Информация по предмету Литература

681. Дмитрий Иванович Писарев (1840 - 1868)
Другое Литература

Родился 2 октября (14 н.с.) в селе Знаменское Орловской губернии в небогатой дворянской семье. Детские годы прошли в родительском доме; его первоначальным образованием и воспитанием занималась мать. Варвара Дмитриевна. В четыре года свободно читал по-русски и по-французски, затем овладел немецким. В 1952 - 56 учился в Петербургской гимназии, по окончании которой поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. Начиная с 1859, Писарев регулярно выступает с рецензиями и статьями в журнале "Рассвет" ("Обломов" Роман Гончарова; "Дворянское гнездо" Роман И. Тургенева; "Три смерти" Рассказ графа Л. Толстого). Неудовлетворенный университетской программой, целенаправленно занимается самообразованием. В 1860 в результате переутомления и личных переживаний на почве многолетней безответной любви к своей кузине Р. Кореневой Писарев душевно заболевает и четыре месяца проводит в психиатрической лечебнице. После выздоровления продолжает университетский курс и успешно оканчивает университет в 1861.Активно сотрудничает с журналом "Русское слово" (до его закрытия в 1866), становится его ведущим критиком и практически соредактором. Его статьи привлекают внимание читателей остротой мысли, искренностью тона, полемическим духом. В 1862 публикует статью "Базаров", которая обострила споры вокруг так называемого "нигилизма" и "нигилистов". Критик открыто симпатизирует Базарову, его сильному, честному и суровому характеру. Он считал, что Тургенев понял этот новый для России человеческий тип "так верно, как не поймет ни один из наших молодых реалистов". В этом же году, возмущенный репрессиями против "нигилистов" и закрытием ряда демократических просветительских учреждений, Писарев пишет памфлет (по поводу брошюры Шедо-Ферроти, написанной по заказу правительства и обращенной против Герцена), содержащий призыв к свержению правительства и физической ликвидации царствующего дома. 2 июля 1862 был арестован и заключен в одиночную камеру Петропавловской крепости, где провел четыре года. После года, проведенного в заключении, получил разрешение писать и печататься. Годы заточения - расцвет деятельности Писарева и его влияния на русскую демократию. На это время приходится почти сорок его публикаций в "Русском слове" (статья "Мотивы русской драмы", 1864; "Реалисты"; "Пушкин и Белинский", 1865; "Мыслящий пролетариат о романе Чернышевского "Что делать?" и др.).Досрочно освобожденный 18 ноября 1866 по амнистии Писарев сначала работает со своим прежним соредактором, издававшим теперь журнал "Дело", но в 1868 принимает приглашение Н. Некрасова сотрудничать в "Отечественных записках", где публикует ряд статей и рецензий. Творческий путь Писарева на 28 году жизни внезапно оборвался: во время отдыха под Ригой он утонул, купаясь в Балтийском море. Похоронен на Волковом кладбище в Петербурге.
682. Дмитрий Менделеев
Другое Литература

этот-то уже не поднимется...> А <этот>, услышав свой приговор, сел на
683. Дмитрий Мережковский, как теоретик русского символизма
Другое Литература

На таких же антитезах построены и критические работы Мережковского; наиболее значительная из них «Л.Толстой и Достоевский. Жизнь и творчество» (т. 1 «Жизнь и творчество Л.Толстого и Достоевского»; т. 2 «Религия Л. Толстого и Достоевского», 19011902). Книга строится на противопоставлении двух художников, двух «тайновидцев». Толстой для Мережковского «провидец плоти», Достоевский «провидец духа». Работа, интересная в некоторых формальных наблюдениях, несет все ту же идею, что и трилогия, но теперь писатель приходит к выводу, что развитие человечества не бесконечно. Второе Пришествие, за которым последует царство Иоанна, кажется автору близким, и великие художники, «чуткие из чутких», ощущают его «дыхание». Толстой и Достоевский, по Мережковскому, являются уже его предтечами, ибо первый до конца постиг «тайну плоти», второй «тайну духа». В грядущем Иоанновом царстве «плоть станет святой и духовной». Таким образом, здесь все та же философская схема, доказательству которой подчинены все доводы критика, анализ духовных и творческих исканий художников, возведенных в степень религиозной проблемы. В сопоставлении художников Мережковский отдает явное предпочтение Достоевскому, ибо, исследуя «дух», он якобы доходит до тех пределов, за которыми начинается постижение высших религиозно мистических тайн бытия последняя ступень человеческого познания мира.
684. Дмитрий Писарев
Другое Литература

Основная причина общественного неустройства в России, по мнению Писарева, заключается в бедности. Для того чтобы устранить эту причину, надо разбогатеть, т. е. развить производительные силы страны. А это в свою очередь зависит от повышения умственного уровня общества. «Чтобы разбогатеть, надо хоть немного улучшить допотопные способы нашего земледельческого, фабричного и ремесленного производства, т. е. надо поумнеть». Против невежества есть только одно лекарство наука. Подлинной наукой является лишь естествознание. Поэтому содержанием жизни должно сделаться изучение естествознания. «В этом альфа и омега общественного прогресса». Наука окажет свое преобразующее влияние на всю общественную жизнь. Капитал и все полезные силы будут направлены на наиболее нуждающиеся в их содействии отрасли производства. Народное богатство возрастет. Общественные противоречия сгладятся. П. отдавал себе отчет в том, что предлагаемый им способ постепенного преобразования общества путем «химического» воздействия очень тяжел и не сулит быстрого успеха. Он не забывал и того, что «иногда общественное мнение действует на историю открыто, механическим путем». Но сейчас уже он сомневался в плодотворности результатов, достигаемых революционными взрывами. «Все великие минуты истории человечества до сих пор обманывали общие ожидания, приводили за собой горькое разочарование и сменялись вековой апатией». Задача литературы заключается в том, чтобы работать над приложением великой и плодотворной идеи общечеловеческой солидарности к самому мелкому практическому делу. Заметное ему самому несоответствие между конечной целью и конкретными средствами к ее осуществлению П. пытался устранить мыслью, что «для каждой великой и плодотворной идеи можно придумать такое скромное приложение, которое не покажется предосудительным даже отъявленному филистеру». Так в конце своего общественно-политического развития П. на новой основе вернулся к той проповеди малых дел, с которой он начал свою публицистическую деятельность в первой статье «Схоластики XIX в.». В то время как прежде, в период наиболее полного развития своих социалистических взглядов, он рассматривал капитализм как одну из преходящих общественных форм, обреченную подобно своим предшественникам на гибель, теперь он считает господство капитала неподдающимся воздействию времени. Социальное неравенство, проявляющееся в виде господства капитала над трудом, представляет собою, по мнению П., не просто исторический факт, имеющий преходящее значение в истории человечества. Он возводит его в степень естественного закона, коренящегося в биологическом неравенстве между людьми. «Накопление капитала всегда основано на физическом или умственном превосходстве того лица, которое накопляет. Кто сильнее или умнее других, тот и богаче. Впоследствии, разумеется, капитал сам получает притягательную силу: „деньга деньгу родит“, как говорит русская пословица. Но первое начало этой „деньги“ заключается в физическом или умственном неравенстве между людьми. А это неравенство, как явление живой природы, не подлежит конечно реформирующему влиянию человека». Поэтому социальная задача заключается не в том, чтобы действовать наперекор этому естественному закону, а в том, чтобы обратить его на пользу самого народа. А это последнее возможно путем превращения капиталиста при помощи образования в общественного деятеля, в руководителя народного труда. «Если вы дадите этому капиталисту кое-какое смутное полуобразование, он сделается пьявкой. А дайте ему полное, прочное, чисто человеческое образование и тот же самый капиталист сделается не благодетельным филантропом, а мыслящим и расчетливым руководителем народного труда». Разрешение вопроса о голодных и раздетых П. видел не в замене капитализма социализмом, а в улучшении капитализма, превращении
685. Добри Войников "Криворазбраната цивилизация"
Другое Литература

