Статья по предмету Культура и искусство

661. Утверждение жизни
Статьи Культура и искусство

В это время в советской России художник Аркадий Пластов, пройдя через невероятные жизненные невзгоды (самыми страшными из которых был арест и пожар, уничтоживший почти все его работы) впервые представил свои картины в Москве. В середине тридцатых годов он создает три монументальные работы "Праздник урожая", "Купание коней" и "Стадо". Тема праздника урожая, благодарения древняя, идущая от античности. Нищей, голодной, разоренной русской деревне (пластовские герои с трудом выдерживали позирование со специально испеченными для этого случая пирогами) праздновать было нечего. Художественная правда картины далека от примитивно понимаемого реализма. Она - во вдохновенном утверждении нормы жизни, любовании ею, стремлении сохранить эту уничтожаемую норму для живущих и будущих жить людей. Изобилие земных даров и радость людей жизнеутверждающее торжество правды истинного бытия над уничтожающей ее реальностью. Картина "Купание коней" исполнена к выставке "20 лет РКК" 1938 года. Вместо предполагаемых тематикой, словно покрытых пылью истребителей и танков и портретов наркомов, отличившихся в братоубийственной войне - сильные тела, сверкающие крупы коней в солнечных рефлексах и прозрачных тенях, животворная стихия воды и света. Задачей художника здесь было показать людям истинную радость бытия. Картина "Стадо", написанная, по иронии судьбы, к выставке "Пищевая индустрия", была задумана художником давно. "Положительно мне везло мне совершенно не надо было ломать голову над незнакомой или чужой темой, к которой ты равнодушен. Собирать для этой картины материал было истинное наслаждение". Бык в сдержанном жухлом осеннем колорите вырастает до первозданного символа жизни, вобравшего в себя богатый ассоциативный ряд образов мирового искусства (Пластов постоянно работал над композициями по античным сюжетам).
662. Учение и духовное просвещение
Статьи Культура и искусство

Дело Владимира поддержал Ярослав, еще более распространивший грамотность в России и умноживший число школ. Строя церкви по городам и селениям, он велел священникам везде обучать народ. В Новгороде он велел собрать у старост и духовенства до 300 детей и учить книгам. Сам он, по отзыву летописца, читал книги и день и ночь и собрал около себя писцов многих, которые, по его распоряжению, одни книги переписывали, а другие даже вновь переводили с греческого языка; книги эти он положил в святой Софии, которую сам создал. "Владимир, - говорил летописец, - распахал я умягчил сердца людей, просветивши их крещением, а Ярослав насеял их книжными словами, а мы теперь пожинаем, принимая книжное учение." При преемниках Ярослава средства к образованию еще более умножились. Сын Ярослава Святослав Черниговский имел у себя полны клети книг, из которых до нас дошли два сборника, известных под его именем, один, переведенный с греческого языка в Болгарии для болгарского царя Симеона в 1073 г., другой - составленный в 1076 г. Любовью к образованию известны так же Всеволод Переяславский и сын его Владимир Мономах. Есть известия, хотя и не вполне доказанные, что дочь Всеволода Янка (Анна) завела при Андреевском женском монастыре в Киеве училище для обучения девиц, что во Владимире Волынском в конце ХI в. были училища, ради "смотрения" которых был назначен некто Василий, повествователь об ослеплении князя Василька, что Роман Ростиславич Смоленский, строя училища, держал при них учителей даже греческих и латинских и истощил на них все свое имение, что Галицкий князь Ярослав Осмомысл распорядился, чтобы школы и учителей содержали на свой счет монастыри, что Константин Всеволодович Ростовский постоянно держал при себе ученых людей, покупал греческие книги и составил у себя библиотеку, в которой было до 1000 книг. Некоторые из князей сами лично занимались перепиской книг, например Владимир Василькович Галицкий и княжна Ефросиния Полоцкая. Но главными ревнителями и распространителями христианского образования были, конечно, люди духовные, между которыми всего более было людей, по выражению летописей, "хитрых книгам и учению." Оттого и самые средоточия образования - школы и библиотеки - были при церквах и монастырях. Кроме упомянутых школ в Киеве, Новгороде и на Волыни, в житиях Авраамия Смоленского и Феодосия Печерского упоминаются еще школы в Смоленске и в Курске; наверное, были они и в других местах, где были церкви и монастыри. Духовные же лица заботились главным образом и об умножении книг, усердно занимаясь их перепиской. Книги в то время были еще великой редкостью и стоили очень дорого. Собирание их по своей трудности и ценности, кроме князей, доступно было только богатым владыкам и монастырям. В монастырях на это дело смотрели, как на великий богоугодный подвиг, и некоторые иноки посвящали книжной переписке все время, остававшееся у них от молитвы. Для списывания и собирания книг некоторые монастыри иногда нарочно посылали своих иноков на восток в Константинополь - в монастырь Студийский и на Афон.
663. Учение и духовное просвещение. История Русской Церкви.
Статьи Культура и искусство

