Информация по предмету Литература

2301. Требования предъявляемые к речи переводчика
Другое Литература
2302. Тредиаковский Василий Кириллович
Другое Литература

Т. дал широко разработанную теорию жанров классицизма как в переводных работах (Гораций, Буало), так и в оригинальных, пользуясь иногда даже исторической точкой зрения. Во всех теоретических работах Т. было много свежего и интересного не только для своей эпохи, но и для более позднего времени. Именно в этом смысле надо понимать слова Пушкина о том, что изучение Т. приносит больше пользы, чем изучение многих других старых писателей. Стиль самого Т. во многом определялся связью его с силлабической традицией, от которой идут сокращения слов («что либ» вм. «что либо»; «зерцая», вм. «созерцая»), произвольные расширения слов («Из каменя потек им мед, Елей из тверда камя равно»), применение enjambement (в «Элегии на смерть Петра Великого»), скудость эпитетов и т. д. Позднее, в начале 1730-х гг., в связи с изучением устной словесности, у Т. появляются стойкие эпитеты «народной поэзии» («ясны очи», «лесы дремучи», «сахарны уста» и т. д.). В конце жизни, под влиянием античной поэзии, у Т. появляется эффектный сложно-составной эпитет («каплеросный», «златошвейный»). С самого начала поэтической деятельности Тредиаковский проявлял интерес к строфике, в области которой он настойчиво работал до конца жизни.
2303. Тропы и стилистические фигуры
Другое Литература

Довольно востребованной всегда была инверсия - стилистическая фигура, построенная на нарушении того порядка слов в предложении, который кажется нормированным, обычным, например, «Покорный Перуну старик одному...» (А. Пушкин), вместо «Старик покорный одному Перуну». Русский, как и другие восточнославянские языки, принадлежит к языкам со свободным порядком слов в предложениях, тем не менее, определенная синтаксическая последовательность, вследствие своей привычности, а также из-за ее подчиненности логике развертывания высказываемой мысли кажется более естественной, тогда как изменение такой последовательности психологически воспринимается как отступление от определенной постоянной нормы. Логическая последовательность развертывания мысли регулирует, в частности, порядок главных членов предложения, которые формируют своего рода синтаксический скелет высказываемой мысли. Нормальная логическая последовательность развертывания мысли предполагает ее движение от уже известного (т.е. того, о чем уже говорилось, или такого, что подается как заведомо известное) к неизвестному, тому, что, собственно, сообщается об этом «уже известном» и фиксирует в нем какие-то изменения. Поскольку «уже известное» в предложении обычно выражается через подлежащее (субъект мысли), а «неизвестное», новое через сказуемое (предикат мысли), то естественным или, как еще говорят, прямым будет порядок слов, при котором сказуемое будет размещаться за подлежащим, а инверсионным будет их обратный порядок: сказуемое перед подлежащим.
2304. Трубецкой Николай Сергеевич
Другое Литература

Эти идеи были подтверждены Трубецким во многих статьях и работах. Но наиболее ярко они были выражены в статье “Вавилонская башня и смешение языков”. В ней он сравнивает смешение языков в Библии и современной попытки Запада смешать языки и культуры, провозглашая всеобщий прогресс и всеобщее братство. Это полностью расходится с положениями христианства и, напротив, полностью противоречит ему. “…Священное Писание рисует нам человечество, отмечает он, говорящее на одном языке, т.е. лингвистически и культурно однородное. И оказывается, что эта единая, общечеловеческая, лишённая всякого индивидуального, национального признака культура чрезвычайно односторонняя: при громадном развитии науки и техники (на что указывает сама возможность замысла стройки!) полная духовная бессодержательность и нравственное одичание”. А сам “Бог, желая воспрепятствовать этому замыслу и положить предел кощунственному самопревознесению человечества”, смешивает языки, т.е. устанавливает на все времена закон национального дробления и множественности национальных культур и традиций.
2305. Тудельский Вениамин
Другое Литература