Восстания против Османской империи, вспыхнули в сентябре 1875 г. и в апреле 1876 г.. Наиболее энергично готовилось именно последнее, центром которого был Пловдивский округ. В середине апреля 1876 г. в лесной местности Обориште, неподалеку от Панагюриште состоялось собрание народных представителей. Оно определило план проведения военных действий, утвердило полномочия «апостолов» (командующих) на руководство восстанием и приняло воззвание к населению. «Идва край на бруталната тирания, че около пет века ние страдаме под алчен мощност робство. Всеки от нас се чака с нетърпение. В деня на въстанието на българите в България, Тракия и Македония. Всеки честен български език, в чиито вени тече кръвта на чист български език, е едно и също, че тече във вените на нашите царе от старо време - Крум, Симеон, Борис и Асен, трябва да се издигне с оръжие, за да имаме първата атака за зашеметяването на противника» («Приходит конец зверской тирании, которую около пяти веков мы терпим под османской насильнической властью. Каждый из нас ждет это с нетерпением. Наступает день народного восстания всех болгар в Болгарии, Фракии и Македонии. Каждый честный болгарин, в жилах которого течет чистая болгарская кровь, такая же, что текла и в жилах наших царей в старые времена Крума, Симеона, Бориса и Асена, должен восстать с оружием в руках, чтобы уже первым нашим ударом ошеломить врага») [2].
686. Доброхотов Александр Львович
Другое Литература

Гераклит: фрагмент В 52 // Из истории античной культуры. М., 1976; Категория бытия у досократиков // Из истории западноевропейской культуры. М., 1979; Учение досократиков о бытии. М., 1980; Метафизика, Онтология и др. статьи // Философский энциклопедический словарь. М., 1982; Категория бытия в классической западноевропейской философии. М., 1986; Кризис онтологизма в буржуазной философии первой половины XIX века // Проблема метода в современной буржуазной философии. М., 1986; «Беспредпосылочное начало» в философии Платона и Канта // Историко-философский ежегодник. 1987. М., 1987; Данте. М., 1990; Онтология символа в ранних трудах Лосева // Античность в контексте современности. М., 1990; Введение в философию. М., 1995; Онтология и этика когито // Встреча с Декартом. М., 1996; Мир как имя // Логос. 1996. № 7; Апология Когито или проклятие Валаама. Критика Декарта в «Ненаучном послесловии» Кьеркегора // Логос. 1997. № 10; Мифологические и литературные мотивы гностицизма в свете спекулятивного метода Гегеля // Мировое древо. 1999. № 6; L' Etre? dans la philosophie antique et l'ontologie ouest-europeenne // La philosophie grecque et sa portee culturelle et historique. Editions du Progress, Moscou, 1985; Welches sind die wirklichen Fortschritte, die die Metaphysik seit Parmenides Zeiten gemacht hat? // La Parola del Passato. Rivista di studi antichi. V XLIH. Napoli, 1988; Die phi-losophische und kulturwissenschaftiche Mediaevistik in der Ud SSR?. Philosophisches Jahrbuch. Freiburg; Mtlnchen, 1992. № 99, 1 Halbband; Metaphysik und Herrschaft: die «russiche Idee» als Ursprung einer Kultur des autoritaeren Denkens und Han-delns // Studies in Soviet Thought. 1992. № 44; Das Individuum als Traeger der Macht: Destruktion der Ideale // Miscellanea Me-diaevalia. Bd 24. Individuum und Individualitaet im Mittelalter. Berlin; New York, 1996; La philosophie: en attendant Godot // Esprit. Paris, 1996; You know therefore, you ought to (Ethical Implications of the «Cogito» // How Natural is the Ethical Law? Tilburg, 1997; и др.
687. Добрынин Анатолий Федорович
Другое Литература

В качестве советского посла А.Ф. Добрынин прибыл в здание советского посольства на 16-й стрит в Вашингтоне 15 марта 1962 года, когда президентом был Джон Кеннеди. И хотя инструктировавший его перед отъездом А.А. Громыко, как и Н.С. Хрущев, делал упор на то, что главной проблемой, которой нужно заняться в первую очередь, был германский вопрос, в частности ситуация вокруг Западного Берлина, жизнь распорядилась так, что уже в первые месяцы посольской службы нового посла отношения между СССР и США прошли серьезное испытание на прочность совсем в другом районе - вокруг Кубы, где возник один из самых опасных кризисов послевоенного периода. Сам Анатолий Федорович об этом позднее скажет так: "За долгие 24 года моей работы в качестве посла СССР в США пришлось пережить немало драматических и напряженных событий, которыми изобиловали советско-американские отношения в период холодной войны. Пожалуй, наиболее запомнившимся был опаснейший Карибский кризис 1962 года, впервые поставивший мир на грань ядерной катастрофы".
688. Добрянский-Сачуров Адольф Иванович
Другое Литература

«О современном религиознополитическом положении Угорской Руси» (1885 г.). В этой работе Добрянский прямо советует своим землякам не ждать помощи от Рима, «всегда наказывавшего русский народ за верность ему, и вообще от «гордого, но тем не менее отжившего век свой дряхлого Запада». Далее Добрянский утверждает, что в случае продолжения политики латинизации, возвращение галицких и угорских русских станет неизбежным и в открытую призывает к этому шагу, что в условиях католической Австро-Венгерской империи было неслыханной дерзостью: «…прекращения опеки в делах церкви (речь идет об опеке иноплеменной власти К. Ф.) можно достигнуть только путем воссоединения нашей церкви с православной, греко-восточной». Если предлагаемый Добрянским собор галицко и угро-русских униатов, призванный противостать латинизации, не будет созван, «мы не будем виноваты, если весь народ наш последует примеру двенадцати миллионов своих братьев (речь идет о воссоединении белорусских и холмских униатов К. Ф.), чтобы в воссоединении с православием найти вечный и прочный путь к своему спасению». Эта книга была в Австрии запрещена [7].
689. Догэн
Другое Литература