Дело Владимира поддержал Ярослав, еще более распространивший грамотность в России и умноживший число школ. Строя церкви по городам и селениям, он велел священникам везде обучать народ. В Новгороде он велел собрать у старост и духовенства до 300 детей и учить книгам. Сам он, по отзыву летописца, читал книги и день и ночь и собрал около себя писцов многих, которые, по его распоряжению, одни книги переписывали, а другие даже вновь переводили с греческого языка; книги эти он положил в святой Софии, которую сам создал. "Владимир, - говорил летописец, - распахал я умягчил сердца людей, просветивши их крещением, а Ярослав насеял их книжными словами, а мы теперь пожинаем, принимая книжное учение." При преемниках Ярослава средства к образованию еще более умножились. Сын Ярослава Святослав Черниговский имел у себя полны клети книг, из которых до нас дошли два сборника, известных под его именем, один, переведенный с греческого языка в Болгарии для болгарского царя Симеона в 1073 г., другой - составленный в 1076 г. Любовью к образованию известны так же Всеволод Переяславский и сын его Владимир Мономах. Есть известия, хотя и не вполне доказанные, что дочь Всеволода Янка (Анна) завела при Андреевском женском монастыре в Киеве училище для обучения девиц, что во Владимире Волынском в конце ХI в. были училища, ради "смотрения" которых был назначен некто Василий, повествователь об ослеплении князя Василька, что Роман Ростиславич Смоленский, строя училища, держал при них учителей даже греческих и латинских и истощил на них все свое имение, что Галицкий князь Ярослав Осмомысл распорядился, чтобы школы и учителей содержали на свой счет монастыри, что Константин Всеволодович Ростовский постоянно держал при себе ученых людей, покупал греческие книги и составил у себя библиотеку, в которой было до 1000 книг. Некоторые из князей сами лично занимались перепиской книг, например Владимир Василькович Галицкий и княжна Ефросиния Полоцкая. Но главными ревнителями и распространителями христианского образования были, конечно, люди духовные, между которыми всего более было людей, по выражению летописей, "хитрых книгам и учению." Оттого и самые средоточия образования - школы и библиотеки - были при церквах и монастырях. Кроме упомянутых школ в Киеве, Новгороде и на Волыни, в житиях Авраамия Смоленского и Феодосия Печерского упоминаются еще школы в Смоленске и в Курске; наверное, были они и в других местах, где были церкви и монастыри. Духовные же лица заботились главным образом и об умножении книг, усердно занимаясь их перепиской. Книги в то время были еще великой редкостью и стоили очень дорого. Собирание их по своей трудности и ценности, кроме князей, доступно было только богатым владыкам и монастырям. В монастырях на это дело смотрели, как на великий богоугодный подвиг, и некоторые иноки посвящали книжной переписке все время, остававшееся у них от молитвы. Для списывания и собирания книг некоторые монастыри иногда нарочно посылали своих иноков на восток в Константинополь - в монастырь Студийский и на Афон.
664. Учение о Пресвятой Богородице у святого Иоанна Дамаскина
Статьи Культура и искусство