Еврейский путешественник XII века. За тринадцать лет (1160-1173) объехал почти весь известный тогда мир. Написал книгу с описанием этого путешествия. Вениамин (Бен-Иона) Тудельский, испанский еврей из города Тудела, в Наваррском королевстве, посетил Марсель, Рим, Валахию, Константинополь, Палестину, Ниневию, Багдад, Вавилон, Шираз, Самарканд, Тибет, Цейлон, Красное море, Египет, Сицилию, Италию, Германию и Францию. В 1160 году он отплыл из Барселоны в Марсель, а затем отправился в Геную. Из Генуи он прибыл в Рим, затем посетил Неаполь и другие южные города. Из Италии Вениамин переправился в Грецию и в Константинополь. Он сообщает интересные подробности о столице греческого царства. В то время императором Византии был Мануил Комнин, который жил в роскошном дворце на берегу моря. Там возвышались, говорит Вениамин, колонны из чистого золота и серебра... золотой трон, усыпанный драгоценными камнями, над которым золотая корона, свешивающаяся на золотых цепях, оказывалась как раз на голове императора, когда он садился на престол. Камни, украшавшие эту корону, были столь редки, что никто не мог их оценить, и ночью не было надобности в огне, так как было совершенно светло от блеска этих драгоценностей . Путешественник сообщает, что купцы стекаются в Константинополь изо всех стран, и этот город так густо населен, что может идти в сравнение с одним только Багдадом. Жители Константинополя носят шелковые одежды, украшенные дорогим шитьем и золотой бахромой. Когда встречаешь их в этих дорогих нарядах, верхом на лошадях, можно подумать, что это принцы крови. На случай нападения или обороны они содержат наемников,всех нации, которые в любую минуту готовы пролить за них свою кровь. Из памятников Константинополя Вениамин упоминает о храме святой Софии, в котором приделов (добавочных алтарей) столько же, сколько дней в году, а колонн и паникадил такое множество, что их невозможно сосчитать . Кроме того, он дает описание ипподрома, в котором для забавы народа показывают борьбу львов, медведей, тигров, а также диких гусей и многих других птиц . Из Константинополя Вениамин Тудельский переправился в Малую Азию, где посетил города Триполи, Бейрут, Тир, Сидон, Акку, Самарру. Отсюда путь его лежал через Иерусалим, Вифлеем и Хеврон в Дамаск, бывший в то время столицей турецкого царства. Дамаск произвел на путешественника сильное впечатление своей роскошью и благоустройством Город, говорит Вениамин, окружен фруктовыми садами; на всей земле нет страны более плодоносной. Город расстилается у подошвы горы Гермона, на которой берут начало две реки Амана и Фарфар; первая протекает через середину города, и из нее проведена вода во все большие дома, на площади и рынки.
2306. Тынянов Юрий
Другое Литература

Т. начал свою литературную деятельность в качестве литературоведа. Участник группы «Опояз», Т. вскоре выдвинулся как один из лидеров русской формалистической школы. Формалистическая методология с ее внесоциальной трактовкой искусства, стремлением обособить «замкнутый литературный ряд» от всего содержания общественной жизни человечества приводила к пониманию художественного произведения как «чистой формы», как «конструкции», элементы которой функционально соотнесены между собой. Указанные принципы формализма не могли не найти свое отражение и в литературоведческих работах Т. Но свойственное Т. тонкое понимание особенностей художественной речи обогатило его исследования рядом ценных наблюдений. Так, в книге «Проблема стихотворного языка» (1924) есть много интересных замечаний о связи между семантическими значениями слова и ритмико-интонационными факторами стиха; тонкий анализ роли «витийственного» ораторского синтаксиса в одической конструкции мы встречаем в статье «Ода как ораторский жанр» (см. сборник «Поэтика», выпуск III, Л., 1927), ряд острых стилистических характеристик разбросан в статьях Т. о Пушкине, Тютчеве, Некрасове, Брюсове, Блоке, Хлебникове и др., собранных позднее в книге «Архаисты и новаторы» (1929).
2307. Тыпы літаратуры паводле мастацка-эстэтычных вартасцей твораў і іх функцыянальнай ролі ў чытацкай аўдыторыі
Другое Литература