Догэн (1200, Киото 1253), основатель буддийской дзэнской школы Сото и храма Эйхэйдзи (префектура Фукуи). Родился в аристократической семье. Принял монашество в 1213 в храме, принадлежавшем школе Тэндай?. Затем перешел в дзэнскую школу Риндзай, основанную Исаи. В 1223 отправился в Китай, где провел четыре года, обучаясь у ведущих мастеров чань-буддизма. После возвращения основал школу Сото. В своей речах, которые имели успех как в ставке сегуна, так и при императорском дворе, особенно подчеркивал важность сидячей медитации (дзадзэн) для достижения просветления (сатори?). Основной труд Догэна «Себо гэндзо» («Хранилище истинного глаза дхармы»). Религиозно-философское наследие Догэна оказало большое влияние на последующее развитие дзэн-буддизма.
690. Долг и правда: жизнь и мученическая кончина великого князя Сергия Александровича
Другое Литература

Великий Князь Сергий принадлежал к тем искренним и нравстенно-благородным личностям, для которых готовность принести себя в жертву как бы не требовало подвига, а была естественным проявлением жизненного настроения и исполнением долга перед Церковью и отечеством. Трудно найти в нашей истории другого человека, чей светлый лик так старательно пытались бы очернить клеветой. "Он был, - пишет современный православный исследователь, - оклеветан не только революционерами, врагами великой национальной России, но и многими представителями "высшего" общества. Его неутомимо чернили за рубежом, чем особенно прославился германский император Вильгельм II. Но он, помня слова Спасителя, "в мире скорбни будете" (Ин.16.33), высоко неся имя православного христианина, не воздавал им злом за их беззакония. Мать-Церковь обильно подавала ему свои утешения , и он наслаждался ее святыней. Однако безбожный мир продолжал жестоко преследовать его, и, наконец, он был зверски убит". [Вяткин В.В. Христовой Церкви цвет благоуханный. Жизнеописание преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, М., 2001, с.47.] К сожалению, и сейчас даже среди людей, претендующих на серьезный подход к истории, можно встретить жертв этой клеветы. Живучесть ее при отсутствии каких-либо фактов, убеждает в том, что она питается из самого мутного источника, который хорошо был известен святым отцам. Греческое слово "диавол" переводится: клеветник, ненавистник. Поэтому Слово Божие относит клевету к тяжким грехам (Рим.1,30; 2 Тим.3,3). Лож, по-видимому, в силу своей генетической природы обладает изощренно-парадоксальной логикой. Она норовит прилепиться чаще всего к той области, где человек наиболее безукоризненно себя проявляет. Как ни чудовищно звучало обвинение святителя Афанасия Великого в растлении женщины, но нашлись люди, которые устроили ему суд, хотя весь христианский мир (восточный и западный) знал его высокую подвижническую жизнь. Святитель Василий Великий писал ему: "Если бы при содействии твоих молитв удостоились мы увидеть тебя и насладиться тех благ, какими ты преисполнен и к сказанию о нашей жизни присовокупить свидание с твоей подлинно великой апостольской душою; то, без сомнения, заключили бы о себе, что, по Божию человеколюбию, приобрели мы утешение, вознаграждающее за все скорби, какие претерпели в целой своей жизни". [Василий Великий, свят., Творения, СПб.,1911, т.3, с.105.] Преподобного Германа Аляскинского обвинили в присвоении чужих денег, хотя нестяжательная жизнь этого святого человека была всем хорошо известна.
691. Долина Лариса
Другое Литература

За 1997 год Лариса Долина дала более двухсот концертов в концертных залах и Дворцах спорта России. Певица вошла в число первых гастролеров страны. 1998-й и нынешний год подтвердили этот статус. В июне 1999-го Лариса Долина совершила большое гастрольное турне по городам Америки. С программой "Певица и музыкант" Долина выступила в лучших залах Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелеса, Сиэттла, Филадельфии, Бостона, Нью-Йорка. Многотысячный Madison Square Garden был заполнен "под завязку": и русскоязычные зрители, и американцы стоя аплодировали суперзвезде из России. (Подробности читайте на странице "НОВОСТИ").
692. Дом музей Л. Н. Толстого в Ясной Поляне
Другое Литература

В этой же комнате ночью 28 октября 1910 года Толстой принял окончательное решение навсегда уехать из Ясной Поляны: «Лег в половине 12, - записывает он в дневнике. Спал до 3-го часа. Проснулся и опять, как прежние ночи, услыхал отворение дверей и шаги. В прежние я не смотрел на дверь, нынче взглянул и вижу в щелях яркий свет в кабинете и шуршание. Это Софья Андреевна что-то рассказывает, вероятно, читает. Накануне она просила, требовала, чтобы я не запирал дверей… Опять шаги, осторожное отпирание дверей, и она проходит. Не знаю от чего, это вызывало во мне неудержимое отвращение, возмущение. Хотел заснуть, не могу, поворочался около часа, зажег свечу и сел. Отворяет дверь и входит Софья Андреевна, спрашивая о «здоровье» и, удивляясь на свету у меня, которой она видит у меня. Отвращение и возмущение растет, задыхаюсь, считаю пульс: 97. Не могу лежать и вдруг принимаю окончательное решение уехать. Пишу ей письмо, начинаю укладывать самое нужное, только бы уехать… Я дрожу при мысли, что услышит…
693. Доминанта человеческой личности в документальной прозе (по книге И.А. Бунина "Освобождение Толс...
Другое Литература

Нужна такая жизнь, которой смерть не страшна. Какая же это жизнь? На это отвечает только религия, религия христианская, религия «бедных, смиренных, немудрствующих». «Еще в молодости, говорил он, человек должен сознавать в себе свою личность не как нечто противоположное миру, а как малую частицу мира, огромного и вечно живущего. Это-то и говорит Христос: «Люби ближнего, как самого себя». И счастье личности может быть лишь одно: жить для других. Жертвуя собой для других, человек становится сильнее смерти». Заповеди Христа открыли Толстому смысл земной жизни и уничтожили его прежний страх перед смертью.
694. Доминго Бадья-и-Леблих
Другое Литература

Вся толпа собирается на этой небольшой равнине. Рано утром собравшиеся снова отправляются в дорогу и после трех часов пути по узкому ущелью приходят к подножию горы (как раз в это время ваххабиты сносили часовню на вершине горы). Четырнадцать больших бассейнов служат для питья и умывания. Именно на горе Арафат отец всех людей встретил и узнал нашу мать Еву после долгой разлуки; потому и гора называется Арафат, что значит узнавание. Полагают, что часовню, которую начали сносить ваххабиты, построил сам Адам. После полуденной молитвы аасар, которую каждый совершает в своем шатре, необходимо, как того требует обряд, дождаться захода солнца у подножия горы . Когда же наступает закат, начинается подлинный водоворот! Вообразите себе сборище людей, состоящее из восьмидесяти тысяч мужчин, двух тысяч женщин и тысячи маленьких детей, а также шестидесяти или семидесяти тысяч верблюдов, ослов и лошадей, которые с наступлением ночи одновременно стремятся как можно быстрее (это тоже часть ритуала) войти в узкую долину и буквально идут по головам друг у друга сквозь облако пыли и через лес пик, ружей и мечей. Спешка эта, предписанная обрядом, объясняется тем, что вечернюю молитву Могареб нельзя совершать на Арафате, нужно непременно успеть дойти до Мосделифа, где в самую последнюю минуту сумерек, то есть полтора часа спустя после захода солнца, следует прочесть и ночную молитву асша . Лагерь разбивают в Мосделифе. Рано утром на другой день паломники идут к следующей стоянке в Мине. Там они направляются к дому дьявола и бросают в него по семь камней, произнося следующее: Во имя Бога; Бог велик! Али-бей не без юмора добавляет: Поскольку дьявол был так хитер, что поставил свой дом в очень узком месте, наверное, не более чем в тридцать четыре фута шириной, и к тому же, чтобы получить возможность бросить камни, нужно миновать крутые скалы; поскольку, наконец, все паломники желают совершить эту священную процедуру немедленно по своем прибытии в Мину, там царит страшное смятение. Однако в конце концов с помощью моих людей мне удается вопреки толчее и суматохе исполнить сей священный долг, отделавшись лишь двумя ранами на левой ноге. Вслед за тем я удалился в свой шатер, чтобы отдохнуть от всех этих треволнений . Именно в тот день было совершено пасхальное жертвоприношение. На следующий день, опять-таки в Мине, после полуденной молитвы паломники отправились бросить семь небольших камней, омытых в воде, в столб из камня или известняка шести футов высотой и почти двух футов в поперечнике, стоящий посреди одной из улиц Мины и, по преданию, также построенный дьяволом; я бросил еще семь камней в столб, похожий на предыдущий и возведенный тем же архитектором в сорока шагах от него; наконец, еще семь камней предназначались для лачуги, о которой было говорено выше .
695. Дон Кихот
Другое Литература