39. Действительно, в последнем римском догмате о телесном вознесении (Assumptio) Богородицы на небо (Булла "Munificentissimus Deus" ["Всещедрый Бог"] папы Пия XII от 1 ноября 1950 г.) совсем умолчано об этом - умерла ли действительно Богородица или нет (см.: Jugie М. La definition du Dogme de l'Assomption. Breve analyse et commentaire de la constitution Apostolique "Munificentissimus Deus". Extrait de l'Annee Theologique. 1951. II [Жюжи М. Определение догмата о вознесении. Краткий анализ и толкование апостольской конституции "Всещедрый Бог". Извлечение из "Богословского ежегодника". 1951. II], где на с.5 цитируется это короткое определение из вышеназванной буллы: "Immaculatam Deiparam Virginem Mariam, expleto terrestris vitae cursu, fuisse corpore et anima ad coelestem Gloriam assumptam" ["Непорочная Богородица Дева Мария с окончанием течения земной жизни вознесена была с телом и душой к небесной славе"]). В этом втором догмате ничего не говорится о смерти Богородицы, потому что догмат о "безгрешном зачатии" уже отрицает возможность смерти Ее. Этим, конечно, Ватикан пошел против всего Предания Древней Церкви, а последовал только средневековому пиетизму Запада. - По древнему же Преданию, и прежде всего по преданию Иерусалимской Церкви - "Матери всех Церквей" (С,4), которое выражает и св. Дамаскин, Пресвятая Богородица действительно умерла, и только после смерти и погребения Ее пречистое тело взял к Себе на небо Сын Ее и Спаситель (В,10-13; С,2-18), как мы это увидим ниже. Если считаться с этим фактом, римокатолическому богословию остается только провозгласить и смерть Богородицы "искупительною", а Святую Деву "Искупительницею" или "Соискупительницею" ("Corredemptrice"), как об этом уже говорят и пишут, и в этом направлении движется современная римокатолическая "мариология" (см.: Иакинф, униатский епископ в Греции. Великий катехизис, I: Догматика. 2-е изд. Афины, 1958. С.78-79 (на греч. яз.). Об этом то же говорится и в догматической Конституции о Церкви II Ватиканского собора. См. и книгу профессора Калогиру И. Мария Приснодева и Богородица по православной вере. Фессалоники, 1957. С.110 и далее (на греч. яз.); и статью его "Мария" в ??????????? ??? ????? ?????????????? [Религиозная и нравственная энциклопедия]. Т.8. С.673-676 (на греч. яз.)). Но это уже означает создавать новый "догмат", который будет иметь целью только оправдать папскую "непогрешимость", или, лучше сказать, еще больше и больше удалиться от веры Древней Церкви. - Насчет этого ограничимся указать только на категорическое отрицание со стороны св. Иоанна Дамаскина и самой мысли об "искупительном" характере смерти Богородицы. Он пишет: "Мы Ее не объявляем богинею, ибо мы возвещаем и смерть Ее" (С,15). Из этих слов ясно, что "возвещать смерть" Святой Девы показует, что Она не Бог, и тем самым не есть и Искупительница (ибо "не Ангел, не ходатай, но Сам Господь придет и спасет нас". - А,4). Наоборот, апостольское евхаристическое выражение возвещать смерть Господню (ср.: 1Кор.11:26; ПВ IV,13) есть именно доказательство Божеского достоинства Искупителя и Спасителя Христа и истинного искупления и спасения нас смертию Его. Но вряд ли надо дальше вообще об этом говорить, что смерть Пресвятой Богородицы ни искупительна, ни "соискупительна".
665. Фальшива релігія, чи можуть померлі допомагати живим
Статьи Культура и искусство
666. Федор Волков - отец русского театра
Статьи Культура и искусство

Смерть пришла к тому нежданно-негаданно, в Москве, в городе, с которым его мало что связывало. «Смерти его,- пояснял Н. И. Новиков,- было причиною следующее обстоятельство: он получил повеление вымыслить и расположить публичный маскерад для увеселения народного, который он сочинил под именем Торжествующия Минервы. По приготовлении ко оному платья и машин, по предписанию его, представлен был сей маскерад публичным шествием Генваря 30, Февраля 1 и 2 дня 1763 года. Г[осподин] Bолков, желая, чтобы наблюден был во оном везде порядок, ездил верхом и надсматривал над всеми его частями, отчего и получил сильную простуду, а потом вскоре горячку; на конец сделался у него в животе антонов огонь, от чего и скончался 1763 года апреля 4 дня на 35 году от рождения, к великому и общему всех сожалению. Тело его с великолепною и богатою церемониею погребено в присутствии знатнейших придворных кавалеров и великого множества людей различного состояния в Андроньеве монастыре...»
667. Феномен маргинальности в культуре
Статьи Культура и искусство

