Социолект: структура и семантика
Дипломная работа - Иностранные языки
Другие дипломы по предмету Иностранные языки
а, а Барыга жует Чоп-Суи на Долорес-Стрит, пеленг Мехико, ломая пальцами фунтовый кекс в кафетерии самообслуживания, загнанный сюда с обычного точкаря iепи сорвавшейся сворой тихарей. (Примечание: Тихари на новоорлеанском жаргоне значит агенты по борьбе с наркотиками.)
Старый китаец зачерпывает речной воды в ржавую консервную банку и промывает корку, плотную и черную как шлак. (Примечание: Корка - это пепел скуренного опия.)
Ладно, у ментов остались моя ложка с баяном, а я знаю, что они выходят на мою частоту по наводке этого слепого стукача, известного под именем Вилли-Диск. У Вилли круглый рот, похожий на диск, обрамленный чувствительным, постоянно встающим дыбом черным волосяным покровом. Он ослеп, вмазываясь в глазное яблоко, нос и нёбо у него изъедены от вынюханного гаррика, а тело - сплошная зарубцевавшаяся масса, твердая и сухая как дерево. Жрать он может теперь только дерьмо этим своим ртом, иногда выбрасывает резко длинную трубку эктоплазмы, настраиваясь на тихую, едва уловимую частоту ширева. Он идет за мной по следу через весь город в номера, из которых я уже выехал, и легавые наезжают на каких-то новобрачных из Сиу-Фоллз.
"Ладно, Ли!! Выходи из-за занавески! Мы знаем, что ты там" - и тотчас отрывают у парня его достоинство.
И вот Вилли припекает, и ты всегда слышишь в ночи (он живёт только под покровом ночи) его надрывный скулеж и чувствуешь ужасающую настырность этого слепого, ищущего рта. Когда они уже подрываются кого-то винтить, Вилли совершенно выходит из-под контроля и ртом проедает дырку прямо в двери. Если мусора не успеют утихомирить его разрядником для скота, он готов высосать все соки из каждого нарика, которого заложил.
И я сам знал, и все остальные знали, что они спустили на меня Диска. И если мои пацаны-клиенты когда-нибудь расколются в суде: "Он заставлял меня заниматься с ним половыми извращениями в обмен на ширку," - я могу навсегда раiеловаться со свободой.
Поэтому мы затариваемся старшим, покупаем подержанный студебеккер и стартуем на Запад.
Линчеватель закосил под шизика, одержимого бесами:
"Я стоял вне себя, пытаясь остановить призрачными пальцами эти повешения.... Я дух, желающий того же, чего хотят все духи - тела - после того как в бесконечности я перемещался по беiветным закоулкам пространства, где никакой жизни нет только беiветная, никакого запаха смерти.... Никто не в состоянии дышать и чуять ее запах сквозь розовые спирали хрящей, все в прозрачной жиже, дерьме времени и плотских фильтрах черной крови, как кружево."
Он стоял там в тени продолговатого зала суда, все лицо изодрано, как старая изломанная фотопленка похотью и голодом его внутренних органов, словно личинки, копошащихся в его плоти, пожираемой кайфом (десять дней на крэке до первого слушания дела), плоти, блекнущей при первом же тихом прикосновении кайфа.
Я живо представлял себе, как это было. Десять фунтов скинуто за десять минут, стоя со шприцем в одной руке, поддерживая штаны другой, его отрекшаяся плоть пылает холодным желтым нимбом, именно там в нью-йоркском гостиничном номере... ночная тумбочка загромождена конфетными коробками, окурками сигарет, веером рассыпающимися из трех пепельниц, мозаика бессонных ночей и внезапных приступов голода у обсаженного торчка, лелеющего свою чувственную младенческую плоть....
Линчевателя судит Федеральный Суд по обвинению в устроении суда Линча и он оказывается в Федеральной психушке, специально приспособленной для содержания духов: точное, прозаичное воздействие объектов на разум... умывальник... дверь... параша... решетки... вот они... вот оно... все связи обрезаны... снаружи ничего... тупик... и этот самый тупик в каждом лице...
Физические перемены сначала были постепенными, затем поскакали вперед черными толчками, проваливаясь сквозь его вялую ткань, смывая человеческие черты... В его месте вечной тьмы рот и глаза - это один орган, бросающийся щелкая прозрачными зубами... но ни один орган не имеет ни конкретного места, ни конкретного предназначения... половые органы возникают где угодно... задние проходы открываются, испражняются и закрываются снова... весь организм целиком меняет цвет и консистенцию за какие-то доли секунды....
Чайник - представляет угрозу обществу из-за своих приступов, как он их называет. К нему подступал Лох Внутри, а это лихорадка, которую никто не может излечить; под Филадельфией он выскакивает из тачки прям перед мусорским бобиком, и легавым одного взгляда на его рожу хватило, чтобы свинтить всех нас.
Семьдесят два часа и пятеро нариков на кумаре с нами в обезьяннике. Не желая доставать свою нычку перед этими голодными торчками, которых харит неслабо, приходится поманеврировать и дать на лапу фараону, прежде чем выцепить себе отдельную хазу.
Запасливые торчки, иначе известные нычники, хранят нычки против любого шмона. Ширяясь всякий раз, я намеренно роняю несколько капель в жилетный кармашек, подкладка вся уже заскорузла от ширки. Пластиковая пипетка хранилась у меня в башмаке, английская булавка вколота в ремень. Знаете, как любят описывать эти штуки с пипеткой и булавкой: "Она схватила булавку, всю ржавую от запекшейся крови, выковыряла здоровенную дыру у себя в ноге, как бы раскрывшуюся непристойным, гноящимся ртом, ожидающим блаженного совокупления с пипеткой, уже засунутой ею в зияющую рану. Но ее отв