Театральный характер носят многочисленные попытки священника и мастера Николаса «спасти» Дон Кихота и вернуть его под крышу родного дома, где, как они полагают, он избавится от своих рыцарских наваждений. Они устраивают костюмированный спектакль, главным режиссёром которого выступает священник. Здесь театральность рождается не только из подыгрывания и перехода других персонажей в реальность Дон Кихота, но и в значительной степени из ряженья, маскарада, переодевания. Смена костюма отбрасывает прежний облик священника, цирюльника и Доротеи - они начинают играть роль и хотят казаться вовсе не теми, кем являются на самом деле. «Наконец, хозяйка нарядила священника так, что лучше и невозможно: надела на него суконную юбку с нашитыми на ней полосами из чёрного бархата шириною в ладонь, с набивными прорезами, и корсаж из зелёного бархата, украшенный кантиками из белого атласа (такие юбки и корсажи носили, вероятно, во времена короля Вамбы). Священник не пожелал женского головного убора: он надел свой полотняный стёганый колпак, в котором обычно спал ночью, и повязал себе лоб полосой чёрной тафты, а из другой полосы сделал нечто вроде маски, которая отлично прикрывала его лицо и бороду. Поверх всего он нахлобучил шляпу, таких размеров, что она могла служить ему зонтом, и, запахнувшись в плащ, по-дамски уселся на мула, а на другого мула сел цирюльник с бородой, которая доходила ему до пояса и была цвета не то белого, не то рыжего, ибо, как мы уже сказали, она была сделана из грязного бычьего хвоста». Однако вскоре «…священнику пришло на мысль, что он поступает дурно, разъезжая в таком наряде, ибо не подобает духовной особе наряжаться женщиной», - и он меняется костюмами и ролями с мастером Николасом.
696. Дон Кихот и князь Мышкин - "Образ печальный"
Другое Литература

Мигель де Сервантес, перу которого принадлежит удивительное произведение испанской литературы эпохи Возрождения «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», родился в 1547г. неподалеку от Мадрида, в городке под названием Алькала де Энарес. Будущий писатель появился на свет в семье лекаря, чей род происходил из андалусийской Кордовы. Его отец, глава большого семейства Родриго де Сервантес, спасаясь от кредиторов и в поисках заработка, постоянно переезжал из города в город. И, таким образом, Мигель с самых ранних лет встретился с нищетой и отсутствием более или менее прочного социального положения. Будущий писатель даже не получил полноценного образования, которое ограничилось лишь несколькими годами обучения у известного грамматика и гуманиста Хуана Лопеса де Ойоса, в период проживания семьи Мигеля в Мадриде. Большую же часть своих многосторонних знаний он получил в результате самообразования. Если верить его собственным словам, Сервантес читал все, включая обрывки носимых ветром на улице бумаг. Вместе с тем, он любил театральные постановки, которые обычно разыгрывались на городских площадях, романсы в исполнении уличных певцов и отрывки из рыцарских романов, декламируемые местными рассказчиками за небольшую плату. В целом, время, когда жил Сервантес, было очень бурным во всех отношениях. За шестьдесят восемь лет своей жизни, писатель не только успел застать время правления Карла пятого, но и принять непосредственное участие в царствовании Филиппа второго и Филиппа третьего. Эта эпоха в жизни Испании ознаменовалась непрекращающимися войнами с Англией, Францией и Голландией, и освобождением мощных народных сил, что привело к непродолжительному, но пышному расцвету страны. Но и область искусства в этот промежуток времени пережила небывалый взлет. Именно во второй половине шестнадцатого века и весь семнадцатый век, которые принято называть «золотым веком» испанской культуры, на территории этой огромной страны жили и творили Лопе де Вега, Кальдерон, Тирсо де Молина, Кеведо, Гонгора, Греко, Веласкес, Мурильо и многие - многие другие. Но вернемся к Сервантесу, в 1569г. писатель покидает Мадрид и вместе с чрезвычайным послом папы Пия пятого, монсеньором Джулио Аквавива и - Арагоном, к которому он незадолго до этого поступает на службу, прибывает в Рим. При вышеуказанном монсеньоре, Сервантес занимает должность камерария, а попросту ключника, т.е. приближенного лица. До сих пор историей до конца не выяснено, что побудило испанца покинуть родину в то время. Но, по одной из версий, он оказался замешанным в уличной стычке, во время которой будто бы убил некоего испанского дворянина. Тем не менее, на службе у Аквавивы Мигель провел около года, а во второй половине 1570г. поступил в испанскую армию, расквартированную в Италии. Седьмого октября 1571г. писатель принял участие в знаменитой морской битве при Лепанто, когда соединенный флот Священной лиги( в нее входили Испания, Венеция и папа) нанес сокрушительное поражение турецкой эскадре, чем положил конец экспансии Турции в восточной части Средиземного моря. Именно во время этой битвы, Сервантес получил ранение, стоившее ему левой руки, которая так и осталась у него парализованной на всю жизнь. Тяжелое ранение, полученное в вышеуказанном бою, привело испанца в госпиталь в Мессине, откуда он вышел лишь в апреле 1572г. Но перенесенные увечья не отвратили его от военной службы и, зачисленный в полк Лопе де Фигероа, Сервантес второго октября 1572г. уже опять участвовал в битве при Наварине, а в следующем, 1573г. вошел в состав экспедиционного корпуса, направленного под начальством дона Хуана Австрийского в северную Африку. В том же году, полк Сервантеса был возвращен в Италию для несения гарнизонной службы в Сардинии, а с 1574г. в Неаполе. В 1575г. писатель в сопровождении своего брата Родриго, также служившего в ту пору в армии, отплывает в Испанию, надеясь получить чин капитана. Для этой цели он запасается рекомендательными письмами к королю Филиппу второму от главнокомандующего испанской армией Хуана Австрийского, где последний в крайне лестных для Сервантеса выражениях описывает королю подвиги испанца. Но замыслу писателя не суждено было сбыться, галеру «Солнце», на которой он с братом предпринимает это путешествие, захватили пираты, доставившие ее в Алжир. Больше пяти лет пришлось провести Мигелю в плену, его первым хозяином был грек ренегат Дели Мами, который прочитав рекомендательные письма, изъятые у Сервантеса, пришел к ошибочному мнению о его богатстве, вследствие чего, назначил за писателя непомерно высокий выкуп в размере пятисот золотых эскудо. А также, дабы сделать пленника более сговорчивым, приказал содержать его особо тяжелых условиях, в цепях и с железным кольцом на шее. И тем не менее, рекомендательные письма сыграли свою положительную роль, они спасли испанца от неминуемой смерти, поскольку в ожидании богатого выкупа, мучители все же сохранили ему жизнь. За пять лет плена, Сервантес совершил три неудачные попытки к бегству. И своей смелостью даже вызвал уважение известного алжирского палача и истязателя Гассан Паша. Все время своего вынужденного заключения, веря в счастливый конец, Сервантес таки его дождался. Ценой полного разорения, его несчастная семья, наконец, накопила необходимую сумму для его выкупа. И вот девятнадцатого сентября 1580г. Мигель был освобожден, а двадцать четвертого, покинул Алжир. Пять лет плена наложили на него огромный отпечаток, о продолжений военной службы не могло быть и речи, и тут Сервантес решил заняться сочинительством. В начале своего творчества, Мигель обратился к популярным в то время жанрам. Но его комедии не находят своего постановщика, а несомненный успех романа «Галатея»(впервые издан в 1585г.) не приносит писателю материального достатка. И опять Сервантес решается на переезд, он покидает Мадрид и поселяется в Севилье, большом портовом городе, где автор «Галатеи» сначала поступает на службу комиссаром по закупке провианта для королевского флота, а потом, становится сборщиком налогов. Беда в том, что о составлении счетов и деловых бумаг, Сервантес не имел никакого представления, а потому, он дважды попадал в тюрьму, что еще более ухудшило его социальное положение и состояние его семьи. Правда, по его же собственному признанию, именно в тюрьме к нему пришел образ человека, сошедшего с ума от чтения рыцарских романов и отправившегося совершать подвиги в подражание героям любимых книг. Итак, именно первые годы семнадцатого столетия, а в частности, период начавшийся в 1603г., стали подлинно великими годами в творческой жизни Мигеля Сервантеса. Поскольку именно они подарили миру литературы такие произведения как бессмертный роман в двух частях «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», речь о котором подробно пойдет далее, прекрасные новеллы, сборник «Восемь комедий и восемь интермедий», поэму «Путешествие на Парнас», а также «Странствия Персилеса и Сихизмунды». Но, разумеется, именно вышеуказанный роман стал вершиной творчества Сервантеса и одним из величайших созданий мировой литературы, увенчавшем заключительный период его деятельности. Многострадальная, но исполненная благородства и величия жизнь испанца завершилась двадцать третьего апреля 1616г. «Простите, радости! Простите, забавы! Простите, веселые друзья! Я умираю в надежде на скорую и радостную встречу в мире ином». Великий писатель эпохи Возрождения, чей бессмертный роман стал вторым литературным произведением, после Библии, по количеству языков на которые он был переведен, был похоронен в монастыре на благотворительные суммы Братства.
697. Донателло
Другое Литература