В современном мире все более дают о себе знать интегрированные культурные образования, возникающие вследствие поступательной эволюции цивилизаций, ускоренного развития коммуникативных связей, диффузных межнациональных процессов, усиливающейся миграции народов, взаимопроникновения и слияния культур. Мы с полным правом говорим сегодня о культуре в целом европейской, азиатской, африканской, латиноамериканской, хотя каждая из них внутри себя чрезвычайно национально мозаична. Иначе говоря, одновременно с процессами дифференциации нарастают интегративные процессы, в известной степени нивелирующие национальные различия в культуре. Такова историческая закономерность, результатом которой является феномен маргинальности, когда человек не может со всей определенностью отнести себя к конкретной культуре. Сама постановка вопроса о том, хорошо это или плохо, некорректна. Естественно, что велик слой маргиналов в США, потому что это страна эмигрантов. В бывшем СССР и современной России по причине многонационального состава населения множества языков, разнородных традиций и обычаев, нарастающих миграционных процессов человек все чаще оказывается на границе, промежутке разных культур, их пересечении.
668. Феноменология в контексте наук о религии
Статьи Культура и искусство

В настоящее время феноменология религии представляется самостоятельной религиоведческой дисциплиной, исследующей религиозные феномены посредством направленности сознания на феноменологический предмет и дальнейшей реализации их значений и смыслов, с последующим систематическим описанием и классификацией на основе соотнесения и сравнения. Феноменология религии признает исторический и социокультурный полиморфизм, но рассматривает религию, как нечто совершенно независимое от исторического развития. Она отрицает религию как историческое явление, в котором видит лишь поверхностное проявление религиозной сферы. С точки зрения феноменологии, история не способна ухватить первостепенную сущность религиозных феноменов («нуменозное», «священное» и т.п.) и представить их онтологическую полноту как отдельно друг от друга, так и в системном взаимодействии. Феноменология религии рассматривает религиозные феномены как определенную данность, при этом вырывает их из контекста развития, из временных и пространственных рамок.
669. Феофан в Москве
Статьи Культура и искусство

Признавая, таким образом, тот новый тип иконостаса, который представлен в Благовещенском соборе, созданием Феофана, В. Лазарев в заключение своих иконографических экскурсов неожиданно заключает, что Феофан заложил основы русского иконостаса вместе с Рублевым. Впрочем, это последнее признание остается совершенно нераскрытым, декларативным, так как в дальнейшем говорится о том, что иконостас Благовещенского собора решен „греческими средствами". В этом последнем утверждении несомненно есть доля справедливости, но оно нуждается в подкреплении сравнительным рассмотрением иконостасов, решенных „греческими средствами", и иконостасов, решенных „русскими средствами". Однако В. Лазарев в дальнейшем отказывается от всестороннего рассмотрения этого явления и сводит „греческое" в иконостасе Благовещенского собора к психологическим особенностям представленных персонажей. Он утверждает, что у Феофана Христос это „страшный судия мира", „не склонный никого прощать", и видит в этом главное его отличие от „доброго Спаса" Рублева. Он называет богоматерь Феофана „патетической" и находит, что она и другие персонажи предстоящих „робеют в присутствии грозного Пантократора". Эта характеристика Спаса и предстоящих подходит к византийским и византинизирующим „Страшным судам" XIXII веков (Подобное противопоставление византийского „Страшного суда", как, например, в Дмитровском соборе во Владимире, и „Страшного суда" Рублева в Успенском соборе вполне закономерно (см.: М. Алпатов, Андрей Рублев, М., 1943, стр. 11; Б. Лазарев, История русского искусства, т. Ill, M., 1955, стр. 138). Но характеристика Христа в „Страшном суде" у византийцев XII в. никак не подходит к „Спасу" в Благовещенском соборе.). Но она неприложима к иконостасу Благовещенского собора. Достаточно всмотреться в Христа, чтобы убедиться, что это вовсе не „страшный судия мира"; ни одна черта его лица не позволяет утверждать, что он „не склонен никого прощать". Это утверждение один из примеров печальных заблуждений, жертвой которых может стать каждый автор, если он, вместо того чтобы исходить из памятников искусства, исходит из определений, вытекающих из совсем других памятников. Грозным можно признать „Пантократора" Феофана в куполе Спасо-Преображенского собора, но никак не Христа Благовещенского собора (В. Лазарев, указ. соч. табл. 20.).
670. Философия искусства как особая проблемная область культурологии
Статьи Культура и искусство