Ìàñàâàÿ ë³òàðàòóðà ç ÿå êë³øûðàâàíàñöþ ³ «áåçà¢òàðñòâàì» âûçûâàå äà ñÿáå íåãàòû¢íûÿ àäíîñ³íû ¢ áîëüøàñö³ ïðàäñòà¢í³êî¢ ìàñòàöê³ àäóêàâàíûõ ñëà¸¢ ãðàìàäñòâà, ó òûì ë³êó ³ ñàì³õ ë³òàðàòàðà¢. Ðàçàì ç òûì ïðàäïðûìàþööà ñïðîáû ðàçãëÿäàöü ÿå ÿê çÿâó êóëüòóðû, øòî âàëîäàå íå òîëüê³ ñòàíî¢÷ûì³ ðûñàì³, àëå ³ ñòà³öü âûøýé ò. çâ. «ñòðîãàé» àëüáî «âûñîêàé» ë³òàðàòóðû. Ó ÿêàñö³ ïðûêëàäó Â. Õàë³çå¢, ïåðàâàæíà àä ³íôàðìàöû³ ÿêîãà, ÿê áûëî ¢æî ñêàçàíà âûøýé, ìû àäøòóðõî¢âàåìñÿ ïðû ðàçãëÿäçå äàäçåíàãà êîëà ïûòàííÿ¢, ïðûâîäç³öü ïðàöó àìåðûêàíñêàãà âó÷îíàãà Äæ. Êàâýëö³ «Ïðûãîäû, çàãàäê³ ³ ðàìàíòûêà: àïàâÿäàíí³ àá ìàñòàöòâå ³ êóëüòóðû ìàñ» (Cawelti J.G. Adventure, mystery and romance: Formula stories as art and popular culture. Chikago, 1976), ïåðøû ðàçäçåë ÿêîé, äàðý÷û, ïåðàêëàäçåíû íà ðóñêóþ ìîâó. Ó ¸é àñïðý÷âàåööà çâûêëàå ¢ÿ¢ëåííå àá òûì, øòî ìàñàâàÿ ë³òàðàòóðà ñêëàäàå í³æýéøóþ ³ ñàïñàâàíóþ ôîðìó ÷àãîñüö³ ëåïøàãà, ³ ñöâÿðäæàåööà, øòî ÿíà ìàå íå òîëüê³ ïî¢íàå ïðàâà íà ³ñíàâàííå, àëå ³ âàëîäàå ïåðàâàãàì³ ïåðàä ïðûçíàíûì³ øýäý¢ðàì³. Ìàñàâàÿ ë³òàðàòóðà òóò õàðàêòàðûçóåööà ÿê «ôîðìóëüíàÿ»; ïðû ãýòûì ÿíà ³ìêíåööà äà ñòýðýàòûïà¢, ÿê³ÿ, àäíàê, óâàñàáëÿþöü ãëûáîê³ ñýíñ: ìàñàâàÿ ë³òàðàòóðà âûðàæàå «ýñêàï³ñöê³ÿ ïåðàæûâàíí³» ÷àëàâåêà, âûêîíâàþ÷û çàïàòðàáàâàíí³ áîëüøàñö³ àìåðûêàíöà¢ ³ çàõîäíåå¢ðàïåéöà¢ âà ¢ö¸êàõ àä æûööÿ ç ÿãî àäíàñòàéíàñöþ, ñóìàì, ïà¢ñÿäç¸ííûì ðàçäðàæíåííåì ³ çàìåíå ¢ñÿãî ãýòàãà íåéê³ì óïàðàäêàâàííûì áûöö¸ì, øòî ïðûñóòí³÷àå ¢ òâîðàõ ìàñòàöòâà.
2308. Тычина Павел
Другое Литература

Часть этих же мотивов попала и в следующий сборник «Плуг» (1920). В стихотворении «І Бэлий і Блок» Т. выразил убеждение, что Украина должна иметь своего национального «пророка Моисея», в стихотворении «На могилі Шевченка» (II) поэт охвачен раздумьем он не знает, кого ждать в роли спасителя Украины Кармелюка, исторического вожака крестьянских масс, или философа-идеалиста Сковороду. Вместе с тем в сборниках «Соняшні кларнети», «Плуг» значительное количество стихов свидетельствовало об искреннем восприятии поэтом революции, о переходе его от символизма к реализму. Если первое стихотворение «Плуг» абстрактно символизировало революционную стихию, то такие стихи, как «На майдані», «Як упав же він з коня», «Сотворіння світу», «Псалом залізу», «Ронделі», выражали более конкретное осознание поэтом необходимости революционных действий он воспевал здесь революционных партизан, их героическую борьбу. В «Сотворении мира» (III) Т. показал разделение мира на капиталистов и эксплоатируемых, призывал посылать «не приветственные телеграммы, а пули в лоб кулакам». Выдающимися по пластической выразительности, сжатости и рельефности рисунка являются четыре «Псалма железу», где показаны типические этапы гражданской войны. В IV разделе этого цикла художественно выражен пафос борьбы революционного пролетариата, идущего «бить капиталистов» и призывающего повстанцев на помощь. Поэт, преодолевший свои сомнения и нерешительность и сознательно приявший революцию, в стихотворении «Плюсклим пророкам» с полным основанием и достойной резкостью заклеймил своим сарказмом приспособленцев. Еще более широкое и глубокое развитие революционные мотивы нашли в сб. «Вітер з України» (1924). В одноименном стихотворении и в ряде других, как «Плач Ярославни», «Кожумяка», «Три сини», «Повстанці», Т. разрабатывал темы борьбы трудящихся против феодалов, панов, богачей. Если в сборнике «Плуг», в стихотворении «На могилі Шевченка» Т. выразил свою ненависть к тирании гетмана Скоропадского, а в «Псалмах залізу» осудил махновщину, бандитизм, анархию, то в сборнике «Вітер з України» он в стихотворениях в прозе «З... мого щоденника» с еще большей резкостью выступил против того же гетмана и деникинщины как врагов народа и культуры, против носителей традиций царского деспотизма. Этот переход Т. на советские революционные позиции вызвал злобный вой в лагере украинских националистов за границей, чьи надежды потерпели полное крушение. В ответ на это гнусное завывание Т. написал свою политически острую «Відповідь землякам», где с большой силой ненависти и сарказма обрушился на подлую банду петлюровских погромщиков, заявив о своей неподкупности и стойкости.
2309. Тютчев и фольклор
Другое Литература

