмму, принятую 13 сентября 1937 года теплоходом Батум в Охотском море: Широта 83 норд, долгота 179 вест РЛтАж[46]. Принято iитать, что эта радиограмма является последней из тех, которые были приняты на волнах рации экипажа самолета Н-209 и содержали его позывной РЛ.
Во многих публикациях, посвященных трансарктическому перелету экипажа Н-209, приводятся радиограммы, полученные с самолета. В статьях 70-х годов, когда тут