Уже в этой ранней работе проявляется интерес художника к созданию героизированного образа. Отказавшись от традиционного изображения царя Давида в виде старца с лирой или свитком исламов в руках, Донателло представил Давида юношей в момент торжества над поверженным Голиафом. Гордый сознанием своей победы, Давид стоит подбоченясь, попирая ногами обрубленную голову врага. Чувствуется, что создавая этот образ библейского героя, Донателло стремился опереться на античные традиции, особенно заметно сказалось влияние античных прототипов в трактовке лица и волос: лицо Давида в рамке длинных волос, прикрытых полями пастушеской шапки, почти не видно из-за легкого наклона головы. Есть в этой статуе - постановке фигуры, изгибе торса, движении рук - и отзвуки готики. Однако смелый порыв, движение, одухотворенность уже позволяют почувствовать темперамент Донателло.
698. Донелайтис
Другое Литература

K. Donelaicio grozine kuryba, ivairus jo rastai, dokumentai ir kitokia archyvine medziaga, o taip pat literatura apie ji duoda pagrindo teigti, kad izymusis lietuviu tautos poetas buvo ne romus ir nuolankus nuosalaus Rutu Prusijos baznytkaimio protestantu pastorius, o dideliu gabumu, auksto intelektinio pajegumo, turtingos dvasios ir sudetingos naturos asmenybe. Jis pilnas kurybines energijos praktinei veiklai, tiesus ir drasus,jaucias savo asmens verte ir ginas savo garbe, mokas nuosirdziai myleti ir aistringai neapkesti, astria ironija triuskinti priesa ir svelniu zodziu prasnekti drauga. Poetas mylejo gyvenima, ponu ir valdininku engiamus burus ir gimtosios zemes laukus. Taciau jam nemaza teko kenteti, nes gyveno ir veike niurioje feodalizmo gadyneje, kai visur, jo paties zodziais tariant, viespatavo “neteisingumas, neteisumas, palinkimas valdytis, savanaudiskumas, sykstumas”.
699. Дослідження історичних романів Зінаїди Тулуб "Людолови" та Павла Загребельного "Роксолана"
Другое Литература