Примером внутреннего интереса Тютчева к социальным мотивам русского фольклора может служить также его знаменитое стихотворение «Слезы людские, о слезы людские». Представленное в нем сравнение людских слез с дождевыми струями (оно выполняет одновременно функцию гиперболы) вполне согласовано с эстетическими принципами русского фольклора, в котором уподобление человеческих слез течению ручья, реки и т. п. встречается довольно часто. Равнением на эти принципы характеризуются такие, например, образы Н.А. Некрасова, как: 1) «Прибитая к земле слезами... пыль» и т. д. («Тишина», 1857); 2) «Как дождь, зарядивший надолго, негромко рыдает она» («Мороз, Красный Нос», 1863). Ритмические особенности «Слез людских» Тютчева также родственны народной поэтике. Фольклорная напевность придается стихотворению отчасти дактилическим размером, но главное дактилическими окончаниями 3-го и 4-го стиха. Именно фольклорные интонации и способствуют отождествлению слез людских со слезами народными. В стихотворении «Слезы людские» Тютчев в первый и последний раз обращается к дактилическому окончанию, но обращение это симптоматично. К моменту создания этого стихотворения (1849) дактилические окончания в русской поэзии еще не были так прочно, как впоследствии, закреплены за народно-крестьянской темой. Даже у Некрасова в этот период дактилические окончания носят еще нейтральный характер (см., например, его «Современную оду» и «Застенчивость»). В стихотворении «Слезы людские» Тютчев, таким образом, как бы предвосхищает проникновение в русскую «книжную» поэзию протяжно-минорных стихотворений на народную тему. В поэтическом наследии Тютчева, кроме ранее названных, есть ряд других стихотворений, в той или иной мере «перекликающихся» с народной поэзией («Утро в горах», «Весенние воды», «Ночное небо так угрюмо...» и др.). Стесненные заданным объемом статьи, мы лишены здесь возможности их проанализировать. Но даже изложенные выше наблюдения и факты позволяют сказать, что фольклор был для выдающегося русского поэта мыслителя не «запредельной», а родственной его духовному складу стихией. Фольклорность нащупывается в его стихах с трудом, именно потому что она входит в них органически. Тютчев рассматривал, по-видимому, и фольклорные, и «архаистические» элементы собственного творчества как основу его национальной образности. И они не только не находились в противоречии с философичностью поэтических замыслов писателя, но и способствовали ее утверждению.
2310. Тютчев Федор
Другое Литература

