Уголовно-процессуальная сущность мер пресечения в уголовном судопроизводстве
Дипломная работа - Юриспруденция, право, государство
Другие дипломы по предмету Юриспруденция, право, государство
?рафной корреспонденции либо на контроль и запись телефонных и иных переговоров, так как ст. ст. 165, 185, 186 УПК не подлежат расширенному толкованию.
Поэтому применение домашнего ареста необходимо урегулировать законодательно по аналогии с заключением под стражу. То есть помимо УПК должен быть принят федеральный закон о домашнем аресте. Именно в отдельном федеральном законе необходимо разработать механизм исполнения этой меры пресечения, регламентировать порядок соблюдения установленных судом запретов и ограничений, а также контроля их соблюдения, определить орган, который будет осуществлять контроль. Чтобы домашний арест как мера пресечения работал эффективно, должна быть предусмотрена ответственность подозреваемого (обвиняемого) за нарушение им установленных судом запретов и ограничений.
Предлагаем также разработать протокольную форму разъяснения судом либо следователем подозреваемому (обвиняемому) содержания установленных судом в отношении его запретов и ограничений и наступления ответственности за их нарушение. Ведь вошло в практику разъяснение обвиняемым в протокольной форме порядка выбора условий судопроизводства и права подозреваемого (обвиняемого) на заключение досудебного соглашения о сотрудничестве, которые применяются следственными органами различных субъектов Федерации.
Также, полагаем, нельзя избрать домашний арест в качестве меры пресечения подозреваемым (обвиняемым) в качестве очередной кампании. Подходить следует избирательно, с учетом всех обстоятельств и личности подозреваемого (обвиняемого). Только тогда эта мера пресечения может стать альтернативой заключению под стражу.
Далее перейдем к исследованию заключения под стражу. В соответствии со ст. 108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого применяется за преступления, относящиеся к категории средней тяжести, тяжким и особо тяжким, т.е. за которые может быть назначено наказание свыше двух лет лишения свободы. При этом содержание под стражей допускается при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения.
Отметим, что отчетливо проявляется тенденция снижения применения такой исключительной меры пресечения. Таким образом, несмотря на имеющееся в специальной литературе скептическое отношение к способности суда справиться с задачей защиты граждан от незаконных и необоснованных арестов, практика применения этой меры пресечения свидетельствует об обратном, т.е. о высокой эффективности судебной защиты конституционного права гражданина на личную неприкосновенность.
Анализ процедуры применения рассматриваемой меры пресечения показывает, что она значительно усложнена по сравнению с порядком, установленным в прежних уголовно-процессуальных законах, поскольку сочетает в себе ведомственный и судебный контроль, что позволяет участникам ареста и задержания более ответственно подходить к механизму принуждения, а также соизмерять необходимость его применения в каждом конкретном случае.
Согласно ч. 4 ст. 108 УПК РФ постановление о возбуждении ходатайства может быть рассмотрено районным судьей по месту производства предварительного расследования либо по месту задержания подозреваемого. Подобная регламентация законодателем подсудности решения вопроса о заключении под стражу не может толковаться однозначно. Так, в юридической литературе неоднократно ставился вопрос о целесообразности отнесения законодателем вопроса о рассмотрении соответствующего ходатайства к исключительной компетенции районного судьи. По мнению некоторых ученых-процессуалистов, это противоречит конституционному положению о том, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела тем судом или тем судьей, к подсудности которых отнесено данное дело (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ). С такой постановкой вопроса трудно согласиться. Сущность судебного контроля не идентична разрешению уголовного дела по существу, т.е. осуществлению правосудия в узком его значении. Соответственно, связывать реализацию самостоятельной функции судебной власти с предметом уголовного процесса, который находит свое отражение в квалификации содеянного, не вполне логично. Содержание деятельности суда по осуществлению судебного контроля не должно связываться с предметной подсудностью. Регламентируя в ч. 9 ст. 31 УПК РФ положение о том, что районный или военный суд соответствующего уровня принимает в ходе досудебного производства по уголовному делу решения, составляющие предмет судебного контроля, предусмотренный ч. ч. 2, 3 ст. 29 УПК РФ, законодатель положил в основу решения вопроса об исключительной подсудности районного суда скорее функциональный, нежели предметный признак.
Вместе с тем уголовно-процессуальный закон не содержит перечня обстоятельств, от которых зависит территориальная подсудность ходатайства о заключении под стражу. Так, совершенно непонятно, кто из субъектов, уполномоченных заявить соответствующее ходатайство, определяет в какой суд оно должно быть подано: по месту производства предварительного расследования либо по месту задержания, в случае возникновения спора. Этот вопрос становится еще более актуальным, если ходатайство рассмотрено по месту задержания подозреваемого, арестованный этапирован по месту производства предварительного расследования, а на судебное решение об аресте принесена кассационная жалоба в краевой, областной суд того региона, где лицо было задержано. Ответы на эти вопросы