ІІІ. Історичні романи Зінаїди Тулуб «Людолови» та Павла Загребельного «Роксолана» мають єдину історичну лінію. Це романи про жінок української історії. Інколи сама правдоподібність парадоксальностей робить їх неймовірними. Так само могло б здаватися, що це історичний парадокс висунув на чоло світової імперії ХVІ-го століття - жінку, якої нація в той час зазнавала тяжкого упадку своєї державности. Основна руїна колись могутньої київської і галицько-волинської держави стерла з пам'яті українських народних мас навіть спогади про неї. [13 с.7]. Її традиція проте не була ще мохом порослою давниною. Бо ось тільки нецілі два покоління пройшли від часу затяжної останньої боротьби, в якій безприкладну відсіч московській агресії на збирання "земель всея Русі" дала інша жінка: посадниця Новгородської Республіки - Марта Борецька. Спротив цей закінчився трагічним падінням Новгороду та азіятськи-жорстоким розгромом і нищенням. Але Марта Борецька кинувши визов боротьби на смерть - не піддалася. Крім Жанни Д'Арк п'ятнадцяте століття не знає такого рівня жінки героїні з величчю духа, якому шлях визначує девіза: "Убий - не здамся!" Це й були ті покоління, між якими народжувалися волелюбні лицарі українського козацтва, щоб показати світові неустрашимість, завзяття, героїзм. Войовничість була їхнім живим "сьогоденням" зарівно для освічених і для простолюддя, не тільки для мужчин, а й жінок. Про нього говорили в селянських садибах, міщанських хатах, священичих приходствах увесь народ співав про те пісні...Відважні жінки спішили на уходи разом із мужчинами, що не хотіли коритися ворогам і забезпечувалися перед татарськими наскоками. В тих часах, коли "не знаєш ранком, що буде вечорком", кожна мить зненацька могла перетворитися у страшну картину з народної пісні: Там в долині огні горять, Там татаре полон ділять... Один полон з жіночками, Другий полон з дівочками... І тоді довгим, "Чорним, Незримим Шляхом", Крізь Дикі Поля аж до Босфору верстали путь своєї долі українки. Незавидні доля й дорога: ...Одну взяли попри коні. Попри коні на ремені... Другу взяли попри возі, Попри возі на мотузі... Третю взяли в чорні мажі... Ясир готовив одним розпачливу безодню каторжних робіт, інших же кидав на дикі береги кохання. Брутальні степові пірати дбайливо оберігали найціннішу добичу: вродливих молоденьких дівчат, щоб їхня краса не змарніла. Багато грошей дадуть за них у Бахчисараї або Кафі. За такими розкішними скарбами варто гнатися в глибину України.Тоді димили пожежі в Галичині, на Волині й Поділлі, скрізь горіли села й містечка від татарських смолоскипів. Не вимолив панотець Лісовський Божої оборони від них ні для Рогатина1 ні для своєї родини. Юна Настя, його прекрасна доня стала рідкісною й показною здобиччю степових грабіжників, що пірвали її на "Чорний Шлях" - назустріч незбагненому призначенні. Чарівна краса Анастазії Лісовської перевершила найкращі сподівання її торгівців. За найвищу ціну закуплено її до найпершої категорії: до сераю Падишаха в Стамбулі, царгородській столиці оттоманської імперії. Найпишніше, найбільш вславлене й водночас найбільш таємниче місце на землі: грізне, казкове й унікальне! Велетенський масив сераю за укріпленими мурами й темними холодними кипарисами з королівською палатою на висоті поміж Азією й Европою, був сумішшю найрізноманітніших будівель від мошеїв і палат до в'язничних бараків і місць тортур. У серці сераю находилися гарем і селямлік, з безчисленними критими ходами, що вели до сховів, раптово виринаючих терас, павільонів з городами й мальовничими панорамами Босфору, Скутара, безконечних обріїв Азії. Вийнятковий "Золотий Коридор" провадив вибрану одаліску до султанського ложа. Бібліотеки, шпиталі, кухні, будинок державної ради, житлові будинки євнухів... увесь цей конгломерат уміщав 20,000 душ.Життя сераю було окутане таємницею. Турки завжди любили приховувати свої доми, жінок, свого монарха. Для скріплення містерії серай прозвано могутнім монастирем, у якому релігією є пожадання, а божеством - султан. А втім усе жило для падишаха вірних, заступника Аллаха на землі. Він був володарем життя і смерти всіх підданих. Так після 300 років удалі вершники Ертогруля, що примчали з азійських глибин й завоювали Анатолію, дали основи світовій імперії, що простягалася на три континенти. Українка-бранка Настя Лісовська попала в султанський серай у час, коли могутність оттоманської держави досягла зеніту. Від Атлясу по Кавказ, від Дунаю до Евфрату на поверхні трьох мільйонів квадратових кілометрів осіла ця імперія на перехрестях Азії, Европи, Африки, поглинувши 20 ріжних рас і майже стільки релігій. Картагіна, Мемфіс, Тир, Сидон, Нініва, Пальміра, Александрія, Єрусалим, Смирна, Дамаск, Атени, Спарта, Адрянопіль, Филипи, Троя, Цезаря, Медина, Мекка належали сюди. Поза її орбітою з усіх старовинних міст залишалися тільки Рим і Сиракузи. Влада султана в Азії охоплювала Мезопотамію, Арменію, Кавказ, частину Персії, Сирію, Палестину, Геджаз, в Африці Єгипет, Триполіс, Туніс, Альжир, в Европі Крим, Румунію, Болгарію, Грецію, Альбанію, Сербію, небавом Банат і Мадярщину. Необмеженим паном усіх тих просторів був Сулейман Величавий, нащадок Ертогруля, Мурада І, переможця на Косовому Полі, Баязеда Завойовника, найсильнішого противника Тамерляна, правнук Магомеда ІІ, звитяжця Царгороду (травень 1453), внук Баязеда ІІ і син Селімана І, "Султана й Каліфа, Наказодавця всіх Вірних". Французькі історики2 називають його турецьким Людвиком ХІV (бо не допустимо для них назвати свого Людвика "французьким Сулейманом Величавим"). А втім номенклятурі Сулеймана Величавого годі найти рівню: Султан Оттоманів, Посланець Аллаха на землі, Непомильний Законодавець, Володар Володарів цього світу, Власник людських голів, Наказодавець вірних і невірних, Величний Цезар, Покровитель усіх народів свесвіту, Тінь Всемогучого, Роздавальник миру на землі... Це тільки частина офіційних титулів Сулеймана І, що свідчать про нахил східніх народів до гіперболізації. Проте ці суперлятивні епітети супроводжала неперевершена мілітарна сила. Амбасадор Карла V, Ожіє Гіслєн де Бюсбек3 писав про військову дефіляду, яку Сулейман Величавий відбирав у Царгороді напередодні своєї кампанії проти Мадярщини, як про "приголомшливу параду - імпозантний спектакль для тих, що не були призначені для удару". Так було й на весну 1526 року. На позолоченому престолі, піднесеному напроти Босфору, оточений прибічною сторожжю у китастих капелюхах і з золотистими галябардами, - Сулейман Величавий у високому турбані з трьома чаплиними перами глядів на безпереривний струмінь свого війська. Піхотинці в обуві цьвяхованому бронзою громіздко вибивали кроки, ескадрони їздців відлунювались кінськими копитами. Глухо котилися тачанки і підводи харчування, гриміли воєнні оклики зливаючись з голосом сурм, звуками цимбалів і барабанним дробом. Блиски сталі світились уздовж маршових колон. Однострої були розкішні: золото і срібло, шовк і оксамит, а білі турбани відбивали від палаючих прапорів, від одягів зелених, жовтих, синіх, малинових. Спершу йшли частини "посвячені", ті, яких завданням було "бігти попереду своїх ран": "Шкуродери" з крилами шулік на шоломах. За ними "Азаби", яких тіла призиачені виповняти прориви і рівчаки для наступу яничарів. Врешті "делі" або "пострілені голови", що мали "додати фантазії масакрам". Їхнє скуйовджене волосся вихоплювалося зпід шапок із шкури леопарда, а на раменах мали накинуті мов жупани шкури львів або медведів. На флянгах відділів у поході бігли дервіші в величезних перських зачісках з верблюжого волосся, яким за всю одежу правив зелений фартух, горлаючи уривки корану й добуваючи хриплі звуки з труб для скріплення завзяття бійців. За ними ступали понурі й мовчазні в стиснених квадратах кремезні баталіони піхотинців Анатолії, ці войовничі селяни, основна раса імперії. За червоним прапором їхала кіннота "Сіпагів". Іхня зброя як і кінська упряж їхніх чистої крови арабів були вкриті дорогоцінним камінням, що виблискувало до сонця. Опісля своїм коливаючим кроком прямували верблюди навантажені харчами, амуніцією. Вони попереджали артилерію - велетенські гармати для облоги і менші калібром, яких завидували Сулейманові всі монархи Европи. Після артилерії наступали яничари. Над їхніми бездоганними рядами повівав білий прапор вишитий золотом: з одного боку вірш Корану, по другому шабля з двома вершками. Іхній "Ага", що займав третє місце в імператорській єрархії після султана й великого Везира їхав за своїм прапором з потрійним кінським хвостом. Яничари несли свої казанки для їди, які вони заздрісно боронили, бо в їх очах це був символ їхнього привілею: пожива, яку їм винен султан, що разом із грабіжжю була едина приємність в їхньому майже монашому житті. Їхні кухарі маршували в почесних рядах, а носії води їхали на бойових конях, увінчаних квітами. Яничари поступали шістками в тісних колонах, несучи на раменах запальні мушкети. Їхні широкі темно сині киреї підносилися за кожним порухом. Пера райських птиць незвичайної довжини здобили їхні високі, конічні зачіски і хвилювали на вітрі в ритмі їхнього маршу. Далі верхи на конях їхав кортеж високих достойників імперії. Вітер лопотів вміщеними на ріжнокольорових держаках їхніми прапорцями з білих кінських хвостів. Судді Царгороду й армії в імпозантній і суворій поставі гарцювали по боках духовних єрархів і нащадків Пророка, в турбанах морського кольору. Згодом з'явилися Везері "Дивану" (державної ради), одіті в довгих шатах синьої сатини, обрамованих соболями, сіяючих від золота й дорогоцінностей. Їхня гордовита поза підкреслювала свідомість своєї влади. На завершення тієї дефіляди натовп глядачів побачив святих верблюдів, несучих Коран і уламок святого каменя з Кааби, а над ними повівали блискуче зелені хвилі прапора ісляму. Водночас рушила вся фльота (300 галєр) з Босфору під переможні вибухи стрілен і грюкіт оріфлям. В золоті й пурпурі заходячого сонця у стіп свого монарха зібралася могутність мілітарної й морської