Следование философам-классикам вовсе не исключает оригинальности в исследовании вопроса: Кранц говорит о проблеме уже не в кантовской стилистике «как если бы…» и не в идеалистически романтической перспективе, а в конкретно-историческом опыте взаимодействия философии и искусства. Отчетливо понимая различие между искусством и философией в освоении мира, исследователь приходит к естественной мысли о том, что Декарт «поработил» современное ему искусство, которое намеренно отсекало от себя богатство реальной жизни и индивидуального человеческого опыта, «сужало область искусства в пользу трезвого разума». Искусство под воздействием философии принимает характер отвлеченной доктрины, и Кранц с трудом представляет себе «литературу всеобщего»: «Если бы Лабрюйер, госпожа де Севиньи и Боссюэ хотели выразить одну и ту же мысль, то, чтобы выразить ее в совершенном виде, они должны были бы все трое написать одну и ту же фразу…Здесь мы уже находимся перед лицом науки, а не искусства, здесь писатели приравниваются к геометрам, которые обязаны не только найти одно и то же правильное решение, но и найти его одинаковым способом наиболее простым, т.е. совершенным путем» [12]. Между тем «…не состоит ли различие науки и искусства в том, что наука обращается исключительно к разуму и довольствуется тем, что порождает мысли, тогда как искусство, более близкое нам (людям), порождает одновременно мысли в уме и чувство в душе» [13]. По сути, это уже протест против эстетического кодекса на началах разума и с основным критерием красоты, приравненной к правде. Современник эпохи романтических движений, Кранц тем самым «проговаривается» в своих симпатиях к романтикам.
671. Финская мифология
Статьи Культура и искусство

Первым опытом систематического изложения финской мифологии считается диссертация Гавр. Арктополитана «De origine ас religione Femiorum»; в 1782 г. вышло соч. Э. Ленквиста, «Specimen âcad. de superstitione vet. Fennorum», в 1789 г. соч. Христфрида Ганандера «Mythologia Fennica». До сих пор ещё не устарели лекции Кастрена («Vorlesungen über finnische Mythologie», СПб., 1854). Этот труд его, как и мелкие статьи того же автора о волшебстве финнов («Ueber d. Zauberkunst der Finnen») и общий обзор богословия и магии финнов во время язычества (см. «Kleinere Schriften», стр. 9, 225 сл.), указывали путь для дальнейшего исследования в связи со сравнительным изучением верований других финских народностей и критически-генетическим изучением вопросов о происхождении Ф. эпоса. В 1883 г. Ф. литературное общество издало сочинения Юлия Крона «О языческой религии финнов» лекции о древнем культе, посвящённые святым местам, изображениям богов, шаманам, древним жрецам, жертвенному ритуалу у финнов и родственных народов. В 1890 г. вышел фундаментальный труд Николая Харузина «Русские лопари» (М., т. 5 6 «Изв. Имп. общ. люб. естествознания, антроп. и этногр.»), в котором обширная глава 4-я трактует о древней религии лопарей и о следах древних верований среди современных русских лопарей. В 1900 г. д-р Бертольд Кольбах (Kohlbach) напечатал этюд «Der Mythus und Kult der alten Ungarn» («Archiv für Religionswissenschaften», т. III, 322 сл.).
672. Финское взморье и Кронштадт
Статьи Культура и искусство

