Практика сюрреализма
Статья - Культура и искусство
Другие статьи по предмету Культура и искусство
йно энергично оттеснен широкой волной чисто абстрактного искусства(Чегодаев А. Д. Искусство Соединенных Штатов Америки от войны за независимость до наших дней. М, 1960, с. 100.). Однако традиция сюрреализма не исчезла, она ушла в фундамент американского абстракционизма, породив самую нашумевшую в послевоенные годы школу американского модернизма абстрактный экспрессионизм с доведенным до предела принципом интуитивизма, стихийности творческого акта. Разбрызгивая по полотну краску, Поллок повторил то, что почти за полвека до него делал, например, Ганс Арп. Правда, Поллок вложил в это занятие чисто американскую масштабность. Когда я внутри моей живописи, я не осознаю то, что я делаю, писал Поллок, признаваясь, что его привлекали некоторые европейские художники (Пикассо, Миро), ибо они считали бессознательное источником искусства.
Сошлемся на авторитет знатока и поклонника модернизма, для которого чистый автоматизм Поллока, не лишенное величия (здесь сказывается поклонник) отрицание искусства живописи (здесь сказывается знаток)(Ragоn M. Laventure de 1art abstrait. Paris, 1956, p. 335..). Итак отрицание искусства живописи.
Другая нашумевшая школа американского модернизма поп-арт (Раушенберг и др.) кажется отрицанием, опровержением абстрактного экспрессионизма. Поп-арт и возник как оппозиция абстракционизму, на основе культа современности, повседневности, реальности. Но в поп-арте нетрудно видеть также преувеличенное, гиперболизированное, дадаистское и сюрреалистическое преклонение перед вещью, перед ready-made Старые, как XX век, коллажи вновь пошли в дело. Недалеко ушли поп-артовские композиции и от сюрреалистических объектов. Показательно, что на сюрреалистической выставке в Париже в 1959 году фигурировали и поп-артисты, вскоре ставшие известными, в том числе сам Раушенберг.
Но и на этом крыле современной живописи происходит отрицание искусства живописи.
Оба крыла послевоенного американского модерна, развивая опыт и традицию сюрреализма, дали недвусмысленный ответ на вопрос о перспективности этой традиции.
* * *
Считая искусство последним козырем сюрреализма, логически конечным пунктом его социальных и философских блужданий, мы вовсе не считаем сюрреализм какой-то особенно благоприятной для искусства художественной школой. Скорее наоборот при всем очевидном влиянии сюрреализма на искусство Сюрреализм стал неоспоримым фактом искусства. Но не следует забывать об истории сюрреализма, об истории постоянных уходов из сюрреализма одаренных писателей. Талант и сюрреализм оказались трудно совместимыми понятиями.
Можно понять специалиста по французской поэзии, который писал: По счастью, среди сюрреалистов... были поэты. По счастью не только в том смысле, что, несмотря на всевозможные претензии сюрреализма как в сфере политики, так и в сфере философии, он в конце концов оказался явлением искусства, только искусства. По счастью и потому, что, если окинуть взором всю историю сюрреализма, то вырисовывается достаточно определенный вывод: даже поэзия развивалась скорее вопреки, чем благодаря сюрреализму. Ведь сюрреализм покидали не политические деятели, а художники.
Да, искусство, сюрреалистический предмет, сюрреалистический образ вот что было последним доказательством существования сюрреальности и абсолютной свободы. Сюрреализм оставил след там, где удалось отработать особый эффект неожиданности и создать впечатление сюрреальности путем соединения разнородных элементов, разрушения объективных связей, временных и пространственных соотношений, где удалось поглотить реальность, материю т. е. в искусстве. Но ведь сюрреальность в искусстве плод воображения, всего-навсего художественный образ. Сюрреалисты оказались всесильными, способными на реализацию своих претензий на тотальность, на утверждение нового бытия только в сфере воображения бытие и на этот раз доказало свою первичность относительно сознания. Новое бытие стало всего-навсего содержанием сюрреалистических произведений, в которых их создатели действительно демонстрировали свою абсолютную свободу, вступая в соревнование с самим богом. Но бог, по известной легенде, творил мир сюрреалисты же сочиняли стихи или создавали картины.
На самом деле сюрреализм не освободил искусство от объективных и субъективных его ограничений. Более того, он закрепостил и огрубил творческий акт. Каждый может быть поэтом, считали сюрреалисты. Каждый может слушать голос своего подсознания, но будет ли поэзией то, что сообщит голос каждого?
Нивесть какая девица... в две минуты нацарапает так называемое сюрреалистическое стихотворение... Но как быть уверенным, что и настоящий поэт-сюрреалист не довольствовался тем, что подменил какой-нибудь уловкой внутренний голос, истинное эхо которого до него так и не дошло? Важность этого вопроса... еще и теперь, через двадцать лет, продолжает мучить Андре Бретона( Mauriас С. Andre Breton, Paris, 1949, p. 126.).
Клод Мориак, известный современный французский писатель из школы нового романа, сообщающий об этих муках Бретона, при всей своей симпатии к Бретону и к сюрреализму не может ответить на этот поставленный им и поистине роковой для сюрреализма вопрос. В какой пропорции оказывается в искусстве сюрреализма искусственное и подлинное?
Вопрос поистине роковой, и не?/p>