Как в России, так и в бытность за границей, Т. был связан с тем литературным направлением, которое, с одной стороны, ориентировалось на «архаистику», традиции XVIII в., с другой стороны, чуждаясь радикально-оппозиционного (французского, английского) романтизма, осваивало воздействия немецкой романтической поэзии и философии (кружок Раича, «любомудров», Погодин, Шевырев, И. Киреевский, В. Одоевский, Веневитинов и др.). Параллельно с русскими «консервативными романтиками», шеллингианцами, от умеренного либерализма 20-х гг. Т. к 40-м гг. эволюционировал в сторону славянофильства, панславизма, к православию, к «просвещенному консерватизму». Крушение полуфеодального порядка в Европе остро переживалось Т. Он живо чувствовал грозовые заряды революции в атмосфере капиталистического Запада, жил в напряженном ожидании «банкрутства целой цивилизации», ее «самоубийственного» конца в грядущем социальном катаклизме. Катастрофическое мироощущение свойственно и Т.-поэту и Т.-политику. Но у политика-Т. решительно перевешивал страх перед революцией, поиски спасения в реакционных утопиях об особом пути России, в «византийско-русской» неподвижности, в славянофильстве, стремившемся затормозить капиталистическое развитие в России и во всей славянской Европе. Романтические искания «народной души» привели Т. к утверждению христианского смирения, терпения и самоотвержения, как основы «русской души». Эти «русские устои» Т. противополагал тому «апофеозу человеческого Я», «самовластию человеческого Я, возведенному в политическое и общественное право», которые составляли для Т. принцип буржуазных революций Запада. Идеи охранительной и панславянской «миссии» России, отвечавшие международной политике Николая I, Т. излагал как в статьях «Россия и революция», «Папство и римский вопрос» (18481849), так и в художественно-слабых политических стихотворениях на случай. С классово-ограниченными реакционными утопиями Т. перекликались в дальнейшем подобные же построения Данилевского, Достоевского, Вл. Соловьева, славянофилов. Но не этот круг политических идей определял значимость Т.-поэта. Значительность поэзии Т. коренилась в том, что он живо и чутко ощущал бурление подспудных взрывчатых сил под «блистательным покровом» буржуазной государственности и культуры Запада, что он жил в предвидении грандиозного социального переворота, «страшного суда» над современным ему миром. Свои социальные переживания Т. переключал гл. обр. в план натурфилософских умозрений, навеянных романтической философией Шеллинга (особенно «Разысканиями о сущности человеческой свободы», 1809). В некоторых стихах сам Т. приоткрывал связь между своими космическими и социальными темами («Как птичка раннею зарей», «Бессонница»); в замечательном стихотворении «Цицерон» он слагает гимн критическим эпохам истории, когда в грозе и буре решаются и прозреваются судьбы человечества («Блажен, кто посетил сей мир / В его минуты роковые»). Поэзия Т. впитала в себя и то лучшее, прогрессивное, что заключалось в догегелевской философии объективного идеализма. Лаконические стихи Тютчева заключают в себе необычайно концентрированное выражение глубокой философской мысли, выступающей не в виде голой рефлексии и сухих понятий, но растворенной в животрепещущих образах и эмоциях. Поэзия Т. содержит субъективистские элементы, свойственные романтикам. Таковы напр. мотивы замкнутости, изолированности личности, невыразимости внутренней жизни индивидуума («Silentium») или же выдвижение субъективных элементов в процессе восприятия («Вчера в мечтах обвороженных»). Однако не эти моменты определяют основную направленность и своеобразие поэзии Т. Поэт стремится передать не свои особенные, индивидуальные переживания или произвольные фантазии, но постичь глубины объективного бытия, положение человека в мире, взаимоотношения субъекта и объекта и т. д. Психологические состояния, личные душевные движения Т. дает как проявления жизни мирового целого. В духе романтизма Т. изображает постижение поэтом сущности бытия за призрачными явлениями как «пророческое» сверхрассудочное озарение интуицию («Проблеск», «Видение»). Также в соответствии с поэтикой романтизма Т. излагает свои «прозрения» на языке нового мифотворчества, устраняя старую, чисто декоративную мифологию классицизма. Вместо метонимического (сжатого) описания, господствовавшего в ампирной поэзии «пушкинской плеяды», у Тютчева основа поэтического языка сгущенная метафора.
2311. Тютчев Федор Иванович
Другое Литература

Тютчев пишет «Записку» царю, в которой обосновывает свой план действий. Так, в одном месте он пишет следующее: «В самом деле, как ни велико нескрываемое и порой слишком очевидное недоброжелательство заграницы к нам, мы недооцениваем тот факт, что в разброде мнений и интересов в Европе такое великое и значительное единство, какое мы собою являем, может оказаться авторитетным и привлекательным для умов, крайне утомлённых доведённых до предела разбродом». И далее: «…При нынешнем состоянии умов в Европе общественное мнение со всей его внешней разноголосицей и независимостью, в глубине души только и ждёт, чтобы покориться авторитету. Я говорю с глубокой убеждённостью: главное и самое трудное для нас обрести веру в самих себя; осмелиться признать величие наших судеб, осмелиться признать наше призвание во всей её полноте. Так обрящем же эту веру, это мужество. Так дерзнём поднять наше истинное знамя среди разноголосицы мнений, раздирающих Европу, и оно привлечёт к нам сторонников там, где до сих пор мы находили только соперников. И мы увидим, как исполнится великое слово, произнесённое при памятных обстоятельствах».
2312. Уайльд Оскар
Другое Литература