Путешествие в Кронштадт стало популярным богемным маршрутом, когда на этот далекий остров перебрался Олег Евгеньевич Котельников и в свойственной местной культуре иронической музейно-пушкинской манере стал называть себя смотрителем Сухого Дока. Следовало сесть на кораблик, пришвартованный у последнего причала в том месте, где начинается из Малой Невы Смоленка. Корабль "Ракета" - моднейший году в 1968 - привозит пассажиров к заброшенному деревянному КПП, приятно посеревшему от времени, как деревенский забор. За КПП надо взять направление влево через парк, чтобы попасть к Сухому Доку - главной цели путешествия. Это название соответствует гигантскому полузаброшенному шлюзу, ложе которого вырыли еще при Петре, а стены и дно облицевали циклопическими гранитными плитами при Екатерине. Теперь в Сухом Доке видны остовы ржавых кораблей и по временам доносится шум работающих механизмов. Подойти к нему можно только с тыла через двор конструктивистского жилого дома, опоясанного ярусами бесконечных балконов. Должно быть, в 1920-х годах здесь получали квартиры бесстрашные капераны и матросы-отличники службы на Краснознаменном Балтфлоте. Теперь их потомки засидели широкие геометрические гульбища, достойные Корбюзье, бельем, велосипедами, ящиками овощей и штабелями пустых бутылок. Во дворе дома за высоким забором с грозной надписью на воротах ветшает какой-то военный объект. Если зайти на его территорию и взобраться на отвесный склон Сухого Дока, оказываешься прямо над гигантской мясорубкой, которая подтаскивает к себе и режет на куски старые суда. Как и любую великую архитектуру, Сухой Док лучше осматривать зимой, когда цветущие ветви (а над ним расположен яблоневый сад) не отвлекают внимание от геометрии гранитного дна, такой же величественной формулы стиля второй половины 18 века как "Темницы" Пиранези или девизы Великой Французской революции.
673. Фольклор австралийцев
Статьи Культура и искусство
674. Фольклор как универсальный тип субкультуры
Статьи Культура и искусство

В заключение попытаемся определить основные общие признаки различных явлений (от архаического обряда до современного анекдота), которые объединяются в особый тип субкультуры. Независимо от времени, среды и места возникновения эти явления характеризуются прежде всего тем, что они выражают потребность тех или иных коллективов и групп в неофициозном самовыражении и взаимообщении. Они результат коллективного творчества (если и зарождаются по инициативе индивидуума, отрываются от него и становятся достоянием той или иной общности, подвергаясь при этом большей или меньшей трансформации, вариантности). Для них характерно, как правило, временное совпадение создания и публичного исполнения, а также передача артефактов от одной общности к другой и от поколения к поколению, что придает им традиционность. Жизнь многих артефактов, как правило, продолжительна, но возможно и латентное их существование, что имеет следствием возрождение как бы исчезнувших из обихода или забытых артефактов через поколение (от дедов к внукам), а то и через несколько поколений (факт, установленный выдающимся испанским фольклористом академиком Менендес Пидалем и подтвержденный неоднократно в наше время). Явлениям фольклорной субкультуры свойственная способность к саморазвитию, обновлению, актуализации. Наконец, следует отметить включенность этой субкультуры в непрерывный процесс развития культуры в целом, она функционирует как часть системы, находится в разных связях с другими подсистемами, способна к заимствованию новых форм культуры и способов передачи ее опыта и ценностей. При этом она была и остается «низовой» культурой, что, впрочем, не снижает ее значения в общественной жизни.
675. Фотовек
Статьи Культура и искусство

Интерпретационность включена не только в производство изображений, но и в поднимающуюся в 50-е индустрию их экспонирования. И то "человеческое измерение", которым поглощена сейчас фотопрактика, проявляется двойственным образом. В виде гуманистического оптимизма, неизбывной метафоричности, склонности к лапидарным радостям повседневности, в искреннем стереотипе сочувствия простым людям - во всем том, что известно по кинематографу неореализма. Но также в форсировании субъективного взгляда фотографа, который трансформирует реальность, в критичности и стремлении к разрушению стереотипов - в том, что будет характеризовать кино "новой волны". Первая тенденция триумфально завершается в 1955 году грандиозной экспозицией "Семья человеческая" (The Family of Man) в Музее современного искусства в Нью Йорке, которую курирует ветеран пикториальной фотографии и руководитель музейного фотодепартамента Эдвард Стайхен. Вторая представлена триадой выставок, организованных немецким фотографом Отто Штайнертом и объединенных под общим названием "Субъективная фотография" - они проходили в Саарбрюкене в 1951, 54 и 58 годах. Первая тенденция завершала собой старую гуманистическую традицию, последняя нашла расширенное продолжение уже в практике 60-х. Эти проекты не только предъявили публике альтернативные тенденции десятилетия. Самым любопытным в их параллельном существовании было то, что кураторы опирались на значительный объем произведений одних и тех же авторов. Но работая с пропорционированием эмоциональной массы материала в каждом случае задавали ему необходимый им интерпретационный контекст. Иначе говоря, их отношение к массиву реально существующей фотопрактики было адекватно отнюдь не объективному "положению дел", а отношению к действительности, существующему в самой фотографии.
676. Франц Боас \"Границы сравнительного метода в антропологии\"
Статьи Культура и искусство