сили Туреччини. І довго відбивав на берегах Европи й Азії велетенський крик незлічених мас: "Хай Аллах дасть довге життя й перемогу нашому панові, Королеві Королів". А наймилішим скарбом для цього неосяжного володаря володарів стала - українська попівна, Анастасія Лісовська. [25 с. 14]. Росса, Рокса або Роксоляна, дружина Сулеймана: її він узяв за жінку в супроводі величавих формальних церемоній, навіть проти магометанського звичаю, в приявності багатьох гостей, де всім дозволено було вино й щедрість страв. Вона єдина завжди була вибранкою Імператора та з-поміж інших його жінок вона одинока йменована султанкою. А мав Сулейман інших жінок і наложниць, між якими була одна черкеска, яку взяв за жінку перед Россою. В неї вродився Мустафа баша, первородний з його дітей. Проте, коли опісля Росса стала вибранкою в султанському сераї, мусіла черкеска уступити перед нею, а щоб її винагородити, то (для рекомпенсати) муж вислав сина до Магнезії в Азії і дав йому провінцію Амазіяну, куди той перебрався разом із матір'ю. Крім того, щоб затримати молодця великих здібностей і чеснот та бистрого й обов'язкового в урядуванні, призначив йому Карагеміду в Мезопотамії аж по перську границю, щоб жив з-далеку від батька. Бо любили його яничари й князі. Росса чарами й впливами від Тронгіллі жидівки - чаклунки поріжнила Солімана з ним, матірю й доньками: вона всіми способами намагалася запевнити імперію своїм синам. Бо мала від Сулеймана чотирьох синів Магомеда, Селіма, Баязіда, Зіянгіра й одну доньку Хамерію або Каміллю, яку одружила з башою везиром Рустеном. Зять Рустен немало посилював ненависть батька проти Мустафи, кидаючи на нього багато темних обвинувачень: що він з'єднує собі всіх баш дарунками,що вдаваною прихильністю й позірною щедрістю збільшував надії на велині добродійства в захланних душах яничарів. Опріч того додавав і те, що найбільше хвилювало Сулеймана, що Мустафа буде женитися з донькою Тамми Софа (шаха) перського короля. Якби дійшло до цього подружжя, треба б боятися, щоб він не виріс у силу великим володінням і підмогою дуже войовничих народів та не підняв зброї проти батька, а усунувши його, узурпував собі імперію Европи й Азії, повбивавшн всіх султансьної крови, щоб самому все загорнути. Спонуканий цим Сулейман вирядив року Христового 1552 везира Рустена з добірним військом до Азії під претекстом перської війни: але по правді це зроблено на те, щоб при всякій нагоді позбутися Мустафи. Коли ж Рустенес прибув до Азії, в листах висланих до цього союзника були напоминання, щоб вести все дуже обережно, не допустити ніяк до поєднання в справах імперії: викликати ворожнечу вояків проти Мустафи й усіх його вчиннів аж доки не з'явиться в цій експедиції султан і своєю появою припинить бунтівницькі настрої війська. Соліман дізнавшися про те, яко мога швидко вирушив до Алєпа, наче б на війну з Персами. Прибувши туди, визвав листом Мустафу з Карагеміди. ...Почуваючись безневинним (він імовірно був попереджений від деяких приятелів про грядучу небезпеку й критичне наставлення до нього батька), проте, не виявляючи страху, подався до батька, надіючись оборонити себе від наклепів злісників своєю приявністю й легальними виправдуваннями, але при вході до султанового шатра, нагло схопили його без'язикі силачі (яких залюбки посідали оттоманські князі), кинули на долівку, грізно про те давши знак батькові, а накинутим на шию мотузом задушили невинного принца. Поклинаний тимчасом Зангір, наймолодший син, що був горбатий, мав наказ (дістав) наче на жарт глядіти на того, від якого ніщо не було більше жахливого, а якому батько вбитого дарував скарби і всі володіння. Погордивши тим усім накинувся з обуренням найгострішими словами на батька, винуватця такого безмірного вбивства. Імператор вражений нечуваною зухвалістю сина, люто його до себе потягнув та розмахненим кинджалом пробив неустрашимого, який упавши на тіло вбитого брата, вмер. Небавом Сулейман за намовою й підбурюванням жінки Росси наказав баші евнухів Ібрагімові зашморгом шиї вбити Мустафового сина Мурата, що жив з матірю в Прусі, в Бітинії: ця бо жінна безупинно не переставала наводити перед очі свого чоловіка небезпеку для діда та його дітей від вкуна, якого батька так дуже любили яничари. Це сталося в 1553 році. Врешті для померлої збудовано в Константинополі найвеличавіший мечет, у якому похована вона в дорогоцінній гробниці. Там же само поховав тіло батька син Селім, що став після Сулеймана імператором. Як видно, постать Роксоляни не знайшла в Буассарда симпатії, він уважав її поводаторкою злочинних інтриг на султанському дворі.17 Тенденцію автора яскраво вказують епіграфічні рядки (т. зв. тетрастих) вміщені вгорі й унизу на декоративному обрамуванні портрета: Твій вигляд і витончена поведінка - похвали гідні проте жорстоке серце сповнене нещадною їддю Тронгілля вчить мішати любисток з поживою й вином, Щоб ти єдина оволоділа улюбленим мужем.18 Міт жінки спокусниці й чарівниці - прадавній й найбільш універсальний. Приречена для магії жінка як пасивний предмет, прониклий таємним струмом: сиреною обманює мореплавців, кіркою перемінює любовників у звірят, русалкою тягне в глибінь рибалок. Мужчини в сітях цих чарів не мають волі, влади над собою, сили для діяння. Отруйний напій відгороджує їх від життя, погружує в млісній дрімоті. В дусі живих ще середнєвічних понять про чудодійну магію, диявольську силу, ворожіння, заклинання, чаклунства, за що горіли жінки на кострищах, Буассард бачив у Роксоляні вродливу відьму, що при помочі жидівської чарівниці готувала чаклунське вариво для Сулеймана... А тимчасом музулманський февдалізм з його войовничістю й погордою смерти був далекий від таких вірувань. Він саме й позбавив жінок їхньої магії. Магометани любили жінок як ласуни присмаки й запашні напитки, кожної хвилини готові зануритися в пристрасних насолодах посмертного раю з його гуріями... Не дивлячись на те, міт Роксоляни, злої жінки, чаклунки перейшов до літератури як вказує нпр. великий театральний успіх у Лондоні в королівському театрі "Drury Lane" "Трагедії Мустафи" ("Tragedy of Mustapha"), в якій амбітна Роксоляна перевершила "Лейді Макбет".19 Рецензент і коментатор видовища накреслив послідовні етапи, в яких Сулейман під впливом чарів Роксоляни (...being corrupted by the Artifices of Roxolana... began to dip his Hands in Blood...) здійснював усі її бажання, віддавши їй багатства й султанський престіл. Смерть Мустафи це її діло. А в тім італійський автор Люіджі Бассано да Зара, що жив у Стамбулі перед 1545 р., потверджує цей міт про чудодійну владу Роксоляни над Сулейманом: "Він так її любить і дотримує вірности, що всі піддані чудуються, говорять, що вона зачарувала його й називають її чаклунною (ziadi). Зате військо й двір ненавидять її та дітей, але тому, що він любить її, ніхто не важиться протестувати: я сам завжди чув злі слова про неї та її дітей, а добрі про первородного й матір його." [23 с. 39]. Причиною цієї ненависти була безмежна відданість Сулеймана Роксоляні. Це трапився нечуваний у османській династії випадок вірности султана одній жінці за безпереривний період багатьох літ аж до смерти. Незрозуміла була ця велика любов імператора для турків, яких повага й значення мірялися кількістю товстотілих гаремових істот. Проте справжній воїн, що любить небезпеку, завжди воліє амазонку, яку треба здобувати, ніж покірну попелюшку. Сильні мужчини охоче перебільшують обсяг жіночих впливів особливо для приємности самих жінок. Проте до діяння, тактики, командування не вистарчають краса й чарівність. Тут необхідні моральні й інтелектуальні вартості. Сулейман любив жінку, що добровільно назвала його своїм призначенням, але не приймала без дискусії його ідей, вона вміла протистояти інтелігентно, щоб дати переконати себе узасадненим міркуванням. До найбільш впливових людей в імперії належав талановитий грек, товариш юности Сулеймана й його найінтимніший дорадник, великий везир Ібрагім. Його загадкову смерть після бенкету в султанській палаті дехто приписує зависті й суперництву Роксоляни. Новіші дослідники заперечують це. Ібрагім амбітний, жадібний влади, багатств і почестей міг сам збудити підозріння султана. Безжалісна система карала провину невідкладно, без прощення. [14 с. 105]. Житель Сераю, колишній вихованок школи пажів, італієць Бассано впевняє, що Роксоляна була спершу бранкою Ібрагіма, який представив її султанові, імовірно, щоб мати через неї вплив на султанський гарем. Але Роксоляна скоро вилучила з власних плянів посередництво паші Ібрагіма. Коли місце Ібрагіма зайняв зять Рустем, вплив Роксоляни на погляди й почування Сулеймана став неподільний, а через те її влада простягалася на справи всієї отоманської імперії. Вслід затим могло б здаватися логічним обвинувачення її в смерті Мустафи. Призначення Мустафі провінції віддаленої на 26 днів подорожування може означати не тільки нагоду для його більшої самостійности у правлінні як заправу для майбутнього монарха, але водночас і те, що Сулейман не взяв ще рішальної постанови, чи цей найстарший його син стане його наслідником. Формування майбутнього володаря під власним впливом і вимогами, насували радше близький і постійний зв'язок, а не відокремлення й відчуження. Автім невблагані були традиції для наслідства оттоманського престолу. Тільки один кандидат був допустимий, найстарший із живих. "Коли є двох каліфів - убийте одного з них"! наказував Коран. Такий же закон установив Могаммед ІІ Завойовник: "Для загального добра кожний із моїх славних синів або внуків може винищити всіх своїх братів..." Кожний засіб дозволений, щоб успішно усунути суперників і не допустити до міжусобиць. Насильство, терор, гекатомби жертв росли на вівтарі імперії. В ім'я її потуги султани вбивали братів, синів, батьків. Тим легше, що освячував ці криваві вчинки мусулманський закон, а св. його письмо завжди доставляло потрібний текст і вияснення для нього. [610 с. 150].
700. Дослідження Шекспірівської комедійної творчості
Другое Литература

