Последний приют поэта (о Лермонтове)
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
карикатур. Говорил же, например, Арнольди, что тогда все писали, и что писали не хуже Лермонтова, и что никто этому не придавал значения, причем говорил в 1881г., когда Лермонтов уже давно был признан гениальным поэтом, когда в Петербурге был открыт музей его имени.
Арнольди даже назвал Висковатову Лермонтова поэтом неважным. ...Я видел не раз, как он писал, рассказывал Арнольди Висковатову. Сидит, сидит, изгрызет множество карандашей или перьев и напишет несколько строк. Ну, разве это поэт?..
Эмилия Александровна Шан-Гирей тоже сознавалась, что они не видели в Лермонтове ничего особенного, хотя позднее она утверждала, что творениями Лермонтова всегда восхищалась.
Вот и Васильчиков говорил Висковатову: Для всех нас он был офицер товарищ, умный и добрый, писавший прекрасные стихи и рисовавший удачные карикатуры.
A литературным планам поэта, его мечте основать журнал, товарищи просто не придавали серьезного значения. В разговоре с Висковатовым В.Соллогуб, например, откровенно сознался, что планы эти он iитал фантазиями.
После Лермонтова остались в Домике семь собственных сочинений покойного на разных лоскуточках бумаги, как записано в описи его вещей. Эти сочинения утрачены безвозвратно. Но поэт писал, по iастью, не только на лоскуточках бумаги. Он привез с собой альбом в коричневом переплете, подаренный ему В.Ф.Одоевским с такой надписью: Поэту Лермонтову дается сия моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне ее сам, и всю исписанную. Кн. В. Одоевский, 1841г. Апреля 13, СПБ.
Альбом был солидный в 254 листа, в мягком переплете. На 26 листах написаны до приезда в Пятигорск: Утёс, Сон, Спор и в Домике: Они любили друг друга, Тамара, Свидание, Листок, Нет, не тебя так пылко я люблю, Выхожу один я на дорогу, Морская царевна, Пророк.
Под каким настроением был написан Листок? Комментаторы произведений Лермонтова замечали, что образ листка, символ изгнанника, был распространен в поэзии XIX века. Как будто только потому и появилось это стихотворениетАж Да ведь в этом листке, оторванном от ветки родимой, образ самого поэта. Это он, Лермонтов, был неожиданно вырван из Петербурга, где, как свидетельствуют многие его современники, он был любим и балован в кругу близких, где его понимали и ценили.
Какие у него были думы, когда он шагал из угла в угол по своему кабинету в Домике?
Можно только догадываться, с каким настроением вышел он поздним вечером из ворот усадьбы и шел по дороге вокруг Машука. Какое несоответствие было в этой тихой лунной ночи, голубом сиянье звезд, аромате трав, стрекоте беiисленных цикад с тем тревожным состоянием духа, которое вызывал в нем враждебный мир.
Не вспомнились ли поэту его собственные строчки из Валерика:
...Жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он зачем?
Быть может, в такую ночь и родились стихи Выхожу один я на дорогу. Лермонтов записал это стихотворение на 22-й странице альбома:
1
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
2
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубомтАж
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чем?
3
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
4
Но не тем холодным сном могилы...
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь.
5
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб, вечно зеленея,
Темный дуб склонялся и шумел.
Это стихотворение сразу, уже в 40-хгодах прошлого столетия, вошло в народную поэзию. Именно как народная песня, без упоминания автора, стихотворение исполнялось в столичных гостиных и на деревенских посиделках, у монастырских стен и в тюремных камерах, мастеровыми у станка и слепцами на базарных площадях.
Его и сейчас, как народную песню, поют и заслуженные артисты в концертах и молодежь на гуляньях.
И где бы, кто бы его ни пел оно всегда волнует до слез.
Каким надо быть великим мастером, чтобы так волновать человеческие сердца!
А разве не знаменательно, что строки именно этого стихотворения, в которых так полно, с такой художественной силой выражено чувство слияния с природой, вспомнил во время своего космического полета советский космонавт Герман Титов.
Если бы только одно это стихотворение было написано в Домике, то и тогда стены его были бы священны. Но здесь же, в этих стенах, написаны еще и другие произведения свидетельства кипучей деятельности гения.
Вся внутренняя жизнь Лермонтова, наполненная думами о судьбах родины, о призвании поэта и его трудных путях, страстным стремлением к деятельности, отразилась в последних сочинениях поэта, написанных в Домике.
Художественную ценность этих последних стихов Лермонтова с изумительным мастерством определил Белинский: ...тут было все и самобытная живая мысль, одушевлявшая обаятельно-прекрасную форму, как теплая кровь одушевляет молодой организм и ярк