Здесь, по-видимому, уместно остановиться на тех возражениях, которые могут последовать со стороны ученых, считающих сходство географических условий достаточным доказательством близости культур. С этой точки зрения, географические условия, к примеру, равнин бассейна Миссисипи неизбежно обусловливают и некий особый тип культуры. А Горацио Хейл готов был пойти еще дальше, допуская, что географические условия определяют и сходство языковых форм. Внешняя среда, несомненно, оказывает некоторое ограниченное воздействие на культурную деятельность, но я не знаю фактов, позволяющих признать ее материнским лоном человеческой культуры. Даже самый беглый обзор племен и народов мира показывает, что носители абсолютно несхожих языков и культур живут в одинаковых географическях условиях, свидетельством чего является, в частности, этнография Восточной Африки и Новой Гвинеи. В обоих регионах мы сталкиваемся с сосуществованием на небольшом пространстве множества разных обычаев. Но куда важнее то, что любой факт, приводимый в защиту охарактеризованной выше гипотезы, несравненно лучше объясняется хорошо известными явлениями культурной диффузии, ибо и археология, и этнография говорят нам о давних связях соседствующих племен, нередко простирающихся за пределы громадных ареалов. В Старом Свете вещи балтийского происхождения достигали Средиземноморья, а ювелирные изделия из стран Леванта — берегов Швеции. В Америке раковины с океанского побережья попадали в глубь континента, а обсидиан Запада — на территорию нынеш-
677. Франц Боас \"Методы этнологии\"
Статьи Культура и искусство

психологическим причинам, от которых зависят сходные результаты развития. Здесь уместно вспомнить ранее приведенный мною пример о зависимости между продовольственными ресурсами и приростом народонаселения. Пример иного рода возникает там, где встающие перед человеком проблемы решаются с помощью ограниченного набора средств. Так, повсеместно сталкиваясь с браком и справедливо видя в нем универсальный институт, мы вместе с тем узнаем, что брак возможен лишь между некоторым числом мужчин и некоторым числом женщин, между некоторым числом мужчин и одной женщиной, между некоторым числом женщин и одним мужчиной или между одним мужчиной и одной женщиной. Ясно, что эти формы брака имеют повсеместное распространение, и потому нас не должны удивлять их аналоги, утвердившиеся в разных частях света совершенно независимо друг от друга. Учитывая же хозяйственные условия человечества и особенности полового инстинкта высших позвоночных, мы не удивимся и сравнительно малой распространенности полигамной и полиандрической форм брака. То же нужно иметь в виду и при изучении отвлеченных понятий. Одним словом, если мы ищем законы, то последние обнаруживаются в действии физиологических, психологических и социальных факторов, а не в успехах культуры. В некоторых случаях регулярно наблюдаемые следствия этих успехов могут сопутствовать психологическому или социальному развитию. На это указывают последствия производственных новшеств в Старом Свете и Америке, которые я рассматриваю как взаимонезависимые регионы. На смену собирательству и каменным орудиям пришли земледелие, гончарное производство, а потом и металлообработка. Такой порядок возникновения новых видов деятельности связан, по-видимому, с тем, что использование натуральных продуктов, орудий и утвари (равно как и сопутствующие этому операции) отнимало у человека все больше времени. При всем несомненном параллелизме в развитии двух континентов нечего и надеяться проследить ход этих перемен в деталях. С другими человеческими новациями дело обстояло иначе. Такое древнее достижение Старого Света, как приручение животных, в Новом Свете (где до появления европейцев, похоже, не знали других домашних животных, кроме собаки), напротив, оказалось весьма поздним. Впрочем, в Перу делались первые и очень медленные шаги к одомашниванию ламы; кое-где на континенте разводили и птиц.
678. Фрески Кастельсеприо
Статьи Культура и искусство