Останнім часом критичний пошук українських шекспірознавців інтенсивним назвати важко. Після виходу українського шеститомника Шекспіра, з його унікальними за рівнем перекладами, та декількох пізніших видань його творів, зокрема сонетаріїв, дослідницька активність у цій царині не надто посилилась. Звісно, є окремі ґрунтовні розвідки, подекуди працюють дисертанти (що правда, здебільшого саме над рецепцією Шекспіра в сучасній літературі або над лінгвостилістичними аспектами його драматичної мови). Утім важко не погодитися із сумною думкою Марії Габлевич про те, що “величезний материк шекспірознавчих праць, кількісно розростаючись, і далі залишається пливучим та млистим” [1, 15], і правота її поширюється не тільки на зарубіжні, а й на деякі вітчизняні інтерпретації. Дослідниця, яка, завдяки власній перекладацькій практиці, сприймає Шекспіра зсередини його текстури, з гіркотою пише про ті шекспірознавчі дослідження, метою яких є не стільки вивчення саме Шекспірової спадщини, скільки утвердження того чи іншого уніфікованого підходу до розуміння будь-якої і будь-чиєї літературної спадщини: “Йдеться, по суті, про ту ж гординю самоутвердження, але вже не окремих одиниць в інтелектуальному змаганні з Шекспіром, а окремих академічних груп в інтелектуальному змаганні за Шекспіра як своє знамено”. [1, 5-6]. Авторка справедливо заперечує проти неуваги і неповаги до Шекспірових текстів, й у більшості наведених нею прикладів естетична глухота інтерпретаторів очевидна.

Blog

Информация по предмету Литература