Уайльд Оскар (Oscar Fingall oFlaherty Wilde, 18561900) известный английский писатель, происходил из ирландской дворянской семьи; отец выдающийся врач и ученый. У. окончил Оксфордский ун-т. С юных лет У. становится великосветским денди, законодателем мод. В печати У. выступил со сборником «Стихотворения» (1881), написанным в духе прерафаэлитов. С 1883 подолгу жил в Париже, воспринимая сильное влияние французской литературы, гл. обр. Готье, Бодлера, парнасцев и декадентов. В 1883 написал в духе елизаветинской драмы трагедию в стихах «Герцогиня Падуанская» (The Duchess of Padua). Период зрелого и интенсивного литературного творчества У. охватывает 18871895. В эти годы появились: сборник рассказов «Преступление лорда А. Севиля» (Lord Saviles crime, 1887), два тома сказок «Счастливый принц» (The Happy prince, 1888) и «Гранатовый домик» (A Hous of pomegranates, 1892), цикл диалогов и статей, излагающих эстетические взгляды У. «Упадок лжи» (The Dacay of Lying, 1889), «Критик как художник» (The Critic as Artist, 1890) и др. В 1891 вышло в свет наиболее прославленное произведение У. роман «Портрет Дориана Грея» (The Picture of Dorian Gray). С 1892 начал появляться цикл великосветских комедий У., написанных в духе драматургии Ожье, Дюма-сына, Сарду, «Веер леди Уиндермир» (Lady Windermeres Fan, 1892), «Незначительная женщина» (A woman of no importance, 1893), «Идеальный муж» (An ideal husband, 1894), «Как важно быть серьезным» (The importance of being earnest, 1895). Эти комедии, лишенные действия и характерности персонажей, но полные остроумной салонной болтовни, эффектных афоризмов, парадоксов, имели большой успех на сцене. В 1893 У. написал на французском яз. драму в стихах «Саломея», имевшую еще больший успех. Блестящая карьера У. была пресечена двумя годами каторжной тюрьмы, к которой он был приговорен по обвинению в гомосексуализме. В тюрьме он написал свои последние произведения «Балладу Редингской тюрьмы» (Ballade of Reading Gaot, 1898) и свою исповедь «De profundis» (1897, опубл. 1905). В Англии У. был подвергнут бойкоту. Прожив еще 3 года в одиночестве и нищете, неспособный к творчеству, У. умер в 1900 в Париже.
2313. Ужасная гипотеза Стивенсона
Другое Литература

Вот что мы узнаём из исповеди Джекила: он обнаружил, что облик человека определяется его духовной сущностью, что телесная оболочка человека находится в полной зависимости от сочетания в нём нравственных элементов добра и зла. Он стремится разделить телесно-духовное единство личности: чтобы “расселить” доброго и злого “в отдельные тела”. Тогда “дурной близнец пошёл бы своим путём, свободный от высоких стремлений и угрызений совести добродетельного двойника, а тот мог бы спокойно идти своей благой стезёй, творя добро согласно своим наклонностям...” На деле же, когда доктор Джекил находит способ химически воздействовать на свой организм, ему удаётся выделить из себя только чистое зло. Приняв один препарат, он превращается в чудовище, которому даёт имя Хайда; приняв другой, возвращает себе облик и характер Джекила.
2314. Уильям Батлер Йитс
Другое Литература

Пьесы Йитса не получили столь широкого признания, как его поэзия, однако у критиков их популярность растет с каждым годом. Большинство его ранних пьес, написанных в основном для Театра Аббатства, Графиня Кэтлин, Земля, желанная сердцу, Кэтлин, дочь Хулиэна (1902), Горшок похлебки (The Plot of Broth, 1902), На королевском пороге (The King's Threshold, 1903), Песочные часы (The Hour Glass, 1903), На берегу Байле (On Baile' Strand, 1904) и Дейрдре (1906), имели счастливую сценическую судьбу. Две из них, Графиню Кэтлин (легенду о прекрасной аристократке, продавшей душу, чтобы спасти свой народ от голодной смерти) и Дейрдре (историю ирландской красавицы с несчастливой судьбой Елены Троянской), можно смело назвать в числе лучших стихотворных драм за последние сто лет. Поздние пьесы Йитса, начиная с Зеленого шлема (1910) и кончая Смертью Кухулина (The Death of Cuchulain, 1939), за немногими исключениями предназначались для чтения или для показа перед избранной аудиторией, и осмысление их содержания требует известных усилий. К исключениям же относятся пьесы Актриса-королева (The Player Queen, 1922), переводы драм Софокла Эдип-царь (1928) и Эдип в Колоне (1934) и Слова на оконном стекле (The Words Upon the Window Pane, 1930), с большим успехом шедшие на сцене Театра Аббатства.
2315. Уильям Гейтс III
Другое Литература