Иначе говорят об этом позднейшие византийские писатели, комментаторы Священного писания. Вот описание византийского писателя Месарита мозаики на тему Рождества в храме Апостолов в Константинополе: „Великое чудо: Дева и в то же время роженица; во время родов она лежит не на постели, но на соломе, однако лежит, как на золоченой царской постели Соломона. Великолепие с выражением лица женщины, которая только что испытала родовые схватки, хотя она не должна была от них страдать, чтобы вочеловечение не вызвало сомнения как наваждение. Младенец обмотан пеленами, неприкасаемый зашнурован лентами, предвечный это новорожденный, ветхий деньми это грудной младенец, вездесущий и всенаполняющий заключен в тесную пещеру, неизмеримый в локоть длиной, держащий в своей всемогущей руке весь мир удерживаем слабой рукой, бессловесный, но вездесущий, с ногами без опоры, тот, кто укрепил небеса, несмышленые животные вокруг того, кому покорны все разумные обитатели неба". Описание Месарита яркий образец византийской риторики, эффектных словесных противопоставлений. Задача этого описания заставить слушателя поверить тому, что в „Рождестве Христовом" соединились все противоположности: божественное и человеческое, небесное и земное, могущество и бессилие, слава и убожество. Все представленное в этой сцене должно служить наглядным подтверждением церковного догмата.
679. Фрески храма Успения на Волотовом поле. Опыт истолкования
Статьи Культура и искусство

Если отвлечься теперь от отдельных частностей и спросить себя, как относится в целом искусство волотовского мастера к искусству Рублева, то придется признать, что оба мастера представляют ступени одного развития. Расстояние между ними было, конечно, велико, их разделяет более чем целое поколение. Различие между ними тоже значительно, порой можно думать, что они представляют собой полярные противоположности. Однако в основном волотовский мастер шел к тому состоянию духа, которому полностью отдался Рублев. В Болотове возможность встречи земного и небесного давала повод для радостного возбуждения. Рублеву дано было совершить следующий шаг. В его „Страшном суде" во Владимире человек не только освобождается от страха, который обыкновенно выражали в аналогичных сценах византийцы. Созерцание божества наполняет его блаженством, дает ему душевный покой, которых не было еще в Болотове. „Троица" Рублева образ гармонии, в котором можно видеть завершение поисков, запечатленных в Болотове. Впрочем, лирическое волнение не исчезает и у Рублева, отзвуки движения чувствуются в гибкости его контуров. В этом смысле можно утверждать, что без Болотова (или других, быть может, погибших произведений этого рода) искусство Рублева не могло бы прийти к полной зрелости. В новгородской иконописи XV века можно найти множество откликов волотовских фресок (Например, к „Рождеству" в Болотове икона „Рождество" в Третьяковской галерее („История русского искусства", т. II, М., 1954, стр. 250-251), к „Давиду" в Болотове - икона трех пророков той же галереи („Каталог древнерусской живописи", т. I, M., 1963, рис. 69).). Но лишь Рублев извлек самые плодотворные выводы из предпосылок, заключенных в волотовском цикле.
680. Фундаментальность и гибкость ислама
Статьи Культура и искусство

Возможно, Умар вынес это решение по аналогии с решением об отмене наказания за воровство во время войны, основываясь при этом на высказывании Пророка (мир ему и благословение Аллаха): «Не отсекаются руки в сражении [т.е. тем, кто совершил воровство во время военного похода]». А возможно, что он вынес его, основываясь на словах Пророка: «Кто поменял свою религию, убейте его». Но понял он их так, что убийство применимо лишь к руководителям государства, совершившим такое преступление. Таким образом, приговор о высшей мере наказания за отказ от религии это политическое решение исполнительной власти, а не закон Божий, ниспосланный с ясным указанием об обязательности его соблюдения, а потому обязательный всегда и везде. Следовательно, вопрос о казни или помиловании отрекшегося находится в компетенции правителя (исполнительной власти).

Blog

Статья по предмету Культура и искусство