Гейтс образовал 'Microsoft' в 1975 году в Альбукерке, Нью-Мексико, как раз тогда, когда стояла задача написать программное обеспечение на 'Бейсике' для 'Альтаира'. 'Альтаир' появился на рынке в 1977 году и исчез в 1979. Пол Аллен присоединился к 'Майкрософт', и фирма была перенесена в их родной город Бельвью, Вашингтон. Они продолжали распространять программы на 'Бейсике' на все крепнувшем рынке персональных компьютеров. Гейтс добился стабилизации положения 'Microsoft', продав 'Apple' в 1977 году лицензионные программы 'Apple' для компьютера 'Apple-2'. К 1980 году они написали программы для 'Коммодор', 'Рэйдио Шэк' и 'Apple'. Сотрудничество с этими фирмами создало им репутацию 'гуру' операционных систем для персональных компьютеров, достаточную для того, чтобы перед ними открылись двери 'IBM'. Эта репутация, вкупе с надменным отношением к 'IBM' фирмы 'Диджитал Ресерч', создателя операционной системы СРМ, и главного конкурента 'Microsoft' на начальном этапе, сослужили службу состоявшейся в сентябре 1990 года судьбоносной встрече Гейтса с 'Big Blue'.
2316. Уильям Джеймс
Другое Литература

Радикальный эмпиризм Д. представлял собой версию британского эмпиризма, дополненную принципом «практикализма», или «прагматизма». Понятие «прагматический метод» Д. использовал в разных смыслах гносеологическом, этическом, методологическом. В общей форме данный метод означал, что каждое понятие следует рассматривать по его «наличной стоимости» как оно работает в потоке опыта. Если не работает, его следует отбросить. Чтобы понять, какие объекты существуют, а какие нет, нужно посмотреть, какие ощущения и какие мыслимые практические последствия следуют из принятия той или иной гипотезы. Совокупность последствий, как непосредственных, так и ожидаемых, будет истиной данного объекта. Напр., понятия «материя», «абсолютный разум» не оказывают осязаемых практических последствий, следовательно, лишены смысла. В гносеологии прагматический метод означает здравый инструментализм: усмотрение в теориях не истины о реальности, а умственных способов для практической ориентации в среде. Теории, в одном контексте являющиеся ложными, в другом могут оказаться истинными. Такой подход дает возможность снимать надуманные проблемы и улаживать споры, возникающие из-за непонимания контекстуальности истины. Прагматический метод Д. столкнулся с проблемой интерсубъективного удостоверения практических последствий: два человека не смогут вести осмысленный разговор, поскольку у них могут быть разные толкования этих последствий. Решить эту проблему было трудно.
2317. Уильям Фолкнер. Роман "Особняк"
Другое Литература

Фолкнер отвергает непреодолимую силу обстоятельств. Честные люди Фолкнера активно вторгаются в жизнь на стороне правды и справедливости. Кандалы судьбы мертвы, а человек жив и должен отстаивать своё достоинство. Фолкнер уверен в том, что человек выдержит и перенесёт все обстоятельства, которые встанут на пути правды. Как и другие великие реалисты, Фолкнер постоянно ставит и активно решает вопросы «как жить?», «что делать?». Кредо человеческого достоинства Фолкнер сформулировал в произведении «Нарушитель тлена» (1948): «Есть вещи, которые ты никогда не перестанешь терпеть. Вещи, которые ты всегда вынужден отказываться терпеть. Несправедливость, унижение, бесчестие, угнетение». Герои Фолкнера вступают в борьбу с неправдой: Говин и Чик, побуждаемые чувством справедливости, доказывают невиновность негра, несправедливо обвиненного в убийстве. Готовность бескорыстно действовать на пользу другим активно вмешиваться в жизнь означает стать выше обстоятельств и инстинкта самосохранения; стать сопричастным высшей, человеческой, народной справедливости. Концепция человека Фолкнера активно противопоставлена обреченности человека модернистов на бездеятельное отчаяние и лишенного всякого смысла существования. Способность к деятельному добру писатель находит более всего у обездоленных и эксплуатируемых. Здесь и определяется стихийный демократизм Фолкнера, антисобственническая направленность его произведений. Настоящий, по Фолкнеру, человек является носителем этических ценностей. Писатель считает, что начало «американских трагедий» - в собственности, в далеком рабстве и в пуританском лицемерии. Эгоизм и бездуховность враждебны человеку. Рвачи и эгоисты обременяют землю. Джейсон Компсон и Флем Сноупс изображены Фолкнером как "выродки". Но силы добра для Фолкнера сугубо этичны. Это доброта и доброжелательность. Социальных сил добра коллективизма и классовой борьбы обездоленных он не знает. По Фолкнеру, косвенные моральные силы не в меньшей мере формируют человека, чем социальные: человеческая натура двойственна, одновременно социальная и биологическая.
2318. Уинстон Черчилль
Другое Литература

«Нацистскому режиму присущи худшие черты коммунизма, - скажет он. У него нет никаких устоев и принципов, кроме алчности и стремления к расовому Господству. По своей жестокости и яростной агрессивности он превосходит все формы человеческой испорченности. За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с незапамятных времен. Я вижу их охраняющими свои дома, где их матери и жены молятся да, ибо бывают времена, когда молятся все, - о безопасности своих близких, о возвращении своего кормильца, своего защитника и опоры. Я вижу десятки тысяч русских деревень, где средства к существованию с таким трудом вырываются у земли, но где существуют человеческие радости, где смеются девушки и играют дети. Я вижу, как на все это надвигается гнусная нацистская военная машина с ее шпорами, прусскими офицерами, с ее искусными агентами, только что усмирившими и связавшими по рукам и ногам десяток стран. За всем этим шумом и громом я вижу кучку злодеев, которые планируют, организуют и навлекают на человечество эту лавину бедствий…»
2319. Українська література XI—XII століть
Другое Литература

Головним, можна сказати, центральним твором XI ст. стала "Повість врем'яних літ" літописний звід, якому судилася особлива доля: його поклало в основу своїх літератур ціле східне слов'янство, хоч створений він був у Києві і є передусім пам'яткою української літератури. Пам'ятка творилася у міжчассі 10391118 pp., тобто цей твір був,1 ніби снігова куля, яка накочується пластами. Вважається, що найдавніший звід було створено близько 1039 р.; у 10691073 pp. ігумен Печерського монастиря Никін склав свою редакцію так звану Никонівську редакцію літопису. Близько 1095 р. на цій основі було створено той звід, що ми його звемо Початковий київський звід; у 1112 р. завершено Несторівську редакцію, власне "Повість врем'яних літ"; через чотири роки свою редакцію дав Сильвестр, ігумен Видубицького монастиря, який тоді називався Святого Михайла (від Видубицької церкви того імені). У 11131116 pp. учинена була Василева переробка Несторового зводу, але вже не в Києві, а в Перемишлі; саме Василь написав оповідання про осліплення князя Василька й про подальші події 10971099 pp. Сильвестр покористувався Василевою редакцією. Третя редакція "Повісті врем'яних літ" створена 1118 р. Таким чином, твір складався продовж майже 90 років і став основоположною українською книгою, універсальною за своїм характером, бо це не тільки систематизація української історії від найдавніших часів до початку XII століття, але й своєрідна хрестоматія поетичних епічних сказань чи уривків із них. У структуру "Повісті" введено й низку перших українських оповідань, що мають характер художньої прози; з іншого боку це один із перших філософських творів, бо в ньому подано немало розмислів про світ та життя, витриманих у християнській ідеології. Не зайве сказати, що створення "Повісті" мало загальнодержавний характер, матеріал збирався з усіх земель, використовувалися візантійські хроніки, народні перекази, розповіді старих дружинників. Не помилимося, коли скажемо, що постав літопис на державне замовлення київських князів і відбивав їхні думки та прагнення. Поява різних редакцій не тільки розширювала літопис, а й підпорядковувала його політиці того чи іншого князя. Загалом же "Повість врем'яних літ" ніби відбиває час київського абсолютизму, через що Руська земля розглядалася як єдине ціле, хоч і складалася вона з найрізноманітніших племен, не завжди й слов'янських, зрештою й слово "держава" значить: землі, які тримає певний правитель, а не землі з етнічно однорідною людністю. Несторові належить також честь створення перших агіографічних оповідань: "Убивство братів Бориса та Гліба", "Сказання, чого монастир назвався Пєчерським", "Житіє Теодосія".
2320. Українська література в другій половині ХХ століття
Другое Литература

«Шістдесятники». Сучасний стан української літератури. Представників Нью-Йоркської групи ще називають «п'ятдесятниками», порівнюючи з «шістдесятниками» новим творчим поколінням, що з'явилося в Україні, тоді УРСР. їх об'єднували високі естетичні принципи, усвідомлення пошуків оновлення рідної літератури як мистецтва, потяг до експериментаторства, пошук перерваних зв'язків зі світовим письменством, але вони мали і значні відмінності від «п'ятдесятників». Представники Нью-Йоркської групи починали від себе, обстоювали антигероїчні мотиви, намагалися «вписатись» у творчі процеси англомовних, франкомовних, іспаномовних літератур. «Шістдесятники» ж постали на хвилі тимчасового суспільного потепління 50 60-х рр. та пробудження національної самосвідомості, на відкритті багатств репресованої української культури, здобутків «розстріляного відродження». Для них основним питанням було засвоєння тяжких уроків минулого, усвідомлення спадкоємних зв'язків, без чого неможливе майбутнє ні вітчизняної літератури, ні нації. Емігрантське письменство хоч і розвивалось у ситуації творчої свободи, але жорстко обмежувалося чужомовною стихією та звичаями, з якими встановлювало конструктивні стосунки. Сукупний доробок письменської діаспори важко прочитати без знання американського, англійського, французького чи німецького мистецтв.

Blog

Информация по предмету Литература